Я хочу позвонить Тейре или Нику, но сдерживаю себя, а в руке снова вибрирует телефон. Сара. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

— Привет. Не могу говорить…

— Миша, я знаю. Всё знаю. Райли тоже поехал с Ником, — перебивает меня подруга.

— О, Господи, меня трясёт, Сара. Райли тебе звонил? — Облегчённо вздыхаю и выхожу из машины, чтобы немного проветриться.

— Нет, пока ещё нет. Я подумала, что ты сильно волнуешься, и решила немного тебя отвлечь. Согласна?

— Да-да, спасибо.

— Как ты? Райли сказал, что Ник купил для тебя целый комплекс, чтобы ты наслаждалась готовкой, — улыбаюсь от слов подруги.

— Не мне, он…, наверное, мне. Я боюсь, — шепчу я.

— Это же Николас Холд, помнишь? А он везунчик, раз у него есть ты.

— Мне плохо, очень плохо, — признаюсь, когда в голове что-то щёлкает, и я слышу вопрос, заданный Сарой раньше.

— Сейчас плохо? Может быть, мне приехать? Ты где?

— Нет… на днях меня вырвало перед Николасом, представляешь? Я ничего не ела, желудок заболел. Да и, вообще, тошнит, даже сейчас. Наверное, нервы. Мне надо домой, Сара. Я хочу поехать домой, — забираюсь обратно в машину и, отключая звонок, резко завожу мотор.

Ник приедет туда, вероятно, привезёт и Тейру ко мне, если она будет сильно напугана. В таком состоянии её нельзя везти к Ллойдам, если Николас ничего Адаму ещё не сказал.

Я паникую. Причём очень жутко паникую и разгоняюсь на дорогах до недопустимой скорости. Сильно сжимаю руль и сбавляю скорость, опасаясь за свою жизнь. Я не должна принести новые проблемы. Не должна. Мой мобильный снова даёт о себе знать на светофоре. Тянусь за ним и вижу сообщение от сестры.


«Всё хорошо. Я в порядке. Николас мне помог. Меня везут домой к Ллойдам».


— О, Господи, — закрываю рот ладонью, и по щекам катятся слёзы облегчения.

Позади раздаются возмущённые сигналы, потому что я продолжаю стоять на светофоре.

— Да пошли вы в задницу! — Ору я, показывая средний палец проезжающему автомобилю. Не я первая начала, а этот мужчина. Он меня ещё и дурой безмозглой назвал.

Ставлю машину на аварийку прямо на дороге. Папа учил, что если я не уверена в том, что смогу ехать дальше, то плевать на то, что происходит вокруг. Нужно остановиться, включить сигнальные огни, и переждать.

Глубоко дышу и шепчу, как мантру: «Остановись и успокойся. Остановись и успокойся».

Меня потихоньку отпускает, но дрожь продолжает бить моё тело.


«Я могу приехать прямо сейчас», — пишу сестре.


Она не отвечает. Звоню Саре и сообщаю ей, что Тейра едет домой. Райли написал ей то же самое о том, что с сестрой всё хорошо, а этого Гленна забрали ребята Ника. Райли будет там. Звоню Нику, чтобы узнать, как он. Я не знаю, откуда появляются мысли о том, что его жизнь в опасности. Моя жизнь в опасности. Все, кто нам близок жизни, в опасности. Это какая-то ненормальная паранойя. Мне просто нужен свежий воздух. Чёртов воздух.

Выключаю аварийку и сворачиваю в первый переулок, чтобы бросить машину. Выхожу из неё и замираю, глубоко вдыхая и выдыхая. Достаю из машины рюкзак и иду по тротуару, смотря только себе под ноги. Я просто иду. Иду и иду, пока мысли не нормализуются, и я не чувствую себя немного лучше. Паника прошла. Достаю мобильный и вижу, что я гуляла больше двух часов. Николас мне не перезванивал, и это отчасти меня радует, потому что сейчас он занят этим мужчиной и причинами, зачем он это делал. А с другой стороны, ждать новостей — самое ужасное, что может быть. Ждать всегда противно. Кажется, что минуты останавливаются и издеваются над тобой. Да, действительно, ожидание не только выматывает, оно порой и прикончить может.

Ищу свою машину, на что убиваю ещё полтора часа. Забираюсь в неё и бросаю вещи рядом с собой на сиденье. Не торопясь, не гоняя по дорогам, еду к себе. Я надеюсь, что Николас тоже скоро приедет и обнимет меня. Мне нужны его руки. Это какое-то безумие и ненормальная зависимость от них. Но я чувствую себя в безопасности, когда меня обнимают. Николас обнимает. Он словно закрывает меня от этого жуткого мира, который очень многое у меня забрал и подарил его. Снова делаю попытку позвонить Нику, когда подъезжаю домой, но включается автоответчик.

— Я буду ждать тебя… не важно сколько. Я буду ждать тебя, — шепчу, выключая мотор и собирая все свои вещи, разбросанные в машине.

Вряд ли я усну сейчас, не зная, что происходит там, где Ник. Поэтому мне придётся потратить много муки и яиц для теста, чтобы приготовить кексы для Николаса. Он вернётся, и я накормлю его, прижмусь к нему и…

— Миша, — замираю, когда слышу очень знакомый голос.

Поднимаю голову и оборачиваюсь. Нет, мне послышалось.

— Миша.

О, Господи, по моей спине от страха пробегает холодок, когда я вижу парня, поднимающегося с бордюра.

— Люк? — Выдавливаю из себя, оглядывая его. Чёрт возьми, это, действительно, он. Кажется, что мы не виделись сотню лет. Он не изменился. Такой же, как раньше. Такой же придурок.

— Привет, — он улыбается, а я отшатываюсь от него и иду спиной.

— Не приближайся ко мне. Я вызову полицию, если ты сделаешь ещё шаг, — грожусь я.

— Миша, я не для этого приехал. Я…

— Да, тогда ты тоже не для того, чтобы усыпить меня, прижал к носу тряпку. Совсем не для этого, — фыркаю я, замечая, что мы стоим в тёмном углу у дома, и рядом никого нет. Это тихий район. Спальный. Здесь принято так. Никто мне не поможет. Телефон в рюкзаке. Валяется где-то. Дура я.

— Миша, прости меня. У меня не было возможности извиниться за то, что я сделал, но мне стыдно. Деньги…

— Да, они намного важнее человечности и хотя бы каких-то воспоминаний, правда? — Я должна потянуть время и попытаться забежать в квартиру, но для этого мне надо как-то обойти парня, а он отлично бегает.

— Нет, я это понял… меня отчислили из университета в Оттаве, — Люк запускает в светлые волосы ладонь и шумно вздыхает.

— И тебе нужны деньги от меня? У меня их нет, говорю сразу. Я…

— Нет-нет, Миша. Родители не знают, что меня отчислили за пьянство и прогулы. У меня забрали грант. Я работал в две смены в разных ресторанах, незаконно жил у ребят в общежитии, чтобы родители не узнали ни о чём. Я планирую восстановиться в университете со следующего года, вот и работал. Мне не нужны твои деньги, и я… я тебе соболезную. Я не знал твоего номера, не мог позвонить, чтобы сказать это лично, — тараторит он, но останавливается. Хмуро смотрю на него. Я не верю ему. Если один раз предал, то и второй тоже сможет.

— Как ты узнал, где я живу, и зачем ждал меня? Ты же ждал меня, верно? — Спрашиваю его.

— Да, я ждал тебя. У меня самолёт обратно ранним утром, я приехал только на восемь часов, чтобы встретиться с тобой, — кивает он, приближаясь ко мне ближе.

— Зачем? Кто дал тебе адрес? — Напряжённо шепчу я.

— Твоя мать.

— Что? Ты видел её? Она в Оттаве? — Шокировано произношу я.

— Да. Поэтому я и приехал. Я работаю официантом, и иногда из-за моей внешности меня берут на какие-то крупные приёмы, чтобы помогать там. На одном из них я и увидел её, она была с каким-то мужчиной. Пришла с ним. Она…

— Меня не интересует, с кем сейчас спит моя мать, и кто её обеспечивает. Она нас бросила, — резко перебиваю я. — Ты это хотел мне сказать? Так вот, ты сказал.

— Нет, я прилетел, потому что хочу исправить свою ошибку. Это своего рода извинение за то, что я сделал. Я хочу предупредить тебя…

— О-о-о, угрозы. Да пошёл ты, — фыркая, решительно толкаю его в грудь, чтобы обойти, но Люк хватает меня за локоть, заставляя остановиться.

— Отпусти.

— Миша, она хочет сделать что-то плохое. Клянусь, я слышал это. Она намерена сделать что-то плохое с тобой, чтобы Николас Холд раскошелился, — быстро шепчет Люк.

— Что ты сказал? — Моё дыхание сбивается.

— Выслушай меня, ладно? Я не причиню тебе боли. Я не для этого потратил большую для себя сумму, чтобы навредить тебе, — медленно произносит он.

— Говори немедленно, с чего ты взял, что она что-то такое планирует? — Шиплю я, дёргаясь в его руке, но он очень крепко держит меня.

— На том приёме я хотел с ней поздороваться, но отвлёкся, разнося заказы, и потерял её из виду. Но я всё же желал узнать, как ты, и, вообще, поговорить с ней, выразить свои соболезнования. Я искал её по залам, а потом увидел Роберта. Ты же помнишь Роберта, да? — Киваю ему.

— Так вот, он был там, но не в основном зале. Он стоял в углу, как будто ждал кого-то. Мысли о твоей матери у меня вылетели из головы, я разозлился за то, что он сделал со мной и планировал сделать с тобой. Я пошёл к нему и тогда чуть не столкнулся с твоей матерью, она была на два шага впереди меня, и я спрятался в нише. Она шла к нему. Они о чём-то говорили. Твоя мать была в ярости и направлялась в сторону уборных, а он за ней. Я последовал за ними. Кабинки там отдельные, но они вошли вместе в одну. Из-за музыки и болтающих людей я плохо слышал, о чём они говорили. Но твоя мать кричала о том, что ты её подставила и забрала все деньги себе. А ей ничего не осталось, как переехать и искать себе любовников. Из-за его появления у неё могут быть проблемы, поэтому она не желает его видеть снова. Роберт что-то ей сказал, и она затихла. Из его слов я понял, что он предложил ей какую-то альтернативу. Он упомянул Николаса Холда и тебя и то, что вы до сих пор вместе. А потом они перешли на шёпот. Когда они выходили из кабинки, то я спрятался в другой и приоткрыл дверь. Я услышал чётко: «Если первый вариант не сработает, то тогда есть второй. Твоя дочь — идеальный шанс вернуть нам обоим деньги и отомстить ему». На что твоя мать сказала, чтобы он позвонил ей, как только будут новости, — Люк замолкает и отпускает мою руку.

— Я думала он в тюрьме, — шепчу, полностью шокированная словами Люка.

— Я тоже на это надеялся. Роберт ушёл сразу же после разговора с твоей матерью. И тогда я решил подойти к ней, чтобы поздороваться. Она улыбалась мне и сказала, что ты ждёшь меня в Торонто и скучаешь, дав мне твой адрес. Я знал, что это ложь. Таким образом я тоже должен был стать частью какого-то идиотского плана, чтобы вмешаться в ваши отношения с Николасом Холдом, поэтому я не поднялся к тебе, а ждал на улице, надеясь, что ты будешь одна, и я смогу тебе сказать обо всём.

— То есть они хотят получить деньги Ника? — Уточняю я.

— Да, он же богат. О нём пишут газеты, у него берут интервью, и он испортил жизнь Роберту, я так полагаю. А твоя мать, она…

— Законченная сука, помешанная на своём статусе и наличии миллионов под подушкой, — едко заканчиваю я.

— Точно, — усмехается Люк.

— Когда ты их видел?

— Около трёх недель назад. У меня не было возможности прилететь сюда, пока я не накопил нужную сумму для взноса на полгода обучения, и номер твоего мобильного я не знал, чтобы позвонить.

— Три недели?

— Да, где-то так. Может быть, немного меньше, — кивает Люк.

— Чёрт, — шумно вздыхаю и потираю переносицу.

— Надеюсь, что я помог тебе, Миша. Не хочу быть должником всю свою жизнь. Я… — он тянется к моему лицу, а в моей голове столько мыслей, что я не успеваю среагировать на прикосновение к нему.

— Люк…

— Прости меня. Я просто урод, знаю. Но я всё же любил тебя. Я был счастлив, когда ты выбрала меня и была со мной. Я стану лучше, Миша, обещаю. И когда-нибудь буду достойным девушки, похожей на тебя. Надеюсь, я ничего не разрушу. Я…

— Ты что, не понял меня с первого раза? — В одну секунду Люка сбивают с ног, и он оказывается прижатым к стене.

От испуга подпрыгиваю на месте, когда вижу Ника, сжимающего горло парню.

Двадцать седьмой вдох

— Николас, отпусти его, — шепчу я и тяну Ника за руку.

— Я, мать твою, прикончу тебя прямо сейчас, чтобы ты больше никогда не смел до неё дотрагиваться, — он сильнее сжимает горло Люка, а парень пытается убрать руку, хватаясь за неё.

— Майкл! Помогите! — Кричу, оборачиваясь к машине, которая стоит рядом. Мужчина выскакивает из неё.

— Ник, пожалуйста, он пришёл по другой причине, — я уже плачу, пытаясь оттащить Ника от Люка.

— Мистер Холд, — меня толкают в сторону, и Майкл хватает Николаса за талию, с силой отрывая от Люка, падающего на землю.

— Я тебя убью, понял? Вали отсюда, но далеко не убежишь! — Ник дёргается в руках Майкла, а Люк отползает от нас.

— Уходи… спасибо, уходи, — шепчу я и поворачиваюсь к Нику.

— Послушай…

— Он трогал тебя! — Майкл отпускает Николаса, когда Люк находится уже на довольно большом расстоянии от нас.