— Выйди отсюда. Тебя не интересовало моё здоровье раньше, так сейчас это лишь фарс. Выйди, Ник. Иначе я просто сбегу отсюда и пойду туда, где смогу говорить со своим лечащим врачом наедине без тебя, — так же отвечаю ему.

— Только попробуй, поняла? Ты издеваешься надо мной, Мишель! Да иди ты к чёрту! — Захлопывает за собой дверь, а мои глаза снова наполняются слезами.

Так и будет. Я выберу ребёнка, а он вышвырнет меня.

Пирс, стоя за моей спиной прочищает горло, и я глубоко вздыхаю, заставляя себя думать только о малыше. Вытираю рукой нос и слёзы.

— Что происходит? — Интересуется он, когда я разворачиваюсь к нему.

— Вы же помните о клятве Гиппократа и о врачебной тайне, верно? — Уточняю я.

— Да, конечно, — кивает он, опускаясь в кресло, и я сажусь на стул.

— И все, о чём мы будем здесь говорить, не выйдет за пределы этого кабинета?

— Не выйдет.

— Даже если Николас будет угрожать, вы ему ничего не скажете, потому что если он узнает, то случится катастрофа. А вы видели, каким может быть Николас Холд в гневе, — напоминая о той драке, предостерегаю Пирса.

— Я понял, Мишель. Так что случилось?

Делаю ещё один вздох.

— Я беременна, — шепчу и оглядываюсь, проверяя закрыта ли дверь.

— Ещё раз.

— Я беременна. Я была в больнице, и мне поставили срок семь недель, вроде бы. Но сегодня у меня начались боли внизу живота. В интернете я прочитала о том, что это симптомы выкидыша, а я его не хочу. Я прошу о помощи, — едва слышно произношу я.

— Ты не сделала укол?

— Нет. Я забыла. Из головы вылетело, вот и результат. Но я не жалею и поэтому прошу вас, Пирс, помочь мне сохранить ребёнка и пока не говорить Нику. Вы видели, у нас сейчас довольно сложные отношения, да ещё и покушения. Они с ума сводят, — сдавленно говорю я.

— Так. Ты сдавала анализы? — Спрашивает он.

— Нет. Я думала об аборте, и мне выписали направление, но я отказалась от этого, — отрицательно мотаю головой.

— Нам придётся взять у тебя кровь и сделать анализ мочи. Это займёт не больше двадцати минут, за это время я тебя осмотрю.

— Хорошо. Только ему, пожалуйста, ни слова. Он и так весь на нервах, да и я поступаю не самым понимающим образом. Не могу контролировать злость и ярость. Она вспыхивает внутри меня, а потом слёзы. Это… меня выматывает, как и боли. Мне страшно, — шёпотом признаюсь я.

— Я понял. Ничего ему не скажу, но тебе придётся в этом признаться, Мишель. Ребёнок — это не просто. Это намного серьёзнее, чем ты думаешь…

— Я знаю. Только не сейчас. Я не могу сделать это сейчас, — перебиваю его, умоляюще смотря на Пирса.

— Сейчас я вызову медсестру и попрошу взять у тебя кровь, дам тебе баночку для анализа мочи. Гормоны, проверим гормоны для Николаса, — он поднимается со стула, и я быстро киваю.

Пирс проходит мимо меня и открывает дверь. Он зовёт медсестру обратно, и я слышу голос Ника.

— Пирс, что случилось? Что с ней? — Его голос напуган, и мне теперь так стыдно за то, что я накричала на него. Любимый мой…

— Ничего страшного. Болезненные месячные, это её испугало. Нам нужно сделать пару анализов и посмотреть, какие лекарства выписать ей сейчас, чтобы ослабить спазмы. Видимо, какой-то гормон зашкаливает, а какого-то не хватает. Всё в порядке нормы, такое случается у большинства девушек, которые делают противозачаточные уколы, — облегчённо вздыхаю, когда Пирс лжёт ради меня.

— Понятно.

Медсестра входит в кабинет, и меня ведут к дальнему углу, где сажают на кушетку и берут кровь. Мне передают баночку, и Пирс рассказывает, где находится туалет. Киваю ему и выхожу из кабинета. Ник оборачивается, а я замираю.

— Прости меня, я…

— Всё в порядке. Я тоже дура, — шепчу, медленно подходя к нему.

— Крошка, прости, я боюсь, что ты, правда, решишь сбежать и не выдержишь этого напряжения. Прости меня, я не отпущу тебя. Со зла сказал, — Николас обнимает меня и целует в макушку. Боже, если бы я могла быть честной сейчас. Но не в силах…

— Мне нужно сдать анализ, — тихо произношу я.

— Я буду здесь ждать тебя.

Бреду к туалету и собираю «материал». Мою руки и возвращаюсь в кабинет. Передаю баночку медсестре.

— Тебя смотрели на кресле или сделали УЗИ? — Спрашивает Пирс.

— УЗИ.

— Хорошо, ложись. Подними платье и опусти немного бельё.

Устраиваюсь на кушетке, и Пирс выдавливает мне на живот гель, а затем водит по нему датчиком.

— Хочешь посмотреть?

— Да, — шепчу я.

И впервые я вижу своего ребёнка. Это счастье. Вот этот непонятный овал — мой ребёнок. Пирс что-то нажимает и раздаются шумы.

— Сердцебиение в норме, — говорит он.

— С ним всё нормально, да? Он жив?

— Жив, и с ним всё пока стабильно. Срок десять недель. Тонус у тебя, Мишель. Скорее всего, это и стало причиной болей. Из-за этого сильного и постоянного тонуса может быть выкидыш. Сейчас дождёмся анализов, и я выпишу для тебя лекарства, которые тебе следует принимать каждый день. Витамины и гормоны, чтобы ослабить тонус. И я бы посоветовал не нервничать, особенно не кричать. Это сильно влияет на мышцы и стягивает их.

— Хорошо, я постараюсь. А скоро будет расти живот?

— Через пару месяцев уже будет заметно, что ты очень плотно поела, и эта «еда» никуда не уйдёт. А дальше всё зависит от размеров плода. Но могу сказать, что он будет немаленький. Пол пока не видно, — отвечает Пирс, вытирая с моего живота гель.

— А также у тебя нужно взять мазок. Это не больно. Я сделаю всё осторожно, чтобы не усугубить ситуацию. Если боли появятся снова, то я пропишу тебе свечи. Они обезболивающие, и помогут расслабить мышцы, — внимательно слушая, киваю.

— Переоденься в одноразовую сорочку за ширмой. У тебя есть ещё какие-то вопросы, Мишель? — Пожимаю плечами.

— Не могу вспомнить, — признаюсь я.

— Время ещё есть, — Пирс улыбается мне и меняет перчатки, а я иду переодеваться. Аккуратно складываю свою одежду и надеваю сорочку. Возвращаюсь и Пирс помогает мне забраться в кресло. Жмурюсь от яркого света и пытаюсь расслабиться. Я практически ничего не чувствую, кроме того стыда, что когда Пирс встречает меня на приёмах, а в уме видит то, что скрыто под моими трусиками.

— Всё, одевайся и возвращайся ко мне.

Поднимаюсь из кресла и натягиваю обратно свою одежду. Сорочку бросаю в урну. Подхожу к столу, и в этот момент входит медсестра, а вместе с ней и Ник.

— Всё в порядке? — Озабоченно спрашивает он, когда Пирс получает результаты анализов.

— Да, всё нормально, — киваю я.

— Я больше не могу там сидеть и не знать, что происходит. Она больна? Нужны какие-то процедуры? — Нервно спрашивает Ник.

— Мишель не больна, Николас. Она просто женщина, вот и всё. Такое с ними случается, и это не смертельно, — цокает Пирс, бросая на Николаса взгляд, а затем поворачивается к компьютеру.

— Всё подтвердилось, Мишель. То, что я сказал тебе, анализы это показали, — значит, десять недель. Ещё две недели и токсикоз прекратит меня мучить.

— Что подтвердилось? — Допытывается Ник.

— То, что организму Мишель не хватает гормонов… счастья, Николас. Именно счастья и заботы, — усмехается Пирс.

Ник недовольно поджимает губы, а я тихо хихикаю. Мне, правда, их недостаёт в последнее время.

— Выпишу препараты и свечи, о которых мы говорили. Сегодня используй одну. Жду тебя на приёме через две с половиной недели, Мишель, чтобы посмотреть, как дела, — Пирс поднимается из кресла и протягивает мне лист, но его перехватывает Ник и сразу читает.

Я напряжённо смотрю на Пирса, но он улыбается мне, заверяя, что обманул его. Облегчённо отвечаю улыбкой и одними губами говорю: «Спасибо».

Мы выходим из кабинета и спускаемся вниз. Нас снова окружает охрана, и так мы доходим до машины.

— Майкл, это нужно купить в ближайшей аптеке, — Ник протягивает ему лист и помогает мне забраться в машину. Очень бережно, что меня, несомненно, радует.

— Хорошо, сэр.

Он красивый. Должен быть красивым. Николас красивый, и его ребёнок тоже будет таким. И я слышала сердечко. Маленькое и сильное сердечко, которое борется, как и я, за эту жизнь. Теперь я ещё больше понимаю то, насколько всё моё будущее изменится. И я хочу этого. Я уже его люблю.

Вздрагиваю, когда ощущаю, как мою ладонь, лежащую на сиденье, обхватывает рука Николаса и сжимает её. Поворачиваю голову и мягко улыбаюсь ему.

— Я люблю тебя, — шепчу, а в голове добавляю, что люблю за возможность узнать продолжение нашей любви, даже если останусь одна. Николас подарил мне больше, чем просто отношения. Он навсегда подарил мне часть себя.

Девятый вдох

Выхожу из ванной комнаты и сразу же натыкаюсь на Ника, ожидающего меня.

— Ты как? Свечи помогли? — Волнуясь, интересуется он.

— Ещё нет, но, надеюсь, что скоро помогут. Всё нормально, — смущённо отвожу взгляд. Не всегда мужчине нужно знать, что именно вставляет в себя женщина. Особенно такие интимные вещи, как анальные свечи.

— Мишель, я не должен был говорить, что якобы терплю тебя, и мне всё это осточертело уже, — с тяжёлым вздохом произносит Ник.

— Не осточертело? — Скептически изгибаю бровь.

— Отчасти да, но не ты, а обстоятельства, которые сейчас вокруг нас. Они очень давят, и… в общем, я предлагаю забыть о том, что сегодня случилось. Может быть, поужинаем или тебе нужен постельный режим? Я не узнал этого у Пирса, наверное, мне следует, действительно, быть более чутким и проявлять больше заботы о тебе. Это я виноват и…

— Ник, хватит. Ты сам предложил всё забыть, и я не больна. Со мной всё в порядке, поэтому я с удовольствием поужинаю, — подхожу к нему и нахожу своим взглядом его обеспокоенные глаза.

— Хорошо. Тогда пошли? — Он протягивает мне руку, и я, улыбаясь, вкладываю свою ладонь в его.

Мы идём в гостиную, откуда моментально выскакивают собаки, радостно лая.

— Как тебе идея завтра договориться с охраной о том, чтобы мы вместе вечером с ними погуляли? — Интересуется Ник.

— Если это разрешено, то на десять-пятнадцать минут я бы вышла на улицу, — киваю я.

— Тогда я обсужу это с главой охраны безопасности, и они всё проверят, чтобы ты немного подышала воздухом. Мне жаль, что всё так, крошка. Есть ещё один вариант — отправить тебя в дом. О нём практически никто не знает, поэтому там безопасно, и ты сможешь гулять сколько угодно. С тобой будут люди, собаки и Кирк, — произносит Ник, когда мы рассаживаемся за столом.

— И не видеть тебя каждый день? Нет. Я буду здесь и больше не сделаю попыток сбежать. Я тоже много сказала того, чего не следовало. Испугалась, — слабо усмехаясь, пожимаю плечами.

— Я надеюсь, что скоро всё решится. У меня появилась зацепка, и сейчас её проверяют, — сообщает он.

— Правда? Это насчёт нападения и взрыва?

— Всего. С одной стороны, я бы хотел, чтобы мои мысли и догадки подтвердились, а с другой… это будет ужасно, — Николас хмурится и кивает Кирку, поставившему перед ним тарелку со стейком и овощами.

— Ты думаешь, что это кто-то из твоей семьи, поэтому ужасно? — Тихо произношу я.

— Нет. Не будем пока думать об этом. Когда появится что-то более точно, я тебе скажу, — мотает головой и дарит мне натянутую улыбку.

— Хорошо.

Мы ужинаем в тишине. Я обдумываю слова Ника и корю себя за то, что мои эмоции вышли из-под контроля, вызвав скандал и создав проблему для него. Я, правда, не хотела, чтобы так всё получилось, но в тот момент очень сильно испугалась, начитавшись статей в интернете. Это сложно не знать, что со мной происходит, потому что я никогда не интересовалась беременностью и всем, что с ней связано. А сейчас каждое изменение в моём теле меня страшит.

Звонит мобильный Ника, и он достаёт телефон из кармана.

— Да. Слушаю, — откладываю приборы, поднимая на него взгляд.

— Хорошо. Я понял. Спасибо, сейчас посмотрю, — он кивает и встаёт из-за стола.

— Что случилось? — Шепчу, замечая, как он бледнеет.

— Ничего. Кое-какие накладки в работе. Мне нужно проверить почтовый ящик и ответить на письмо. Ешь, — он врёт. Я замечаю это по его нервным движениям и быстрым шагам, как и по глазам, которые он моментально спрятал от меня.

— Мисс Пейн?

— Спасибо, Кирк, мы закончили. Думаю, Николас больше не будет есть, — не глядя на парня, встаю со стула. Беру бокал Ника с недопитым вином и направляюсь за ним.

Сейчас все накладки кажутся для меня очередной угрозой. И я не могу быть в неведении. Тихо иду в спальню и понимаю, что он в кабинете. Может быть, и, правда, это работа, но он бы не побледнел из-за каких-то недоразумений. А вот если бы случилось что-то намного серьёзнее, то он бы выглядел именно так.