Вообще, на проявление чужих чувств смотреть было не особо приятно, но что-то знакомое в полуобороте головы заставило сощурить глаза и приглядеться.

В этот же момент парочка отлипла друг от друга, и я явственно опознала в девушке Ларису… А в вихрастом затылке – голову Селиванова…

ЧТО?!

Да нет же. Быть не может, в самом деле, это просто обман зрения! После стольких дней за компьютером не удивительно. Наверное, у меня ухудшилось зрение, и теперь в полумраке залы меня серьезным образом подглючивает.

Но сколько бы я не пыталась себя щипать за запястья в попытке проснуться или развидеть морок, все зря, он никуда не исчезал. Парочка все так же сидела ниже меня, мило переговаривалась друг с другом, и каждый раз, когда мне удавалось разглядеть этих двоих в профиль, я все больше убеждалась: внизу сидит мой бывший и алмазная принцесса.

– Никс, что с тобой? – возник над ухом голос Никиты. – Фильм еще не начался, а ты уже пялишься в экран, будто там финал “Мстителей” подвезли.

– Сядь, – потянула я его вниз на соседнее сидение. – Вон туда смотри. Это те, кто я думаю?

Данилов плюхнулся рядом и проследил за моей рукой, куда я показывала.

– Ну, если ты увидела там Брэда Пи… – договорить он не успел. – Ну ни хрена себе ботан отжигает!

Воскликнул он это достаточно громко и по-русски. Казалось, на нас обернулись все близсидящие, но, самое главное, Вова и Лариса тоже услышали.

Айвазова резко обернулась, вскакивая с кресла, явно узнавая голос Данилова. Повернул голову ко мне и Вова, тут же бледнея.

Я же нашла в себе силы и помахала им рукой.

– Нет, ну а с другой стороны, – рассуждал рядом вслух Никита, – если нам можно, то чего им нельзя? Остынь, Никс. Возможно, Селиванов так усердно пробивает дорогу в светлое будущее. Не мешай ему. Каждому свое, в конце концов…

Тем временем Вова медленно поднял руку и тоже нам помахал. Айвазова, фыркнув, отвернулась, усаживаясь на место. Схватив его за руку, она что-то зашипела, и тот сразу кивнул, поворачиваясь к нам спиной.

– Запретила королева вассалу смотреть на бывшую, – прокомментировал произошедшее Никита.

– Я поверить не могу… – Взглянув на Данилова, только и смогла хлопать ртом, как рыба, то открывая его, то закрывая.

– Я тоже. Потому что этот ботаник уже дважды меня сильно удивляет. Да что в нем такого, скажи? Прыщи с феромонами?

– Фу, Никита, – я поморщилась, качая головой. – Это отвратительно. Твои манеры оставляют желать лучшего, знаешь?

– Знаю, – он обворожительно улыбнулся, – но я жажду исправиться под твоим началом. Честное слово, Никс.

Я засмеялась, прижимаясь к нему, и впервые за последние дни вдруг почувствовала душевное облегчение, сама потянувшись за поцелуем.

Волшебство, казалось, длилось вечно, но в какой-то момент Никита отстранился. Поцеловав меня в щеку, висок, лоб, он замер, тяжело дыша.

– Если бы я знал… – прошептал тихо.

– Что? – Я затрепыхалась в его объятиях, освобождаясь. – Что случилось?

– Если бы знал! – повторил он, качая головой и поглаживая мои губы подушечкой большого пальца. – Я бы лично положил под Селиванова Айвазову и сказал: “Спите! Мы вам не запрещаем”.

Я непонимающе захлопала глазами.

– Ты ведь на себя в последний дни не похожа была, – улыбнувшись, объяснил Никита. – А теперь, увидев этих гаденышей вместе, расслабилась, наконец. Что это было? Чувство вины перед ботаником?

Мне стало стыдно.

Не думала, что Данилов может так чутко понимать разницу между мной настоящей и притворством. По крайней мере, до этого он мне не показал ни разу, что что-то идет не так.

– Прости, – я чуть пожала плечами, – это… это, скорее, страх. Я в отношения с Вовой нырнула с головой, и вот что вышло. Теперь же, толком их не завершив, стала встречаться с тобой. Представляю, что бы сказала моя мама…

– Она сказала бы: “Слава богу, тебя Данилов отвлек от этого негодяя Селиванова!”. Так и сказала бы. Вот ручаюсь. Ну, разумеется, сначала я бы с ней поговорил, подробно рассказав, как спасал тебя от депрессий, как сблизило нас предательство этих двоих…

– Мама не устояла бы, – согласилась я, – тут не поспоришь.

– Вот и славно. – Никита снова прижал меня к себе, упираясь подбородком в мою макушку. – Тогда давай оставим на этом тему твоего бывшего? Посмотрим кино, а потом поужинаем дома?

– Да…

Глава 25

Кино закончилось заунывным подвыванием кого-то из зрителей. Журналисты тоже недовольно переговаривались, стоя с кислыми лицами. Я с ужасом подумала, что где-то здесь, в зале, может быть тот, кто имел непосредственное участие в съемках. Как же это неприятно, когда твой труд недооценивают и так ярко, эмоционально высказываются при всех…

– Лажа полная, – постановил тем временем Данилов, поднимаясь. – Могли бы и покруче сделать с таким-то бюджетом.

– А мне понравилось, – сказала нарочито громко. – По-моему, прекрасный фильм.

– Да? – Никита засмеялся. – Думаешь, отобьет цифру с девятью нулями?

Я округлила глаза.

– Угу. – Он потянул меня за собой. – Вот и я ждал чего-то более крутого от такой суммы. И вообще…

– Вероничка!

Голос Вовы ввинтился мне в голову, вызывая самые неприятные ощущения и заставляя поморщиться. С опаской посмотрев на Никиту, я увидела на его лице ухмылку и постаралась убрать подальше плохое предчувствие.

– Привет, – повернувшись, уставилась на Селиванова, с затаенным ужасом ожидая, что сейчас вот-вот чувства всколыхнуться вновь, и я буду мучиться от неразберихи в душе…

– Как тебе кино, Вероничка? – Вова поправил очки, покосился на Данилова.

– Неплохо, – ответила, продолжая прислушиваться к себе.

И ни-че-го не ощущая, кроме досады. Вот на него я практически молилась?! Из-за него переживала и страдала? Куда смотрели мои глаза?! Да он же и мизинца Даниловского не стоит…

– Мне фильм не понравился, – серьезно сообщил Селиванов. – Но… Мы с Ларисой решили устроить дома небольшую вечеринку. Примирения ради…

– Вы поругались с Ларисой? – усмехнулась я.

– Что? Нет, – он недовольно повел узкими плечами. – У нас все… то есть… Я считаю, что нам нужно помириться с вами. И мы приглашаем вас на пати в особняк. Там есть все, чтобы отдохнуть перед следующим, так сказать, заплывом. Вот-вот новая сдача заданий и…

– И вам снова нужно украсть наш проект? Мне нужно принести комп? Или сразу вынуть жесткий диск? О, я могу на флешку все скинуть для удобства. Так ведь, Никит?

Данилов, молчавший все это время и подпирающий стену рядом, лениво отмер. Сделав шаг, оказался чуть впереди меня и, склонившись вперед, сказал Вове в лицо:

– У нас свое пати, Селиванов. И прыщавым воришкам там не место. Так что бывай. На твоем месте, я бы не пати устраивал, а Лоркино задание строчил. А то выкинет тебя, как собачонку из папиного дома, и поедешь в Рашу несолоно хлебавши. И еще запомни, если простил и спустил на тормозах один раз, то во второй уничтожу тебя, пиявка. Веришь?

Селиванов отшатнулся.

– Не нужно мне угрожать! – громко сказал он, так что некоторые люди, проходящие мимо, обернулись.

– Как скажешь. – Никита осклабился, демонстрируя идеально белые крепкие зубы. – Дальше слов не будет, малыш. Только дай мне повод.

Он сжал кулаки.

Вова шагнул назад и едва не упал, оступившись на лесенке. Его поддержали несколько мужчин, шедших следом, а мы просто развернулись и ушли. Никита крепко держал меня за руку, громко пыхтел и шел так, словно пытался выколачивать ботинками дух из пола.

Я бежала за ним, пока могла, но в какой-то момент остановилась.

– Постой, – потянула на себя Данилова. – Что такое? Куда мы так бежим? У меня сил нет.

– Прости. – Резким движением он провел ладонью по лбу и глазам. – Просто не могу спокойно смотреть, как ты с этим гаденышем разговариваешь. Хочется просто выкинуть его. Не только из зала, из этого здания, а из твоей жизни, Никс. – Он замолчал на миг, а потом повернулся и посмотрел прямо мне в глаза: – Он все еще нравится тебе? Скажи прямо.

Я расширенными от изумления глазами уставилась на Никиту и все, что смогла – это отрицательно помотать головой. Видимо, что-то такое было в выражении моего лица, потому что парень заметно расслабился и, обняв меня, привлек к себе, поглаживая по волосам.

– Да, мне тоже эта версия кажется бредовой, но маленький и очень зубастый червячок ревности периодически впивается во что-то мягкое внутри.

– И поэтому ты становишься нелогично подозрительным? – хмыкнула я, с нежностью глядя на Никиту. – Слушай, ну я же не совсем дурочка? Он сделал столько всего подлого, что нельзя по-прежнему испытывать к такому человеку нежные чувства.

– Вы, девочки, способные. Особенно в том, что касается любви ко всяким негодяям и подлецам.

– Воу-воу. – Я вскинула руки и запустила обе в волосы Данилова. – По себе судишь?

– Ну еще бы… – Он наклонился, почти касаясь моих губ своими. – Я та еще сволочь, по твоим заверениям.

Я лишь улыбнулась в ответ и подалась вперед, первой целуя самого невыносимого, самого лучшего на свете парня.

Моего парня.

До сих пор в голове плохо укладывается то, что мы вместе!

Вот так вот, за поцелуями и пикировками, мы с Ником и добрались до дома. Выпили чаю и разошлись по спальням.

Но в этот раз все пошло совсем не так, как всю неделю до. Никита как обычно зашел ко мне пожелать спокойной ночи, и я зависла, разглядывая мощную обнаженную грудь, дорожку волосков, уходящую от пупка к штанам с низкой посадкой, и подумала, что такому, как Данилов, надо запретить разгуливать полуобнаженным на законодательном уровне! Потому что как же мне спать сейчас?!

Вот обнимет он, поцелует и снова уйдет к себе как ни в чем не бывало, а мне страдай…

– Доброй ночи, – усмехнулся Ник, заваливаясь на кровать рядом со мной, но поверх одеяла.

Внушительные плечи парня загораживали и так неяркий свет ночника, и создавалось ощущение, что мы с ним совсем-совсем одни в этом огромном мире.

– Доброй ночи, – кивнула я, не в силах оторвать взора от затягивающе-черных глаз Никиты. Да, было темно, и такой эффект, скорее всего, только из-за этого, но дрожь прокатывалась по телу вне зависимости от того, что думала на этот счет моя голова.

Он склонился ко мне, невесомо касаясь губ первым поцелуем, и почти сразу с тихим смешком отстранился, когда я потянулась за добавкой, но тут же обнял и прильнул к губам уже по-настоящему. Так, что кровь зажигалась за доли секунд и казалось, что еще немного, и я сгорю в этом пламени.

И я хотела, хотела рассыпаться в нем пеплом. Чтобы не осталось ни сомнений, ни сожалений. Ничего, кроме наслаждения.

Никита умел касаться меня так, что главным желанием было, чтобы это никогда не заканчивалось.

Прикосновения становились все смелее и смелее. И да, наверное, я была рада, что он меня ни о чем не спрашивал. Не согласовывал каждое действие и прикосновение… Он просто снимал с меня остатки одежды.

Раньше я часто слышала, что первый раз для девушки очень болезненный и основное чувство – это чувство неловкости.

У нас было совсем иначе. Было его восхищение моим телом. Он скользил по нему, повторяя руками все изгибы и глядя так, что мое сердце заходилось в судорожном ритме. Был мой восторг и легкий испуг, когда между нашими телами совсем не осталось никаких преград.

Никита красивый настолько, насколько вообще может быть красив обнаженный мужчина. Везде красивый… То, что казалось мне нелепым на фотках в интернете, сейчас вызывало лишь опасение и любопытство.

Да, первый раз и правда немного больно. Но это первые несколько секунд, а после тебя захватывает странный транс, в котором ты лишь наблюдатель.

Только бог знает, как мне было хорошо с Никитой этим вечером.

После мы лежали в обнимку. Никита чертил невесомые узоры на моих плечах и периодически едва ощутимо касался губами виска.

– Не жалеешь?

Я слегка вздрогнула от хрипловатых интонацией в его голосе.

– Нет, – немного подумав, помотала головой я и крепче обняла парня.

И правда не жалею. Это был лучший первый раз. О таком точно нельзя жалеть, что бы дальше ни было.

И никакого красивого белья для стимуляции желаний у мужчины не понадобилось. Ох, теперь даже страшно подумать, что это могло случиться с Селивановым!

Именно в этот момент в нашей уютной тишине громовым набатом прозвучал звонок в дверь. Мы с Ником вскинулись и обменялись изумленными взглядами. После синхронно посмотрели на часы. Почти одинадцать!

– Какие поздние дятлы? – недовольно фыркнул Ник, быстро скатившись с постели, натянул штаны и вышел из комнаты со словами: – Я открою, лежи.

Послышался щелчок отворяемого замка, а после немая пауза и, наконец, ироничная фраза Данилова:

– Таки реально дятел!

– Поп-п-прошу не оскорблять, – раздался до отвратительного знакомый и столь же несвоевременный голос бывшего парня. – Мне нужна Вероника, позови ее.