— Кем не велено? — не собираясь отступать, спросил Игорь. — С кем вы сюда пришли?

— Я — охранник Геннадия Ярославовича.

— А! — Ольшанский вздохнул. — Господин Скульский пожаловал. Я так понимаю, это по вопросам аренды? И с кем же он собирается эти вопросы решать? С тумбочкой или с компьютерами? Отойдите в сторону, уважаемый.

Охранник смутился.

— Не велено же, — пророкотал он. — Сказано никого не впускать и не выпускать, пока не будет решена проблема…

Игорь смерил его фирменным бабушкиным взглядом, который та дарила каждому двоечнику, особенно сильно настаивающему на мощи собственных знаний. Охранник явно был не из тех страшных людей, что в девяностых кого-то убивали — собственно, судя по всему, он был младше и самого Ольшанского. Да, широченные плечи и двухметровый рост — это хорошие аргументы для охранника, может быть, он когда-то и дрался, но, если верить неуверенному взгляду, не слишком часто, и инициатором был кто-то другой.

— Послушайте, — максимально спокойно произнёс Игорь, — ваш шеф пришёл сюда решать проблемы. В офисе, я предполагаю, сейчас сидит два-три программиста, если их оттуда не выставили, и наш менеджер, который не имеет доступа к финансовым операциям. Проблема решена не будет. Так что пропустите меня, а потом можете приступать к своим прямым обязанностям.

Охранник недоверчиво прищурился, оценивающе посмотрел на своего собеседника, решил, что интеллигенты в тканевых пальто не склонны к вооружённому нападению на бывших криминальных авторитетов, и посторонился. Игорь черкнул карточкой по пропускной системе и вошёл внутрь, подозревая неладное.

Скульский и Эндрю обнаружились в коридоре, оба целые — разве что у Андрея дёргался глаз, а Геннадий Ярославович то и дело поправлял воротник, показывая, как ему душно, — и оба страшно злые. Судя по тону, которым вёлся разговор, общались они не минуту и не две.

— А я вам повторяю, что пока вы не предъявите соответствующую документацию, ничего не… — вероятно, не впервые произнёс Эндрю, занёс руку, чтобы погрозить кому-то в воздухе и застыл, заметив Игоря.

— Здравствуйте, — Ольшанский выдавил из себя улыбку. — Что произошло?

— Игорь Николаевич! — облегчённо выдохнул Скульский. — Я полагал, этого никогда не случится. Ваша истеричка нанимает совершенно неадекватных помощников! Тем не менее, я пришёл с уведомлением, что выселяю вас отсюда.

Ольшанский застыл. Брошенный на Эндрю быстрый взгляд подтверждал, что Геннадий Ярославович всё-таки имел право на подобные действия.

Разумеется, как всегда, всё плохое должно происходить в отсутствие Регины! А когда она является на работу — все счастливо попискивают и делают вид, что замечательно жить и трудиться на благо лучшей фирмы на свете…

— Вероятно, это какая-то ошибка, — выдавил из себя Игорь. — Что произошло? Мы нарушили какой-то пункт договора?

Эндрю за спиной у Скульского перечеркнул гордо ладонью и попытался жестами что-то объяснить. Вероятно, его талант заговорить кого угодно не действовал.

— Арендная плата за следующий месяц должна быть внесена до двадцатого числа текущего месяца включительно, — процитировал арендодатель пункт из договора, всем известный и очень логичный. — Сегодня первое марта, денег — нет, никаких объяснений — тоже нет. У меня стоит целая очередь из клиентов, желающих снять это здание. Потому я выселяю вас.

— Насколько мне известно, — произнёс Игорь максимально уверенно — потому что на самом деле ничего известно ему не было, — вы должны были отправить нам официальное уведомление.

— Я предупреждал Регину Михайловну…

— Регина Михайловна — это замечательно. Но электронные письма и звонки не считаются официальным уведомлением, — спешно произнёс Эндрю. — Никакого официального уведомления не было. Вы нарушаете договор. Потому, — он легонько подтолкнул Скульского к выходу. — Давайте договоримся так. Мы выплатим сейчас аренду наперёд, за несколько месяцев, и…

Геннадий Ярославович растерялся. Всего-то следовало выбить его из колеи, сбить спесь — а дальше всё получилось само собой.

Только факт, что Регина не произвела плату за аренду, уже настораживал. И Игорь понимал, что закрыть глаза на очередной её прокол было бы преступлением.

Он упёрся спиной в стену и облегчённо вздохнул, когда за Скульским захлопнулась дверь. Спустя несколько секунд в коридор вернулся и Эндрю, взволнованный и злой.

— Это кошмар, — поделился он. — Наша стерва не выходит на связь, все реквизиты у неё, я даже не знаю, куда и что проплачивать, и на нас навесили штраф. Браво! А эта гадина даже не соизволила сообщить, что не внесла плату…

— Не переживай, — устало ответил Игорь. — Я когда-то занимался арендой, знаю, где записаны реквизиты. И умею вскрывать её кабинет. Но ты прав, если мы продолжим в том же духе…

— То совсем скоро от фирмы не останется ничего, — подытожил Эндрю. — И она этого очень упрямо добивается.

Игорь не стал подтверждать его слова, только равнодушно пожал плечами и поплёлся к кабинету Разумовской.


62 — 61



62

2 марта 2018 года

Пятница

— Запаролила компьютер, — подытожил Эндрю. — Рабочий. Интересно, и от кого эта идиотка собиралась спрятаться?

— От кружка "умелые ручки", потому что пароль Регины способен взломать любой чайник, — Игорь оттолкнулся от стола и победно улыбнулся. — Готово. И больше не отвлекай меня от основной работы.

Эндрю восторженно взглянул на открытые документы и тихо спросил:

— И что ты сделал этой машине?

— Честно перебрал все возможные варианты паролей Регины, — ответил Игорь. — Пришлось бы делать что-то серьёзное — как-то разобрался бы, но оно сдалось на имени её второй дочери. В общем, наслаждайся, вытащи то, что тебе надо, и соверши платёж, а то Скульский — совсем не мягкий и не приятный в общении человек.

— Тебя он боится.

— И я не знаю, почему. Когда я ходил в детский сад, этот человек был известным криминальным авторитетом, — отметил Игорь.

Эндрю почесал затылок.

— Может, ты ему кого-то очень страшного напоминаешь? — он плюхнулся в кресло и подключил флэшку к компьютеру, намереваясь утащить нужные файлы. — У тебя были родственники, которые могли напугать Скульского до полусмерти? Хотя… Криминальные авторитеты в то время мало кого боялись, и представителей власти тоже.

Игорь пожал плечами.

— Разве что мою бабушку, — усмехнулся он. — Её вообще весь генеральский штаб боялся, включая моего деда.

— Везёт, — искренне ответил Эндрю. — Сильная женщина?

— Даже сейчас способна поставить на место кого угодно, — подтвердил Игорь. — Всегда поражался её умению ставить людей на место за считанные секунды. Наверное, ей следовало бы отдать на растерзание нашу Регину, может, хоть кто-то вправил бы ей мозги.

Эндрю присвистнул. Для него укрощение Разумовской звучало как что-то невероятное, и, кажется, особенное удовольствие доставляла мысль, что однажды Регина всё-таки перестанет действовать на нервы и куда-то уйдёт с фирмы. Может быть, Эндрю потому и не уволился до сих пор, что хотел дождаться её краха.

— Вот придёт, — сообщил он мечтательно, — она на работу, и я ей скажу, что увольняюсь к чертям собачьим, и пусть сама всё это разгребает. А сам уйду на вольные хлеба… Стану художником, как мечтал в далёком-далёком прошлом… — он прищурился. — Вру. Это был юношеский романтизм. Кстати, у тебя нет знакомых женщин, похожих на твою бабушку, только помладше?

— Ты ищешь себе приключений на голову?

— Надёжную вторую половину, которая даст мне по голове в нужный момент, — подтвердил он. — Потому что с нынешними барышнями нет никакого сладу. Та хочет бриллианты, той нравится, когда розы ей с небес на голову падают, и все, как одна, ищут в моём лице спонсора. Все хорошие девушки нужного возраста закончились, хоть иди и среди студенток выбирай… Последний стоящий вариант замужем за тобой, Ольшанский.

Игорь усмехнулся. Спорить не стал — Саша и вправду была самой лучшей на свете женой, что тут возражать? Даже вопреки всем их семейным неурядицам Игорь не мог сказать о ней ничего плохого.

— Когда-то ты найдёшь женщину, способную поставить тебя на место, — со смехом отметил он. — И ещё сам будешь не рад, что такая отыскалась.

Эндрю только отмахнулся от него, показывая, что не верит в сказки.

— Да-да, расскажи мне, — рассмеялся мужчина. — Встречу… Ладно. Я пойду платить, — он тоскливо посмотрел на реквизиты. — Счета вроде бы открыты. А потом сяду и буду мечтать о даме своего сердца.

Эндрю нисколечко не напоминал романтика, и Игорь не верил большинству его слов; разумеется, и это выступление воспринималось Ольшанским скорее как шутка, чем демонстрация желания действительно найти возлюбленную.

Им бы хоть с Региной разобраться, а то тесное общение с Разумовской точно не влияет развитию личной жизни…

— Кстати! — Эндрю остановился в дверном проёме. — Мне вот какая-то цыганка, стянувшая именные часы за пятьдесят гривен из киевского перехода в метро, сообщила, что мне ауру портит темноволосая женщина. Энергетический вампир с аурой, отгоняющей других женщин от тех мужчин, которых хочет держать при себе. Я так думаю, вампир у нас общий, так что вопрос: как ты умудрился найти себе жену? Чесноком, что ли, Регину отгонял?

Игорь усмехнулся.

— Чесноком тут только меня отгонять можно. Но могу открыть секрет: когда я принимал Сашу на работу, Регина была в отпуске.

Эндрю понимающе кивнул. Во-первых, отсутствующая начальница ему была не в новинку, а во-вторых, только в таком случае действительно можно было без нервного тика смотреть на любое существо женского пола. Регина отбивала всякое желание заводить романтические отношения с кем угодно: как не работой, так своим дурным примером.


61

3 марта 2018 года

Суббота


— Ми-а-а-ау! — взвизгнул Магнус от неожиданности и слетел с дивана, распушив хвост.

Игорь и сам вздрогнул. Они никого не ждали, но звонок в дверь прозвучал, как выстрел в ночной тишине. Казалось бы, ничего пугающего, но Ольшанский знал мало людей, умеющих так нагло и бесцеремонно стучаться, ни на секунду не задумываясь, что к десяти вечера люди могут уже и отдыхать, но не ждать гостей.

— Ну кого там принесло? — возмутилась бабушка. — Игорь, иди открой…

Зазвонили во второй раз. Потом — кулаком постучались в дверь. Ольшанский мог предположить, что какой-то пьянчужка ошибся дверью и теперь прорывался к им, как к себе домой, но от этого желания открывать не прибавилось.

Он нехотя встал и поплёлся к двери, отворил её, даже не посмотрев в глазок, с отчаянным желанием послать незваного гостя куда подальше.

Но стоило только открыть, как в квартиру залетели, словно тот вихрь. Игорь успел только отпрянуть, когда его шею обхватили чужие руки, и человек-торнадо, впрочем, вполне знакомый, застыл в статичном положении.

— Ты меня задушишь! — прохрипел Ольшанский. — Уймись! Что случилось?

Янка отпустила его спустя минуту, когда дождалась выхода Саши и бабушки. Те, обе одинаково удивлённые, застыли в коридоре, не зная, как реагировать на поведение неожиданной ночной гостьи.

Вообще-то она была склонна к разным провокационным поступкам, вполне могла позволить себе явиться среди ночи. Странно, что он сразу не подумал о сестре, когда услышал этот назойливый стук — ведь так сильно на неё похоже!

— Я выхожу замуж! — прокричала она.

Ольшанский аж зажмурился от неожиданности; её громкие вопли совершенно не вписывались в концепцию тихого вечера.

— Через неделю! — выпалила Яна, не обращая внимания на бабушку и на Сашу — впрочем, трудно было её не услышать. — Через неделю у меня свадьба!

Она вновь бросилась Игорю на шею, и тот едва успел поймать сестру, чтобы, во-первых, ответить на её объятия, а во-вторых, не свалиться на пол.

— И чего ты так поздно сказала? — удивилась бабушка. — Ведь вы заявление давно подали…

— Только вчера, — бодро замотала головой Яна. — Я как только смогла к вам вырваться, так сразу…

Саша недоумевающе хмыкнула.

— А как же два месяца ожидания?

— Беременным, — хихикнула Яна, — не положено. У меня будет ребёнок! — последняя фраза опять прозвучала слишком громко, но радость, которой фонтанировала девушка, затмевала весь производимый ею шум.

Ева Алексеевна тоже бросилась обнимать свою внучку, но её поздравления растворились в Яниных криках.

— Может быть, — тихо предложила Саша. — Чаю?

Её никто и не услышал; та бурная радость, которая волнами разливалась по гостиной, утопила и чужую тихую грусть. Александра только пожала плечами, казалось, не обидевшись — да и вовсе никак не отреагировав на то, что её предложение не заметили, — и тихонько ускользнула на кухню.