На самом деле, у лида для своей команды были такие полномочия. Приём нового сотрудника Регина подписывала, да, но она ещё с прошлого раза оставила множество подготовленных бланков.

И, да, Игорь нарушал-таки закон. Он делал всё то, что имел право делать заместитель — как тогда, в мае, — вот только Регина действительно не оставляла его на этом месте. И если Сева отыщет её и преподнесёт всё в нужном свете, проблемы будут, наверное.

— Если с Сашей, — прошипел вдруг Всеволод, — что-нибудь случится…

— А что должно с нею случиться? — обеспокоенно спросил Игорь, а потом вдруг понял, о чём шла речь. — А, да! Действительно. Что может с нею случиться? И что ты можешь сделать?

— Если ты её уволишь!.. — вновь завёл свою волынку Сева. — Если ты будешь её принуждать!.. Она, разве не видно, даже разговаривать с тобой не хочет! И я готов защищать её до последнего вдоха!

Игорь смерил его презрительным взглядом.

— Знаешь, Всеволод, — протянул он, — ты имеешь полное право защищать Александру. И я с удовольствием обеспечу тебе этот последний вдох на нашей фирме. С огромным. Ей ничего не грозит, разумеется. Но тебя, как глупого, бесполезного сотрудника, вышвырнут отсюда за первую же проделку даже без моего участия. И не надо так смотреть. Хочешь сказать мне, что до сих пор не дал повода?

Сева нахмурился и удивительно серьёзно ответил:

— Это угрозы.

— Да, — кивнул Игорь. — Угрозы. Но не на пустом месте. Потому что твоя работа оставляет желать лучшего. Результаты нулевые, проект продвигается не так, как следует, и не из-за руководства, а потому, что вы не выполняете поставленные задачи.

Лифт приехал вновь, и Ольшанский зашёл в него и тоже не стал дожидаться Севы. Тот так и остался внизу, уже во второй раз.

Сашу же Игорю удалось поймать в коридоре. Её задержал кто-то из сотрудников, и, когда девушка заметила его, то сбегать было бы или поздно, или странно.

Её собеседник спешно скрылся, видимо, ощутив неловкость момента, а Игорь протянул руку, пытаясь коснуться её плеча, и застыл, не зная, что делать.

— Нам надо поговорить, — наконец-то выдавил из себя он.

Александра посмотрела на него как-то совершенно растерянно, а потом напряжённо, с трудом, выговорила:

— Простите, Игорь Николаевич, но мне нужно работать. Проект не будет ждать.

Его отчество и это обращение на "Вы" обожгло хуже пощёчины. Она попыталась улыбнуться, а потом почти умчалась в кабинет и хлопнула дверью громче, чем следовало. Игорь так и стоял бы в растерянности, если б его не задел кто-то, задавая очередной вопрос.

Что ж. Единственным выходом почему-то казался способ, нашептанный позавчера пьяным Эндрю. Возможно, то была не такая уж и плохая идея.


226


19 сентября 2017 года

Вторник

Игорь просмотрел последние строчки тестового задания и отдал Ире исходники. Та приняла бумаги почти с благоговением. Она всегда завидовала умению что-нибудь творить, даже если речь шла об обыкновенном коде. Их эйчар мечтала о труде разработчика, но, к сожалению, не имела ни нужных навыков, ни таланта, и откровенно это признавала.

— Что-нибудь ещё? — уточнила она. — Может быть, хотя бы кофе принести или чаю?

— У меня ещё на месте свои ноги, а ты — не секретарь, чтобы носить мне напитки, — отмахнулся Игорь.

— Регине носила.

Ольшанский усмехнулся. Разумовская была специфическим человеком и обожала ощущать себя в роли начальника. Никто ничего с этим не мог поделать.

— Ну, так то Регина, — он выдавил из себя улыбку. — А я предпочитаю не мучить людей тасканием кофе.

— Это зря, — отметила, улыбаясь, Ирина. — Потому что я так отвыкну и забуду о том, как положено работать представителям моей профессии. А потом вернётся Регина, и что буду делать?

Представлять себе, что будет, когда Регина вернётся, не хотелось. У Игоря были проблемы более насущные.

— Если тебе так хочется что-нибудь сделать, — наконец-то протянул он, — то попроси Александру Икленко ко мне зайти. Это по проекту и довольно срочно. Сможешь?

— Хорошо, нет вопросов, — Ира не стала задавать лишние вопросы.

Она ещё раз стукнула стопочкой бумаг по столу, чтобы их немного упорядочить, кивнула Игорю на прощание и вышла из его кабинета. Даже улыбнулась напоследок. Ира вообще была человеком добродушным, мечтательным, со всеми сотрудниками поддерживала прекрасные отношения, и Ольшанский исключением не был. Кого-то, правда, раздражала её активность, но таких были единицы — и в основном из новеньких, ещё не оценивших незаменимость Иры. Эйчар, если он хороший, легко становится сердцем коллектива, а в большой фирме без него не обойтись.

Ольшанский встал и прошёлся по кабинету. Пространства тут было много, и как минимум половина — лишняя. В этом помещении легко было разместить как минимум одну команду, а Регина предпочла оборудовать её под себя. Этот эгоизм раздражал. Начальству, да, должно быть комфортно, но не настолько, чтобы все остальные теснились в куда большем количестве.

И стол этот огромный — зачем она только его тут поставила? Чтобы не было слишком много свободного места?

Мысли о расточительстве были случайными, проходными, появились — неизвестно откуда. Игорь просто пытался отвлечься от того, что ему предстояло. Он и так боялся, что предложение Эндрю — это просто насмешка, что способ его не действенен ни капли, и Саша только рассмеётся в лицо и, между прочим, правильно сделает.

Пусть бы пришла сначала…

Но Ира всегда выполняла свои задания. Не прошло и двух минут, как раздался осторожный стук, и Саша приоткрыла дверь.

— Можно? — она заглянула в кабинет, потом решилась и зашла внутрь. — Вы говорили зайти.

— Да, — кивнул он. — Проходи.

Саша сделала два или три шага вперёд и застыла — с идеально прямой спиной и сжатыми зубами, словно пыталась удержать какие-то слова внутри себя. Игорь обошёл её — в этом кабинете можно, честное слово, сдавать кросс! — и повернул защёлку. Девушка оглянулась на тихое клацанье и вздрогнула. В её глазах мелькнуло что-то обречённое.

— Игорь… Николаевич, я думала, — выдавила она из себя, — это будет разговор о работе.

— Можно и так сказать, — согласился Игорь, поворачиваясь к Саше. — Хотя не совсем.

Саша смотрела на него то ли как на чудовище, то ли как на предателя, словно не могла определиться, а потом вдруг решилась и выпалила:

— Пожалуйста, можно я просто напишу заявление об уходе? По собственному желанию?

— Что? Какое заявление? — Игорь застыл. — По какому собственному желанию?

— Я понимаю, что ты не желаешь со мной работать, — сглотнув, ответила она. — И понимаю, что буду мешать тебе. Крутиться перед глазами — это кого хочешь разозлит… Но я не наработала ни на одну статью. Потому рассчитываю на то, что смогу просто уйти по собственному. Я помню о двух неделях, и если…

Ольшанский в один шаг преодолел расстояние между ними. Саша смотрела на него, смущённая, покрасневшая, словно варёный рак, во всё том же до смешного строгом костюме, и Игорь вдруг понял, что именно она имела в виду — с первого и до последнего слова.

— Боже мой, Саша! — воскликнул он. — Ты действительно так плохо обо мне думаешь? Ты — прекрасный сотрудник, и, как бы не сложились наши отношения, ты вольна работать там, где тебе угодно. Какая статья? Какое мешать?! У нас пять проектов, разве это проблема — просто сменить команду, в крайнем случае?

— Я поняла, — послушно кивнула Александра, но ни капельки не расслабилась. Причиной её беспокойства был отнюдь не страх увольнения.

Игорь заглянул в её глаза, перепуганно-карие, с оттенками неуверенности и бесконечного сомнения в себе, и не смог сделать улыбки. Они бегали друг от друга почти две недели, и Саша, вероятно, успела себе придумать… много чего успела.

— Это разговор не о работе, — решился он. — Твоё решение ни на что не повлияет. Как бы я ни хотел, чтобы ты вернулась домой, я не могу тебя заставить. Но… Мне, конечно, следовало догадаться раньше, а не ждать подсказки со стороны какого-нибудь пьяного голландца. Уже с месяц как.

Она всё ещё с недоверием смотрела на него, казалось, пыталась предугадать, что именно он скажет.

Слова комом встали в горле. Ни с того ни с сего вспомнился Эндрю, пьяно бормотавший, что он, впрочем, никогда не пойдёт на такое примирение. А потом отец, который любил посмеиваться над этой темой: "Не спеши, сынок, потому что потом будет обладателем такой же ходячей проблемы, как и у меня. Между прочим, от этого страдают дети!". И, хотя он не собирался менять собственное решение и ни секунды не жалел о нём, нужные фразы никак не хотели срываться с языка. Молчание затягивалось, и он в голове уже сто раз успел отругать себя за несмелость. Саша вот стояла. Ни живая ни мёртвая, побледневшая… А сколько она вариантов успела перебрать в голове, пока он стоит тут и никак решиться не может, сволочь?

Поймав себя на мысли, что время сейчас закончится, кто-то вскроет дверь, и Александра убежит, он решился и выпалил:

— Выходи за меня замуж.

Саша стояла, ошарашенная, и только часто-часто моргала.

— Я понятия не имею, какого размера должно быть кольцо, — Игорь схватил её за руку. — И знаю, что веду себя, как самый последний идиот. И что делают это не так. Но я люблю тебя. И я не хочу, чтобы ты куда-то уезжала из нашего дома. Нашего, Саша. Не моего.

— Если ты… — она откашлялась, словно пыталась избавиться от боли в горле. — Если ты просто хочешь, чтобы я вернулась, не обязательно…

— Обязательно, — возразил он. — Выходи за меня замуж. Я перестану ночами сидеть на работе, обещаю. Буду внимателен, насколько смогу. Нет, если ты хочешь вернуться без этого, то я понимаю. И приму любое твоё решение. Но…

— Я не хочу! — возразила Саша. — То есть, хочу, конечно. Вернуться… И замуж, — она закусила губу. — Наверное. Не знаю. И не мешает мне твоя работа!

— Ты не обязана соглашаться. Ничего не изменится. Я не стану портить твою карьеру, — пылко, как двадцатилетний юнец, пообещал Игорь. — И даже не буду напоминать тебе о том, что между нами было. Если это не взаимно…

— Это взаимно! — воскликнула Саша прежде, чем он договорил, а потом ещё сильнее покраснела.

— Так почему же ты уехала?

На сей раз ответа не последовало. Она вперила взгляд куда-то в его плечо и явно делала всё, чтобы в глаза как раз уже смотреть не пришлось. Но Игорь не собирался сдаваться. Он осторожно приподнял её голову за подбородок и коснулся губ, нежно, но настойчиво. Саша сначала упёрлась руками в его грудь, а потом, пока Ольшанский ещё не успел отстраниться, обняла за шею.

— Потому что, — прошептала она совсем тихо, то ли ему на ухо, то ли просто выдохнула в пустоту.

Ответ Игорю не понравился. Было в нём что-то неправильное, скрывающее реальность. Но сегодня — не время спрашивать, что именно.

— И где ты жила это время? — вместо того, чтобы стоять на своём, задал следующий вопрос Ольшанский.

— У мамы.

Что ж… Причины её дурного настроения были очевидны — с родителями Саша никогда не ладила, как и он со своей матерью. Но какое сейчас это имело значение?

— Ай! — вскрикнула Саша, пятясь к громадному столу. — Мы же на работе! Ты что, с ума сошёл?

— Ага, — кивнул Игорь.

Кабинет Регины, может быть, и напоминал полигон. Но звукоизоляция в нём была просто отличная.

Стол тоже.


225


20 сентября 2017 года

Среда


Если б не Магнус, вчера они бы поехали домой. А так, Саша вынуждена была ещё один вечер терпеть компанию своей матери, судя по всему, ей совершенно неприятную, а Игорь — выслушивать бесконечную болтовню Валерии. Та, такая радостная, что оказалась на несколько вечеров единственной хозяйкой в доме, даже не скрывала своей неприязни к Александре. Ольшанский за весь вечер смог запомнить только один свой вывод, вероятно, очень правильный: Лера была очень похожа на свою крёстную мать, едва ли не больше, чем на родную. Разумеется, дело было не во внешности — во-первых, у обеих она была не такой уж и редкой, а во-вторых, разнилась. Нет!.. Внутреннее коварство и склонность к интригам — вот что отличало Леру и Надежду Петровну. Потому что, хоть Игорь и не замечал все эти дрязги прежде, в поисках причины Сашиного ухода он мыслями всё чаще и чаще возвращался к свалившейся как снег на голову родственнице.

Сегодняшний вечер был не намного лучше вчерашнего. Александра была лишена громадного счастья знакомства с будущей свекровью, а вот Игорю избежать общения с тёщей не удалось.

Ольга Максимовна, высокая и статная женщина — Саша внешне пошла в неё, — жила отдельно от своего мужа и не вспоминала о разводе. Это, казалось, было единственной общей чертой, объединявшей её и Игоря. Во всём остальном их мнения радикально расходились. Она терпеть не могла "сухих технарей", мечтала о высоком свете и о "ком-то интересном" для своей дочери, презрительно относилась к спешке в отношениях и на каждое слово могла выдать два десятка предостережений.