Альма Либрем - 365

— Может быть, — осторожно предложил он, — мы попросим бабушку?

— Тогда почему не Яну?

Игорь вспомнил о женихе сестры, который едва не прирезал его в день первого знакомства, представил себе реакцию на вреднючего кота, забирающегося под одеяло именно в тот момент, когда это точно не надо делать, вздрогнул и протянул:

— Ну, Магнусу с одинокой женщиной будет спокойнее, а Янка постоянно на работе…

Аргумент Сашу не впечатлил. Она явно придерживалась иного мнения о спокойствии собственного котяры, потому только щёлкнула языком, недоверчиво косясь на супруга.

— Игорь, — осторожно промолвила она, — ведь ты понимаешь, что Еве Алексеевне будет трудно с ним? Магнус в течении двух минут может весь дом с ног на голову перевернуть. А если он её оцарапает? Или укусит? Доведёт, в конце концов, и она разнервничается, поднимется давление? Я не готова так рисковать.

Разумеется, её слова звучали очень здраво. Как бы Игорь ни противился мысли о том, что бабушка — отнюдь не молодая женщина, не может бегать, как двадцатилетняя, по квартире за сумасшедшим котом, реальность от его упрямства не менялась.

— Я не поеду, — твёрдо произнесла Александра, — если мы не найдём, на кого его оставить.

— Можно попросить Лёшку, — предположил Игорь. — Мы ж сидели с Боней. Почему он не может с котом?

Ответ Ольшанский так и не услышал. Раздался звонок в дверь, и все Сашины возражения по поводу того, что Магнус испортит людям выходные, растворились в громкой трели. Кто-то был назойлив и раз за разом повторял свои попытки. Игорь представлял, как неизвестный или неизвестная бьёт ладонью по кнопке, не желая подождать и минуты, пока хозяева дойдут до двери, и испытывал страшное желание открыть и прикрикнуть на гостя.

На пороге оказалась Лера. С чемоданом. Быстро-быстро заморгав при виде Игоря, она бросилась к нему на шею, так крепко обхватила руками, что тот едва не задохнулся от её напора, и громко взвыла.

— Они меня выгна-а-али!

Игорь так и остался стоять с опущенными безвольно руками. Обнимать Леру в ответ ему хотелось меньше всего на свете, оттолкнуть её от себя казалось невозможным, потому что девушка вцепилась мёртвой хваткой и грозилась его придушить.

Выглянувшая в коридор Саша застыла от удивления. Наверное, меньше всего на свете она ожидала увидеть именно Леру.

— Можно я у вас останусь? — всхлипывая, прошептала девушка. — Мне идти больше некуда. И с общаги попрут среди зимы. И твой отец меня за дверь вышвырнул. И…

Она разрыдалась пуще прежнего, и Игорь, отцепивший наконец-то чужие руки от своей шеи, только горестно вздохнул и оглянулся на жену.

Александра выглядела совершенно беспомощной. Ей явно не хотелось позволять Лере остаться — слишком свежи были неприятные воспоминания о её пребывании здесь.

— Игорь, — протянула она, явно пытаясь произнести это так, чтобы Ольшанский понял общий настрой. — Ты ведь понимаешь, что нас две недели не будет дома.

— Я буду паинькой, — взмолилась она. — Я буду вести себя тихо-тихо! Пожалуйста!

— Сашуль, — Игорь тоже моляще посмотрел на жену. — Ведь нам не с кем оставить Магнуса. А Лера вполне может с ним посидеть. Правда ведь, Лера?

Девушка спешно закивала, причём с таким видом, словно он только что предложил снять звезду с небес и подарить ей весь мир на блюдечке с голубой каймой.

— Пожалуйста, — повторила она ещё раз, и Саша вздохнула, понимая, что заранее проиграла бой за пустоту в их квартире.

К тому же, им действительно надо было оставить на кого-то кота.

— Только, — с угрозой протянул Игорь, — мы съездим к родителям. И уточним, почему именно тебя выгнали. И если я узнаю, что причина была уважительной…

Но это, кажется, Леру отнюдь не испугало. Она только кивнула, глядя на него всё ещё заплаканными, но уже сияющими от счастья глазами.

125

29 декабря 2017 года

Пятница

Саша осталась дома. Игорь мог понять причины, по которым она это сделала, и с удовольствием убрался бы тоже из родительской квартиры куда подальше.

Если честно, он ожидал неловкую тишину за столом, чесночные котлеты или какую-нибудь ещё гадость, косые взгляды отца и матери… Но родители даже не заметили его приход.

Ольшанский зашёл на крик. В тот момент, когда он остановился на пороге комнаты, в отца как раз летела чашка. Тот успел отступить в сторону, и стекло, ударившись о стену, разлетелось множеством осколков. Николай Андреевич укоризненно посмотрел на жену и попытался возразить как-нибудь против её воплей, но не успел.

— Как ты можешь?! — воскликнула она. — Как ты вообще посмел полезть в постель к этой… к этой…

Игорь зажмурился и попятился, выслушивая огромную дозу не слишком цензурных высказываний в бок собственной тёщи. Мать бушевала; ей явно хотелось выплеснуть всю ненависть, скопившуюся в душе, на мужа.

Надежда Петровна схватила следующую чашку, и Игорь понял, что сервиз был заготовлен заранее, и она планировала его разбить. Мать всегда устраивала такие истерики, когда пыталась добиться чего-нибудь, и она свято полагала, что это сработает и сейчас.

Жуткая догадка, мелькнувшая у него в сознании, грозилась одержать подтверждение.

— Развод! Конечно же, я подаю на развод! — рычала мать, и Игорь почти добрался до двери, надеясь, что он так и уйдёт незамеченным. — Ты вылетишь из этой квартиры пулей, понял? Я больше никогда не позволю такой свинье, как ты, прикоснуться к себе хотя бы пальцем…

Ольшанский почувствовал, как открывается дверь за его спиной, и поймал Яну за запястье.

— Не ходи туда, — прошептал он на ухо сестре, притягивая её к себе. — Мама вошла в раж, кричит и бросается вещами. Ты сама понимаешь, что это значит.

Девушка понимала. Она только укоризненно покачала головой, словно отмечая, что не ожидала от родительницы ничего другого, и грустно посмотрела на Игоря. Тот пожал плечами; он теперь почти выступал на стороне отца.

— Надя, — раздался холодный тон Николая Андреевича. — Эта квартира не принадлежит ни тебе, ни мне. Ты можешь претендовать только на…

Янка потянула Игоря за рукав, уводя из дома. Уже из-за закрытых дверей до них донёсся громкий вопль матери, и девушка втянула голову в плечи и бросилась вниз по ступенькам.

Только когда они оказались на улице, в сравнительной тишине, сестра посмотрела на него.

— Они что, разводятся? — недоверчиво спросила она. — Серьёзно? Но… Ведь должна быть какая-то серьёзная причина.

Игорь хмуро покачал головой.

— Отец изменил маме, — коротко сообщил он. — С моей тещей. Они когда-то встречались, ещё до того, как папа с мамой познакомились.

Яна вмиг побледнела и попятилась, словно не в силах поверить в то, что сказал Игорь. На её лице отразился вполне логичный в такой ситуации шок, и девушка застыла, хватая ртом воздух. Ольшанскому показалось, что сестра вот-вот потеряет сознание, так сильно она побледнела. Наверное, Яне хотелось провалиться под землю, лишь бы только не слышать и не знать ничего о родительских дрязгах.

— Как он мог? — прошептала девушка. — Это ведь так низко… Она же его жена! Измена — это…

Игорь промолчал. Он долго искал в себе силы понять отца, и с каждым днём всё больше и больше понимал, что не в силах осуждать его. Конечно, в самом начале это было очень просто, но с каждым днём он всё чаще приходил к выводу, что мама — далеко не невинная жертва. Слишком долго она испытывала терпение своего мужа, слишком неискренними были их чувства, чтобы выдержать преграду в виде Ольги.

— Пойдём отсюда, — предложил он. — Я хотел спросить, почему они Лерку из дому выгнали, но, думаю, сейчас это будет неуместно.

— Наверное, потому, что это не мамина квартира, — глухо ответила Яна. — И не папина. А бабушкина. И папа тут оставаться чужим не даст. И маме теперь тоже. Она к тебе придёт. Или ко мне. Попросит поселить у себя. Не соглашайся, одна ерунда… Тьфу! Отвезёшь меня домой?

— Отвезу, — кивнул Игорь, но слова сестры оставили по себе какой-то горький, неприятный осадок.

Он столько времени потратил, чтобы простить отца, а Яна вот так просто нашла объяснение отцовским действиям и сразу же подумала о квартире… С одной стороны, это казалось странным, с другой — Игорь знал, что не вправе осуждать сестру. Не после того, как сам так легко отпустил ситуацию и закрыл глаза на всё то, что происходило в их семье.

124

30 декабря 2017 года

Суббота

Забыться — единственный способ сохранить нормальное настроение и войти в новый год счастливыми людьми. Игорь и Саша, не сговаривались, оба заняли такую позицию, поэтому, собирая вещи и вытаскивая Магнуса из чемодана каждые пять минут, они смеялись, как ни в чём ни бывало, и надеялись на то, что дурное настроение поддастся деланному веселью.

— Не корми его слишком часто, — повторила в сотый раз Саша. — Если будешь перекармливать, он ещё поправится.

— И, пожалуйста, не гони ночью с кровати, — продолжил Игорь, поймав Магнуса за шкирку. — Он может полезть обниматься — не отталкивай, себе дороже.

Кот упрямо дёрнул лапой, метя Игорю в лицо, но дотянулся только до груди и жутко взвыл, как всегда, пугая весь дом. Ольшанский посмотрел на часы и вздохнул. До отъезда на вокзал оставалось часа два, вещи были собраны хорошо если наполовину, и это притом, что они с Сашей принялись за дело, наверное, в семь или в восемь утра. Привычка вставать рано из-за Бонечки сохранилась до сих пор, и под ворчание сонной Леры с дивана они даже не блуждали, а бегали туда-сюда по квартире, отказываясь перестраивать биологические часы.

Валерия выглядела смущённой. Сессия у неё уже закончилась, никаких дел в Виннице не было, можно и уехать, и Магнус оказался единственным шансом не возвращаться в родную деревню и не окунаться в привычный и, очевидно, раздражающий быт.

В чём-то Игорь мог её понять. С другой стороны, так сбегать от родного дома — не слишком правильно, но, если б не Лера, пришлось бы оставаться дома или везти кота с собой, а Магнус был из тех животных, что запросто испортят любой отдых, причём кому угодно, хоть собственному хозяину, хоть совершенно чужому человеку.

Вот пусть Лера и мучается.

— Не оставляй никаких колбасных шкурок и пакетиков, — продолжила Саша, воспользовавшись моментом и закрыв-таки первый чемодан.

Магнус, поняв, что как минимум одно вместилище для него уже заблокировано, вывернулся из Игоревых рук и шмыгнул во второй, лапой дёрнул крышку и засел в темноте тихо-тихо.

Игорь и Саша переглянулись.

— Сработало? — как назло громко спросила Лера. — А почему нельзя оставлять колбасные шкурки и пакетики?

Саша горестно закатила глаза.

— Потому что он их съест, отравится и нет, дорогая, не умрёт тебе на счастье, а испачкает всю квартиру и обязательно выкарабкается. И будет мстить!

Она тоскливо наблюдала за тем, как Магнус пулей вылетел из чемодана, осознав, что его там и собираются закрыть до лучших времён.

— И кто тебя тянул за язык? — Игорь со вздохом взглянул на Леру и, подняв вещи из дивана, опустил их в пустовавший прежде Магнусов чемодан.

Кот возмущённо фыркнул и отвернулся, а потом с гордо задранным хвостом зашагал прочь. Ольшанский знал, что это лишь обманный манёвр, потому, вместо того, чтобы выдохнуть с облегчением и сбавить темпы, поспешно уложил все оставшиеся вещи и захлопнул крышку.

Магнус понял, что его разоблачили, в самую последнюю секунду. Он бросился вперёд, собираясь запихнуться-таки поверх одежды, аптечки и прочих вещей, но Игорь сыграл на опережение, закрыл чемодан и перехватил кота в полёте.

Тот, разумеется, не собирался сдаваться. Махнув лапой так, что у Ольшанского появилось целых три новых шрама на щеке, он громко взвыл, вырвался из его рук и тоскливо направился прочь, поняв, что последний его шанс истрачен.

— И будь аккуратна с ним, — подытожила Саша. — Чтобы, когда мы вернёмся, и ты, и Магнус, и квартира были целыми и невредимыми.

— Я постараюсь, — буркнула Лера, не проявляя особого энтузиазма на тему успокаивания такого грозного и вредного кота.

— Сколько тебе оставить денег?

Этот вопрос застал Валерию врасплох. Вероятно, на дотации она не рассчитывала и вовсе, потому как вскинула голову и долго-долго поражённо моргала, пытаясь понять, что именно хочет услышать Игорь, а потом недоумённо пожала плечами, наблюдая за тем, как он вытаскивает из кошелька деньги.

Очевидно, он дал всё-таки куда больше, чем следовало, но в тот момент, когда Лера выдернула купюры из рук, отбирать их было уже неуместно.

— А если он будет вредничать? — опасливо уточнила Лера. — То что делать тогда?