— Не могу дождаться этой поездки в Лос-Анджелес. — Аден оторвал кусочек хлеба.

На ее празднике появилась тучка и стал накрапывать довольно сильный дождик. Когда и на сколько ее новый бойфренд (кем, определенно, он теперь ей был) собирается в этот Лос-чертов-Анджелес?

— Один раз я там был. — Аден только увеличил нависшую над его гёрлфренд (кем, определенно, она теперь ему была) грозовую тучу. — Но то была короткая деловая поездка. В этот раз можно будет внимательно все осмотреть, по-настоящему почувствовать очарование этого места. Восемь недель — это, можно сказать, не просто поездка, а кусочек жизни!

Прибыла пицца. Пока Аден благодарил официанта, в ее мозгу все лихорадочно прокручивалось. Восемь недель! И как это он может так веселиться, понимая, что покинет ее на целых восемь недель после всего, что с ними произошло! Она смотрела на него во все глаза, пока он аккуратненько разрезал свою пиццу «Четыре времени года» на ровненькие кусочки.

Иви представляла его в окружении голливудских красавиц в бикини, у которых размеры груди соперничают с пышностью причесок.

— Видимо, — продолжал он, помахивая вилкой с пиццей и анчоусом, — самое главное во всем этом то, что там будешь ты.

— Я буду там?

В том, что он говорил, не было никакого смысла.

— Я так не думаю, — сказала Иви злобно. — Я буду сниматься в телесериале. Или ты об этом забыл?

Аден уставился на нее так, как будто она сошла с ума. Кто знает, может, она и привыкла так себя вести, но он никак не мог одобрить подобную манеру поведения.

— Да-да, — согласился он голосом, которым говорил всего один раз в своей жизни, а именно: когда пытался уговорить свою обезумевшую бабушку перестать петь. — Ты снимаешься в телесериале, в Лос-Анджелесе. Со мной.

Ивина нижняя челюсть выдвинулась вперед, а все лицо приняло чрезвычайно мрачное выражение. Это не добавило ей привлекательности, а скорее, вызвало воспоминание об обезьянах, но она не в силах была что-либо с этим поделать. В конце концов она тихо произнесла:

— Ты хочешь сказать, что «Заход солнца» будут снимать в Лос-Анджелесе и ты над ним работаешь?

Было ясно, что Аден делает все, что в его силах, чтобы не расхохотаться.

— Тебе что, нужно все повторять по три раза и громким голосом? Да, дорогая, я действительно помощник режиссера на этих съемках, и мы летим именно туда, куда я сказал, на восемь недель вместе с тобой. Что же, твой агент не прочитал тебе условия контракта?

И все же, только когда Аден обнял ее, Иви почувствовала, что мрачная туча рассеялась. Значит, она отправляется в самый блестящий уголок на планете, это все оплачивают, со своим любимым, прекрасным, добрым, веселым бойфрендом, который еще и так прекрасно целуется!

И еще — он назвал ее «дорогая».


Спокойной прогулкой такие события закончиться не могли. Полночь застала Иви и Адена на крыльце, открывающими замок и целующимися так, будто они были рождены только для этого.

Когда они наконец вошли, то столкнулись с Бингом, который тащил вниз стремянку. Его волосы, руки и ноги были испещрены белыми полосочками. По удивительной причине его сверхэлегантные розовые штаны остались невредимыми.

— Как прошло свидание? — лукаво спросил он, когда все собрались в кухне в ожидании, пока закипит чайник.

— О, ну ты же знаешь. Свидание — оно и есть свидание. — Выражение лица Иви ни в коей мере не соответствовало ее словам.

— Пицца была нормальная, — высказался Аден.

— Хорошо прокатились на лодке.

— Во время пикника все было очень вкусно, — улыбнулся Аден.

— А как же обнимания и поцелуи? — взревел Бинг.

— А вот так, раз уж ты спросил. — Аден кинулся к Иви и крепко ее поцеловал.

— Я думал, ты скажешь, что он был нерешителен.

— Он спокоен, — сказала Иви умиротворенно.

Она направилась в свою комнату. Бинг последовал за ней с выражением озабоченности на лице.

— Мне кажется, это судьба, — говорил он. — Я хочу сказать, никаких проблем. Никаких препятствий. Никаких мрачных тайн. Понимаю, рано делать выводы, но ты выглядишь… — Он внимательно присмотрелся к ней. — Ты выглядишь счастливой, девочка.

— Думаю, так оно и есть. — Она постаралась прислушаться к себе. Да. Я чертовски счастлива!

— Смотри теперь не подкачай. — Бинг обнял ее так, что косточки захрустели.

— Как трогательно ты в меня веришь. — Иви вдруг застыла и начала втягивать носом воздух. — Ты чувствуешь запах? Сумка Белл! Прямо как пару дней назад, — усмехнулась она. — Я могу утверждать, что Белл одобряет Адена. — Она похлопала Бинга по боку. — Теперь я уверена.

— Ну надо же, — проговорил Бинг.


Сидя близко друг к другу, как котята на календарях, Иви и Аден забыли про чай и внимательно прислушивались друг к другу. Дверь гостиной скрипнула, и вошел Бинг, свежий после душа, с крошечным полотенцем, прикрывавшим лишь самое необходимое. Он заглянул в кухню и сказал:

— Знаю, вам сейчас не до меня, но мне необходимо кое-чем с вами поделиться, так как я в некотором роде нервничаю. Иви, вчера я выбросил Беллину сумку. Вот и все. Спокойной ночи. — Бинг удалился.

— Что это значит? — спросил Аден.

Иви, которая совсем не нервничала, проговорила:

— Он хотел сказать, что ты одобрен на высшем уровне.

26

Существовали вещи, в которых Бриджит могла быть очень даже полезна, как-то: присмотр за детьми, советы в вопросах католической веры, узколобые обвинения и решение проблемы с чемоданами. Иви дожила до двадцатисемилетнего возраста, не научившись всем этим нужным вещам и не купив за всю жизнь ни одного приличного чемодана. В те редкие случаи, когда она покидала страну, ей всегда приходилось перед поездкой наведываться в Сурбитон, чтобы стянуть что-нибудь из маминой впечатляющей коллекции дорожных принадлежностей.

На Ивиной стороне, в качестве моральной поддержки и для демонстрации хороших манер, выступала Саша. Бриджит нравилась Саша из-за ее шикарного вида, а также из-за того, что всегда носила хорошую обувь. Эти два ценных качества гарантировали человеку высокую оценку в глазах Бриджит. В ее представлении шикарный вид означал мудрость, смелость, талант, находчивость, а возможно, и принадлежность к королевской семье. Осмелься только Иви заикнуться, что с помощью хрусталя можно вылечить геморрой или высказать предположение, что Иисус был астронавтом, ее бы тут же высмеяли и отругали. А Сашин беспорядочный бред воспринимался мамашей Крамп с восхищенным вниманием.

По случаю отъезда три женщины уселись вокруг клинически стерильного стола на кухне у Бриджит и слушали Сашу, объяснявшую тонкости ароматерапии.

— И кто бы мог подумать, — восклицала Бриджит с нотками восхищения в голосе, — что запах лаванды может облегчить боли при родах?

— О да, — уверенно заявляла Саша, — это уже доказано неоднократно.

Иви, которая помнила рассказы о том, как ее мама пинала акушерку, помогавшую при родах, чрезвычайно устала от подобной ерунды.

— А почему бы нам это не проверить, — раздраженно предложила она. — Вон там, в горшочке на подоконнике стоит лаванда. Я привяжу ее веревочкой прямо у Саши под носом, а ты, мам, попробуешь пилить ее ногу электропилой. Интересно, закричит она или нет?

— Твоя проблема в том, что ты все превращаешь в шутку, — ядовито заметила Бриджит, отрезая Саше еще один кусок (магазинного!) бисквитного торта.

— Это одна из моих проблем, — мрачно согласилась Иви.

— Не на всех нас лежит благословение высшего разума, миссис Крамп, — сказала Саша невозмутимо, принимая торт с королевским поклоном.

Прекрасно осознавая, что высший разум ее мамы сопоставим разве что с куклуксклановским, Иви попридержала язык.

— И куда ты опять собираешься? — Вопрос Бриджит вызвал у Иви недовольство: не ее вина, что она никак не может удержать информацию, которую ей сообщали уже не один раз.

— LA, мам. Это сокращение от Лос-Анджелес. Голливуд.

— Голливуд! — взревела Бриджит. Она подпрыгнула так, что задрожали столовые приборы.

Генри перевернулся в своей корзине и с шумом испортил воздух. Иви помахала рукой под носом, чтобы отогнать волну собачьих запахов.

— Саша, помаши хрусталем около Генри.

— Извини, у меня его с собой нет.

— Что же ты нам раньше не сказала, что отправляешься в Голливуд, милая леди?

Бриджит стала бордово-красной. Такой цвет ей никогда не шел.

— Но Голливуд же в Лос-Анджелесе. Я полагала, что вы об этом знаете.

Иви поразил не только цвет лица матери, но и ее голос.

— Откуда это, по твоим предположениям, могла я знать, где находится Голливуд? — выкрикнула Бриджит. Вопрос довольно логичный для женщины, никогда не выезжавшей за пределы Уэйтроуза. — Я думала, что Лос-Анджелес в Нью-Йорке.

На это нечего было ответить, поэтому Иви отщипнула кусочек от своей порции торта, ожидая, пока мама продолжит.

— Иви, обещай мне, что ты не будешь сниматься без верха.

— Мама, успокойся, Бога ради! Я снимаюсь в сериале Британской телекомпании. Это никакой не порнофильм. Кроме того, я очень сомневаюсь, что моя грудь представляет для них хоть какой-то отдаленный интерес.

— Но тебя могут приобщить к алкоголю и наркотикам, там все этим занимаются.

Очевидно, Бриджит никогда и в голову не приходило, что и к алкоголю, и к наркотикам, и еще кое к чему при желании можно было приобщиться и в Лондоне. Сейчас не время было открывать ей на это глаза.

— Я буду каждый день работать с утра до вечера все восемь недель. У меня просто не будет времени предаваться порокам. Кроме того, со мной будет мой бойфренд, он-то и защитит меня от соблазнов разврата.

— Дэн? А я-то думала, что у вас все кончено. Ты же сказала, что у него очень много работы, — заявила Бриджит, доказав тем самым, что кое-что она все-таки умудряется расслышать. Цвет ее лица постепенно становился мягче.

— Разве я тебе об этом не говорила? — Иви придумывала на ходу. К сожалению, они остались сейчас с глазу на глаз. — Я просто притворялась. Смеха ради. Мы вместе. Правда.

— Смеха ради? Очень веселая идея. Сообщить матери, что ты рассталась с таким приятным молодым человеком! — Да, это было выше понимания Бриджит.

— Я пробовала притворяться, разыгрывала роль, — сказала Иви с видом человека, который даже не надеется, что ему поверят. — То, что ты мне поверила, означает, что я хорошая актриса, — сбивчиво закончила она.

— Значит, ты действительно хорошая актриса. Слишком хорошая. Только вчера вечером я говорила отцу, что мы уже и не доживем до твоей свадьбы, а оказалось, что у тебя все в порядке с твоим милым Дэном.

— Есть, правда, еще одна маленькая деталь, — весело проговорила Иви, надеясь воспользоваться абсурдностью ситуации, чтобы высказать уже все до конца. — Дэн поменял свое имя. С этого момента он хочет, чтобы мы все называли его Аденом.

— Зачем это? — Голос Бриджит прозвучал на очень высоких нотах, выдав тем самым ее полную растерянность.

— Ну просто… он считает, что оно ему подходит.

— Но ему и Дэн подходит. Этим именем назвали его родители. — Бриджит никак не могла понять поколение ее дочери и не желала идти на уступки. — Если хотите знать мое мнение, это ужасно глупо. Нужно оставаться с именем, которое вам дали при крещении. Если мы все начнем выбирать имена, которые, на наш взгляд, нам подходят, чем тогда все это закончится? Вы не сможете запретить мне потребовать, чтобы все называли меня Мэрилин, — скромно закончила она.

— Как Монро, — поинтересовалась Иви, — или как Мэнсон?

— Кто это такая? — Бриджит поднялась и стала вытирать стол. — Не мешайтесь под ногами, девочки. На кухне, как в свинарнике, а мне нужно привести все в порядок к трем часам. Здесь сегодня будет проходить собрание «Сурбитонские матери против комедий с ненормативной лексикой». — Бриджит провела их в садик за домом.

Развалившись в кресле, Иви, прищурившись, смотрела на солнце.

— Уже не так греет, как раньше, — сообщила она. — Дело идет к осени. Саша, ты чувствуешь?

— Да, все меняется. Особенно для тебя.

— Что ты хочешь этим сказать? — Иви рукой заслонила от солнца глаза и посмотрела на разлегшуюся в кресле подругу.

— Да ты сама знаешь, — сказала неохотно Саша, не открывая плотно зажмуренных глаз. — Новая работа. Новый бойфренд. А я остаюсь здесь ходить каждый день до «Калмер Кармы» и обратно. Все как всегда.

— У меня же сто лет не было настоящей работы и настоящего бойфренда. И разве ты за меня не рада? — спросила Иви.

— Конечно, рада, — страстно заверила ее Саша. — Ты же знаешь, я рада. Просто мне немного… Ох, я и сама не знаю. Забудь, что я говорила…