Альма Либрем - 365

Игорь с трудом сдержался, чтобы не спросить, что имела в виду бабушка. Она никогда не делилась историей семейных трагедий или неурядиц, рассказывала только о самых светлых днях, которых у неё и у дедушки тоже хватало.

— Иди мой руки! — приказала Ева Алексеевна шутливо-строгим тоном, и Ольшанский уже безо всяких возражений подчинился.

Поможет это или нет, но пахло всё безумно вкусно.

50

14 марта 2018 года

Среда

Игорь открыл глаза оттого, что где-то что-то скреблось. Он пристал на локтях, осмотрелся, посмотрел на штору — они с Сашей плотно закрывали на ночь окна, и в спальне было темно. Ольшанский скосил взгляд на жену, но та спокойно спала рядом. Попытавшись в темноте найти телефон, он едва не сбросил его на пол, но вовремя поймал и щёлкнул пальцем по кнопке.

Зажёгшийся экран продемонстрировал, что сейчас было три часа ночи. Заскреблось что-то вновь, но вставать и смотреть, что происходит, означало разбудить весь дом и самому тоже больше не уснуть.

Ольшанский повернулся на другой бок, обнял Сашу и закрыл глаза, надеясь, что уснёт.

Звук повторился. Александра завозилась под его рукой, тоже повернулась и придвинулась к нему чуть ближе.

— Ты спишь? — шепотом спросила она.

— Нет, — ответил Игорь. — Ну, почти.

Саша тяжело вздохнула и, кажется, попыталась устроиться поудобнее. Не получилось; стоило только закрыть глаза и расслабиться, как вновь что-то заскреблось с удвоенной силой, и отвратительный звук с такой силой резанул по ушам, что Игорь даже зажмурился от неожиданности.

— Чёрт, — пробормотал он. — Ну вот и что там может происходить?

— Может, соседи? — вздохнула Саша. — Ремонт устроили… Давай спать, а?

Игорь не успел ответить. Заскреблось с такой силой, словно неведомая крыса пыталась прогрызть пол… Или шкаф.

— Магнус, — в один голос выдохнули Игорь и Саша. — Корм.

Девушка спешно выбралась из кровати, щёлкнула выключателем и удивлённо уставилась на одежный шкаф, в котором на самой верхней полке лежала пачка корма для котёнка.

— Ох ты ж зараза, — прошипел вставший следом за женой Ольшанский. — Какая ж скотина…

Кот свесился со шкафа и уверенно процарапывал лапой дыру в дверце. Разумеется, пока что ему ничего не удалось сделать, но определённые успехи были. Вчера ещё ровная, красивая поверхность шкафа теперь была вся изодрана, и там, где Магнус приложил особенные усилия, можно было заметить пристойную такую дыру — наверное, миллиметра три глубиной.

— Пушистая скотина! — Игорь с трудом сдержался, чтобы не сорваться на крик — всё-таки, в доме ещё не все проснулись, чтобы устраивать истерики на тему поведения кота. — Что ты делаешь?!

— Ням-ням! — сообщил Магнус. — Не-е! — возмутился он, когда Игорь попытался стянуть его со шкафа. — Мама, не-е-е!

Саша устало вздохнула и села на краешек кровати. Сопротивляющийся кот упёрся лапами Игорю в грудь и замяукал так, что все шансы для соседей выспаться этой ночью точно подошли к концу.

— Это не твой корм! — обратилась к нему Александра. — Понимаешь? Ты и так кушал мясо, Магнус. Ты вообще всё кушал, что было в холодильнике.

— Ням-ням, — возмутился кот. — Ням! Ням-ням!

Александра разжала руки, и Магнус, бесконечно бормоча что-то себе под нос, пересёк кровать, свернулся клубочком в углу и обиженно нахмурился. Складывалось такое впечатление, что это он считал себя жертвой в этой ситуации.

— Это не кот, — покачал головой Ольшанский. — Это чужая реинкарнация, честное слово.

— М-р-р-ра, — подтвердил Магнус из угла.

Саша усмехнулась, но комментировать ничего не стала, только легла обратно на кровать и накрылась одеялом с головой. Игорь усмехнулся, наблюдая за крутившимся котом, и лёг рядом с нею, понимая, что минут через двадцать кот вернётся на место дислокации.

…Двадцать минут Магнус не выдержал. Не прошло и трёх, как его наглая лапа вновь заскребла шкаф.

49

15 марта 2018 года

Четверг

Ежеутренние встречи с высказыванием идей отошли в сторону в тот момент, когда они приблизились к точке дедлайна. Во-первых, это забирало много времени, во-вторых, не имело никакого смысла. Игорь знал, что особенных предложений никто вносить не будет, а если и придёт кому гениальная идея, то времени её реализовать уже не будет, разве что заказчик продолжит работу с их фирмой. Именно поэтому они не стали тратить драгоценные минуты с самого утра, и первый выход Ольшанского в коридор после появления на работе состоялся где-то в три часа дня — сидеть уже не было сил, вода в кулере, стоявшем у них в комнате, закончилась, и пришлось идти на кухню.

— Надо же, — прямо у двери остановила его Регина. — А я уж думала, что ты никогда не выйдешь. Не показалось ли мне, что вы пропустили этап утреннего митинга?

Ольшанский сжал зубы.

— Не показалось, — сухо ответил он. — У нас нет на это времени.

Ну вот не было же её вчера — как прекрасно на работе сиделось! Никто никого не трогал, никто никому не морочил голову…

Но раз в два-три дня Регина всё же считала нужным появляться на рабочем месте, морочить голову всем, с кем только сталкивалась, и Игорь каждый раз чувствовал себя человеком, к которому цепляются больше всех.

Он мог это объяснить. Во-первых, привычный мир Регины рухнул как раз вместе с его неповиновением — и не то чтобы появление Александры в их команде испортило работу фирмы, или, может, она стала причиной личных проблем Разумовской, нет. Но как же легко было связать между собой два события и обвинить во всех грехах одного из лучших сотрудников фирмы!

Во-вторых, Ольшанский, наверное, и вправду позволял себе больше всего. Он огрызался, посылал Регину куда подальше, хотя, разумеется, не прямым текстом — это действительно было чревато потерей и работы, и остатка собственного здоровья, — и, в конце концов, он не выполнял большинство её требований, касающихся формализма в процессе работы.

А ведь в прошлом году смотрел на Разумовскую, как на самое настоящее божество!

— Помнится, — отметила Регина, — я не раз говорила, что нарушение протокола работы может быть чревато увольнением.

Игорь не стал закатывать глаза. Говорить "увольняйте" в который раз — тоже. Он и сам с огромным удовольствием покинул бы это место, если честно, но надо же было довести до ума проект.

Потому он просто спокойно взглянул на Разумовскую и промолвил:

— К сожалению, расходы времени, которые требуются для утренних митингов, непозволительны. Когда мы делали расчёт, никто не думал, что сроки будут смещены.

Регина промолчала. Она прекрасно помнила, что сама забыла уточнить, когда приняла проект. Ольшанский об этом, разумеется, знал — не мог не знать, — и аргумент, использованный им сегодня, очевидно, особенно задел начальницу.

Она попыталась не показывать собственное смятение, но очевидное скрыть от всех было невозможно.

— Я думаю, — продолжил Игорь, как ни в чём ни бывало, — что эту маленькую неточность вы нам простите. Всё-таки, две недели, даже меньше — и проект должен быть сдан. Но я спешу, Регина Михайловна. Приятного дня.

Разумовская даже ничего не ответила. И дверью не хлопнула, что само по себе было для неё нехарактерно. Но обиделась, в этом Игорь не сомневался, и задумала какое-то очередное коварство, которое вряд ли сумеет воплотить в жизнь — потому что сотрудники ей, так или иначе, нужны.

Ну вот что за характер такой у человека паскудный?!

48

16 марта 2018 года

Пятница

— В последний раз я видел тебя на кухне несколько недель назад! — воскликнул Лёшка так, словно увидел призрака, а не своего друга, и плюхнулся на стул рядом с Игорем.

Ольшанский с трудом сдержался, чтобы не уйти. Он, конечно, не пытался избегать общества Алексея или других своих коллег, но та неуёмная бодрость, которую излучал Лёша, не внушала доверия.

— У нас биологические часы по-разному идут, наверное, — продолжил друг, придвигаясь ближе. — Потому что кофе ты пьёшь не тогда, когда все нормальные люди.

Игорь заглянул в свой стакан, в котором была вода, а не кофе, и нехотя ответил:

— Я его вообще почти не пью. Но у нас там дурдом, и два мыслителя попросили всех выйти и не мешать. Увижу, что придумают.

Особого понимания во взгляде друга не появилось. Игорь, впрочем, знал: такое обычно никто не практикует, сидят друг у друга на голове и устраивают такой шум, что даже самый терпеливый программист сбежит за край земли. Ольшанский, который сам терпеть не мог работать под аккомпанемент чужих разговоров, спокойно покидал кабинет и уводил всех остальных, когда девелопер, работающий на важном участке кода, просил оставить его в тишине на несколько часов.

К тому же, это позволяло хотя бы иногда отдыхать.

— Все уже домой ушли, — сообщил он, хотя на самом деле делиться с Лёшкой подробностями жизни команды не собирался. — Но мне ещё надо кое-что доделать, потому вот. Сижу, жду. Юного гения сбивает стук клавиатуры.

— Ого, даже так.

— Меня тоже сбивает, когда код не идёт, — Игорь допил свою воду и пожалел, что её было так мало.

Молчание с каждой минутой становилось всё более натянутым и менее естественным. Игорь, правда, мог сказать, что ему уже пора работать, и уйти, но куда деваться? Блуждать по коридору, пока Сева закончит свою часть, и он сможет проверить правильность кода?

— Как ты справляешься с семейной жизнью? — спросил вдруг Лёша. — Мне кажется, я скоро взвою!

Игорь промолчал, только холодно взглянул на друга. Делиться подробностями своих отношений с Сашей он сейчас желал в последнюю очередь. Не после череды признаний о здоровье и явного желания опустить руки и не бороться за собственное счастье, прежде овеянное самыми сладкими мечтами.

— Боня покоя не даёт, — заметив, что его не перебивают, бойко сообщил Лёша. — Постоянно хочет спать в кровати, ну, ты можешь себе это представить? Маринку любит больше, чем меня. Скоро кусаться начнёт, когда его не тот человек будет на улицу выводить!

Игорь улыбнулся.

— Боня может.

Слушать о собаке было нормально. Игорь помнил свой опыт общения с вредным псом — впрочем, тот мало отличался от Магнуса, разве что был побольше и мог протащить своего хозяина ещё по большему количеству луж.

— И сжиться с Маринкой оказалось не так и просто, — продолжил Алексей. — Никогда не думал, что семейная жизнь — это такая гадость. То помой, там прибери. Честное слово, я так устал от быта! Иногда так и хочется куда-нибудь уехать. Регина ещё появляется через раз, если будут перебои с зарплатой — что тогда делать? И…

— Лёша, — прервал его Ольшанский. — Ты уверен, что хочешь мне рассказать о том, как тебе плохо и какие у тебя семейные проблемы? Моя свекровь планирует выйти замуж за моего отца, но я ж не ною.

Алексей, как раз принявшийся за свой кофе, уже немножко остывший, поперхнулся и огромными, как пятикопеечные монеты, глазами уставился на Игоря.

Спустя минуты две, когда смысл сказанного окончательно дошёл до него, а Ольшанский не стал дополнять свою ошеломляющую новость — потому что рассказывать больше было нечего, и это ни на минуту не стало шуткой, — Лёша присвистнул и покачал головой.

— Н-да, — выдохнул он. — Вот уж не ожидал… А я-то думаю, чего ты такой пригруженный ходишь в последнее время.

Игорь мог бы сказать, что причины его дурного настроения совсем в другом, но тоже не стал. В любом случае, это было бы бесполезно.

— Может быть, развеемся? — поинтересовался с надеждой Алексей. — Посидим где-нибудь… ты с Сашей, я Маринку возьму, всё равно она ворчит, что мы никуда не ходим. А тут — знакомая компания, вы вроде неплохо общались, и девочки ладили. Давай!

Игорь вспомнил их прошлые посиделки, вроде бы закончившиеся не так уж и плохо, и согласно кивнул.

— Хорошо, — произнёс он несколько напряжённо. — Я поговорю с Сашей, если она согласится, то поедем куда-нибудь.

Лёшка кивнул, допил одним глотком свой кофе и умчался обратно на рабочее место, оставив Игоря наедине с его мыслями.

Тому оставалось только гадать, не поспешил ли он с согласием. Саша уж точно не хотела никуда ездить и ни с кем общаться. В последнее время она вообще пыталась как можно больше бывать дома, и хотя делать там было нечего, предпочитала общение с Евой Алексеевной любому активному отдыху. Но Игорь надеялся, что встреча с друзьями хотя бы на какое-то время выметет дурные мысли из её головы.

Ведь это ненормально: молодая девушка общается только со своим мужем, его бабушкой и несколькими программистами с работы. Может быть, поговорит с Мариной, расслабится… Забудет о плохом?