Альма Либрем - 365

— Ты даже не кажешься удивлённым, — прошептала она, совсем глухо, словно пыталась поглотить собственные слова, но не могла.

— Было ж видно, что тебе что-то нужно, — вздохнул Игорь. — Но, раз ты уже об этом всём рассказала, не пора ли признаться, что мы расстались окончательно?

— А если я скажу, что никогда тебя не любила? Что ты мне даже не нравился? — она подняла голову, посмотрев ему в глаза, и Игорь подумал, что впервые видел Веру сколько-нибудь настоящей. С презрительно искривлёнными губами, со следами слёз на щеках. — Ты ещё, слепой, так смотрел на меня в самом начале. Тебе что, не обидно?

— Мне? — Игорь вздохнул. — Нет, мне не обидно. Если чувства перегорают, то нет никакого смысла за ними реветь и кричать. Тебе, кажется, волноваться вредно.

— А если я аборт сделаю? — она прищурилась и отступила от него наконец-то. — Ты что, примешь меня, как подержанную собаку?

— Вера, — он склонил голову набок, едва заметно улыбнулся и вздохнул. — Если я тебе даже никогда не нравился, зачем ты хочешь вернуться?

Она была удивлена этому вопросу. Посмотрела на него, словно пыталась спросить что-нибудь в ответ, но не могла подобрать соответствующие слова. Игорю показалось, что Веру тянуло смеяться: может быть, она наконец-то пришла к выводу, что просчиталась в какой-то момент.

— Мы с тобой взаимно друг друга никогда не любили, — наконец-то ответила она. — Но с тобой удобно. А ты-то почему меня не послал? Нет, мне просто интересно, — Вера подошла к окну, кажется, пытаясь воспользоваться им, как зеркалом, и ладонью безжалостно вытерла слёзы. — У тебя пудры нет?

— К сожалению, — Игорь вздохнул, — у меня не было времени и достаточного стимула. Теперь он есть. Но это конец, я надеюсь? Или ты опять придёшь к моей маме?

— Может, и приду, — согласилась она, гипнотизируя своё едва заметное отражение. — Это будет интересно. Она слепая. Даже если я ей правду расскажу, она всегда будет виноватой. Или твоей этой новой какую-то гадость подстроить? Не так уж и плохо, чтобы ты знал. В жизни интересно быть стервой в облике жертвы.

— Если тебе интересно тратить на это своё время, то милости прошу.

Вера повела плечами.

— У меня были до тебя мужчины с достатком, — промолвила она, — и без него тоже. И не со всеми я хорошо расставалась. Но вот так, если честно, Ольшанский, у меня впервые. Так равнодушно ещё никто не… Тебе что, настолько наплевать?

— Ты сама найдёшь выход?

Вера дёрнулась, будто бы собиралась сказать что-нибудь ещё, но вместо этого схватила брошенную в коридоре сумку и вылетела из квартиры. Игорь слышал стук каблуков в подъезде, и задался вдруг вопросом: а чего она хотела добиться от него этим представлением? Может быть, жалости, может быть, что он подумает, будто между ними было что-то стоящее?

Но, впрочем, Игорь предполагал другое. Вера терпеть не могла проигрывать: уходить, когда её прогнали, было как-то… Неправильно, что ли?

28 мая 2017 года

Воскресенье

Смешно, что он всё-таки поехал к Саше чинить её карниз, правда?

Магнус сегодня лежал на столе и покачивал своим длинным хвостом умеренной степени пушистости. Изредка он потягивался и зевал — это сопровождалось характерным щёлканьем челюстей, — а иногда щурил свои большие рыже-карие глаза с узкими полосками зрачков. На Игоря он не бросался, даже когда тот пустил в расход стул, на котором обычно — так сказала Саша, — сидел именно кот за едой, — взобрался на него и принялся прикручивать поверженный карниз.

— Сколько он весит? — спросил Игорь, когда второе крепление встало на место, и осталось только прицепить саму палку — и штору на неё.

— Карниз?

— Карниз немного. Магнус, — он бросил взгляд на лениво ударившего лапой по столу где-то в районе присевшей на него мухи кота, и вновь вернулся к работе. Прищепки — или как эта фигня называлась, — отказывались держать даже тоненькую, как фата невесты, тюль, не говоря уж о тяжёлых шторах.

— А, Магнус… Месяц назад было тринадцать шестьсот, — Саша с опаской посмотрела на кота. — Сейчас больше. Мы ж как на качелях, толстеем и худеем. То есть, Магнус толстеет, а я худею.

— Ты и так стройная, — оглядываясь на неё, улыбнулся Игорь. — Зачем тебе ещё больше худеть?

Саша действительно, казалось, потеряла вес с поры их первой встречи, хотя и немного. Она только смахнула мешающую прядь с лица в ответ на его вопрос и явно задумалась.

— Да я не специально, мне как-то всё равно. Наоборот бы… — она оглянулась на холодильник. — Просто от нервов.

— Это из-за работы?

— Ты беспокоишься, — это было скорее констатацией факта, чем вопросом, и Игорь отреагировал на него соответствующе. Он наконец-то прицепил штору, сошёл со стула и позволил себе разогнуться — потому что на стульчике пришлось втягивать голову в плечи и стоять на полусогнутых ногах, потолки оставались всё такими же низкими, как и в первый раз, когда он заходил к Саше. — Никто раньше не задавал мне этот вопрос. Нет, не из-за работы, я просто не слишком хорошо общаюсь со своими родителями.

— Это бывает, — кивнул он. — Но ничего серьёзного? Ты вообще хоть что-то ешь?

— Ем я, ем, — хмыкнула Саша. — Магнус за мною в выходные дни отлично следит, а на работе… — она открыла холодильник и вытащила с полки кусочек твёрдого сыра. — Пушистый, будешь?

— М-р-ру, — отреагировал моментально кот. — Мр-миа-а-ау? Мр-мама?

Она протянула сыр, и Магнус схватился за него зубами, впрочем, оставив целыми пальцы. Игорь завороженно наблюдал за тем, как кот, расправившись с лакомством в одно мгновение, опять возвращается на стол.

— Он не кажется толстым, — заметил вдруг парень.

— Нет, мы ж ещё маленькие, мы растём, — Саша потрепала кота по голове. — На самом деле, он очень подвижный. А когда гости, ещё и очень кусачий, тебе правда повезло, ты ему с первого взгляда понравился.

Игорь предпочёл не рисковать и не гладить Магнуса, пока тот устраивался на столе. В конце концов, доверие доверием, а кот вселял некую опаску одними своими габаритами.

— Ты какой-то не такой, — вдруг промолвила Саша. — Что-то случилось?

— Код не идёт, — отмахнулся Игорь. — Всё хорошо. Сейчас отвлекусь, а дома опять придёт вдохновение.

— Ты ж врёшь, правда?

— Вру, — скривился он.

— Если это личное, то я больше не буду спрашивать, — в тоне Саши чувствовалось извинение. — Мне вообще не следовало вмешиваться. Я понимаю.

— О, — Игорь вздохнул. — Ты понимаешь больше, чем кто-либо другой. Но всё в порядке. Там просто не о чем вспоминать, — он оглянулся на шторы. — Я даже рад, что всё так закончилось.

Она подошла к нему ближе, опустила ладонь ему на плечо, будто бы пытаясь утешить, и Игорь благодарно улыбнулся. Это было приятно — и Саша… Что ж, Саша его понимала — или пыталась понимать, когда просто так не получалось. За Верой такого не водилось, но за Верой, впрочем, и много чего другого не водилось.

— Чисто технически, — он посмотрел на карниз, — я чувствую себя виноватым в том, чего на самом деле не делал. Наверное, нужно иметь большой талант, чтобы внушить человеку всё, что вздумается.

— Да, — безропотно согласилась Александра. — Но у многих он есть. Хотя, я профан в отношениях.

— Всё было так плохо? — он оглянулся на неё.

— Магнус — мои единственные серьёзные отношения, — она протянула руку и почесала кота за ухом. — Так что, просто никак не было. Нет опыта. Не будет же какой-нибудь толковый миддл слушать советы от джуниора?

— Как знать, иногда встречаются гениальные идеи. Хотя, у меня вроде бы как даже есть готовая, рабочая реализация, не слишком похожая на костыль. Как тебе карниз?

— Спасибо, — искренне ответила Саша. — Иначе он так бы и лежал тут. Некому вешать.

— А отец?

Судя по тому, как помрачнела девушка, ему не следовало вообще задавать этот вопрос, но Саша в ответ только вымученно улыбнулась и пожала плечами.

— У моего отца руки не с того места растут, так что его нечего и просить о помощи.

— Если что будет нужно — обращайся. Когда-то у меня получалось что-то чинить, — он попытался рассмеяться, но это получилось крайне вымученно. — И я буду рад повидать Магнуса лишний раз, — он задумался и добавил: — И тебя.

— Мы же видимся каждый день на работе.

— А выходные? — он оглянулся в поисках настенного календаря, но его тут, впрочем, не было. — Я, может быть, с ума схожу?

— С этим, однозначно, надо бороться, — улыбнулась Саша. Она выглянула в окно и помрачнела; чей-то автомобиль остановился у подъезда.

Её взгляд, ставший вмиг сосредоточенным, холодным, не отрывался от мужчины; тот вышел из машины, довольно дорогой и явно новой, открыл багажник, что-то там искал — как оказалось, пакет с продуктами, заваленный, наверное, другими вещами — отсюда было незаметно. Ему было на вид лет пятьдесят — среднего роста, с лысиной, мелкими, быстрыми движениями. Он поднял голову, словно смотрел на чужие окна, и Саша отшатнулась, хотя её точно скрывала штора.

— Ты можешь уйти? — попросила она. — Мне правда неловко, что я вот так тебя выгоняю…

— Всё хорошо, — Игорь тоже помрачнел и покосился на человека, закрывавшего уже багажник и шагнувшего в направлении подъезда. — Завтра увидимся?

Непонятно, почему он спрашивал, если завтра было на работу. Саша кивнула, но было видно, как она желает, чтобы он ушёл поскорее. Игорю показалось, что она даже испугалась, и задавать вопросы о том, кто пришёл, времени не было. Он вышел в подъезд, услышав, как тихо захлопнулась дверь за спиной, и зашагал вниз по ступенькам. Незнакомец, поднимающийся вверх, словно случайно толкнул его плечом — даром, что был ниже на голову, — и даже не подумал остановиться. Игорь остановился, оглянулся на него — и, хотя не следовало, не удержался:

— Вы не могли бы соблюдать осторожность на ступеньках? Недолго и упасть. Здесь крайне плохие подъезды.

Мужчина оглянулся и сжал зубы в ответ на замечание.

— Извините, — почти прорычал он. — Не заметил.

Игорь только равнодушно пожал плечами. Его было довольно трудно не заметить, хотя бы потому, что в условиях особенно низких потолков он казался ещё выше. Но мужчина явно с трудом решился уйти от конфликта, и злить его ещё больше Ольшанскому не хотелось.

Сегодня не хотелось.

29 мая 2017 года

Понедельник

Утром, когда Саша зашла в лифт, она была куда более сердитой и сосредоточенной, чем вчера, и, кажется, с покрасневшими глазами.

— Доброе утро, — Игорь знал, что его тон прозвучал более вкрадчиво и осторожно, чем следовало, но почему-то чувствовал за собой вину в том, что она сегодня пришла такой расстроенной.

— Доброе, — девушка попыталась выдавить из себя улыбку, но не смогла. — Как ты вчера добрался?

— Замечательно, спасибо, — Игорь наблюдал за тем, как она протянула руку, нажала на нужную кнопку и устало сжала ладонь в кулак, всего на секунду, словно проверяя, способна ли она ещё на это. — Что-то случилось?

Это было не его дело. Не его дело, что к ней вообще кто-то пришёл, равно как и то, кто это на самом деле был.

— Игорь, — она шумно выдохнула воздух и потянулась к поручню, тянувшемуся по всему периметру лифта. Игорю показалось, что одежда её сегодня была теплее, чем следует — и эта блузка с длинными рукавами, — но ткань, впрочем, тонкая, да и мало ли, какая погода будет к вечеру. — Ты не спрашиваешь, кто это был, — она повернулась к нему и посмотрела на лицо, словно пыталась что-то разглядеть. — У тебя глаза темнеют на полтона, когда ты злишься.

— Я не злюсь.

— Ты злишься, я же вижу, — она дёрнула плечом, и тут же сжала зубы, словно простое движение причинило много боли. — Это был мой отец, если в том дело. Просто мой отец. Я же говорила, что у нас с ним не особенно ладится.

— Ты думаешь, что я ревную? — хохотнул Игорь, хотя да, ревновал — на пустом месте и без всякого на то повода. — Ты ж не обязана передо мной отчитываться.

— Ну, да, подумаешь, — Саша посмотрела на открывшиеся двери лифта и сделала шаг вперёд, но слишком маленький, чтобы выйти наружу, — выставила вчера из дома безо всякой на то причины. Действительно, я не обязана перед тобой отчитываться.

— У каждого бывают свои причины, — это спокойное объяснение её вчерашнего поведения, кажется, пришлось Саше по вкусу.

— Ты любишь своих родителей? — спросила она, наконец-то пересекая черту и останавливаясь перед кодовой дверью офиса. Девушка потянулась к сумке, пытаясь отыскать там карточку-пропуск, и, кажется, старательно прятала глаза. Игорь, не уверенный в том, что она вообще заметит, слабо кивнул. Она шмыгнула носом, добыла-таки карточку и в последний раз посмотрела на него, перед тем, как провести картой по магнитной ленте. — А я своих, наверное, взаимно ненавижу.