– Ник…

– Всё хорошо, – перебивает он меня, беря мою руку. – Не волнуйся.

Киваю, хотя не могу выполнить его просьбу. Просто жду, что ещё нам надо решить, но на ум ничего не приходит, хотя вру. Пришло миллион вариантов и все они не особо хорошие.

Внутри меня всё замирает, когда мы подъезжаем к госпиталю.

– Я думаю, ты хочешь навестить отца и узнать, как его самочувствие, – мягко поясняет Ник.

– Но… не понимаю, – шепчу я, вглядываясь в его лицо и ища хоть какую-то подсказку.

– Майкл, выйди, – требовательно говорит Ник, и мужчина оставляет нас наедине.

– Пришло время встретиться лицом к лицу с твоим отцом, – начинает он, а мои глаза распахиваются.

– Ты хочешь пойти со мной? – Переспрашиваю я, и он кивает.

– Но почему? Что произошло? – Испуганно говорю я.

– Произошло то, что мне следовало сделать ещё давно. Всё с самого начала пошло не так, как должно было. Возможно, потому что я был негативно настроен к вашему кругу. Возможно, потому что был слишком амбициозен и копил в себе обиду за прошлое. Много вариантов, но так больше не может продолжаться. Ты права, я не имею права заставлять тебя выбирать, хотя хочу, чтобы ты принадлежала только мне. Ты не должна разрываться между семьёй и мной.

– Я боюсь этого. Спасибо тебе за понимание, но тебе нет нужды это делать. Правда, Ник, я…я…а если что-то снова пойдёт не так? Если он начнёт оскорблять тебя? Я не могу больше слышать этого. И я боюсь твоей реакции, мой отец очень… он агрессивен по отношению к тебе. Давай просто поедем домой. Пожалуйста, – прошу я.

– Крошка, моя родная и прекрасная крошка, всё будет хорошо. Не волнуйся и не бойся, пришло время нам поговорить, как мужчинам, которые хотят одно и то же. Видеть тебя счастливой, и я сделаю для этого всё. Я хочу решить это, потому что это в моей власти. Хочу объясниться с ним, а не через третьих лиц. Я хочу подарить тебе то, что ты внесла в мою жизнь. И сейчас мы вместе выйдем из машины, я возьму тебя за руку и поведу, как ты вела меня вчера. Мы не сможем двигаться вместе дальше, пока прошлое будет давить и на тебя. Я знаю, что ты переживаешь, ты слишком добра ко всем, хотя не все этого заслуживают. Хорошо? – Его ладонь ложится на мою щёку, а мои глаза начинает щипать от его слов, от его решения.

– Не надо, если только это не слёзы счастья, как вчера. Ты сделала для меня так много, Мишель, хотя я не хотел принимать это. Но ты делала, против моих желаний и мыслей. Я долго искал варианты, и не вижу ни одного правильного, как только не пойти туда и не решить всё. С этого момента всё пойдёт своим чередом, – он продолжает меня заверять, и я верю ему. Я верю во всё, что он скажет.

– Хорошо, только если что-то тебе не понравится или же будет ужасно, как в тот вечер. То прошу тебя, уйдём, не будем ничего портить. Потому что я счастлива и так. Иногда приходится делать выбор. И я всегда выберу тебя, – говорю я.

– Всегда? – Спрашивает он, наклоняясь ко мне, и наши лица чуть ли не соприкасаются.

– Да, всегда, – шепчу я.

– Тогда не о чем переживать, крошка, пошли, – он быстро целует меня в губы и открывает дверцу, спрыгивая на землю, и помогая мне спуститься.

Мы идём к зданию больницы, хотя это Ник идёт уверенными шагами, а я плетусь за ним, не выпускающим мою руку. Страшно. Мне действительно страшно, потому что я не знаю, чего ожидать от отца. Не знаю, насколько Ник сможет контролировать себя в случае чего. И боюсь спровоцировать ухудшение здоровья отца. Эти мысли переплетаются в голове, но крутятся одна за другой, пока мы поднимаемся и сообщаем наши имена перед стеклянными дверьми.

Делаю глубокий вдох перед палатой отца, но чувствую телом тепло Ника, стоящего позади меня. Это придаёт уверенности, и я распахиваю дверь.

– Здравствуй, папа, – говорю я. Он откладывает журнал и приподнимает брови.

– Мишель? – Его губы немного улыбаются, но я поворачиваю голову в сторону двери, где стоит Ник и киваю ему.

Он делает шаг, а затем ещё и закрывает за собой дверь, поворачиваясь к отцу.

– Добрый день, мистер Пейн, – произносит Ник, а лицо отца белеет, он сжимает губы в тонкую линию и обжигает меня яростным взглядом.

– Какого чёрта ты притащила его сюда? – Цедит он, а я даже ответить не могу, внутри меня всё сжимается от страха и хочется уйти, не рушить счастье, которое мы только познаём.

– Меня никто не тащил, мистер Пейн, я сам настоял на посещении. Давайте обойдёмся без оскорблений, и вы выслушаете меня. У меня есть что вам рассказать, думаю, нам обоим нужно принять тот факт, что мы есть, и мы оба связаны с Мишель, – в голосе Ника звучит такая уверенность и непоколебимая воля, что даже отец, как будто сдувается, прищуривая глаза и кивая.

– Мишель, присядь, – Ник поворачивается ко мне и с улыбкой указывает на стул.

Мне хочется благодарить его за то, что он так хорошо чувствует меня, и я опускаюсь на стул, а Ник встаёт позади меня, кладя руки на мои плечи.

– Вас ввели в заблуждение, мистер Пейн. Я не знаю кому и для чего это нужно, но информация, которую вы предоставили для газеты – ложь, – говорит Ник.

– А, может быть, ваши слова ложь, мистер Холд? И вы пришли сюда, чтобы снова показать мне, как забираете мою дочь? Снова спровоцировать инфаркт, а того более и мою смерть? – Ядовито спрашивает отец.

– Папа, хватит. Никто из нас этого не хочет, Ник пришёл, чтобы поговорить. Прошу тебя, послушай его и поверь так, как верю я. Потому что тебя обманули, папа, тебя решили подставить, как и его, – с мольбой шепчу я, смотря в отцовские глаза.

Вижу, как ему сложно принимать это, вижу, как нехотя он кивает и складывает руки на груди. Но я буду защищать Ника, не дам снова разбить наш хрупкий мир.

– Тогда продолжу, – говорит Ник, немного сжимая мои плечи, видимо, чтобы меня так сильно не трясло. – Мои люди проверили все данные, которые вы передали. Таких людей не существует, не существует такой больной, и никогда не было. У меня есть связи в Оттаве, и это было легко проверить. Для вас разыграли спектакль, мистер Пейн. К сожалению, видеозаписи с вашим посещением клиники не нашлись. Они тоже пропали, из чего можно сделать вывод, что эти люди рассчитали всё.

– Не может быть, – шокировано шепчет отец. – Я сам… я видел эту девушку, я видел списки…

– Это всё ложь. Я не отрицаю, что моё прошлое не такое красивое, как каждому из нас бы хотелось. Как и ваше в принципе. Но на моей памяти не было таких эксцессов, как и сейчас я не связан с наркотиками, о коих вы упомянули. Каждое слово, которое вы услышали, сфабрикованные улики, которые вы имели в руках, должны были подставить именно вас, но никак не меня. Эта информация, даже если бы и вышла в газете, то её моментально бы уничтожили, как и вас. Но благодаря Мишель, доверившейся мне, хотя признаю, я недостоин этого, мне удалось разобраться в этом без последствий, – я дотрагиваюсь до руки Ника на своём плече и сжимаю её, ожидая ответа отца.

– О, Господи, но как? Я же верил… я видел… – бессвязно бормочет он, пока с его лица спадает вся краска.

– Предлагаю вам забыть об этом, как о досадном недоразумении. И у меня есть ещё один вопрос, который я хотел бы объяснить вам, – папа поднимает голову на Ника, а я хмурюсь, не зная, что ещё же осталось.

– Начну с того, что, если вы ещё раз поднимите руку на эту девушку, я подниму руку на вас. Это предупреждение, которое вы должны усвоить. Я не позволю, чтобы кто-то причинил ей физическую боль. И также вы больше ни разу не упомяните о том, насколько она хороша, насколько выгодна. А теперь последнее. Ваша компания, в которую вы так много вложили, и так много выудили из неё. Корпорация практически затонула, нет шансов на её спасение. И мы отказали вам в содействии лишь потому, что это было бессмысленно. Сколько бы мы ни вложили в неё, она потерпела бы крах. Потому что надо чистку проводить с работников и бухгалтерии, но никак не искать источники вложений. Компанию разворовывают с молниеносной скоростью, продают активы на чёрном рынке, оставив вас в дураках. И моё предложение следующее, как только корпорация заявит о своём банкротстве, то мы выкупим её по самой низкой цене. Мы уже выкупаем её. И хотели бы видеть вас в числе оставшихся и готовых поднимать её с нуля сотрудников. Я обещаю вам, полное содействие со своей стороны. Но с вашей же, требую полного подчинения и открытого доверия к нам. Никакого мошенничества, никакого воровства. Мы будем следить за всем, чтобы не повторить снова эту участь, которая постигла её, – Ник замолкает, и в палате наступает тишина.

Я не могу поверить, что он это делает. Мои глаза начинают слезиться от благодарности, от удивления и восхищения в глазах отца, оттого, что он это делает для меня. Я поднимаю голову на Ника, оборачиваясь, и вижу усталую улыбку, говорящую, что и ему было высказать это сложно. Но я горжусь этим человеком.

– У меня нет слов, мистер Холд. И я должен принести вам свои извинения за всё, что говорил. Я думал… ведь я думал, что прав, что защищаю её от вас. А оказывается, надо было защищать от меня. Я почту за честь работать на корпорацию, и обещаю вам, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы отбелить своё имя, – говорит отец, и я поворачиваюсь в его сторону, улыбаясь ему.

– Я рад, мистер Пейн, тогда заключим перемирие, – Ник отрывает руку от моего плеча и протягивает её папе.

– Ещё раз приношу свои извинения, – тихо произносит отец, пожимая его руку.

– Я их принимаю. А сейчас оставлю вас наедине. Жду тебя, Мишель, внизу, – Ник отходит от нас, и я наблюдаю, как он выходит из палаты.

– Боже, какой я идиот, – отец сжимает руками голову, а я вздыхаю, пересаживаясь на его постель.

– Нет, папа, ты не идиот. Просто тебя хотели подставить. Но… я…я хочу, чтобы ты поверил ему. Ник. Он самый лучший мужчина в моей жизни, – говорю я.

– Ты не понимаешь, Мишель, не понимаешь… Я тоже верил, верил безоговорочно, потому что… так верил, – шепчет он, шокированный до сих пор словами Ника.

– Я понимаю, папа. Как ты себя чувствуешь? – Перевожу я тему, и он разводит руками, показывая палату.

– Как протухший овощ, но я завтра поеду домой. Мне разрешили. И это теперь мне необходимо. Ещё твоя мать рассказала, что ты собрала вещи и уехала.

– Она приходила?

– Нет, конечно. Твоя мать развлекается, она звонила мне. Но, Мишель, послушай. Сейчас всё у вас хорошо, как я могу видеть. И ты влюблена в него, и он, надеюсь, тоже оценил тебя по достоинству. Но помни одну вещь – у тебя есть дом, у тебя есть место, где ты можешь спрятаться. Оно должно быть у каждого человека. И если что-то пойдёт не так, то, не думая, поезжай домой. Поняла меня?

– Папа…

– Обещай мне, если ты почувствуешь опасность… я не могу объяснить всего, но всё же, каким бы хорошим ни был Николас Холд, он имеет тёмное прошлое. И оно может вернуться в самый неподходящий момент, то спрячься. Обещай мне, – папа берёт меня за руку, и я киваю.

– Хорошо, – произношу я, хотя знаю, что все его опасения беспочвенны, продиктованы воспоминаниями об обманщиках и их фактах.

– А теперь иди, мне нужно отдохнуть, – он отпускает мою руку, откидываясь на подушки.

– Пока, – я встаю с постели и иду к двери.

– Мишель, – зовёт он меня, и я оборачиваюсь.

– Я люблю тебя, доченька, люблю больше всех и верю только тебе. Но не обмани саму себя, как это сделал я. Я горд, что ты выросла такой, как ни старался сделать из тебя мою куколку, ты имеешь стержень. Не позволяй никому сломить его, – меня останавливают его слова, и я хмурюсь, смотря, как глаза отца наполняются слезами печали.

– Папа…

– Уходи, Мишель, – он закрывает глаза, показывая мне, что разговор окончен.

Мне ничего не остаётся, как выйти из палаты и спуститься вниз, а оттуда подойти к Нику, стоящему у машины.

– Всё хорошо? – Спрашивает он.

– Да, спасибо тебе. Спасибо за то, что ты облегчил ему жизнь. Ник, у меня такое ощущение, что скоро я его потеряю. Не знаю почему, но в душе, как будто образовывается пустота на его месте, – делюсь я с ним, и из моих глаз скатывается слеза.

– Не говори глупости, ты просто слишком эмоционально воспринимаешь антураж больницы. С ним всё будет хорошо, как и с тобой. А сейчас поехали, мне бы хотелось немного погулять со Штормом и тобой. Построить планы на выходные, и, возможно, мы вернёмся в Монреаль, чтобы ты всё же попробовала шоколад, – Ник ласково поглаживает меня по волосам, успокаивая моё сердце, и я киваю, забираясь в машину.

Но всё же, неприятный осадок остаётся в груди, и я прижимаюсь к Нику, чтобы стереть его. Я не могу выразить, насколько восхищена им, а только могу слышать его ровное сердцебиение и расслабляться.

Машина останавливается у ворот, и мы выходим из неё. Ник отдаёт приказ Майклу, что он не нужен на сегодня.

– Пройдёмся? – Предлагает он, и я киваю.

Ник обнимает меня за талию, идя по тротуару, как неожиданно останавливается.