Альма Либрем - 365

Игорь не относился к тем мужчинам, что будут бегать в аптеку за противозачаточными таблетками и подмешивать их жёнам или любовницам в еду — это мелочно, низко, противозаконно и, в конце концов, опасно для здоровья, — само собой, он не собирался искать аналогичные препараты и для самого себя, но вот испуга от факта появления ребёнка в доме вполне хватало для того, чтобы прятаться от Саши за массой разных дел.

Ольшанский, который терпеть не мог убираться, умудрился вымыть полы, перед этим всё пропылесосив, протереть пыль на полках — это ту, которую Саша вчера так старательно убирала, — и даже попытаться что-то приготовить и при этом ничего не сжечь.

К сожалению, всё это делалось даже безо всяких поползновений со стороны супруги, и она не обратила на его бурную деятельность должного внимания.

Зато, когда Игорь улёгся в десять часов вечера спать, скрестила руки на груди и посмотрела так, что Ольшанскому показалось, будто бы и подушка под ним покраснела тоже.

— Не хочешь ли ты мне сказать, что дико устал? — уточнила она несколько издевательским голосом. — И что очень хочешь спать?

— Да, Сашенька, — кивнул Игорь, натягивая одеяло на голову.

Александра откашлялась и, судя по всему, переступила с ноги на ногу.

— Так зачем же ты устроил в доме генеральную уборку, скажи мне, драгоценный мой? — продолжила она всё таким же тоном.

— У нас было грязно. Магнус много сорит. А ведь мы собираемся взять котёнка, надо подготовиться к его приходу…

— Да что ты говоришь. То-то же ты готовишься к приходу нового котёнка, что вызвался вымыть всё в ванной, включая унитаз.

— Просто хочу, чтобы было чисто…

— Ольшанский!

Она сама стянула с его головы одеяло и укоризненно взглянула на мужа.

— Ольшанский, я не дура.

— Я не говорил, что ты дура, — поразился Игорь, понимая, что вот как раз в этом грехе его обвинять точно никто, включая собственную жену, не имеет права. — А когда это я…

— Ольшанский, — повторила Саша в третий раз. — Ты в курсе, что у женщин есть определённой регулярности цикл?

— А?

— Игорь, — вздохнула она. — Я всё-таки надеялась на честность с твоей стороны. Ты настолько не хочешь детей, что готов чистить каждый день ванную комнату?

В голосе звучал такой очевидный намёк, что у Игоря не оставалось другого выбора, кроме как перевернуться на спину и посмотреть Саше в глаза. Она, к его огромному удивлению, едва сдерживала улыбку.

— Ты ведёшь себя, как маленький ребёнок, Игорь. Неужели ты так не хочешь детей?

— Да я хочу, — покачал головой он. — Просто, может быть, не так сразу. Не в этом году. Ну, или если в этом, то ближе к концу.

— Игорь.

— М?

— А ты хорошо умеешь считать?

Он сначала удивился, не поняв, причём здесь его математические способности, а потом хлопнул себя по лбу. Александра тоже засмеялась — удивительно, как она ещё умудрялась сохранять хорошее настроение с таким-то дураком-мужем?

— Извини, — вздохнул он. — Что ж. Полагаю, ты права. В этом году мы если и успеем, то с трудом.

— Ну так что, — щурясь, полюбопытствовала Саша. — Ты очень сильно устал после уборки?

Игорь усмехнулся и вместо ответа поймал её за руку и увлёк к себе в постель.

101

22 января 2018 года

Понедельник

Утреннюю идиллию, воцарившуюся всего лишь на несколько часов, разрушил громкий звонок. Игорь сначала подумал, что во всём виновен будильник, а потом поймал себя на мысли, что они забыли навести часы, да и на телефоне он никакие настройки не устанавливал.

Ольшанский попытался одной рукой нашарить мобильный. Тот едва не выскользнул из ладони, и Игорь, неосторожно мазнув пальцем по кнопке принятия вызова, вынужден был поднести телефон к уху.

— Я вас слушаю, — пробормотал он, выбираясь из кровати. Часы показывали, что была половина восьмого; они с Сашей порой могли позволить себе встать и на час позже, потому Ольшанский постарался пройти мимо жены как можно тише, чтобы её не разбудить. — Говорите, или я кладу трубку, — повторил он уже громче, оказавшись на кухне.

— Меня продержали в отделении три дня, — раздался сиплый голос. — И заставили уплатить бешеный штраф, зятёк.

— У нашего государства были все права на то, чтобы подержать вас там подольше. И очень жаль, что они того не сделали.

Голос Игоря на подсознательном уровне стал строже, суше и холоднее. Не узнать говорившего с ним человека было трудно. Надменный и возмущённый тон Сашиного отца хорошо врезался в сознание, к тому же, с ним было связано очень много дурных воспоминаний о в принципе счастливой семейной жизни.

— Очень плохо, что мы, одна семья, так относимся друг к другу, — отрезал Владимир Владимирович. — Я надеялся на примирение, а не на обострение конфликта, а моя дочь без моего ведома продала нашу квартиру.

— Свою квартиру.

Эта поправка пролетела мимо ушей тестя. Игорь плеснул в стакан воды, отмахнулся от Магнуса, явно собиравшегося в трубку высказать всё, что он думает о всяких там бесполезных отцах, и остановился у окна, всматриваясь в зимнюю снежную россыпь.

— Хорошо, — неожиданно мягко согласился Владимир. — Это была Сашина квартира. Но мы — родня. Я могу рассчитывать хотя бы на то, что она меня уведомит. В любом случае, это было довольно жестоко.

— Это было весьма справедливо. Зачем вы звоните мне, а не своей дочери? Почему не стремитесь перед нею извиниться?

Опять воцарилось молчание, коварное и особенно холодное, куда мрачнее, чем полутёмное уличное утро. Игорь поймал себя на том, что мысленно считает до ста, чтобы потом поспешно ткнуть пальцем по алой полоске экрана и сбить вызов. У него и на работе проблем хватало, и с Сашей не всегда всё проходило гладко, так что не было времени на всяких посторонних людей вроде тестя.

— Нам надо встретиться, — выдал вдруг мужчина. — Причём желательно как можно скорее. Где-нибудь на нейтральной территории. Саша не хочет со мной разговаривать, у неё постоянно занято…

Что ж, Игорь мог предположить, что, не желая общаться, Александра бросила своего отца в чёрный список и не намеревалась пересматривать это мудрое решение.

Ольшанский тоже с трудом подавил желание послать этого человека куда подальше. У него и со своими родителями не всё было в порядке, чтобы налаживать отношения ещё и с чужими. Но, с другой стороны, было слишком рано для скандалов, и какая-то часть в его сознании, отвечающая за возмущения и ссоры, сейчас смирно дремала рядом с Сашей.

— Я могу только в среду, — вместо того, чтобы послать тестя куда подальше, произнёс Игорь. — Сегодня-завтра завал, — и Регина с её очередными требованиями, хотя он, разумеется, не спешил уточнять. — Если устраивает такой вариант, то хорошо, я готов встретиться.

— Устраивает, — тяжело вздохнув, согласился Владимир Владимирович. — Я скину адрес сообщением. Только приходи… — он выдержал паузу и добавил совсем беззвучно. — Пожалуйста.

Игорь застыл от удивления.

— Ладно, — только и успел подтвердить он, прежде чем нажать на "отбой", и так и остался у окна, удивлённо глядя на экран мобильного телефона. Поведение тестя казалась ему предельно странным.

— Кто звонил?

Ольшанский вздрогнул от неожиданности и обернулся, словно его застали на месте преступления. За спиной стояла Саша, сонная, со всколоченными волосами и мягко улыбающаяся.

— Доброе утро, — Игорь обнял её за талию и привлёк к себе. — Да так, ерунда. Это было по работе…

Саша поверила, обвила его шею руками и поцеловала, выметая из головы все дурацкие мысли о её отце.

100

23 января 2018 года

Вторник

Никогда, никогда он больше не скажет, что в полвосьмого кто-то звонил по работе. Потому что, даром, что в офис они пришли вовремя, а Регина казалась пристыженной после устроенного её соперницей скандала, проблемы словно сами себя генерировали. Ольшанскому казалось, что они успевают, укладываются в спринты, ровно до того момента, пока не позвонили заказчики, а Регина, привычно улыбающаяся в ответ на каждую чужую неприятность, не уведомила о том, что они будут в начале апреля.

Игорь знал, что очень смешно выглядел со стороны, когда застыл, будто бы та статуя, и только периодически моргал. Кто ж знал, что заказчики отсчитывали свой год с того момента, когда только вознамерились заняться проектом? Да, в мае новость об этом показалась бы ерундой — ускориться на десять процентов не так и трудно. Но сейчас, под конец января, услышать, что на всё осталось не четыре месяца, а три…

Ольшанский шумно выдохнул воздух и запустил пальцы в волосы, уцепился в них с такой силой, словно собирался выдрать. Увы, но оттого кровь к голове не приливала. Укоризненно смотревший на него Магнус ничем не пытался помочь, только фыркал и с удвоенной силой крутил пушистым хвостом.

— Что, наглец? — одиноко поинтересовался Ольшанский то ли у кота, то ли у пустой квартиры. — Где там твоя хозяйка?

Саша сейчас вряд ли чем-то помогла. Игорь, если честно, был даже рад, что она умчалась по срочным делам куда-то. Он переписывал спринты и бэклог и понимал, что перераспределить задачи так, чтобы их ещё успели сделать, практически нереально. Насколько простым это казалось на начальном этапе, настолько сложным — сейчас, когда Игорь плыл от огромного количества работы.

Коллеги его, вероятно, пребывали в примерно том же состоянии.

Массовый испуг — вообще заразная вещь. И теперь, когда Игорь смотрел на бесчисленное количество заданий, которые следовало как-то ужать, перекинуть в другой список или вообще удалить по мере возможности, он чувствовал себя виновным в будущем провале, хотя ещё были шансы успеть всё исправить.

Хлопнула дверь. Ольшанский даже не оторвал взгляд от скрам-доски, переформатированием которой как раз занимался. Разумеется, это пришла Саша. Ни у кого другого не было ключей от квартиры, если не считать бабушку — но Ева Алексеевна обязательно предупредила бы о том, что хочет приехать. Она знала, что не стоит навязываться занятым людям, потому что сама всю жизнь проработала.

Саша тоже не произнесла ни слова. Она прокралась мимо мужа в спальню, несколько минут чем-то шелестела, а потом утихла, и Игорь краем глаза увидел, что девушка тоже села за работу. Она устроилась на кровати, положила на колени ноутбук и принялась что-то быстро набирать. Что ж, вполне возможно, отмечала у себя изменения, внесённые в будущую структуру кода, или отписывала комментарии в систему управления проектом. По крайней мере, Игорь бы на её месте занялся именно этим.

Что-то мягкое коснулось шеи. Пушистая лапка потрепала Ольшанского по щеке, на что он только грустно усмехнулся.

— Магнус, у меня нет времени, — вздохнул Игорь. — Я не могу сейчас с тобой играть.

— Мур-ру, — ответил кот.

Ольшанский вскинул голову.

Магнус сидел на столе, рядом с клавиатурой, поджав под себя лапы, и только нервно дёргал хвостом. Взгляд его рыжих глазищ был сконцентрирован на шее Игоря, и Ольшанский заподозрил неладное.

Он провёл ладонью по затылку и обнаружил там что-то мягкое, удивительно пушистое и совсем крохотное. Это что-то сориентировалось моментально и ткнулось в протянутую ладонь влажным прохладным носиком.

— Миу, — пискнуло оно Игорю на ухо, и Ольшанский аж подпрыгнул на месте от неожиданности.

Он поймал котёнка, заспешившего вниз по спине. Тот был совсем крохотным, по крайней мере, в сравнении с его папашей, и совершенно не походил на Магнуса. Беленький, чистенький — только кончик хвоста серый, — малыш умильно смотрел новому хозяину в глаза…

И совсем по-отцовски облизывался.

— Саша? — переспросил Игорь. — Что это за пушистая прелесть?

— Я же говорила тебе, что у нас будет котёнок, — отозвалась Александра. — Мне сказали, что либо я его заберу сегодня, либо могу о нём забыть. Это мальчик, и у него до сих пор нет имени.

Это и вправду был мальчик. Не мужик, как Магнус, и даже не мужчина, а ребёнок — беленький, пушистенький кошачий ребёнок, никак иначе. И Игорь, секунду назад мечтавший пожать горло Регине или тому, кто устанавливал дедлайн, усадил его к себе на колени и почесал за ухом.

— Какой милый, — промолвил он каким-то особенно мягким голосом. — Магнус, это точно твой ребёнок? Я б на твоём месте засомневался.

— Идиот! — окликнула его из спальни Саша. — Он просто весь в маму. Та тоже белая, пушистая и очень милая!

Котёнок свернулся клубком у Игоря на коленях и заурчал. Ольшанский удивлённо уставился на него: оказывается, существуют коты, созданные доставлять удовольствие, а не ежесекундно мешать человеку жить!