Сюзанна Шлосберг - 1001 ночь без секса

Не нахожу слов, чтобы выразить признательность Нэнси Круг (она же Кейт), которая настояла на том, чтобы я написала эту книгу, и во все время работы над ней помогала мне, чем только могла. Не меньшую благодарность я испытываю и к другой Нэнси – Нэнси Готтсман, озарившей своей улыбкой не один эпизод, и к Полу Спенсеру, моему Сказочному Принцу, встреча с которым изменила все.

Я благодарна Фелиции Иф за старания, приложенные ею для того, чтобы эта книга обрела читателя, и Эмми Айнхорн, которая рискнула издать книгу и помогла мне работать над ней.

Я в долгу перед всеми, кто был со мной на протяжении тысячи и одного дня, перед теми, кто читал эту рукопись и высказывал свое мнение. Вот их имена: Кристина Акоста, Колин Данн-Бейтс, Тери Брюэр, Дарин Эллер, Эмми Хатнер, Энн Джапенга, Джек Кер-ни, Ричард Ким, Ребекка Коч, Мэтт Левинсон, Рэнди Моцкин, Ричард Моцкин, Натали Нэтголл, Лиз Непо-рент, Рик Скотт, Алан Сент-Пьер, Робин Полашук, Марджи Шварц, Сара Боуэн-Ши, Нора Слафф, Крис Соррентино, Трейси Стэрман, Дана Салливан, Брен Ангер и Сара Вильке. Особо признательна Джули Соло за то, что она, исключительно внимательно прочитав книгу, дала мне бесценные советы.

Наконец, хочу сердечно поблагодарить моих родителей, бабушек, дедушек, сестру Джен и ее мужа Джона, кузину Мишель и ее мужа Кевина за их поддержку, любовь и за то, что подарили мне столько великолепных сюжетов.

Я могла бы сказать вам, что забралась в самый отдаленный уголок русской Арктики, интересуясь тем, как живется в тундре в постсоветскую эпоху. Но это была бы неправда. На самом деле я здесь потому, что вот уже тысячу и сорок четыре дня у меня не было секса.

Дайте мне разъяснить: я приехала в бухту Провидения не для того, чтобы потрахаться. Это было бы все равно, что отправиться на поиски блюд абиссинской кухни в Северную Дакоту. В поселке оказалось не более четырех десятков холостяков, и почти все – пограничники в огромных темных очках, каких я не видывала со времен телесериала «Старски и Хатч».[1] А это не слишком вдохновляло.

Признаться, я явилась в это Богом забытое место с обшарпанными домишками, без кафе и гостиниц и даже без горячей воды, поскольку это было лучшее место из всех, какие только можно придумать, чтобы отпраздновать мой Тысячедневный Юбилей. Мой персональный миллениум.

Я проболталась здесь неделю без элементарных удобств и средств к существованию – но ведь этого и следовало ожидать. Удивляло другое: мне не хотелось уезжать.

Не помню точно, когда именно я начала подсчет, но как-то у себя дома, в Лос-Анджелесе, я произвела кое-какие выкладки и обнаружила, что впору ставить историческую веху. Если вы возьмете на себя труд сосчитать, то убедитесь, что тысяча дней – это (не хватает еще девяноста двух) почти три года. Это всего на тридцать шесть дней меньше, чем длилось президентство Кеннеди. Из всех известных мне людей моложе семидесяти только домработница моих родителей Эсеранса, бывшая монашенка из Сальвадора, может претендовать на то, что перекрыла мой рекорд. В свои тридцать четыре я стала этаким Кэлом Рипкеном[2] – только в сфере полового воздержания.

Не сомневаюсь, теперь вам уже интересно, как со мной произошло такое. Думаете, я страшна, как Фредди Крюгер? Или одеваюсь, как Барбара Буш? Слишком разборчива? Или стервозна? А может, чересчур застенчива? Боюсь людей и открытых пространств? Страдаю хламидиозом? Или какой-нибудь редкой и особенно заразной формой грибка?

Хорошие вопросы, ничего не скажешь. Я и сама порой задавала их себе. Об этом же в полный голос и с неизменным постоянством заговаривали члены моего семейства во время наших еврейских посиделок. Ответом на все эти вопросы служит короткое слово «нет». Так они здесь, в бухте Провидения, и говорят: «Нет».

Вообще-то просто переспать с кем-то труда не составляло. Взять хотя бы прошлый месяц: через электронную службу знакомств я получила послание от парня-курьера, которому всего-то двадцать один год. «Мечтаю провести ночь с чудесной женщиной. Я молод, но я мужчина. Кроме того, я француз. Обожаю всяческие удовольствия, получать и давать энергетическую подпитку. А что любишь ты?»

В самом деле, почти каждый, кто достиг совершеннолетия и знает, что ему надо, может запросто найти себе секс-партнера – если ему в общем-то безразлично, с кем ложиться в постель. У меня же было другое: мне хотелось секса, но одного секса мне недостаточно. Мне нужна хотя бы такая малость, как обоюдное влечение. Хоть крохотная искорка. Я искала мужчину, который употреблял бы слово «хочу» не только в предложении: «Я хочу съесть гамбургер».

Поймите меня правильно: я не привереда. И конечно, не приберегаю свои прелести для Мистера Совершенство. Чтобы испытать удачу, меня абсолютно удовлетворил бы кто-то, отдаленно его (совершенство) напоминающий. Но почему-то, несмотря на героические усилия, предпринимаемые мной всю эту тысячу дней, даже он так и не промелькнул на моем горизонте. В результате произошло то, что прежде казалось невозможным, – я осталась вовсе без секса. Каково это: лишиться секса так надолго? Скажу одно: в этом уже метни малейшего сходства с настроением идущего на рекорд Кэла Рипкена, никто не аплодирует, никто не радуется, и уж тем более – я сама.

За все время моего героического воздержания я встречалась со столькими парнями, что разработала целую стратегию свидания, такую сложную, что ее впору было представить на соискание ученой степени. Я торжественно обещала себе расширить круг поисков, действовать усерднее. Я поклялась себе бездействовать и ждать «подарка судьбы». Я пыталась казаться более доступной и менее самоуверенной. Я пыталась казаться менее доступной и более самоуверенной. Я перепробовала все – но не решилась совсем уж низко «опустить планку». Честно говоря, я еще надеялась. На свете происходят и самые невероятные чудеса. Вспомните чилийских регбистов, которые выжили, несмотря на суровую зиму, когда их самолет потерпел крушение в Андах. Если они продержались десять недель на зубной пасте и останках своих погибших товарищей и после этого еще умудрились спуститься с гор вниз, то ведь и мне, наверное, удастся распрощаться с одиночеством, почему бы и нет?

Все же, видя, как все мои знакомые находят себе пару, я невольно задавалась вопросом: в чем дело? Что это – невезение? Злой рок? Последствия моих собственных ошибок? Я никогда не считала, что во всем мире есть лишь один, кто идеально мне подходит, – возможно, их десятки, если не сотни. Но почему-то все они ускользали от меня, словно невидимки.

И вот несколько месяцев назад стало очевидно, что, какие бы усилия я ни прилагала, юбилея в тысячу дней мне не избежать. Не было чуда, чтобы спасти меня, и я стремительно приближалась к постыдной дате.

Понятно, что событие такой важности следовало отметить (отметить хотя бы мою впечатляющую выдержку). Я подумывала, не смотаться ли в одиночку в Долину Смерти, но, проведя тысячу дней как монахиня, заделываться еще и пустынницей… Было в этом что-то невыносимо пресное. Кто-то из друзей предлагал снискавшие громкую славу Таити, Итальянскую Ривьеру или Национальный парк в Вайоминге, но громкая слава – определенно не то, что соответствовало бы такой дате, как моя. Подобные места подходят для медового месяца, но совсем не стоит изображать там целомудренную Деву Марию.

Наихудший совет поступил от Кейт, моей подруги, считавшей своим долгом постелить соломку всюду, куда я, по ее мнению, готова была упасть. «Поезжай на воды, отдохни, – твердила она, – и не жалей денег на то, чтобы лучше выглядеть». Я поняла: Кейт никогда не бывала «на водах» и только читала о них в разухабистых женских журнальчиках.

Я-то, напротив, бывала «на водах» не раз, и посылали меня туда те самые развеселые женские журнальчики, для которых мне в разное время приходилось писать. Я-то знала, что курортные мучения обычно начинаются с массажа лица. Бледная тучная болгарка по имени Магда, облаченная в медицинский халат, вводит вас в мрачный кабинет и придирчиво рассматривает каждую пору вашего лица с помощью гигантского увеличительного стекла и слепящего глаза прожектора, больше подходящего для допроса в полицейском участке. Затем она требует, чтобы вы рассказали ей, какими пользуетесь лосьонами, тониками и кремами, а заодно и то, почему вы так наплевательски относитесь к своей коже и пользуетесь именно ими (если вам вообще удалось хоть что-то вспомнить). Внезапно вас окутывают клубы пара, и Магда вонзает свои заостренные ногти вам в переносицу, громко вздыхая всякий раз, когда ей удается извлечь оттуда малюсенькую черную точку, различимую только под ее электронным микроскопом. Затем она хватает устрашающего вида шипастый валик и усердно катает его по вашей физиономии.

Выдержать тысячу дней без секса само по себе нелегко, а уж отправиться после этого на курорт – все равно что лить на открытую рану лимонный сок.

Так что нежиться на водах не годилось. Но что следовало выбрать взамен? Однажды вечером я наткнулась в Интернете на объявление, которое показалось замечательно подходящим к случаю: Арктическая Дорога Боли. Предлагалось в течение одиннадцати дней мотаться на горном велосипеде и разбивать шатры вдоль немощеного Далтон-хайвея – самой окаянной дороги в Соединенных Штатах, протянувшейся на 450 миль от Фэрбенкса до городка под названием Дохлая Лошадь, последнее обстоятельство меня особенно привлекло. Обещали нулевые температуры, отсутствие душевых, туалетов и любых признаков цивилизации, за исключением грузовой автостоянки на 174-й миле – «самой северной автостоянки на свете». «Не говорите, что мы вас не предупреждали!» – заранее предостерегал сайт турагентства. Мне же, как довольно опытной велосипедистке, это путешествие показалось разумным испытанием без риска заморить себя до смерти.

Я разузнала об этом туре подробнее и выяснила, что могу дополнить Дорогу Боли двухдневной поездкой в бухту Провидения, в поселок городского типа, находящийся в 6000 миль от Москвы и всего в часе лета от Нома – через Берингов пролив. Я глянула на карту мира на стене моего кабинета. Россия, огромная оранжевая клякса, имела много общего с моим одиночеством: она казалась бесконечной и безрадостной. Это было как раз то, что мне нужно.

Возможно, вы задаетесь вопросом: не все ли равно, где страдать – на курорте или в Арктике? Проблема в том, чего вы ждете. Ухватившись за то, что звучит как сказка, но на деле оборачивается кошмаром, вы непременно ощутите себя униженной и обманутой в лучших ожиданиях. Но если вы заранее вознамерились страдать, все неожиданности станут только приятными.

Сегодня седьмой день – моей двухдневной поездки в бухту Провидения. Еще в Номе туроператор предупреждал о том, что в случае тумана вылеты из бухты Провидения отменяются. Он только забыл предупредить о том, что: 1) туман там почти всегда; 2) по выходным аэропорт не работает, даже если тумана нет; 3) даже если тумана нет в будние дни, вылет могут отменить, потому что нет электричества.

Каждое утро мы с товарищами по заключению собираемся у окна и таращимся на туман, гадая, когда же, наконец, звезды соблаговолят дать нам шанс выбраться из этой передряги. Товарищи – супруги-пенсионеры из Техаса и застенчивый инженер-компьютерщик из Сиэтла, – ждут не дождутся этой возможности, и с каждым днем все напряженнее. Когда вчера вечером Юрий, наш гид, упомянул, что группа японских ученых однажды проторчала в бухте Провидения целый месяц, моих спутников едва не хватил удар.

Но мне-то зачем портить себе настроение, я-то, слава Богу, никуда не спешу. До сих пор нахожусь под впечатлением от моей победы в поединке по армрестлингу над русским подростком (он сам напросился). У меня еще остались в запасе американские жаргонные словечки, чтобы обучать им Юрия (сейчас ему больше всего нравится «Ты мне лазера не пой»), я по-прежнему улучшаю и совершенствую доску для игры в скрэббл, которую собственноручно смастерила из листочков, выдранных из блокнота, и упаковочного скотча. Жизнь продолжается.

Кроме того, глядя на ржавеющие во дворе цистерны и гниющие лодки, я понимаю, что мне выпала редкая и неожиданная возможность. Впервые за все время мытарств мне абсолютно нечего делать: у меня нет Интернета, чтобы дотошно изучать сайты клубов знакомств, нет подстав, организованных моими доброжелательными друзьями, нет никаких идиотских стратегий. Нет давления со стороны, нет отвлекающих обстоятельств; я впервые предоставлена самой себе и, может быть, теперь наконец-то сумею докопаться до сути. Может быть, я пойму, наконец, почему вот уже тысячу и сорок четыре дня блуждаю вдалеке от привычной оживленной магистрали. Почему женщина с нормальными рефлексами превратилась в существо, искренне полагающее, что глухой пограничный поселок в русской Арктике – лучшее место, чтобы расслабиться?