Ирис Ленская - А может, это любовь?

— Как же я тебя ненавижу! —  выкрикнула продавщица местной «Пятёрочки», нисколько не смущаясь собравшихся вокруг гостей. —  Да, да, тебя, Диночка!

Стоявшая в белом платье Дина Шахова остолбенела от неожиданности. Опешил и жених, державший её за руку.

В полной тишине было слышно учащённое дыхание собравшихся и шорох нарядных платьев.

— Решила окольцевать отца моего ребенка?! Ах ты грязная подстилка! — возмутительница спокойствия положила одну руку себе на живот, а другую протянула к жениху и невесте. —  Вы только посмотрите на неё! Ни стыда ни совести!

Это заявление прозвучало как гром среди ясного неба. Игравшая торжественная музыка тут же смолкла, стоявшие гости с любопытством обывателей обратились в слух. Обомлев, Шахова непонимающе смотрела на проступающий под голубым сарафаном живот девушки. А затем подняла взгляд на будущего мужа… и обмерла.

На красивом растерянном лице было написано нечто, похожее на отчаяние.

— Лёша, не молчи, — прошептала Дина, сжимая его руку и надеясь услышать в его ответе отрицание, негодование, даже возмущение. —  Скажи, что это неправда! — в последней надежде попросила она.

Но мужчина не отвечал.

— Воровка! На твоём месте должна быть я! —  надрывалась скандалистка, но Шахова не сводила глаз с жениха и чем дольше смотрела, тем больше понимала, что не забудет выражения его лица никогда. Отчаяние быстро сменилось гримасой досады, словно он раздумывал, можно ли продолжать лгать дальше или уже не стоит…

— Диночка, послушай, — хриплый голос понизился до шёпота. —  Давай поговорим наедине… Выслушай меня, прошу!

Внезапно пришло осознание: свадьбы уже не будет, и ничего никогда не будет как прежде… Выпустив руку жениха, Дина медленно обвела взглядом гостей. Кто-то охал, прижимая ладони ко рту, другие отворачивались и смущённо смотрели в пол, а некоторые сочувственно перешептывались.

— …у нас с ней всё кончено, — Лёша попытался положить руку на плечо невесты, но та отстранилась.

— Хватит притворяться! — всхлипнула будущая мать. —  Жениться надумал, а сам три года ко мне таскался под видом командировок!

Командировок, в которые так часто ездил Лёшка. Дине внезапно вспомнились слова подруги: «Кажется, я видела твоего бойфренда в “Пятёрочке” на соседней улице, он так мило чирикал с какой-то продавщицей, а ты говорила, он в отъезде…» Тогда Шахова не придала этому значения… Он всегда возвращался из командировок уставший, невыспавшийся, с букетиком цветов или конфетами и, виновато улыбаясь, чмокал её в щёку, а затем шёл в душ. И Дина неизменно находила этому оправдание — «ну вымотался мужик». И только сейчас пазл сложился в чудовищную картину из двойных стандартов, лжи и лицемерия.

Три года… Сердце сжалось в тугой комок. Они вместе уже три года, и всё это время Лёшка изменял ей с какой-то девкой?! А потом возвращался как ни в чём ни бывало… Перед глазами поплыли разноцветные круги. Стало трудно дышать.

Скотина, мразь… как он мог?!

— Что здесь происходит?! —  к ним, расталкивая толпу локтями, протиснулась сестра Дины. —  Какого хрена вы слушаете эту ненормальную? А ну пошла вон отсюда!..

Но Шахова уже не помнила себя от стыда и отчаяния. Это было невыносимо! Какой позор!

Размахнувшись, она хлёстко ударила бывшего жениха ладонью по щеке, и звук этот разнесся по банкетному залу как выстрел.

— Ненавижу! — и, подхватив подол белоснежного платья, бывшая уже невеста бросилась к выходу.

Люди расступались перед ней, смыкаясь за спиной стеной холодного молчания.

В висках стучало лишь одно: прочь, прочь, прочь!

Выскочив на широкую мраморную лестницу, Дина вихрем слетела вниз и рванула к дверям ЗАГСа.

Скорее, добраться до своей квартиры, разорвать проклятое платье на мелкие кусочки, смыть с себя весь свадебный макияж и… уехать как можно дальше! Куда глаза глядят, на край света…

Она даже не представляла, что будет потом, но понимала, что её жизнь разбилась на тысячу осколков, которые уже не собрать и не склеить.

 «Уеду… уеду… уеду», — звучало в такт колотившемуся сердцу.

Задыхаясь от разочарования и унижения, Шахова выскочила на улицу в поисках такси. Скорее, пока её не кто-нибудь не догнал… Подальше отсюда. Подальше от ЗАГСа. Подальше от этого позора!

— Куда летишь под колёса, ненормальная?! Жить надоело? —  крикнул из окна едва успевший затормозить водитель.

— Пожалуйста, я вас очень прошу, увезите меня отсюда!

— Сбежавшая невеста, что ли? —  попытался пошутить шофёр.

— Хуже! Обманутая… — пробормотала Шахова и залилась слезами.

— Ну ты даёшь. Ладно, отвезу бесплатно, говори адрес.

День близился к вечеру. Темнело. Дорога, петлявшая между холмов, с каждым километром становилась хуже и хуже.

От тряски у Дины ныло всё тело. Колёса её крохотной «Дэу» то и дело попадали в ямы, отчего машинка подпрыгивала, обиженно подрагивая подвеской.

— Только попробуй разреветься! — сквозь зубы проговорила молодая женщина самой себе.

Пусть её будет ждать отвратительная ночка и не менее радостный следующий день. Пускай налетит ураган, хлынет дождь, пойдёт град — она ни за что не расплачется! Хватит с неё пролитых слёз! Дина Шахова поклялась никому больше не верить и ни одного мужчину не впускать к себе в душу.

Она давно планировала отдых на море, хотела сделать сюрприз возлюбленному ко дню его рождения. Теперь же Шахова направлялась туда одна. Подальше от позора! Теперь не только родственники и друзья, но и вся округа знала, что Лёшка променял её на продавщицу, которая от него забеременела. Этот обман продолжался почти три года! И от любопытства, не очень-то и тщательно скрываемого за сочувствием, казалось, некуда было деваться.

Теперь весь мир знал, что её просто кинули!

Дина резко ударила ладонями по рулю, боль вытеснила злость. Хватит страдать и жалеть себя! Больше она никогда не будет плакать из-за разбитого сердца!

Всю горечь и стыд молодая женщина надеялась утопить не в слезах, а в море… И больше всего хотелось доказать родным и друзьям, что предательство жениха ничего для неё не значит.

Может, ей даже удастся найти бойфренда и показать его позже подружкам…

Дина мгновенно представила красавца с синими глазами и кучей денег, который будет носить её на руках и задаривать подарками. Почему бы и нет? Только, чур, ничего серьёзного! Она вполне допускала ни к чему не обязывающие отношения лишь для повышения самооценки… Для того чтобы снова почувствовать себя живой, дышащей, почти счастливой. Женщиной из плоти и крови, без страха смотрящей вперёд.

Машина в очередной раз подпрыгнула на ухабе, и Шахова выругалась сквозь зубы.

Размечталась! Такое бывает разве что в мелодрамах и во второсортных женских романах. Хватит пускать розовые слюни! Пора вернуться на грешную землю, к реальной жизни…

Неожиданно брызги грязи из-под колёс брызнули на лобовое стекло. На мгновение стоны раненого самолюбия сменились страхом за собственную жизнь, девушка поспешно, ещё перед тем как успела включить дворники, дала по тормозам, благо дорога в этот тихий час была пуста, и маленькая «Дэу» замерла у обочины.

Дина свернула на обочину и уткнулась лицом в руль, собираясь с духом. Вот невезуха!

Она уже начинала жалеть, что не приобрела GPS. Черт её дернул сюда повернуть! Неизвестно, куда ведёт эта дорога… Вспомнилась какая-то дурацкая песенка: «Я буду любить тебя всегда, и пусть ведёт меня дорога в никуда».

Настроение пропало окончательно, когда она вышла из машины и провалилась по щиколотку в грязь. Проклиная всё на свете, молодая женщина поплелась к багажнику, достала бутылку воды, пару тряпок и пачку влажных салфеток. Дворники у неё были старые, больше скрипели и размазывали грязь, оставляя на стекле широкие нетронутые полосы, чем расчищали обзор. Их давно полагалось сменить, но бывший жених с этим не торопился, а она сама… Что ж, теперь подобными вещами действительно придется заниматься самой.

Внутренний голос противно захихикал: «Говорили же: поезжай на автобусе, но ты же самая крутая, всё тебе море по колено…»

Ну да, сейчас!  Дине совершенно не хотелось трястись на автобусе в компании какой-нибудь сердобольной бабульки, слушать жалостливые речи и местные сплетни. Да и вообще, она не горела желанием искать попутчиков, посвящать их в свои проблемы. Даже подружкам поплакаться — и то гордость не позволяла.

Развернув тряпку, Шахова принялась поливать водой и яростно оттирать замызганное грязью стекло.

Как бы ей хотелось обратить время вспять и вернуть последние три года жизни, потраченных впустую! Этот придурок не давал видеться с подругами, ревновал к каждому встречному, в то время как сам спал с продавщицей.

Впрочем, сама виновата! Её ведь предупреждали. Роман закрутился так внезапно, что Дина не успела опомниться. Алексей умел говорить, очаровывая. Плавно, неторопливо и изящно. Невозможно было сопротивляться его голосу, шептавшему ласковые слова. Бархатный, с хрипотцой он словно гипнотизировал, подчиняя своей воле.

Шахова поняла, что влюбилась. Неожиданно и сразу, без оглядки. А ведь ещё совсем недавно не верила в серьёзные отношения. Но тут вдруг завертелось, потянулись совместные выходные, ужины в дорогих ресторанах, походы в кино на фильмы, которые она никогда не смотрела раньше, ночные прогулки. Последние два годы работы в колледже её жизнь не изобиловала событиями. Те редкие выходные, которые она себе устраивала, Дина проводила в компании сестры или подруг.

«Переедешь ко мне?» —  спросил Лёшка через неделю знакомства, нежно целуя её запястье.

И она согласилась, не слушая тревожный голос здравого смысла, настаивавший на том, что всё это не по-настоящему. С тех пор весь мир для неё заключался в одном-единственном человеке… Который всё время пытался её на чём-то поймать. Когда Дина надевала короткую юбку, узкое платье или штаны в обтяжку, спрашивал, для кого вырядилась. Дошло до того, что пришлось сократить походы в спортзал и отказаться от бассейна, лишь бы не провоцировать бойфренда на новый конфликт. Она так верила ему! Мужчина казался чутким, нежным и заботливым… Не таким, как все прочие.

Какой же она была дурой! Полной идиоткой!

Когда стекло вновь заблестело, Шахова тяжело вздохнула и утёрла со лба пот.

Хватит уже дурацких воспоминаний. Все переживания нужно засунуть куда подальше. Вперёд и только вперёд! В Сочи её ждет забронированный номер с балконом и видом на море. Днём она будет на пляже, а вечером пойдёт в местный ресторан или в шумный ночной клуб, где будет танцевать до утра. Вот тогда и оторвётся на всю катушку! Если, конечно, вообще когда-нибудь доберётся до курорта…

Дорога петляла всё сильнее, а темнело быстрее…

В кабинете царил полумрак. Только небольшой настольный светильник едва желтел в темноте. Блики скользили по лицу пожилого мужчины, очерчивая его орлиный профиль и гневную складку на лбу. Он сидел, строгий и грозный, словно верховный судья, готовящийся зачитать приговор.

Напротив него в кресле, закинув ногу на ногу, расположился темноволосый молодой человек атлетического телосложения с правильными чертами лица. Ни его расслабленная поза, ни скучающий вид не могли вывести отца из себя. Он знал, что сын ожидает серьёзного разговора и готовится защищать свои интересы.

 — Ну что, Влад, я жду объяснений, — начал отец, сурово глядя на сына.

— А что я должен объяснять? — развёл руками Владислав. — Слушаешь всякие сплетни! Я ни в чём не виноват.

— Нет, виноват! — ударил по столу отец. — Когда ты уже повзрослеешь? Только и делаешь что развлекаешься, проматываешь семейные деньги! Живёшь в своё удовольствие. Никаких обязательств! Сколько раз уже об этом говорили? Я же тебя предупреждал! Совесть у тебя есть, в конце-то концов?!

— Я трачу только то, что заработал сам.

— Не забывай, что это мой бизнес! Мой, слышишь? Мой! Я-то думал к тридцати годам сделать тебя своей правой рукой. А теперь даже не знаю…

Владислав выжидающе посмотрел на родителя.

— Так что случилось? Чем я опять тебе не угодил?

— Твои бабы — дуры и проститутки, вот чем! — рявкнул отец. — Сосут из тебя миллионы, а ты и рад стараться. Ещё и на работу притащил эту идиотку Веру. Какая из неё секретарша? Только задом вертеть умеет. Весь график мне перепутала.

— Уволь, и делов-то!

— Уже… А для тебя у меня сюрприз.

Отец протянул сыну какую-то бумагу.

— Сперва прочитай. А потом скажешь о своём решении.

* * *

Прошло два дня. Владислав гнал свой джип «Вранглер» по тихому шоссе, ругаясь на чём свет стоит. Дурацкая свадьба друга, с которой он сейчас возвращался, отвратительный серпантин с раздолбанным асфальтом, американский внедорожник, пасовавший перед российскими ухабами, — всё это раздражало.