Потом, когда я лежу у него на груди, а мое тело еще переживает бешеный ритм, Эсбен спрашивает:

– Ты в порядке?

– Кажется, да. По возможности.

Я перекатываюсь на живот и приподнимаюсь на локтях.

– Лучше, чем с утра.

– Я так рад, что ты снова улыбаешься, – говорит Эсбен, но я знаю, что он волнуется за меня.

– Стараюсь, – отвечаю я, поцеловав его. – А где ты был сегодня утром?

– Ах да… – Он смеется и тянется через меня за телефоном.

Эсбен показывает мне свою домашнюю страничку, и я несколько минут читаю. И улыбаюсь.

– Этот старичок сидел в кофейне, куда ты меня водил. Я его помню. Ты подарил ему щенка?

Эсбен пожимает плечами:

– Он сидит там каждый раз, когда я захожу, и вид у него всегда очень грустный. Мне это не давало покоя. Я с ним заговорил, и оказалось, что он совершенно одинок. Единственная дочь живет на другом конце страны и звонит ему раз в год. Он был такой расстроенный и подавленный, и я подумал… ну, щенок – это же здорово. Я свозил его в приют и помог выбрать маленького черного лабрадора. Правда, хорошо?

Я увеличиваю картинку. Щенок, несомненно, очаровательный, настоящий меховой клубочек, но не это самое главное.

– Боже, твой старичок просто светится. Посмотри, он по-настоящему счастлив!

– Ну да. Он на пенсии и целый день дома. Идеальный хозяин.

– А в приюте было очень уныло? Все эти собаки, которые никому не нужны…

– Честно говоря, да.

– Мне всегда было жалко взрослых собак, которых никто не хочет брать. Все просят себе щеночка, ну или, по крайней мере, молодого пса, а взрослые животные торчат в приюте годами. Прямо как я, – усмехнувшись, говорю я.

Эсбен проводит пальцами по моему обнаженному плечу.

– Люди сами не знают, чего лишаются.

– Когда-нибудь я возьму из приюта безобразную взрослую собаку. Такую страшную, что я одна на целом свете буду считать ее милой. Самую неприглядную.

– Отличная идея.

Эсбен, видимо, на меня влияет: я наполняюсь энергией и начинаю гуглить «некрасивых собак», «взрослых собак» и «собак, которых никто не хочет брать». Пока я лазаю по Интернету, Эсбен молчит. Потом я смотрю на браслет у себя на запястье и говорю:

– Есть идея.

Улыбка Эсбена просто заразительна. Он восторженно притягивает меня к себе и щекочет.

– Я ждал этого. Слушаю тебя.

Я смеюсь:

– Ты еще даже не знаешь, о чем речь!

– Знаю!

Я закатываю глаза.

– Ну конечно. Ведь ты сам, можно сказать, это придумал. Ну, так ты мне поможешь?

– Разумеется. За дело.

– Прямо сейчас?

– Сейчас.

Он хватает сброшенную нами одежду и заваливает меня джинсами и рубашками.

Я радуюсь жизни впервые после звонка Стеффи, и мне даже неловко от того, что я смеюсь не переставая.

– Я так рада.

– Вот и умница. – Эсбен садится и запускает руки мне в волосы. – Я тобой горжусь.

– Думаешь, у нас получится? В приюте не будут возражать?

– Ни за что.

Звонит мобильник, и я подскакиваю. Всегда есть шанс, что позвонит Стеффи.

– Привет, Саймон. – Я делаю большие глаза и пытаюсь прикрыться рубашкой, которую Эсбен бросил на кровать. Невозможно говорить с Саймоном, когда я полуголая и мой парень сидит на мне!

– Только не сердись, – говорит Саймон. – Я просто забеспокоился. Очень. Короче, я еду к тебе.

– Я совсем не сержусь, но зачем ты…

Я соскальзываю с постели и приседаю в странной позе, пытаясь одеться одной рукой. Эсбен начинает смеяться, и я сердито смотрю на него, приказывая замолчать.

– Когда ты приедешь?

Саймон откашливается.

– Примерно через шесть минут.

– Шесть минут!

Эсбен выскакивает из постели и натягивает белье и джинсы.

– Ух. Ну ладно.

По моим волосам скорее всего видно, что я недавно занималась сексом. Я лихорадочно принимаюсь причесываться, пока Эсбен помогает мне надевать лифчик.

– Ты не против съездить в одно место с Эсбеном и со мной? Мы тут кое-что придумали.

– Как угодно. Я просто хочу тебя увидеть. Буду ждать там, где оставил машину, когда привез тебя в колледж в сентябре.

Мы поспешно собираемся и выскакиваем. Я осматриваю улицу в поисках машины Саймона, но, видимо, он еще не подъехал. Мы стоим на крыльце и с каждой секундой всё сильнее мерзнем; чтобы скоротать время, Эсбен дарит мне обжигающий поцелуй. Когда его язык начинает всерьез меня воспламенять, раздается громкий гудок, от которого я подскакиваю. Я снова оглядываюсь, но Саймона по-прежнему нигде нет. Я собираюсь повернуться к Эсбену и продолжить, однако гудок звучит опять, на сей раз громче. Я отодвигаюсь и смотрю по сторонам.

– Подожди… это Саймон?! – Я спускаюсь с крыльца и смотрю на блестящую серебристую машину. – О боже… ну да.

Я подбегаю к машине и вижу улыбающегося Саймона, который машет мне.

Он опускает стекло.

– Привет, ребята!

– Вот это тачка! – восклицает Эсбен.

– Когда ты успел купить «Порше»? – спрашиваю я. – С ума сойти!

– На старой машине я накатал почти двести тысяч миль, – отвечает Саймон, пожав плечами. – Вот и подумал: почему бы нет? Залезайте. Вы, наверно, замерзли. Хочешь за руль?

– Ни за что, – говорю я, качая головой. – Побоюсь ее разбить.

Саймон показывает мне язык.

– Эсбен, а ты готов?

– Серьезно? Конечно, готов! Вы уверены?

Вместо ответа Саймон выходит и направляется к пассажирскому месту.

– Йо-хо-хо! – восклицает Эсбен и лезет за руль.

Прежде чем сесть, Саймон крепко обнимает меня, и я чувствую, что мою грудь переполняют эмоции.

– Я так рада, что ты приехал. Спасибо.

– Я всегда буду рядом. Ты справишься. Обязательно.

Через двадцать минут мы идем по длинному коридору приюта, уставленному металлическими клетками. Мы посвятили Саймона в наш план, и он пришел в восторг. Собачий лай торжествующе звучит в моих ушах, и я едва слышу Фэйт, сотрудницу приюта, которая время от времени останавливается, чтобы рассказать нам про отдельных питомцев. Именно она помогла Эсбену найти подходящего щенка для старика – и немедленно оценила мою идею. Мы решили сфотографировать собак и поведать нашим подписчикам о том, какие они все необыкновенные, в надежде поощрить потенциальных хозяев. Моя задумка – сделать так, чтобы люди начали мыслить шире, чтобы они обращали внимание не только на милых пушистиков. Пока Фэйт рассыпается в комплиментах, я подмигиваю Эсбену и шагаю дальше по коридору, заглядывая в вольеры.

Я останавливаюсь перед огромным косматым псом. Ноги у него непомерно длинные, шерсть странного цвета, морда непропорционально большая. Это не самая привлекательная собака в приюте, и я немедленно в нее влюбляюсь. Она сидит в углу вольера, и я вижу печальные темные глаза, полускрытые завитками меха. Воплощенное уныние. Когда я присаживаюсь и окликаю пса, он даже не подходит. Наоборот – он отворачивается. Я читаю надпись на табличке, которая висит снаружи клетки.

– Эсбен, – зову я громко, чтобы перекрыть лай. – Посмотри. Давай начнем с этого малыша.

Он кивает, и Фэйт приносит поводок.

– Можете вывести его, если хотите. Там лучше освещение. Это Брюс Уэйн, – говорит она с просительным выражением лица. – Мы даем собакам смешные имена, чтобы привлечь потенциальных хозяев. Звучит глупо, но, как ни странно, помогает. Брюс очень застенчивый. Он у нас уже два года, а до этого четыре года прожил в другом приюте. Ему девять, и… – Фэйт останавливается на мгновение, – никто никогда даже не просил разрешения вывести его на прогулку. У меня просто сердце разрывается. Мне он очень нравится, и я бы сама его взяла, но шестую собаку просто не потяну. А ему так нужно отдохнуть…

– Можно с ним погулять? – спрашиваю я.

– Конечно. Он нервничает, так что не спешите. Но вообще Брюс очень ласковый.

Я смотрю на Саймона, и он одобрительно кивает:

– Ты знаешь, что делаешь. Наверняка знаешь.

Он прав. Я хорошо понимаю этого пса. Слишком хорошо.

Краем глаза я вижу, что Эсбен достает телефон, чтобы запечатлеть результат.

Дверца вольера распахивается; я медленно наклоняюсь и вползаю внутрь, держась поближе к входу.

– Привет, Брюс, – негромко говорю я. – Привет, мальчик.

Он не отзывается. Тогда я сажусь, прислонившись к бетонной стене.

– Всё хорошо. Я просто посмотрю на тебя.

И я смотрю. Долго. Каждые несколько минут Брюс мельком взглядывает на меня и отворачивается. Я подбираюсь на шаг ближе, говорю несколько ласковых слов и снова жду. Я проведу тут целый день, если понадобится. Когда я подхожу почти вплотную, он вдруг разворачивается и внезапно, без предупреждения, кидается навстречу. Сначала я пугаюсь, подумав, что этот великан сейчас меня загрызет, но оказывается, он просто решил забраться мне на колени. Он такой огромный, что едва на них помещается, но я не сопротивляюсь. Брюс наваливается на меня всем весом. Я смеюсь и глажу его. Он вонючий, неуклюжий и необыкновенно милый. Я касаюсь лицом пахнущего псиной меха, чтобы этот добрый пес почувствовал, как сильно я его люблю, какой он хороший. Брюс начинает вилять хвостом.

– С ума сойти, – говорит Фэйт, медленно входя и подавая мне поводок. – Он ни разу не вилял хвостом, с тех пор как оказался здесь. Ни разу. У вас просто волшебные руки.

Я чешу Брюса за ухом и застегиваю ошейник. Виляние еще усиливается, когда я встаю и тяну пса наружу. Я потрясенно смотрю на Саймона, и его лицо отражает все мои чувства.

– Пойдем гулять, что ли, – произносит он.

Брюс буквально тащит меня по коридору, вслед за Фэйт, и я смеюсь от восторга, когда мы выходим в просторный огороженный дворик. Жаль, что поводок слишком короткий. Обезумевший Брюс радостно скачет вокруг. Я снова глажу его, и он плюхается на спину, подставляя брюхо. Всё это так странно – печальная жизнь Брюса, похожая на мою… Хотя мой внешний вид вряд ли был единственным фактором, смущавшим приемных родителей, у нас с Брюсом и правда есть нечто общее: мы никому не нравились. Совершенно искренне и без всякой объективной причины. Никто не хотел нас брать. Вначале мы оба были полны сил и энергии, но с течением лет утратили всякий оптимизм. Это трудно было не заметить. Я понимаю, почему мы не пользовались успехом.

Но я учусь на чужих ошибках. И мне известно, что под безобразным обликом у этой собаки кроется золотое сердце.

– Саймон, правда, он милый? Большинство людей, конечно, не обратят на него внимания, но он необыкновенный, правда?

Саймон опускается на колени.

– Да. Посмотри. В душе он веселый щенок. Ну разве ты не прелесть, Брюс? Большой мальчик, которому немножко не повезло в жизни, да? Теперь тебе лучше? Да?

Он воркует и почесывает живот Брюса.

– Элисон напомнила тебе, что ты тоже достоин любви. Не меньше остальных. Да?

Следующие десять минут все возятся с Брюсом. Мы позируем Эсбену, стараясь продемонстрировать, какая это замечательная собака.

– Я повесил пост! – радостно говорит Эсбен. – Там видео и фотки. Брюса наверняка заберут сегодня же. И табличку с его биографией я тоже выложил. Так, ну что, тут еще куча собак, которых надо сфоткать, поэтому давайте…

– Эсбен, – произносит Саймон каким-то странным голосом. – Кажется, я сейчас попрошу тебя отредактировать пост.

– В смысле? – спрашиваю я.

Хотя всё уже понимаю. И качаю головой. Какой же потрясающий человек Саймон.

– Потому что, – продолжает Саймон, горделиво выпрямляясь и не сводя глаз с Брюса, – потому что мистер Брюс Уэйн уже нашел себе новый дом. Если дирекция приюта согласна.

Фэйт улыбается:

– Сейчас приготовлю бумаги.

Я снова присаживаюсь и глажу Брюса.

– Саймон, ты уверен? Ты вовсе не обязан… Ты правда хочешь взять большую старую собаку? Которую тебе придется везти домой в новеньком «Порше»?

– Да. Хочу. И я ни за что не брошу этого мальчика после того, что увидел здесь. По-моему, он будет очень круто смотреться в машине рядом со мной. Кто знает? Может, он станет моим талисманом, и меня засыплют приглашениями на свидания… – Саймон наклоняется и кладет ладонь мне на плечо. – Кроме того, нужно немного отвлечься. Сейчас нам нелегко, а будет еще тяжелее.

Он прав. Я знаю, что Саймон тоже переживает из-за Стеффи.

– Наша семья просто станет чуть больше. – Он пытается ободряюще улыбнуться. – И сильнее!

Саймон позирует с пускающим слюни Брюсом, и Эсбен ставит тэги: #брюснашелновыйдом #папамоейдевушкиэлисон #этопобеда

Пока я, с идиотским выражением лица, держу на руках рэт-терьера, который больше похож на крысу, чем на собаку, Эсбен проверяет комменты.