Альма Либрем - 365

— Ты ведь сам, — Саша погладила его по плечу, — говорил, что твои родители плохо ладят…

— Ну так разведитесь! — фыркнул Ольшанский. — Не знаю, ну, поговорите вы по-человечески и разбегитесь на все четыре стороны! Это обязательно — прыгать в постель к первой попавшейся бывшей?

— Игорь! Следи за языком!

Игорь шумно выдохнул воздух и плюхнулся на табурет, сдавил чашку в руке с такой силой, что та едва не треснула, а потом не то поставил, не то швырнул на стол.

Саша склонилась к нему поближе, крепко обнимая за плечи, и тяжело втянула носом воздух. Руки её едва заметно подрагивали, выдавая сильное беспокойство, и Игорь накрыл ладони девушки своими, сжал, пытаясь разделить последние капли уверенности, что у него остались.

— Ты же сам, — прошептала она, словно заранее извиняясь за сказанное, — говорил, что твоя мать — не из тех, с кем легко ужиться.

— Говорил, но это разве повод изменять? — взвился Ольшанский и тут же заставил себя говорить значительно тише. — То, что родители рано или поздно не выдержат компанию друг друга, было вопросом времени. По сути, мне должно быть всё равно.

— Никому не всё равно, когда его семья рушится, — возразила она. — И мне было не всё равно, хотя я ненавидела своего отца. Я мечтала, чтобы мы с мамой никогда его не видели, но всё равно чувствовала себя не лучшим образом.

— Если б они разводились, я бы только поздравил папу, — отрезал Игорь. — Мама — сумасшедшая, тратящая деньги направо и налево и не понимающая, что в мире есть что-то, кроме её потребностей. Но он ничем не лучше, как оказалось.

Александра отступила. Игорь понимал, что ей тоже не слишком приято — в конце концов, это её мать выступала разлучницей, разбивающей чужие семьи. И Ольшанскому до жути хотелось сказать, что он так не думает, успокоить Сашу и свалить всю вину на своего отца, но перед глазами то и дело всплывало лицо Ольги Максимовны, и желание входить в положение моментально улетучивалось.

Не обращая внимания на холод, девушка распахнула окно и выглянула на улицу. Снаружи повеяло морозом. Это помогало очистить сознание и прийти в норму, и Игорь сам с удивлением заметил, что успокаивается.

— Давай больше не будем, — предложил Ольшанский, обнимая Александру за талию. — Я не хочу, чтобы наши родители стали причиной наших ссор. Это лишнее.

— Ты прав, — кивнула Саша, обращаясь скорее к темноте за окном, чем к мужу. — Так нельзя. Если мы сейчас поссоримся и покажем, что не способны выдержать такое простое испытание, что же с нами будет дальше?

Игорь оставил этот вопрос без ответа. Ему хотелось не видеть, закрывая глаза, своего отца, беспомощно краснеющего — и в объятиях не просто посторонней женщины, а собственной тёщи. Не хотелось задаваться вопросом, правильно ли он поступает, что ничего не говорит матери, а продолжает прикрывать изменника.

Саша немного расслабилась; Игорь чувствовал, как стала мягче её спина, словно девушка отпустила себя, глотнула свежего воздуха и ощутила привкус свободы во рту.

— Всё будет хорошо, — пообещал ей Ольшанский, хотя сам в это не до конца верил.

— Ты ей скажешь? — озвучила она вопрос, которого Игорь боялся больше всего.

— Нет, — ответил он. — Сначала дам отцу время. Пусть подумает… Может быть… — он запнулся. — Может быть, он и не хочет ничего менять.

— И ты считаешь, что это нормально? — оглянулась Александра, и в её глазах плескалась тревога отнюдь не за благополучие Игоревых родителей.

— Нет, — честно ответил он. — Но я просто не вижу другого выхода. Если они… Если они не могут разобраться в этом сами, то какое я имею право в это влезать? Не скажет сам — скажу я. Но не так быстро.

Саша не стала спорить. Может быть, ей хотелось бы, чтобы Николай Андреевич бросил свою жену сию же секунду, а то и убежал от неё в прошлом, дабы принадлежать одновременно только одной женщине, но она не решилась в этом признаться, только повернулась к Игорю и уткнулась носом в его плечо, пытаясь обрести хотя бы минутный покой.

128

26 декабря 2017 года

Вторник

На работе все пребывали в расслабленном состоянии. В преддверии праздников каждому хотелось уйти чуть раньше, сделать немного меньше работы, избавиться от назойливого начальства и полноценно отдохнуть, выпить, в конце концов, лишнего, потому что так иногда хочется расслабиться! В чём-то Игорь, возможно, даже их понимал бы, если б сейчас не был взведён до предела.

Отец молчал, разумеется, и не показывался на глаза. И мама тоже больше не звонила. Игорь мог сделать только один вывод — Николай Андреевич вернулся домой, не сказал жене, где его носило, а та решила, что надо закрыть на его отсутствие глаза и продолжать жить дальше. Это было очень удобно. Игорь знал, что мать никогда не откажется добровольно от комфортной жизни. Может быть, даже если отец и признался, она закрыла на это глаза и сделала вид, что ничего не произошло. Тогда папе оставалось только окончательно порвать все связи с Ольгой и вернуться в русло семейной жизни.

Игорь фыркнул и проигнорировал поражённые взгляды коллег. Сева, как раз докладывающий о состоянии модуля проекта, застыл, но Ольшанский махнул рукой, предлагая ему говорить и дальше.

— Всё в порядке, — промолвил он. — Да, мне очень нравится эта концепция, продолжай, пожалуйста.

Саша подозрительно посмотрела на него, но не стала возражать. Несомненно, она понимала, что мысли Игоря витали далеко отсюда и никоим образом не касались работы, но и осуждать его за это не могла — чувствовала, что ситуация отнюдь не из лёгких.

— Итак, — сглотнул Сева. — Если следовать такому варианту…

Игорь сделал вид, что внимательно слушает, но опять вернулся к разбору поведения родителей. Он знал, что отец не любил мать — ну, трудно не заметить холодность и натянутость их отношений, даже если быть очень слепым, — но был уверен, что тот никогда прежде не заводил интрижки на стороне. Ольга Максимовна была той, из-за кого Николай и встретил свою будущую жену, да ещё и свадьба эта явно не вписывалась ни в планы его родни, ни кого-либо ещё…

Что ж, если смотреть со стороны, то в том, что брак состоялся, виновных было двое: Ольга Максимовна…

И сам Игорь.

Он скривился от отвращения, но поспешил вернуть нормальное выражение лица, чтобы в очередной раз не напугать Севу, вроде как успокоился и пришёл к единственному разумному выводу: отец так ничего и не сказал матери, иначе была бы истерика, но скажет. И не станет просить за это прощения. Даже не пожелает остаться в семье. А зачем? Дети уже взрослые и вряд ли станут его останавливать, нелюбимая жена, вся родня перессорилась…

— Игорь Николаевич! — окликнул его Сева. — Игорь Николаевич! Так вы согласны или нет?

— А? — оживился Игорь, реагируя скорее на отчество, чем на имя. — Да-да, Сева, согласен. И зачем так официально? Забудь об отчестве, пожалуйста.

Всеволод удивлённо пожал плечами, не желая спорить с начальством, и Игорь ободряюще улыбнулся, а потом перевёл взгляд на Сашу, словно умоляя о помощи. Мысли разбегались в сторону, и Ольшанский на этим митинге чувствовал себя так же органично, как корова на льду.

— Я думаю, — промолвил он наконец-то, — что лучше бы мне всё ещё детально изучить в письменном виде. У тебя есть какая-нибудь схема, концепция, формулы? Оставишь мне, и я завтра всё скажу.

— Хорошо, — кивнул Всеволод, но недоумение, отпечатавшееся у него на лице, ясно выдавало, что он не понимает причин изменений, что произошли в характере Игоря, и ему всё невдомёк, почему тот не может выслушать прямо сейчас его предложения и на месте же и одобрить.

Игорь вздохнул. Мозг не варил совершенно; он принял из рук Севы бумаги, принялся их просматривать, но на самом деле не проявил и капли понимания. Ему до сих пор было невдомёк, что именно происходит и о чём идёт речь в этом тексте. Ольшанский заставлял себя вникать, но то и дело сознание утягивало его куда-то в сторону, не позволяя чётко мыслить.

— Я до завтра скажу, — наконец-то выпалил он, понимая, что звучит всё это слишком беспокойно. — А сегодня все свободны.

127

27 декабря 2017 года

Среда

— Да, Сева, держи, — Игорь отдал Всеволоду бумаги. — Я немного подкорректировал общую формулу, ты упустил один из параметров, но в целом — всё хорошо, спасибо. Можете приниматься за реализацию. Заодно внесём изменения в общую структуру, там одна из ветвей должна быть напрочь отрезана, она даёт излишек по функционалу.

— Спасибо, — парень сжал в руках белые листы с такой трепетностью, словно не верил в возможность успеха и одобрения. — Если честно, я даже не ожидал…

— Что я тебя не пошлю? — усмехнулся Игорь. — Это правда умно.

— Возможно, — согласился Всеволод. — Но когда я вчера озвучивал этот вариант…

— Я думал о чём угодно, кроме работы, — признался Ольшанский. — Семейные проблемы.

Сева бросил выразительный взгляд на Сашу, но тут же смутился и залился краской. Хотя он давно перестал заикаться, всё равно был не уверен в себе. Отстаивать своё мнение в рабочих моментах у него ещё получалось, но когда дело касалось чего-то лишнего, Всеволод тут же впадал в ступор.

Вот и сейчас он принялся нервно теребить воротник своей рубашки, едва не выронил бумаги с одобренным проектом, а цвет его лица менялся от мертвенно-зелёного до свекольно-алого.

— Прекрати, — не удержался Игорь. — Ты не сделал ничего такого.

— Это не моё дело, — тут же потупился Всеволод.

Ольшанский вспомнил, что когда-то Севе нравилась Саша. Впрочем, она всем нравилась — привлекательная умная девушка, ещё и понимает, что такое увлечённость собственным делом, потому не будет бросать осуждающие взгляды, если ты вдруг смеешь уделять работе много времени.

Игорь мог бы сказать, что именно это его и зацепило, но не стоило себе врать. Саша понравилась ему тогда, когда он вроде бы ещё был с Верой и понятия не имел, что Александра — талантливый программист и фанат своего дела. Несомненно, его увлечения надолго не хватило бы, будь Саша пустоголовой, и, как полагал Игорь, даже если б она не вызвала интерес с первого взгляда, спустя уже неделю совместной работы он начал восторгаться бы её характером и умом, но… Может быть, она не считала себя красавицей, но Игорь придерживался иного мнения.

С женой ему повезло в качестве компенсации другой родни, наверное.

— Всё хорошо, — ободряюще усмехнулся Ольшанский, откидываясь на спинку кресла. — Я не ссорился с Сашей. Проблемы с родителями.

— О, — Всеволод вздохнул. — Понимаю. То есть, я хотел сказать, я же не могу гарантировать…

— Всё ты правильно понимаешь, — кивнул Игорь. — Но нам пора возвращаться к работе, ладно?

Зардевшись в очередной раз, Сева поспешил на своё место, разложил вокруг бумаги и принялся что-то печатать, но Игорь, глядя, как быстро бегают пальцы по клавиатуре и как при этом рассеян Севин взгляд, был готов гарантировать только одно: Всеволод сейчас максимум отвечает на чьё-то письмо. Работать в таком состоянии невозможно.

— Эй, — окликнул его Ольшанский. — Ты в порядке?

Всеволод мрачно оглянулся на дверь и поджал губы.

Игорь представил себе, что было бы, если б его отец вдруг сообщил, что у него уже лет пятнадцать есть любовница, родившая от него двоих детей. А потом подумал, как было бы весело работать под руководством этой любовницы. Наверное, Всеволод благодарит небеса за то, что у них на фирме появился Эндрю.

Что ж. Может быть, Ольга Максимовна — это не худшее, что могло случится с их семьей. Вот только Игорю от этого почему-то легче не становилось, и умом задавить вспыхивающую неприязнь до конца тоже не получилось.

— Сева, — заставил себя заговорить Игорь. — Если есть что-то, что ты не можешь изменить, лучше просто не портить себе жизнь.

— Да, — согласился Всеволод. — Только не всегда это реально.

Спорить с этим Ольшанский не стал.

126

28 декабря 2017 года

Четверг

Саша не положила — швырнула свой свитер на дно чемодана и, тут же испытав невыносимую усталость, буквально упала на диван.

— Нам не с кем оставить кота, — подытожила она, наблюдая за тем, как Магнус забирается в сумку и пытается закрыться там от всеобщей суеты. — Я не могу попросить мать!

Игорь не стал задавать лишние вопросы — он и так отлично понимал, почему именно Саша не может. Его самого выворачивало от одной мысли о том, что придётся общаться с Ольгой Максимовной или с собственным отцом, и Ольшанский мог себе представить чувства его жены.