– Да, конечно, милый. Скоро уже. Лечу!

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Арина нажала на клаксон и долго не отпускала руку, а девушка прервала разговор, недовольно посмотрела на Арину, и боковое стекло ее машины поползло вверх.

Это было как наваждение: в те дни ей казалось, что все хорошенькие девушки, которых она видела с трубкой у уха, говорили именно с ним.

Глава 24. Начало

С почтой пришло извещение из милиции о том, что против Арины может быть возбуждено уголовное дело по поводу неуплаты налогов за предыдущий год. Она должна была в десятидневный срок предоставить в распоряжение следственных органов все необходимые документы. Арина немедленно позвонила родителям: папа прекрасно разбирался в юридических вопросах и обычно консультировал ее. Телефон долго не отвечал, потом трубку взяла мама и сказала, что папа только что ушел, а перед этим ему звонили из офиса Бориса с требованием вернуть спонсорские деньги.

– Мама, что это значит?

– Боюсь, это только начало.

– Чего?

– Страшной мести, – ответила Аида Григорьевна, которая не одобряла ее решения в такой ситуации оставить ребенка.

Арина бросила трубку.

Месяц прошел в страшном напряжении. Борис прекратил финансирование спектакля, над которым уже несколько месяцев шла работа у отца в театре. Необходимо было срочно заплатить за костюмы, а также выделить денежную компенсацию артистам, которые ради этой постановки отказались от других предложений. Папа держался стоически, хотя его донимали звонками и требованиями вернуть деньги. Звонил один и тот же человек, по Арининым предположениям Черноус, который утверждал, что выделенные на постановку деньги были не меценатством, а обычным кредитом, то есть деньги нужно вернуть с процентами.

Арине же приходили запросы, в которых ей настоятельно рекомендовали доказать, что она заплатила налоги со своих концертов. Налоговая полиция получила анонимное письмо, в котором перечислялись все ее заработки за последние несколько месяцев. В качестве заработков там упоминались даже денежные подарки Бориса.

Арина была совершенно уверена, что он не в курсе происходящего и весь этот кошмар – дело рук его окружения. Оставив надежду дозвониться до него, она пыталась передать ему через знакомых письмо.

– Наказать тебя не накажут, – говорила мама, – посадить не посадят, дом не отнимут, но нервы помотают, а денег на адвокатов потратишь немерено, что, должно быть, и является чьей-то целью.

– Этот кто-то работает за его спиной. Сам он так поступать не может! Мама, пойми, не может! – плакала от обиды Арина. – Он любит меня!

– Несчастье проистекает из неправильной оценки ситуации, – говорил папа. – Похоже, все мы подпали под его обаяние. Но нужно искать выход. Главное – спокойствие и никаких истерик.

Папа метался по квартире в поисках заграничного паспорта. Они с мамой, вернувшись в Москву, несколько дней тщетно пытались навести дома порядок: рабочие уже давно не приходили, и здесь все было вверх дном.

В конце августа Арине позвонил Арсений и капризным голосом сказал:

– Тут какие-то люди, помощники твоего хорька, требуют вернуть машину. Ты уж разбирайся с ним сама и знай: я ничего возвращать не буду. Машина – моя, а старую я уже продал!

Когда в ответ Арина попыталась что-то объяснить, пожаловаться на свое положение, он бросил трубку, но тут же перезвонил и прокричал:

– Ты меня в свои дела не путай! У меня денег нет, и, повторяю для глухих: машину я возвращать не буду! – и снова раздались короткие гудки.

В тот день больше звонков не было.

Объяснять что-то брату было бесполезно. Арина знала: Арсения с детства никто, кроме него самого, не интересовал, на окружающих у него не хватало времени. Он был так сосредоточен на себе и своих проблемах, что совершенно серьезно мог часами говорить с мамой о своей внешности и даже склонности к запорам.

Но дня через два Арсений снова позвонил. Теперь он начал с крика:

– Что мне делать? Они звонят, обзывают грязным педиком! Я их боюсь! Они могут убить меня или переломать мне ноги! Как я буду танцевать?! Сделай что-нибудь! Позвони ему, скажи, чтобы от меня отстали! Что ты такое сотворила, что у него на тебя такой зуб? Отдай ему все, все отдай! У тебя и без него все было!

– Если бы я могла дозвониться, я бы, конечно, попросила, чтобы отстали и от вас, и от меня! – горько произнесла она и первой положила трубку.

Однажды папа не выдержал, позвонил помощнику Бориса и попросил прекратить травлю Арины и ее семьи.

– В конце концов, она всего лишь слабая женщина, к тому же беременная, и вскоре у нее родится ребенок, который будет Борисовичем или Борисовной.

Помощник хмыкнул и ответил:

– Извините, но по нашим сведениям это будет скорее Игоревна или Анатольевич.

– С вашего позволения, я не буду передавать эти слова Арине, – сказал Александр Илларионович и повесил трубку.

В желтой прессе вдруг появились заметки о предстоящей свадьбе Бориса Вальтера и Арины Шутовой, словно кто-то поставил себе целью добить и ее, и нерожденного ребенка.

Арина прочла отзывы на это сообщение в интернете, и ей показалось, что новость обсуждают там только причастные к событиям лица:

«Опоздало сообщение, Вальтер еще неделю назад выставил ее из дома. Плохо себя вела».

«Откуда вы знаете, сортиры у него моете, что ли?»

«У нее голос обалденный! Приворожила!»

«Это у него миллионы обалденные, это они ее приворожили».

Но как оказалось, это было еще не все. Вскоре в газетах появились новые, не менее сенсационные сообщения: две большие статьи. В одной ее имя связывали с именем недавно умершего бандита, по слухам державшего общак, а вторая представляла собой интервью с украинским олигархом, который рассказывал о своих близких отношениях с Ариной, ее беременности и готовности на ней жениться. В обеих статьях, написанных явно одной рукой, об Арине говорилось как об известной своей алчностью «московской тусовщице». В первой утверждалось, что она прибрала к рукам воровской общак и поэтому нуждается отныне в серьезной охране, а во второй – что отказалась от предложенных ей олигархом денег, заявив, что один-два миллиона ее не устраивают, она рассчитывает на сотни.

Узнала она о статьях от случайной знакомой, не преминувшей позвонить и ужаснуться, а когда Арина сама все это прочла, у нее случилась истерика. Полина, которая, к счастью, как раз была рядом, не зная, что делать, вызвала «скорую». Врач отнесся к состоянию Арины очень серьезно, сделал укол и пока не убедился, что она успокоилась, не уехал.

– Это не он, – твердила обессиленная Арина. – Это его окружение. Он не мог, он хороший, и он любит меня!

– Любит?! Может, и любит… Только что в этом хорошего?

– Не понимаю, почему его окружению так непременно надо доказать, что это не его ребенок?

– А что, лучше будет, если они признают, что он – подлец, бросил беременную женщину? Гораздо удобнее сказать, что ты стерва, сама не знаешь, от кого забеременела, что ты разбила его сердце…

– Но его вводят в заблуждение! Я же видела: он уверен, что они его обожают, а они его строят, потому что он – их бизнес! Обманывают, подсовывают ложную информацию, делают все, чтобы он мне не верил. А ему и в голову не приходит, что у них есть при этом свой интерес. В такой ситуации самый сильный и уверенный в себе мужчина потеряется.

– Но не умный…

– Что?

– Я говорю, умный не потеряется. Если он, конечно… Понимаешь, я думала о том, что ты о нем рассказывала, и… – но обернувшись, Полина увидела, что Арина уже спит.

Укол подействовал, она спала крепким сном, и лицо ее было спокойным и даже радостным, потому что ей снился Борис, они лежали в шезлонгах на берегу океана, и он держал ее за руку.

На следующий день телефон буквально надрывался. Утром позвонили родители и, выхватывая друг у друга трубку, что-то нервно пытались говорить про спокойствие и здоровье ребенка. Потом начались журналистские звонки, просьбы прокомментировать публикации, рассказать, как все было на самом деле. Арина ожидала чего-то подобного. Еще накануне вечером, несмотря на слабость, она решила, что скрываться от журналистов не будет, потому что любые попытки самоустраниться и лечь на дно все воспримут как признание того, что «просочившаяся» в прессу информация правдива.

– Что вы можете сказать об этих публикациях? – спрашивали ее.

– Только то, что там нет ни слова правды.

– Но то, что вы беременны, правда?

– Без комментариев.

– А кто настоящий отец вашего ребенка? Правда ли, что это известный бизнесмен Борис Вальтер?

– Без комментариев.

К вечеру все немного успокоилось. До нее дошла информация, что посланным на Украину по горячему следу спецкорам найти «любовника-олигарха» не удалось. Не было человека с таким именем и фамилией и в других бывших советских республиках, но опровержений в прессе не последовало. Журналисты внезапно потеряли всякий интерес ко всей этой истории – и даже к якобы прибранному ею к рукам общаку. Но угроза жизни, столь явственно прозвучавшая в первом материале, оставалась. И что с этим делать, Арина не знала.

Живот уже был заметен, и Арина попросила в театре отпуск. У беременных голос звучит нормально, многие поют до восьми месяцев, но Арина знала, что при пении плод испытывает перегрузки, а такое чрезмерное давление может быть опасным. Одна ее коллега очень хотела выйти на сцену в премьере «Кармен» и на сроке в пять с половиной месяцев спела первый спектакль, а после спектакля ее увезли на «скорой», и ребенка спасти не удалось. У другой знакомой, солистки Большого театра, исполнявшей Керубино на поздних месяцах беременности, родился мертвый ребенок. Арина понимала, что ради ребенка надо многим жертвовать, и спокойно отдавала другим солисткам партию за партией.

Ребенок вовсю толкался в ней, и хотя она практически не набирала вес, ходить становилось все труднее. Однажды, когда Арина заехала в магазин купить новую игрушку Алеше, который тоже скучал по Борису и чувствовал себя заброшенным и одиноким, она встретила свою давнюю знакомую Люду.

Они не виделись лет десять, и Арине было известно, что Люда родила от очередного олигарха ребенка и жила безбедно – то ли на его, то ли на свои деньги. Женщины расцеловались, и Люда, погладив Аринин живот, сказала:

– Ну что, мы с тобой теперь родственницы?

– В каком смысле?

– Ну как же, – усмехнулась она, – ты разве не знаешь, что десять лет назад я родила дочь от отца твоего ребенка?

– От кого?!

– От папашки общего!

– Что?!

– Да ты не волнуйся, любви у нас не было, так, в рабочем порядке, случайно. Я долго не могла забеременеть, а тут на´ тебе… уж очень он плодовитый оказался. Я решила оставить ребенка, но спросила Бориса, что он об этом думает, и надо отдать ему должное: он – мужик порядочный, записал девочку на свою фамилию. Так что ты не волнуйся, он обязательно появится и тоже твоего ребенка на себя запишет, безотцовщиной не останется.

Арина словно одеревенела и не могла вымолвить ни слова. Потом, очнувшись, спросила:

– Борис видится с дочерью?

– Да нет, зачем ему! За все десять лет ни разу не появился, очень занят, деньги делает, но мне его деньги не нужны, я сама богатая, а вот тебе-то он должен помочь…

– Нет, не похоже.

Арина в двух словах рассказала Люде о том, что происходит с ней и ее семьей, и добавила, что уже и не хочет никакого участия Бориса в судьбе ребенка, лишь бы кончился этот кошмар.

Люда выслушала ее историю недоверчиво и долго ахала:

– Неужели это он?! Я его не узнаю!

Арина даже пожалела о своей откровенности и впервые поняла, что не все знакомые смогут поверить ее истории. Прощаясь, Люда улыбнулась:

– Что бы то ни было, наши дети должны общаться, они ведь родственники! Не падай духом, не исключено, что я помогу тебе связаться с Борисом.

Удрученная Арина попыталась сосчитать новых родственников: одна официальная дочь, с которой они так неудачно познакомились, одна у Люды, одна у «вице-мисс» и еще две – у неофициальной жены. Итого пять дочерей. «И я тоже хочу девочку», – грустно думала она, возвращаясь домой.

Алешу игрушка не обрадовала, он по-взрослому обнял мать и поцеловал, словно все понимая.

– Ты не грусти, мама, я тебя очень люблю.

На следующий день она приехала в перинатальный центр на ультразвуковое обследование. Врач, предварительно осведомившись, хочет ли она заранее знать пол ребенка, поздравил:

– У вас мальчик. – И словно прочитав в ее глазах вопрос, повторил: – Точно мальчик, в вашем случае сомнений никаких.

Арина как сомнамбула вышла из клиники, села за руль и выехала на трассу. Был конец рабочего дня, и машины еле ползли. Она вдруг поняла, что застряла в пробке возле офиса Бориса. Арина взглянула на «седьмое небо», где была так счастлива, и впервые за много дней мысленно к нему обратилась: «Ты так мечтал о сыне, а я даже не могу сообщить тебе об этой радости!»