Ксения Каспер - 38 1/2: 1 муж и 2 любовника

Андреа – Берни:

Мне сорок лет, я уже старуха.

Зуза – Берни и Клаудии:

Уже едем! Целую, Зуза

Клаудия – Зузе:

Тут замечательно, полный люкс. Целую, Клаудия

Берна – Зузе:

Отлично, я как раз регистрируюсь. Берни

Андреа – Клаусу:

Я в салоне красоты, он полностью в стиле Зузы. Завтра вернусь заново родившаяся. С детьми все в порядке? Люблю тебя. Андреа

Клаус – Андреа:

Удачи тебе, дорогая. У нас все чики-пики. Крепко целую, К.

Дорис – Мартину:

Зайчик, это ты сейчас звонил?…

– Позвольте показать ваш номер, – улыбается симпатичный юноша лет двадцати пяти и делает такой жест, будто намеревается сопроводить нас на аудиенцию с Папой Римским. Я едва сдерживаю смех. Наш номер находится в конце длинного коридора. Поистине королевским движением ухоженной руки наш провожатый открывает тяжелую деревянную дверь. Я бы не удивилась, если бы принц Чарльз собственной персоной вышел нас встречать. Смех да и только! В комнате оказалось темнее, чем в коридоре, и мне потребовалось время, чтобы глаза привыкли к новому освещению.

– Сюрпри-и-и-и-из! – раздается из глубины комнаты.

Зуза включает верхний свет, и я вижу Клаудию и Берни.

После охов, ахов и прочих вербальных выражений дружеской привязанности мы постепенно успокаиваемся.

– Мы подумали, что провести бьюти-уик-энд вчетвером будет забавнее. Это же весело! Берни и Клаудия сразу согласились. Вчера я все забронировала и сказала Клаусу, потому что боялась, что ты на выходные куда-нибудь смоешься.

Спору нет, я очень рада. Зуза раздвигает тяжелые портьеры, открывает дверь на террасу и впускает в комнату воздух и солнечный свет. С бокалом шампанского в руке я осматриваю номер: огромная двуспальная кровать, как в американских фильмах. На ней даже вдвоем можно спать поперек. Справа дверь, ведущая в огромную ванную с душем, двумя умывальниками, массажной ванной, полотенцесушителями, сотней маленьких бутылочек с солью для ванн, лосьонами для тела, шампунями и кремами марки «Роскошь и благородство». Перед дверью на террасу стоит диван кремового цвета, на котором громоздится гора подушек. Их цветовая гамма самым изысканным образом гармонирует с расцветкой ковра. А как еще может быть в «Империи красоты»?!

Зуза не поскупилась. На мой сороковой день рождения она презентовала мне шикарный курс выходного дня в этом салоне. Это вполне можно было ожидать от сестры, которая моложе меня меньше чем на два года и которая редко упускает случай сделать себе очередной укол ботокса, всюду расставляет баночки с кремом «La Prairie» и всегда точно знает, как с какими проявлениями возраста нужно бороться. Она как раз распоряжалась, кто где будет спать, когда вновь появился наш изящный дворецкий, чтобы передать первые инструкции и четыре пушистых банных халата. Через десять минут нас отведут на процедуры и начнется марафон красоты. Я вылетаю из комнаты последней и с разбегу натыкаюсь на проходившее мимо существо, оказавшееся, как выяснилось, мужчиной.

– Простите, вам не больно? – спрашивает он низким хрипловатым голосом, надувая пухлые губы, как у Мика Джаггера. Мне всегда нравились «роллинги».

– Нет, все в порядке, не волнуйтесь, – бормочу я. – Я все-таки не стеклянная!

Меня уже ожидает Хильда, строгого вида женщина в резиновых шлепанцах и белом халате. Сначала я, как и Берни, приму расслабляющую ванну.

– Давайте быстрее, иначе вода остынет и никакого расслабления не получится, – наставляет Хильда.

– Андреа?!

– Да, ты где вообще?

– Здесь, за стенкой. Слушай, сейчас будут пу…

Остальное пропадает в бульканье пузырьков, потому что Хильда включила все функции, которые только были у этой ванны, и теперь я благодаря пузырькам парю в десяти сантиметрах над дном. После получаса полоскания – пузырьки при этом много раз менялись и почти довели меня до оргазма – я покидаю бурлящую воду. В залитом солнцем углу меня ждет Берни с покрасневшими щеками и обвисшими волосами. Перерыв перед следующей процедурой. Хильда подает воду, к нам присоединяются Клаудия и Зуза.

– Я только что была на массаже, м-м-м… У массажиста удивительные руки, да и сам он тоже ого-го, – восхищается Клаудия.

– Значит, массажная ванна с пузырьками тебе понравится, от нее в тебе все забурлит, – говорит Берни. Ничего себе! Меня удивляет не то, что Берни это почувствовала (со мной было также), а то, что она об этом рассказывает. Обычно моя подруга, экологическая активистка, скромнее в выражениях, тем более в присутствии Клаудии, которая кажется ей поверхностной, чересчур приземленной и сумасбродной. В эту секунду снова появляется Хильда. Я иду на массаж, Берни на пилинг, Клаудия и Зуза – в пузырящуюся ванну.

Массаж делают в маленькой затемненной комнате. Мягкая музыка способствует расслаблению, как сказано в брошюрке на обратной стороне двери. Я ложусь на живот и жду. Возле топчана появляется пара ног в белых носках и ужасных ортопедических тапках.

– Добрый день. Я Мориц, массажист.

– Привет! – говорю я, не поднимая головы.

Я чувствую сильные руки Морица на своих плечах. Он массирует, мнет, растирает мою кожу во всех направлениях, по пути объясняя профессиональным тоном, что это называется китайской техникой массажа. По телу разливается чувство блаженства, и я засыпаю. Только когда вошла Хильда и легонько тронула меня за плечо, я проснулась. Массажиста Морица в комнате давным-давно нет, он пошел, как я узнаю, к Берни. Жаль, не смогла получше рассмотреть этого красавца мужчину. Следующим номером программы стал пилинг тела. Здорово! Сначала в мою кожу втирают похожую на песок массу, после чего нужно сходить в душ, а теперь меня можно целиком обмазать кашей из водорослей. Меня заворачивают в пленку и оставляют лежать на полчаса. А что делать, если начнет чесаться нос? Слава богу, такого не произошло. Я чувствую облегчение, когда подходит Хильда, разворачивает меня и говорит, что за этот час я избавилась от всех ороговевших клеток. По ее словам, процесс детоксикации в самом разгаре. Ну и чудесно! Я бросаю беглый взгляд в зеркало и сразу об этом жалею. Мои щеки пылают, как у Белоснежки, а волосы висят так, что, боюсь, мне уже никогда не уложить их по-человечески. Я в банном халате вхожу в комнату для отдыха и вижу, что девушки уже там. У них я тоже отмечаю обвисшие волосы и блестящие лица. Даже Клаудия больше не может похвастаться «естественной красотой». Это меня успокаивает.

– Вы есть не хотите? – У меня уже битый час урчит в животе, и если я в ближайшее время чего-нибудь не съем, то не ручаюсь за себя.

– Вы можете прямо сейчас пройти в ресторан, – говорит наш «предводитель» Хильда, как будто прочитав мои мысли.

Следующая дверь ведет в «ресторан» – помещение, вход в которое, к счастью, разрешен только посетителям салона. На круглом столе, накрытом на четыре персоны, стоят белые фарфоровые тарелки, очень простые и очень дорогие, точеные хрустальные бокалы и, хотя светит солнце, две высокие белые свечи. Мы, по-прежнему в банных халатах, садимся за стол и пьем за мое здоровье, на этот раз «кир рояль». Клаудия, сидящая спиной к залу, громко восхищается массажистом. Я даже боюсь спрашивать, что он с ней такое вытворял. Ей удалось о нем кое-что разузнать. Как именно – остается загадкой. Этого чудо-мужчину зовут Мориц, ему тридцать девять лет, недавно развелся, детей нет, и он уже два года работает в этом благородном заведении главным массажистом и менеджером салона красоты. Сам он из деревушки близ Цюриха, жил в Кёльне вместе с женой, уроженкой этого города. Он просто влюбился в Рейнскую область и никуда не хочет отсюда уезжать.

Я делаю глоток из бокала и вижу на лице Берни ехидную улыбку: за спиной Клаудии стоит тот самый Мориц, без сомнения слышавший ее восхищенную речь. Он оказался тем парнем, с которым я столкнулась в коридоре и под чьими умелыми руками уснула на массажном столе. Клаудия оборачивается, слегка краснеет и с достоинством выходит из положения:

– А мы как раз о вас говорили, – произносит она с очаровательной улыбкой.

– Я хотел сообщить вам дальнейший план на день, а также то, что сегодня у нас состоится модный показ, а потом вечеринка. Если желаете прийти, будем рады вас видеть.

Он просто излучает идеальную вежливость – как скучно! И еще этот смешной акцент. Пускай Клаудия его забирает… Набив живот и выпив два бокала вина, я как раз достигла той степени тяжести, чтобы уснуть на часок после обеда. Но не тут-то было.

– Андреа, не хочешь пройтись? Мне очень нужно с тобой поговорить, – шепчет мне на ухо Берни.

Когда мы входим в номер, то обнаруживаем на кроватях удобные хлопковые домашние костюмы кремового цвета. Мы переодеваемся. Я надеваю сапожки «Ugg's», и мы выходим. Сияет весеннее солнце, и мы минут десять идем молча, пока не замечаем парковую скамейку и не можем устоять, чтобы не приземлиться на нее.

Вот уже лет двадцать Берни моя лучшая подруга. Мы с ней вместе учились в университете. Она изучала, юриспруденцию и биологию, специализировалась на экологическом праве и после выпуска немного поработала в одной конторе. Франк, ее муж, работает учителем в школе для умственно отсталых, и он ужасный скупердяй. У них двое детей. Беа, старшенькой, двенадцать, ее сестренке Кати шесть – столько же, сколько моей младшей, Лизе. Берни живет с семьей в Кёльн-Мюнгерсдорфе, в сказочном домике, который получила в наследство от бабушки. Полгода назад Берни опять начала работать. Не адвокатом, нет, – к моему величайшему изумлению она половину дня управляет магазином биологических продуктов. Ей удалось повысить оборот вдвое, и она всю себя с потрохами отдает этому делу. Жаль только, что платят ей нежирно.

– Может, я все придумываю, – начинает Берни, – но мне кажется, что в последнее время с Франком что-то не так. Он три раза в неделю идет на пробежку, соблюдает диету. Недавно спросил меня, что я думаю об этом средстве… знаешь: «С его помощью вы восстановите натуральный цвет волос». Он в два раза дольше, чем раньше, сидит в ванной, а когда мы занимаемся сексом, то какой-то рассеянный.

Берни достает из кармана пачку «Мальборо лайт» и закуривает.

– Когда это ты начала курить? – спрашиваю я удивленно.

– А-а, две недели назад. Я успокаиваю себя тем, что это приведет в порядок нервы.

Я как раз три месяца тому назад бросила эту вредную привычку, поэтому жадно глотаю дым, воздерживаюсь от поучительных комментариев и тоже беру сигарету: особые обстоятельства требуют особых мер! Я глубоко и с удовольствием затягиваюсь.

– Мне кажется, у него появилась другая. Что мне делать? – вдруг вырывается у Берни. Хороший совет дорогого стоит. Чтобы выиграть время, я еще раз глубоко затягиваюсь сигаретой и размышляю.

Да-а, вообще-то мужчины на все способны, но чтобы твои Франк?… Не знаю. Он тебя очень любит, и я даже не представляю, кто может это изменить!

– Да, но ты не забывай, что я приближаюсь к сорока годам, а Франку только тридцать шесть, и он сейчас привлекательнее, чем когда-либо. А я с каждым днем чувствую себя рядом с ним все некрасивее и старее. Моя жизнь постоянно крутится вокруг семьи и магазина.

– Знаешь, мы могли бы кое-что изменить в твоей внешности. Иначе зачем мы здесь? И я уверена, твоя самооценка поднимется как миленькая.

Берни без ума от этой идеи, и мы вместе фантазируем, что такого можно в ней покрасить, постричь и проэпилировать. Клаудия и Зуза возлежат на террасе в бело-голубых шезлонгах, и у них только одна тема – мужчины. Я наливаю себе воды, радуюсь, что уже много лет счастлива с Клаусом, и подсаживаюсь к ним. Зуза рассказывает последнюю байку о своем муже. За все то, что в нормальных семьях обычно делает муж, то есть стрижка газона, мытье машины, небольшой ремонт, в семействе Винанд отвечает приходящая прислуга по имени Вилли.

– Вчера Мартин взял на поводок Казимира и пошел с ним гулять. Это он еще может сделать… А когда возвращался, увидел у дома грязнющую машину. Самое нормальное чувство в такой ситуации – желание ее срочно вымыть. Обычно у нас Вилли моет и заправляет машину. Но не вчера. Так вот Мартин – в джинсах «Boss», голубой рубашечке и мягких синих кожаных туфлях – нашел шланг, привязал Казимира к заднему бамперу, потому что он стал как бешеный кидаться на соседскую сучку, и на полном серьезе взялся мыть машину. Я была на кухне и ничего не могла понять. Представь себе, Мартин даже масло проверил. Я подумать не могла, что он знает, как это делается.