Стелла Грей - 2+2

Спорить не стал.

Работа закипела снова, и мы не заметили, как пролетело больше трех часов. Кроме того, по итогу, обнаружился один очень важный плюс – работать за одним компом оказалось гораздо удобней, хотя раньше я к нему никого не подпускал. Ника быстро соображала, легко справлялась с тяжелыми заданиями и стопорилась лишь в нескольких местах, которые я мысленно отметил, собираясь подтянуть эти моменты.

– Я голоден, как волк! – сказал, как только решили закончить. И сразу умоляюще посмотрел на Громову: – Что ты хочешь за вкусный ужин? Готов платить натурой и доказать наглядно, что спорт – это не только отжимания и приседания… Хотя, если я буду сверху…

– Данилов! – Она застонала и закатила глаза. – Что ты за человек? Я приготовлю, только ни слова больше о своей навязчивой идее затащить меня в постель!

– Хорошо. – Дождавшись, пока она встанет, потянется и пройдет к кухне, крикнул вслед, нащупывая пульт от телека: – Давай не постель. Я сам утомлен классикой. Можно сделать это в ванной или на столе. А еще у нас обалденный вид с балкона, и если ты…

– Данилов!!!

Как можно прорычать фамилию, в которой нет буквы “р”? Громова вот смогла.

Я улыбнулся, довольно укладываясь на диване и, внезапно, наслаждаясь присутствием девушки со мной на одной территории. Все-таки было что-то невероятно притягательное в том, чтобы дразнить Нику, смотреть и слушать, как она забавно злится, и плавно подводить ее к новым играм.

Селиванов – кретин, раз профукал такую девочку, но мне же лучше.

Мне же лучше…

Я зацепился за эту фразу в своих мыслях, как корабельный якорь за морское дно.

Мне нужна Ника? Не просто как соседка, с которой забавно жить в одном пространстве, и подруга? Будем честными, я не верю в дружбу между женщиной и мужчиной.

И если в начале этой эпопеи мне все казалось легким и ни к чему не обязывающим флиртом, то теперь все как будто стало иначе.

Я усмехнулся, но улыбка почти сразу пропала с губ.

Что делать с Вероникой я так и не решил. Серьезные отношения… не до них сейчас как-то. А предлагать рыжей малышке приятное приключение – она все же кастрирует меня тупыми ножницами.

Да и глупо “поматросить и бросить” девушку, с которой тебе еще парные проекты делать. Женские страдашки крайне пагубно отражаются на мыслительной деятельности.

В этот момент зазвонил телефон. Увидев на экране заветные четыре буквы, я закатил глаза к потолку, но все-таки ответил:

– Да, мама.

– Привет, милый, – прощебетали на той стороне. – Как дела? Как твоя учеба?

– Нормально, – со вздохом ответил я и спросил: – Что ты хотела?

– А я не могу просто так позвонить сыну и узнать, как у него дела?

– Можешь. Но мы с тобой недавно виделись, и прошло слишком мало времени, чтобы ты успела соскучиться и заинтересоваться моей судьбинушкой. Так что переходи к делу!

– Я хотела пригласить тебя на ужин, – чуть смущенно ответила мать.

– Ну, мои условия ты знаешь, – прозрачно намекнул я на наш последний разговор.

– Знаю, и все будет, как ты хочешь, но тут слегка иная ситуация. Ужин у Гельмута…

– Я уже говорил, что подобные знакомства меня не интересуют.

– Тут совсем другое. В общем… тут все серьезно, Никита. Надолго. Он сделал… сделал мне предложение!

– Ого, – присвистнул я, реально удивившись. При всем табуне мужчин в жизни матушки, никто из них не звал ее замуж, чем очень огорчал родительницу. А тут нашелся!

– Мне важно, чтобы вы понравились друг другу. Ну и у него есть чудесная дочка, вы почти ровесники, быть может, она понравится тебе.

М-да. Опять сводничество?

Кроме стремления к максимальному апгрейду своей внешности, у мамы был еще один минус. Она считала, что я должен выгодно жениться, так как с моими мозгами приумножить приданное девицы не составит труда. А раз я лично не желал трудиться на этой ниве, она решила, что это ее святая обязанность, и периодически пыталась меня знакомить с представительницами противоположного пола.

Провально, разумеется.

– Не вариант, мам. И вообще, раз такое дело, то хотел бы взять с собой Нику.

– А это кто?

Я уж думал было заявить, что это моя девушка, но решил, что на такое Громова не согласится, потому многозначительно вздохнул и выдал:

– Это моя соседка…

– Та самая, которая приняла меня за проститутку?!

– Мам, ты прости, но не только Вероника совершила такую фатальную ошибку.

– Я не хочу видеть эту девицу! – мама явно не желала признавать, что между стилем ее одежды и мнением окружающих явно есть какая-то связь.

– А я хочу.

– Она твоя девушка? – чуть более мирно, но очень настороженно поинтересовалась родительница через несколько секунд.

– Увы, нет, – градусу трагизма в моем голосе мог бы позавидовать любой профессиональный актер.

– О-о-о-о… неразделенные чувства? Не отчаивайся, сынок! И приводи, так и быть. Я скину тебе сообщением адрес, дату и время.

– Договорились!

Вслушиваясь в короткие гудки в трубке, я задумчиво смотрел в потолок и думал… думал на вечную такую тему.

Куда же я только что влез? И, самое главное, зачем?!

Телефон завибрировал, намекая на входящее СМС. Из любопытства глянув на текст, я присвистнул. Этот Гельмут жил в очень пафосном райончике Нью-Йорка.

Ладно, детали встречи известны. Теперь осталось уговорить Нику.

Эх, Данилов, тяга к авантюризму тебя когда-нибудь погубит.

/Вероника/

Я сидела на кухне и грустно поласкала в чашке чайный пакетик.

В этом было нечто медитативное. То медленно наматывать ниточку на черенок ложки, доставая заварку из янтарных глубин кружки, то ослаблять натяжение, позволяя пакетику вновь опуститься на дно.

Как не парадоксально, но в данном процессе я видела свое внутреннее состояние. Я то всплыла на поверхность, то погружалась в мрачные глубины морального упадка. На плите медленно тушилась наша индейка с овощами, а я вот… смотрела в чай.

В коридоре раздался звук шагов, а после мне на плечи легли тяжелые ладони, а уха коснулся горячий шепот:

– Ну, что там показывают?

– Где? – меланхолично спросила я, не настроенная разгадывать Даниловские ребусы.

– В кружке. Так сосредоточенно пялятся только если хотят увидеть будущее, например. Ну что, Никс, на что намекает тебе данный чайный пакетик?

– На то, что мне надо кормить одного наглого и самоуверенного гада.

– А в тебе точно есть способности к предвидению, – восхитился Никита и вкрадчиво продолжил: – А знаешь, что там еще есть?

– Ну?

– Близкую дорогу вижу, дом казенный и помощь ближнему, которую ты просто обязана оказать, яхонтовая моя, – заголосил над ухом Ник и уже более нормальным голосом пояснил: – Мне нужно твое общество, Громова. Нужно сходить на ужин к моей маме и ее Гельмуту…

– Я не хочу знакомиться с твоей семьей, – в священном ужасе ответила я.

– Поверь, я тоже не хочу с ними знакомиться! – Данилов наконец-то перестал маячить за моей спиной, как тень отца Гамлета, и сел напротив.

– Я тебе зачем?

– А черт знает, – легкомысленно повел широкими плечами Никита. – Я очень загадочный и непонятный.

Я мрачно посмотрела на широкую улыбку “загадочного”.

– Нет. Даже не проси.

– Я, наверное, неправильно начал, – ни капли не смутился Данилов. – Стоило подкрепить свою просьбу мотивацией! Громова, ты хочешь работать на моем ноуте?

– Но ведь ты и так мне разрешил! – возмутилась я, припоминая щедрое предложение соседа пользоваться его маком, когда мне надо.

– Ну, это я тогда разрешил. А сейчас могу и передумать. Я ведь очень загадочный и непонятный, – напомнил мне этот гаденыш.

– Это подло! – вскочила я.

– Это мотивационно, – не согласился со мной Данилов.

– Козел! – не выдержала я и таки охарактеризовала соседа.

– О да, – согласился с моими выводами он. – Зато очень обаятельный. Ну так как, Ника? Ты выручишь меня, а я тебя?

Я сжимала кулаки, гневно глядя на Никиту, но на того испепеляющие взгляды не производили ровным счетом никакого впечатления.

Мозг судорожно перебирал варианты, и с каждой секундой я понимала, что придется соглашаться. Купить новую технику я сейчас не могу, а моя старая вряд ли подлежит ремонту.

Учиться же нужно. В конце концов, ничего неприличного он от меня не требует.

– Хорошо, – наконец процедила я. – Твоя взяла.

– Чудненько, – просиял Никита. – Тогда готовься, завтра после занятий пойдем по магазинам.

– Зачем?!

– Ну, во-первых, я тебе должен белые трусы. А во-вторых, надо же приодеться к ужину в выходные. Я, конечно, пока плохо изучил твой гардероб, но ничего подходящего не увидел.

– Словно у тебя с собой смокинг!

– Нет. Но брюки и нормальная обувь найдутся. Так что, Никс, не бузи. А то я пойду с тобой в отдел женского белья и приложу все усилия, чтобы найти там самые белые труселя!

***

Весь следующий день в универе я игнорировала Владимира. Несколько раз он пытался ко мне подойти, что-то сказать, но я предупредительно выставляла руку, ясно давая понять, что ничего не хочу слышать.

Даже если бы он начал ползать за мной на коленях и у него откуда-то появился бы новый ноутбук мне вместо старого, это бы не помогло.

Просто вчера разочарование, по капле собиравшееся внутри, достигло своего предела, и чаша терпения лопнула.

Когда-то очень давно мама мне сказала одну вещь, и она запала мне в душу: “мужчину определяют его поступки, и никакие оправдания после не могут стать причиной прощать, если о тебя хотя бы однажды вытерли ноги”.

Я не знала, почему она мне сказала об этом, какой опыт был в ее жизни, если такая житейская мудрость поселилась в ее голове, но как умная девочка, отличница и просто прилежная ученица, все запомнила и теперь решила применить на практике.

В итоге вид у Вовы был вначале, как у побитого песика, но уже к последней паре он принял правила новой игры. Вздернув нос, окончательно отвернулся. А на лице Лариски в этот момент отражался едва ли не победный оскал.

– Странная она, – заметив это, пробормотал Никита, сидящий рядом. – Нет, я определенно не понимаю, что вы, бабы, нашли в этом ботанике, если за него идет такое соревнование. Тоже, что ли, очки себе заказать? Прыщей нет, тут уж придется смириться.

– Нет никакого соревнования, – огрызнулась я. – Разве что в учебе. Так что если ей так нужен Вова, то пусть забирает. Он теперь абсолютно свободен.

– Так же, как и ты, – опять заиграл бровями Данилов, но я была не в настроении ему отвечать.

Молча отвернулась и ушла в конспекты.

Зато после занятий, едва мы вырвались на свежий воздух из зданий, Данилов торжественно пропел:

– Так, все. Прекращай играть в Несмеяну. Я знаю способ, который поднимет настроение любой девушке, – с этими словами он принялся рыться в телефоне. – Сейчас только такси вызову.

– Типа шопинг? – помня его вчерашние слова, догадалась я. – Тогда ты точно не знаток прекрасного пола. Мне на модность шмоток в целом глубоко фиолетово. Главное, чтобы чистые, удобные и по фигуре.

Никита поднял на меня взгляд, еще раз оглядел с ног до головы и заявил:

– Да, я, в принципе, догадался, что ты не из этих.

– Какие “этих”?

– Гламурных куриц. И все же, – он потянул меня за руку к центральному выходу, – машина скоро приедет. Вперед за труселями!

Он произнес это так громко, что я даже покраснела. Слава богу, что хоть говорил по-русски, и местные наверняка не поняли.

– Ты бы мог говорить потише?

– Мог, но это не весело.

Такси отвезло нас в какой-то торговый центр. Его название мне ни о чем не сказало. Впрочем, судя по отсутствию рядом каких-то кричаще пафосных вывесок и толп туристов, и не должно было.

– Аналог нашей “Меги”, – поделился Данилов. – Найти можно все.

– И что дальше? Будешь меня как в “Красотке” таскать по магазинам и наряжать, как Барби?

– Ты, конечно, рыжая, но до Вивьен не дотягиваешь… – задумчиво протянул Никита, почесывая подбородок.

Я оскорбилась и фыркнула. И даже в плечо этого нахала стукнула. Не то чтобы очень обидно стало, но зацепило до глубины души.

– Эй-эй, я всего лишь имел в виду, что на проститутку ты точно не похожа, как героиня фильма. Так что не дуйся, Никс. В отличии от нее, тебе хотя бы манеры не нужно отдельно преподавать.

В ТЦ все оказалось на удивление знакомо. Ничего такого, что бы вдруг резко стало диссонировать с уже привычными московскими маркетами. Разве что здесь весь октябрь-месяц проходил под знаком будущего Хэллоуина, и всюду была расставлена соответствующая атрибутика: тыквы, фигурки скелетов, ведьм и прочей нечисти.

– Может, купим тебе это платье? – задумчиво подвисая у одной из витрин, предложил Данилов. – По мне, прекрасная идея.