Джессика Парк - 180 секунд

– Правда? – Стеффи роется в моем шкафу, стараясь не морщиться при виде немодной одежды.

– Я посмотрела ролик.

– Правда? – Она снимает с плечиков красный топик, прикладывает его к себе и смотрится в зеркало. – Хорошо.

Я смеюсь:

– Перестань притворяться, будто тебе неинтересно знать, что случилось вчера.

Стеффи шутливо бросает в меня топиком.

– Ну, слава богу!

Она запрыгивает на кровать и садится.

– Рассказывай. Рассказывай!

И я рассказываю – в деталях (хотя умалчиваю о том, что коснулась его лица и что Эсбен взял меня за руку). Не хочу, чтобы у Стеффи сложилось неверное впечатление.

Она откидывается на спинку кровати и обнимает подушку, слушая мой рассказ.

– То есть он и правда не чудовище. Кто же знал!

Я закатываю глаза.

– Ты знала!

– Ну… да. Но ты должна была сама убедиться.

Стеффи внимательно смотрит на меня:

– Элисон. Он правда славный парень.

Я вздыхаю.

– Слушай, я не доверяю людям точно так же, как и ты, – продолжает Стеффи, – но Эсбен не похож на других. Даже мне это ясно.

Я киваю:

– Не надо вечно его отталкивать. Он тебе ничем не угрожает.

– Может быть.

– Было бы неплохо, если бы ты завела друга.

– У меня есть ты.

– Конечно, Элисон, у тебя есть я, – говорит Стеффи и начинает обуваться. – Но Эсбен – особенный. Ты знаешь, что мы с тобой – исключение. И Эсбен тоже. Ты хотя бы подумай… – Она встает и набрасывает пальто.

– Ты куда-то собралась? – спрашиваю я.

– За едой. Мой вчерашний кавалер порекомендовал мне одну китайскую кафешку в квартале отсюда. Я умираю от голода и хочу раздобыть ужин. Нам нужно как минимум пять порций жареных клецок.

– Я с тобой. – Я начинаю вставать, но Стеффи останавливает меня:

– Дорогая, ты прелесть, но тебе надо в душ. От тебя воняет.

– Ну спасибо. Между прочим, ты тоже не благоухаешь.

– Это запах секса. Но после ужина я помоюсь. У меня ранний рейс, и мне придется встать на рассвете, чтоб успеть доехать до Бостона. Сегодня никакой пьянки. Во всяком случае, большой пьянки. Отбой в одиннадцать. Ну, в полночь.

– Ты с ума сошла, если думаешь, что после вчерашнего я буду пить. Хватит с меня идиотских выходок.

– Расширь рамки, – советует Стеффи, открывая дверь. – Я скоро вернусь, вонючка.

Она права. От меня действительно пахнет, поэтому я надеваю халат и иду мыться. Вечером в женской душевой битком набито: девушки готовятся к субботним вечеринкам. Кармен, прислонившись к зеркалу, красит губы. Она подстриглась и покрасила волосы в очень милый лиловый оттенок. Я прохожу мимо, а затем останавливаюсь и встречаюсь с ней взглядом в зеркале.

– Привет, Кармен.

Она выпрямляется.

– О… Привет, Элисон.

Неудивительно, что она не испытывает энтузиазма.

– Ты сегодня куда-то идешь? – спрашиваю я. – Отлично выглядишь.

– Спасибо. Да, у меня свидание. Ну… типа того. – Она слегка улыбается. – Мы познакомились на вечеринке.

– Здорово. Желаю приятно провести время.

Она смотрит на себя в зеркало и двигает губами.

– Хочешь со мной?

Как ни странно, я не испытываю привычного желания убежать с воплем.

– Ко мне приехала подруга на выходные, и мы еще не пришли в норму после вчерашнего. В любом случае, спасибо.

Я подхожу к свободной душевой кабинке и оборачиваюсь. Волнуясь и слегка дрожа, говорю:

– Может, в следующий раз?

– Да, давай.

Я раскладываю банные принадлежности на полу, вешаю халат и включаю обжигающе горячую воду. Никогда еще душ не казался таким приятным. Я не тороплюсь, надеясь, что хаос в моей голове уляжется. Жаль, что Стеффи не может погостить подольше, учитывая то, что происходит. Моя тихая студенческая жизнь перевернулась с ног на голову, и я не знаю, что будет дальше. Хотя, надо признать, сейчас я не особенно несчастна, и не только потому, что Стеффи еще не уехала. Теперь, когда я, по крайней мере, поговорила с Эсбеном, этот злополучный ролик кажется не таким уж страшным, и на меня не накатывают попеременно волны гнева и стыда, как раньше. Возможно, как и сказала Стеффи, Эсбен – исключение. Не знаю.

Когда я возвращаюсь к себе, Стеффи еще нет, поэтому я ей пишу. В животе у меня урчит, и я надеюсь, что она действительно принесет сразу пять порций жареных клецок. Сейчас я способна проглотить их все сразу. Через две минуты Стеффи отвечает, что заблудилась по пути к кафе и сейчас стоит в очереди. Я начинаю прибираться в комнате, и мое внимание привлекает башня из посылок. Некоторое время я колеблюсь, но наконец снимаю верхнюю коробку и отношу ее в спальню.

Я ставлю посылку на кровать и смотрю на нее. Затем переношу на стол, а сама сажусь на матрас. Потом встаю и начинаю расхаживать по комнате, как тигр в клетке. Мне страстно хочется открыть коробку, но в то же время это настоящая мука. Как будто я пообещала себе, что не стану открывать посылки, потому что не заслуживаю их. И теперь я готова нарушить собственное правило.

К черту.

Я хватаю ножницы и разрезаю бечевку. Сделав несколько глубоких вдохов, открываю посылку…

И сразу же начинаю смеяться.

Верхний слой – сплошь макароны с сыром. Супер. Придя в себя, я начинаю разглядывать, что еще прислал мне Саймон. Пластмассовые ложки, лимонное печенье, чайные пакетики (для вечеринки, как утверждает Саймон), растворимые супы, резинки для волос, лосьоны для душа с разными фруктовыми ароматами, носки с обезьянками, кофейник на десять чашек и пакет молотого кофе, две красные кружки, тростниковый сахар, двадцатидолларовая купюра, на которой написано «на пиццу». И открытка с морским леопардом. Внутри написано:

«Элисон, ты представляешь себе, как трудно найти открытку с морским леопардом? ОЧЕНЬ трудно. Их, по ходу, вообще не существует. Поэтому пришлось найти картинку в Интернете и сделать открытку самому. Так велика моя любовь.

Сообщи, если тебе понадобится что-нибудь еще, хотя это вряд ли, ведь я знаю, что ты не открываешь мои посылки. Ничего страшного. Я всё равно буду их посылать, потому что так делают хорошие отцы. Во всяком случае, я так делаю, моя милая девочка.

Надеюсь, однажды ты захочешь их открыть. Но даже если этого никогда не произойдет, я не обижусь.

С любовью, Саймон».

Пять раз я перечитываю записку… и кидаюсь искать телефон.

– Привет, детка, как дела? – привычным бодрым тоном говорит Саймон.

– Откуда ты знаешь, что я не открывала посылки? – спрашиваю я.

Он смеется:

– Ну, милая, каждый раз, когда ты звонила, чтобы поблагодарить, ты говорила вежливо, но очень уклончиво. Я подумал: если бы ты открывала их, то обязательно сказала бы что-нибудь про надувного единорога. Я знал, что он тебе не понравится. Ну а мне понравился.

– Я открыла только одну коробку… – Я замолкаю. – Ты прислал мне надувного единорога?

– Возможно.

– Саймон…

– Что?

– Кофейник просто супер.

– Приятно слышать.

– И я открою все остальные посылки.

– Когда захочешь.

Я широко улыбаюсь.

– Знаешь, кто здесь у меня?

– Санта-Клаус? Пасхальный кролик?

Я смеюсь:

– Нет. Стеффи. Она прилетела на выходные, чтобы сделать мне сюрприз.

– Ого. Сюрприз так сюрприз. Она проделала такой путь ради короткого визита? Ничего не случилось?

– Нет, – поспешно отвечаю я. – Просто… ну, она немного на взводе из-за одного случая. Один парень… и я не знаю…

– А‐а, – говорит Саймон. – Парень. Он тебе нравится?

– Не в том смысле… Просто между нами происходит что-то странное, и Стеффи сходит с ума.

В голосе Саймона звучит тревога.

– Что-то странное – в смысле, мне следовало прислать тебе коробку презервативов вместо кофейника?

– Что? Саймон, замолчи!

– Я спрашиваю на всякий случай.

Раздается стук в дверь.

– Объясню в другой раз, Стеффи вернулась с ужином. Но не беспокойся, всё нормально.

– Если ты так думаешь, я спокоен. Перезвони, ладно? Я скучаю по тебе.

– И я тоже.

Я стою с телефоном в руке. С ума сойти, я впервые сказала Саймону, что скучаю по нему. Но я правда скучаю, это ясно. Я позволила себе по кому-то тосковать.

Очевидно, у меня какой-то странный кризис. Мне подменили мозг.

Стеффи стучит в дверь ногами и кричит:

– Эй, блин, никто не хочет помочь?

Я прекращаю слабые попытки самоанализа и бегу к двери. Стеффи держит два бумажных пакета – из китайского кафе и из винного магазина.

– Осторожно, ручка оторвалась! Сейчас здесь будет потоп из ло-мейн.

– Где ты была? – спрашиваю я, забирая пакет. – Тебя два часа не было.

– Я же сказала. Заблудилась, потом долго стояла в очереди. Давай есть. И пить!

Она садится на пол и достает бутылку текилы.

– Пикник! Давай всё разложим прямо здесь.

– Сейчас. Я принесу салфетки…

– Да расслабься ты. Сядь и ешь. Подумаешь, намусорим. В мире есть проблемы посерьезнее, чем пятно от соевого соуса на коврике.

Я хмурюсь, но все-таки сажусь и начинаю расставлять картонки с едой.

– Ты такая же неряха, как Эсбен.

Стеффи открывает текилу и делает большой глоток.

– Эсбен неряха? Я знала, что он мне понравится. Пережила же ты мою нелюбовь к маниакальной чистоте, значит, переживешь и его неаккуратность.

Подруга смотрит на меня полными надежды глазами, пока я ищу палочки и пробую клецки.

– Однажды Эсбен помог найти пропавшего попугая. С помощью соцсетей. Я почитала его старые странички. Рассказы о том, что он сделал.

– Я видела пост про попугая! – взвизгивает Стеффи. – А ты видела, как однажды он устроил танцевальную вечеринку в торговом центре?

Я смеюсь:

– Нет, пропустила.

– Это нечто! Я тебе покажу! Этот чувак умеет двигаться. Просто чтоб ты знала.

Мы наедаемся до отвала, Стеффи выпивает немало текилы (а я – лишь пару стаканчиков). Весь вечер мы лазаем по Интернету и читаем про Эсбена Бейлора и его разнообразные социальные проекты. В два часа ночи, когда от усталости у нас уже слипаются глаза, мы ложимся спать.

Я просыпаюсь в шесть. Стеффи сидит рядом, положив руку мне на плечо.

– Ты уже собралась? – сонно спрашиваю я.

Она кивает и сжимает мою руку.

– Да.

Мои глаза постепенно привыкают к темноте.

– Напиши, когда долетишь, ладно?

– Конечно.

Она наклоняется, обвивает меня руками и крепко прижимает к себе.

– Я люблю тебя, Стеф.

– И я тебя люблю, Элисон. – Стеффи обнимает меня еще крепче. – Не трусь. Не бойся себя, Эсбена и всего остального. Ладно? Скажи, что будешь храброй.

– Хорошо…

– Нет. Скажи, что отныне и впредь перестанешь бояться. Что будешь рисковать. Скажи это честно. Пора. Нельзя вечно жить в четырех стенах, никуда не выходя. Ты всё на свете пропустишь. Обещай мне.

В столь ранний час в голове у меня туман, но я знаю, что для Стеффи это важно, и соглашаюсь. Я говорю:

– Я больше не струшу, Стеффи. Теперь я буду храброй.

Утро понедельника наступает слишком быстро. Я просыпаюсь в пять утра и лежу, не в силах заснуть. Приближается поворотный момент. Сегодня я либо заползу обратно в нору, либо кардинально изменю свою жизнь. Оба варианта вселяют в меня ужас, но, честно говоря, страшнее отступать, чем идти вперед. Я пообещала Стеффи не трусить и должна рискнуть. Не только ради нее. Мучительное желание чего-то большего, которое я столько лет отгоняла, сделалось слишком сильным. Его нельзя игнорировать. Оно давно не давало мне покоя, но после ста восьмидесяти секунд с Эсбеном я оказалась в самом центре урагана.

Либо я взлечу, либо шлепнусь наземь. В том, что я переживаю, Эсбен не виноват, и я больше на него не злюсь. Просто он застал меня в неудачный день. Он не мог знать, что я такая хрупкая и робкая.

Что я боюсь его и всего остального.

Мое детство состояло из боли, отвержения и пустоты; эти чувства так долго владели мной, что теперь я не знаю, смогу ли справиться с ними.

Но, боже, как я этого хочу. Я больше не желаю так жить.

Я накрываю рукой глаза, чтобы сдержать подступающие слезы.

Мне стыдно того, какая я холодная. У меня всего одна подруга. Я живу в стеклянном шаре, который создала сама.

Я смелая. Я смелая. Я смелая.

Но со слезами я справиться не могу.

– Не хочу так жить, – повторяю я вновь и вновь сквозь рыдания.