Альма Либрем - 365

— Приятного вечера, мама, — сухо проронил Ольшанский и шагнул к выходу прежде, чем мать успела возразить хотя бы жестом.

164

20 ноября 2017 года

Понедельник

Саша так искренне делала вид, что всё в порядке и она совсем не расстроилась, что Игорь даже поверил. До дома они добрались в абсолютной тишине, вместе с Яной машину покинули и последние весёлые слова. Саша ничего больше не ела, спать легла рано, и Магнус, почувствовав настроение своей хозяйки, устроился рядом с ней.

Игорь ушёл на кухню. В полуночном мраке, разбавляемом только светом окон из дома напротив и лёгким свечением монитора, у него всегда удавалось хорошо работать, и это выгоняло все дурные мысли из головы. Ольшанский знал, что никакие разговоры, равно как и алкоголь, ему в делах моральных не помощник, а вот работа всегда действовала лучше всякого лекарства. Потому, всматриваясь в чёрный интерфейс среды разработки, он почти с удовольствием корректировал чужие ошибки, дописывал какие-то строки и, сверяясь с диаграммой классов, прорабатывал новые элементы.

Кота выдал скрип половиц. Дом был не первой свежести, и под большим весом Магнуса пол всё же не придерживался режима тишины. К тому же, цели подкрасться не было; кажется, Магнус пришёл только для того, чтобы выдернуть Игоря из его кода.

— Мама… — грустно вздохнул кот. — Миу.

Ноутбук захлопнулся с тихим щелчком; Игорь только мельком заметил, что уже за полночь.

— Как она? — спросил Ольшанский у кота, отлично зная, что животное вряд ли способно ответить на его вопрос. — Расстроилась, наверное.

Вытянув руку, он провёл ладонью по мягкой Магнусовой шерсти и с удивлением заметил, что та влажная. Кот вылизываться не любил, обычно все его процедуры по очищению проходили в ванной и были исключительно принудительного характера, и дурная догадка напомнила Игорю, что не ему одному после встречи с Надеждой Петровной было паршиво.

— Спасибо, что напомнил, — шепнул он коту, поднимаясь со своего места. — Я — слепой невнимательный дурак.

…В спальне было всё так же темно и почти тихо, хотя Саша, уверившись в том, что её никто не слышит, позволяла себе изредка шмыгать носом. Игорь присел на край кровати и осторожно коснулся её плеча, не зная толком, что должен сказать, чтобы утешить девушку. Она даже не шевельнулась, но и отталкивать его не стала.

— Я говорил, не стоило с ней связываться, — с нотками извинения в голос прошептал Ольшанский. — Но ты не слушай. Моя мама всегда была той ещё идиоткой. Вот и теперь вбила себе в голову, что Лерочка ей будет лучшей невесткой. Ей никогда не нравились нормальные, умные девушки.

— Всё в порядке, — хрипловато ответила Саша. — Я понимаю. Но в чём-то твоя мама права. В конце концов, мы действительно очень спешим…

— Нашла кого слушать! — возмутился Игорь. — И ничего мы не спешим. Мы знакомы уже полгода. В чём проблема? Мои родители поженились по куда более прозаичным причинам, чем любовь, вот она теперь и злится.

Саша села. Даже в полумраке было видно, как припухли от слёз её глаза, и Игорь, не зная, что ещё он может сделать и как будет правильно, просто привлёк девушку к себе, заключая её в тёплые объятия. Она прижалась к нему в ответ и опустила голову на плечо, с трудом сдерживая желание всё-таки разрыдаться вновь.

— Мой отец тоже не даёт мне покоя, — призналась она. — Всё время пишет. И звонил бы, если б я не бросила его в чёрный список. Третий почтовый ящик завёл, всё пытается выйти на связь, рассказывает, что он хочет помириться. А потом уточняет, не продала ли я ещё свою квартиру, мол, пустишь ты меня по миру и бросишь.

Игорь вздохнул.

— Два сапога пара. Что твой отец, что моя мать.

Саша рассмеялась, правда, с ощутимыми нотками грусти.

— Я устала, — призналась она. — Я думала, мы сможем помириться, как нормальные люди, не хотела портить ваши семейные отношения, а оно вот как плохо получается.

— Не забивай себе голову ерундой, — строго возразил Игорь. — Всё нормально. Ты совсем не портишь наши семейные отношения, их разрушили уже до этого, причём сама же мама. И твой отец тоже сам виноват в том, как всё сложилось.

— Если мне в жизни так не везёт, — прошептала Саша, — то почему у на с тобой должно всё получится?

— Потому что, — совершенно серьёзно ответил Ольшанский, — человеку в жизни всегда даётся единица. У кого-то это здоровье и сила, у кого-то ум, у кого-то семейное счастье. Нельзя получить всё и сразу. Не повезло с родителями — повезёт с детьми. Или с женой, мужем. Выше нос. Ты ведь у меня оптимистка?

Хотя Саше явно было очень грустно, она всё же выдавила из себя тихий смешок и устроилась поудобнее в его руках.

— Спасибо, — глухо проговорила она. — Если б не ты, я не знаю, что бы со мной было.

— Зато я знаю, что было бы со мной, — грустно ответил Игорь. — Сидел бы сейчас на работе и лишал людей шанса отоспаться.

Саша рассмеялась, правда, через силу, а вот Ольшанскому было совсем не весело. К сожалению, он говорил чистую правду. Если б не она, то в его жизни ничего бы не было, кроме работы. А может, до сих пор бы осталась Вера, чужой ребёнок и чужие неприятности? Вряд ли. Ему хватило бы сил разрубить тот Гордиев узел и без Александры. А вот быть заинтересованным в чём-то, что не связано с постоянным трудом — вряд ли.

Так что, что б Саша себе не думала, она была его счастливой путеводной звездой.

163

21 ноября 2017 года

Вторник

— Заходи, заходи, — махнул рукой Эндрю. — Во! Полюбуйся!

Он повернул к Игорю ноутбук, и тот, остановившись в метре от экрана, раздражённо прищурился и сложил руки на груди. Камера слежения, даже не скрытая, просто о её существовании никто не распространялся, демонстрировала кухню, лучшее место для распространения множества сплетен и прочей ерунды.

— Аншлаг, — Ольшанский спокойно устроился на стуле. — Нашёл чем удивить. Они каждый день там по несколько часов сидят.

— Вот бездельники! — искренне возмутился Эндрю. — В Голландии так не работают!

— Так чего ж ты не там?

— Потому что в этой Голландии сдуреть можно, — буркнул он. — Не женщины, а какие-то тюльпанонарциссы с задранными носами и холодными, как у снежных королев, характерами. Ты думаешь, шибко интересно строить отношения с дамой, которой ты не можешь даже дверь открыть? Вот твоя Саша феминизмом увлекается?

— Вроде бы не очень, — пожал плечами Игорь. — А в каком смысле — феминизмом?

— Ну, — хмыкнул Эндрю. — У меня была барышня, которая обижалась, когда я делал ей комплименты. Единственный вариант уложить её в постель — это вести себя на равных, как с другом. А ещё одна была вроде не против. Но секс… Она называла это "процедурой для улучшения здоровья". Честное слово, я не против регулярно устанавливать должный уровень гормонов в крови, но надо ж иметь меру! Это даже неинтересно, когда к тебе приезжают по графику! А у нас, видите ли, совпадали биоритмы.

— Избавь меня от подробностей.

Эндрю тяжело вздохнул и вновь повернул к себе ноутбук.

— Где ты встретил Сашу? — спросил он, методично переписывая фамилии присутствующих на кухне.

— Как где? На работе, — Игорь встал со своего места и подошёл поближе. Людей становилось всё больше, и они явно не собирались возвращаться на положенные места. — Она пришла к нам устраиваться.

Завистливый взгляд нельзя было истолковать как-нибудь иначе. Эндрю явно хотелось, чтобы и в его жизни была похожая история, но добиться этого, увы, было не так уж и просто.

— Повезло, — сообщил он. — Ко мне на работу никто не собирается устраиваться. В барах всё какие-то дуры липнут. На улицах я с девушками знакомиться не привык. И вообще, взвыть на вашей фирме — проще простого. Не давать же мне объявление — "разыскивается девушка в девелоп-команду"?!

— Нет, но идея хорошая.

— Что? — удивился Эндрю. — Серьёзно?

Игорь усмехнулся.

— Как бы ни прискорбно было это признавать, вполне. Есть масса умных девушек, и среди них точно найдётся какая-нибудь пристойная разработчица. А лучше четыре, по одной на каждую команду. И к нам тоже кого-нибудь можно, к Саше в пару. Вот уж поверь, на месяц о кухне они забудут напрочь.

— Дикие люди.

— Есть немного. Но Регина установила относительно этого очень строгие правила, так что, если ты покажешь, что готов и к положительным переменам, шансов завоевать сердце коллектива станет намного больше.

Эндрю серьёзно кивнул. Казалось, этот совет вызвал у него определённую заинтересованность. Он уже представлял себе, как ленивые подчинённые вернутся на рабочие места и будут делать то, что им положено.

— Всё равно, — покачал головой он спустя минуту размышлений. — Сексизм какой-то. Мне не очень нравится этот вариант. Точно ничего другого нет?

— А я откуда знаю? Когда Саша к нам работать пришла, у нас целая очередь под кабинетом стояла, пройти было невозможно. Потом, разумеется, поутихло, да и до них дошло, что она несвободна. Конечно, в других местах не такие странные люди и неадекватные правила, но, честное слово, с гендерной политикой Регины давно пора что-то делать.

— Согласен, — кивнул Эндрю. — Потому что мне давно хочется почистить ряды этих идиотов. Так где, ты говоришь, давать объявление?

Ольшанский едва не рассмеялся.

— Кто тут начальство?

— Я во внешних делах фирмы понимаю больше, чем во внутренних, — строго возразил он. — И Европа эта со всеми её особенностями никак из головы не идёт. Не уезжал бы — было б легче.

Игорь не спорил. Эндрю вообще был человеком странным — добровольно покинуть Нидерланды, вернуться в Украину, чтобы начать тут всё с нуля…

— Тестовое задание подготовишь? — спросил он, выдёргивая Игоря из размышлений. — Или этим у вас кто-то другой занимается?

— Подготовлю, — охотно согласился Игорь. — И, если надо, готов даже сам принять на работу. Если ты настолько не хочешь вживаться в роль начальства.

Но Эндрю, кажется, было не до смеха.

162

22 ноября 2017 года

Среда

— Бездельник, — отчеканил Игорь, увидев Лёшку на пороге кабинета. — Какого чёрта?

— На кухне камера. Сюда он не сунется, ему тут ловить нечего. Ты хорошо работаешь. А мы, видите ли, не очень!

Алексей скосил взгляд на остальных программистов, занимавшихся, между прочим, исполнением своих прямых обязанностей, и не испытал ни капли угрызений совести. Игорь даже не сомневался в том, что Лёшка, в целом, человек очень ленивый, но искренне надеялся на то, что он возымеет хоть капельку уважения к остальным и не будет ныть прилюдно.

Зря.

Лёшка плюхнулся в свободное кресло, из которого секунду назад встал Сева, и подъехал поближе к Игорю.

— Слушай, поговорить надо, — промолвил он — Желательно так, чтобы нас никто не слышал.

— Мне кажется, — отметил Игорь, — это будет довольно проблематично сделать на работе.

— Отвернись! — окликнул Лёшка Севу. — Вот. Надеюсь, он не станет нас подслушивать. Это было бы совсем низко.

— Лёша, они работают.

— Ну и что?

— И я работаю, вот что! — Ольшанский встал. — Сева, возьми моё кресло. Я потом привезу лишнее. А ты — брысь отсюда и не мешай. До конца проекта осталось меньше полугода, у меня нет времени на дурные разговоры.

Кажется, Алексей обиделся. Игорь отлично знал о том, что друг не соизволит подняться с места и, возблагодарив мысленно изобретателя кресел на колёсиках, просто подтолкнул предмет мебели к двери. Лёшка от неожиданности вцепился руками в подлокотники, а когда пришёл в себя, то оказался уже за порогом.

— Ну мне правда поговорить надо, — почти жалобно промолвил он. — Посоветоваться. Ты ж мне вроде как друг? Или кто?

— Ну не на работе же! — Игорь оглянулся на коллег и вернул кресло обратно в комнату.

— Так ты нигде, кроме работы и дома, не бываешь! — возмутился Лёша. — Да закрой ты эту дверь… Вот, уши уже наострили!

Игорь подчинился, зная, что это единственный способ избавиться от Лёшки, и вышел в коридор.

— Ты даже на начальство наше драгоценное время находишь, — протянул Алексей. — И вообще, на кого угодно, только не на лучшего друга. Нечестно это, знаешь ли.

— Хорошо, — сдался Игорь. — В субботу. Спросишь всё, что тебя беспокоит. Но до этого не морочь мне голову!

Губы Лёши растянулись в довольной улыбке. Ответ его явно устроил.

161

23 ноября 2017 года

Четверг

Выпал первый снег, и улицы города в один миг стали белыми-белыми, покрытыми мелким порохом, сыпавшим в глаза и слепившим пешеходов и водителей. Даже сейчас, поздним вечером, когда стемнело, а на дорогах стало куда меньше машин, и белые крупицы ловили только сияние фонарей, всё равно было в разы светлее, чем в это же время суток вчера.