Стелла Грей - 2+2

– А вы, мисс Громова, что скажъете? – спросил Артур. – Такую работу на бьирже труда не найти.

– Да, вы правы, – согласилась она, и мое сердце сжалось. – Ничего подобного я даже не могла представить в своем будущем, но все же предпочту сначала доучиться, а после брать на себя подобные обязательства. Жизнь слишком непредсказуема.

– Вероника, – укоризненно вмешался Айвазов, – вы же умная девушка. Возможно, в вас сейчас говорить юношеский максимализм и некий романтизм, но вы должны понимать, что с низким материальным положением вашей семьи и матери, такой контракт – это билет в лучшее будущее.

Ника сжала губы. А я четко вспомнил, как болезненно она реагировала на замечания о своей матери еще в доме Гельмута. И вот Айвазов наступил на ту же мозоль.

– Я подумаю, – более мудро ответила она и тоже отложила папку на стол.

Взгляд Айвазова сделался разочарованным. Он явно хотел вербовать молодых студентов, пока они глупы и наивны, чтобы потом они ему еще и должны остались в течении пятнадцати лет. Потому что в контракте было столько всяких “но”, что только идиот согласился бы.

– А я считаю, что это блестящий шанс, – восторженно заявил во всеуслышание Селиванов. – Я внимательно ознакомился со всеми пунктами и решил, что риски, оговоренные в контракте, мне не грозят. Сомнительно, что я сумею забеременеть, и уж тем более у меня нет экстремальных хобби. Поэтому я готов к плодотворному сотрудничеству.

– Ну хоть кто-то из вашей компании здраво мыслит, – одобрил Айвазов, а Крайс протянул Вовочке золотистую перьевую ручку.

Ботан расплылся еще в большей улыбке и размашисто подписал бумаги.

Где-то со звоном захлопнулась мышеловка.

– Ура! – пискнула рядом Лариса. – Я так счастлива!

Она бросилась обнимать Селиванова, тот же сиял, как начищенный пятак, радостно предвкушая счастливое будущее.

Я же смотрел на все более скептично.

Что там говорила Ника о кармических наказаниях? Вот, кажется, это оно и есть… Пусть не сейчас, но в течении пятнадцати лет Вовчик еще хлебнет горюшка.

Ужин завершился в течение часа. Очевидно было, что Айвазов разочаровался в нас с Никой и уже не видел смысла расточать комплименты и вообще тратить на нас свое время.

/Вероника/

Долгая дорога способствует самым разнообразным мыслям в пути, а уж за перелет США-Россия вообще можно успеть передумать совершенно обо всем и еще немного сверх.

Так что неудивительно, что спустя какое-то время, обед и послеобеденный сон, я вернулась воспоминаниями во вчерашний день.

Ужин у Айвазова оставил после себя самые смешанные чувства.

С одной стороны я вроде как отказалась от блестящих перспектив, а с другой было четкое ощущение, что этот огромный и крайне привлекательный кусок сыра лежал в гостеприимно расставленной мышеловке. И Вова с огромным удовольствием в нее попался.

Я же поняла, что не буду соглашаться на контракт практически сразу, стоило лишь увидеть обозначенный срок. Пятнадцать лет! А если мне что-то разонравится? Или с коллективом не сработаюсь? Не говоря уже о том, что детей я бы хотела все же завести до тридцати лет и уж точно не согласовывать их наличие со своим работодателем.

– О чем думаешь? – спросил Никита, мягко перебирая мои пальцы.

– О вчерашнем ужине. Бр-р.

– Согласен, – парень поднес к губам руку и, коснувшись подушечек быстрым поцелуем, неожиданно серьезно спросил: – Все в порядке? Мне кажется, ты нервничаешь перед возвращением домой.

Словно напоминая про это дополнительно, активировались динамики над головой и бодрый голос капитана сообщил, что самолет готовится к посадке, а потому, дорогие пассажиры, будьте добры примотать себя к креслу максимально плотно.

– Ник?

– Д-д-да, – я слегка сбилась и покраснела.

– Что тебя беспокоит? – и не подумал оставлять тему Никита. – И вообще, это, конечно, забавно, что ответ от тебя можно получить после трех уточняющих вопросов, но периодически даже не смешно.

Я виновато покосилась, на парня, а потом набрала в грудь воздуха и разом выдала все!

– То… то, что мама спросит, как я так быстро рассталась с Вовой и начала встречаться с… тобой, например, – на одном дыхании выпалила я и, пока не передумала, с ходу выложила все остальные переживания: – А еще я не знаю, что будет дальше между нами. Мне кажется, что учеба за границей и все, что там случилось, это как… курортный роман, понимаешь? По возвращении все выглядит совершенно иначе. И мне… мне страшно.

– О как, – судя по расширевшимся глазам Ника, он несколько обалдел от моих откровений. – Так, детка, сейчас ты оставляешь панику и внимательно слушаешь меня, понятно?

– Да, – робко пискнула я, удивленно глядя на парня, которого еще никогда не видела настолько серьезным.

– Отлично. Значит так, у нас с тобой все серьезно. Все не закончится, как только мы сойдем с самолета. Я… Честно, Никс, мне дико не нравится слово “люблю”, так как в него засовывают столько смыслов, что удивительно, как оно еще по швам не треснуло от напряжения. Но я могу точно сказать, что я хочу быть рядом с тобой, я хочу помогать тебе и делать твою жизнь легче и лучше. Мне не плевать на твои увлечения, твою родню и твое внутреннее состояние. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, и готов сделать все от меня зависящее. Кто-то говорит, что любовь – это именно этот комплект эмоций. И я склонен с ним согласиться.

– Самое оригинальное признание в любви, которое я только слышала…

– Можешь ответить так же, – улыбнулся в ответ Ник и наклонился, накрывая губы поцелуем.

Мне казалось, что из моей груди сейчас выскочит сердце, а грохот крови в ушах напрочь порвет барабанные перепонки. Или это просто виноваты дикий свист ветра вокруг корпуса самолета и толчок шасси о посадочную полосу?

– Я тоже тебя люблю, – с сияющими глазами выдала я в ответ, когда Никита слегка отстранился. – И да, я банальна, я буду говорить без предисловия. Просто люблю.

– Ну и чудесно. – Меня чмокнули в кончик носа и заявили: – В таком случае у тебя, любящая девушка, есть сутки, чтобы подготовить маму к моему визиту.

– В смысле?!

У меня самым натуральнейшим образом отвисла челюсть!

– В прямом, – совершенно спокойно улыбнулся в ответ парень и щелкнул меня пальцем по подбородку. – Сегодня не смогу, все же мы с дороги, надо отдохнуть и вообще привести себя в порядок. Но завтра – вполне! Например, часов в шесть вечера, что скажешь? А потом, если я понравлюсь твоей матушке, то, надеюсь, она отпустит тебя прогуляться.

– Ага…

– А теперь нам пора на выход!

И правда, пока я пребывала в шоке от оригинального объяснения в чувствах и последующего обещания нанести визит, стюардесса объявила, что можно выходить из салона.

Данилова, казалось, совершенно не смутило произошедшее. Он крепко держал меня за руку и легкомысленно ботал обо всем на свете, начиная с погоды и заканчивая тем, что безумно мечтает о ванне и проведет в ней не менее часа, когда доберется до дома.

Мы довольно быстро получили багаж, и Никита посадил меня в такси, заплатив наперед водителю и махнул рукой, послав на прощание воздушный поцелуй.

А я сидела всю дорогу до дома как на иголках!

Знакомство с мамой! Это же… это же нечто невероятное! Я никого не приводила домой, да, надо признать, что никто и не изъявлял такого желания. Селиванов вообще даже от самой возможности случайной встречи шарахался как черт от ладана, а тут такая настойчивость!

Но как только я доехала, то стало не до переживаний о парне.

С замиранием сердца я открыла дверь и почти сразу встретилась взглядом с выскочившей из кухни мамой.

– Вероника! – радостно выдохнула она и, метнувшись вперед, сжала меня в таких крепких объятиях, что, казалось, еще немного, и нечем будет дышать.

Но я сжимала ее так же сильно!

Господи, как же я соскучилась! Как же я безумно, просто невероятно соскучилась!

А дальше… дальше был невероятный вечер с чаем и вкуснейшими мамиными пирожками, когда я, захлебываясь от эмоций и забывая про еду, рассказывала обо всем, что видела в Америке. Про учебу и то, что мне предложили перевод, рассказала сразу, не таясь, а мама ответила, что подумаем об этом чуть позже. Пусть немного улягутся эмоции.

И, конечно, в свою очередь речь зашла и о Никите, а также мы снова обсудили, как подло поступил Вовка, переметнувшийся к Лариске.

– Недаром он мне всегда не нравился!

– Мам… – Я отвела глаза.

– Да он никогда не внушал доверия, это же очевидно! Я еще удивилась, что такой интеллигентный юноша вызывает у меня такую внутреннюю антипатию.

– А почему не рассказала?

– Никуш, а ты вспомни свои чувства к нему, – повела плечами мама. – Ты бы просто меня не услышала, не поверила или нашла бы ему оправдания.

Тяжело вздохнув, я была вынуждена согласиться. Да, у меня очень мудрая мама.

– Так что я скорее рада, что ты привезла из США нового парня, и вдвойне счастлива, что это русский. Втройне, что сын ректора.

– Что?! – я потрясенно открыла рот, не ожидая от матушки такого прагматизма. – Откуда ты?.. Я ведь не говорила, что мы с Никитой встречаемся.

– Милая, ты просто столько говорила о нем, что все стало очевидно. И я очень-очень рада, что Никита смог так быстро заменить собой ту бледную тень, называемую Вовой.

– Мамочка, – я закатила глаза и засмеялась.

– Да-да, не спорь. И вообще, я убеждена: раз отец у твоего молодого человека такой хороший и ответственный, то и сын будет таким же!

Оу… Лучше не разубеждать маму, зачем рассказывать, что этот ответственный сбежал из семьи к молоденькой аспирантке? В конце концов, ректор он и правда хороший, много полезного для университета сделал.

В общем, общение с мамой как всегда далось гораздо легче и приятнее, чем я успела себе навоображать. Однако к встрече с Ником ее надо было подготовить, потому как я все еще помнила первое впечатление от него… Тогда казалось, что он не просто гад и хам, но и тот самый тип людей, от которых стоит держаться как можно дальше.

– Он немного прямолинеен, – говорила я, помогая маме готовить на следующий день.

– Это ведь хорошо, – смеялась она в ответ.

– Да, но иногда Ник может обидеть. Неосознанно. Он даже не поймет…

– Уверена, мы разберемся, – отмахивалась мама.

Во время уборки я предприняла новую попытку объяснить ей кое-что о своем парне…

– Милая, – мама как раз открыла гардероб и вынула оттуда легкое платье клеш в крупный горох, – наденешь его?

– Ой, – я пожала плечами, – давай без этих формальностей? Понимаешь, Никита любит свободный стиль одежды… Даже несколько пренебрежительный. И ему может быть неловко, если мы встретим его в платьях, словно у нас какой-то праздник.

– Но у нас действительно праздник, – вскинула брови мама. – Я очень жду появления господина Данилова. И, представь на минутку, как будет неловко встречать его в тренировочных штанах и моей любимой растянутой футболке. По-моему, это как раз верх неуважения.

Мама ласково потрепала меня по голове, а потом вдруг обняла и шепнула:

– Прекрати волноваться и говорить все, что ты говоришь, если не хочешь, чтобы я представила себе неандертальца с дубиной в руке. Ну правда, милая, это очень неправильно. Принимай его таким, каким он тебе понравился, и я научусь принимать, если для тебя это важно.

И снова мама оказалась права.

Стоило на миг задуматься над ее словами, и мне стало очевидно: Никиту я полюбила не за стиль одежды или умение красиво говорить, а за его внутренний мир, как бы банально это не звучало. Почему же, вместо того, чтобы рассказывать о его доброте, чуткости и прекрасном чувстве юмора, я начинаю устрашать маму? Какая глупость!

К вечеру стол был накрыт и ломился от вкусностей, а я все-таки надела то самое черное платье в горох, заплела высокий хвост и даже подвела ресницы, когда раздался звонок в двери.

– Открывай, – заглянув в комнату, сказала мама. – Кажется, пришел.

Я кивнула и на ватных ногах пошла навстречу Данилову. Вздохнула глубоко и открыла, чтобы в первое мгновение растерянно распахнуть глаза.

Мой Никита, которого я уже видела в воображении в гриндерсах, рваных джинсах и косухе, испарился, а на его месте материализовался совсем другой человек. За порогом стоял потрясающе красивый молодой мужчина. С обновленной прической, гладко выбритый, при костюме, с прекрасным букетом и подарочным пакетиком в руках.

– Никита, – проговорила я, округлив глаза, – это точно ты?

– Ты забыла меня всего за сутки? – он усмехнулся, мгновенно превращаясь в привычного мне Данилова. – Надо это срочно исправлять!

Шагнув вперед, он поцеловал меня в щечку, шепнув:

– Пустишь меня, Громова, или прогонишь прочь? Аль не мил я тебе?

Я засмеялась, схватила его за руки и повела в квартиру.

– Прости, входи, конечно! Мама!