Пока он рассказывал об очередной идее ремонта своего дома, она смотрела на него и думала о том, почему же ее не привлекают красивые мужчины. Ведь он был откровенно красив по мужски, высокий открытый лоб, широкие плечи, высокий рост, и, что самое приятное, высокий интеллект. Даже при своих 1,80 м. и средней комплекции, Лиза, на его фоне выглядела изящной Дюймовочкой. Из недостатков следует отметить: полное отсутствие авторитетов, такта в суждениях и чрезмерную любовь к собакам, к которым сама Лиза относилась как к животным, место которых – на заднем дворе частного дома… в вольере. Но суть не в этом. В данный момент мысли Лизы крутились вокруг вопроса, почему же ей не нравятся красивые мужчины. Проблема в том, что у нее заниженная самооценка, или же просто в том, что она считала, что мужчина должен больше любоваться женщиной, чем своим отражением в зеркале. Впрочем, оба этих варианта могли вполне мирно сосуществовать в голове такой девушки, как Лиза, и второй мог являться следствием первого…

Тут Лиза заметила, что Андрей вопросительно смотрит на нее, видимо в ожидании ответа на какой-то пропущенный ею вопрос, и не нашла ничего лучше, чем спросить: «А когда вы собираетесь пожениться?». Он хмыкнул и сказал: «Я уже в своей жизни наженился». «Ты то – да, а она то – нет!» – и это было правдой, у всех бывших жен Андрея брак с ним – был первым в их биографии и, судя по тому, как они расставались, возможно, последним. Видимо, не одна она хотела сменить тему, поскольку следующим вопросом было: «Ты видела, на столбе на нашем перекрестке прибит череп животного? Это же плохо?». Тут пришла очередь удивляться смене обсуждаемого вопроса Лизе, потому что диалог получался какой-то рваный и нескладный. Хотя Андрей, почему-то, свято верил, что все женщины – отчасти ведьмы, а его подруга детства занимает в их списке метлу первенства по тайным знаниям. Сама она это никогда особо не подтверждала, и старалась держать свои странные мысли, сны и предчувствия при себе. Поэтому, пожав плечами и неопределенно улыбнувшись, решила оставить вопрос без ответа. Следующий вопрос вообще практически выбил Лизу из колеи: «Как Деня? Появлялся?». Само искажение имени ее бывшего парня, которого все почему-то называли ее мужем, коробило ее сверх всякой меры, а тут еще и сам вопрос, и она даже понимала, какой будет следующим: «Ты как? Держишься?», произнесенный с такой нездоровой долей сочувствия, что даже если до этого тоска не присутствовала в душе, то после него обязательно попытается туда протиснуться. «Как же мы опять перешли на него?» – подумала про себя Лиза, хотя прекрасно понимала, что Андрей, как практически любой мужчина, был свято убежден, что женщине без мужчины должно быть невыносимо сложно, горестно и одиноко, поэтому сочувствие ее тяжкой тоскливой доле считал проявлением дружеской заботы. Сама же Лиза думала, конечно, по-другому, но тему эту они обсуждали множество раз, а к общему знаменателю не пришли. Она считала, что жизнь прекрасна, когда тебе ее никто не портит, и после тяжелого расставания можно и нужно побыть одной, вспомнить, чего же ты от жизни хочешь, наслаждаться свободой, ощущениями, собственным жизненным ритмом и покоем. А Андрей считал, что человек, особенно женщина, один быть не должен, точнее, быть не в состоянии, и ему срочно нужно кого-то искать, и показной покой Лизы объяснял обычным страхом обжечься в новых отношениях. Сам он более трех месяцев в одиночестве не проводил, что являлось для Лизы совершенно непонятным, потому что за такой маленький срок невозможно забыть полностью предыдущие отношения, невозможно восстановиться, успокоиться и отдохнуть, и непорядочно по отношению к новому избраннику, если в голове все еще прокручиваешь неоконченные диалоги с бывшим. Впрочем, он – мужчина, может быть им проще?! Поэтому, ответив на все вопросы разом простым и равнодушным: «Понятия не имею!», Лиза отчетливо поняла, что разговор не складывается, и его срочно пора заканчивать, да и на работу надо бы поторопиться…


Несмотря ни на что, тема была затронута, и по пути в офис, сидя в теплом салоне такси и рассматривая в окно украшенные мокрым золотом осенние улицы, она вернулась в первые встречи… Когда, глядя на почти незнакомого человека, она старалась рассмотреть его повнимательней, удивлялась зеленому цвету глаз, пыталась понять о чем он думает, изучала его улыбку… Когда сидя за столиком на открытой террасе кафе и болтая о пустяках, ловила себя на мысли о поцелуе… Когда, первый раз услышав признание в любви, она поймала себя на том, что удивлена, потому что они так недавно знакомы… Когда поверила в его искренность и почувствовала радость от того, что он рядом… Когда их похожесть и непохожесть вызывали одинаковый интерес и восхищение… Это было восемь лет назад… Восемь лет, за которые все забылось, стерлось, истрепалось и оставило вкус горечи…

Спустя годы отношения стали чем-то тягостным, и, в конце концов, оборвались. Правда, для этого ей пришлось приложить много сил, потому что привычка и страх нового не давали ему уйти. На самом деле через полгода после расставания Лиза была уверена только в одном – в том, что сейчас Денис был уже женат. А вот она, почему-то, новых отношений не хотела. Так и жила, стараясь не вспоминать, не думать, не гадать, и, наверное, даже не мечтать…

Молодой таксист, пытавшийся поначалу пообщаться с задумчивой симпатичной шатенкой, после пары односложных ответов оставил пассажирку в покое, и мысли ее потекли друг за другом, заполняя грустью серые глаза.

В какой же момент все начало разваливаться? Лиза не могла вспомнить точной даты, но, скорее всего, в тот момент, когда ей не захотелось красиво одеться, уложить волосы и накраситься перед свиданием, когда она начала полнеть и перестала об этом тревожиться. Может быть, кто-то назвал бы это началом настоящей близости, Лиза же назвала это началом конца. И не потому, что ты любима со всеми своими недостатками, а потому, что тебе уже все равно. Тот момент, когда тебе больше не хочется нравиться своему партнеру – это и есть конец, и, даже если назвать это близостью, то близостью к завершению романтических отношений, за которыми… не последует ничего. Любая женщина хочет нравиться самой себе и мужчинам, или хотя бы одному, но важному для нее. Если она не думает о том, нравится ли она себе – значит у нее слишком много проблем, а если она не думает о том, нравится ли любимому мужчине – значит, он им уже не является.

Понятие любви настолько размыто и абстрактно, что чаще всего – это просто потребность во внимании, каком-то подобии заботы и, как ни банально, элементарная привычка. Сколько раз после расставания Лиза просыпалась ночью с мыслью о том, что Денис, наверное, просто допоздна засиделся за компьютером, или пошел в душ, или просто пыталась сквозь сон нащупать его на соседней подушке. Сколько раз сквозь полудрему думала о том, почему же он ее не обнимает, или хотела рассказать приснившиеся ночью истории… За миг до пробуждения возникала такая мысль, желание обнять, рассказать, посмеяться… За миг до того, как она просыпалась окончательно и вспоминала, что рассказать некому… От привычек избавляться тяжело, но вполне реально. Полгода самодисциплины, и все проходит, может даже быстрее.

На самом деле главное – не зацикливаться на негативе. Только расставшись с Денисом, она до конца осознала, насколько ее тяготили отношения с ним. Лиза снова ловила себя на том, что мурлычет свои любимые мелодии, что ей хочется танцевать и громко смеяться, и никто не будет ей делать замечания, говорить, что она смеется громче или больше всех, или танцует по квартире без повода, или еще что-то делает не так.

Такие мысли, параллельно с событиями дня, мелькали в сознании девушки: во время планерки у руководства, во время разговора с редактором и чтения набросков новой статьи, во время обеденных посиделок с сотрудницами, которые обсуждали свои насущные или придуманные проблемы, шутили и запивали все это горячим чаем. И лишь одна мысль выделилась на этом фоне и привлекла ее внимание настолько, что вырвала из размышлений о прошлом, это была идея куда-нибудь поехать на новогодние праздники. Впрочем, до них было еще далеко, как и до настоящей зимы. Уже много лет подряд на новый год на улицах была грязь и плюсовая температура, отчего ощущение праздника было неполным. Мысль о том, что это будет первый год за десять лет, который она встретит одна, снова вернула ее к размышлениям о своей жизни. И даже не о жизни, а о событиях, которые происходили и оставались в памяти ненужными слайдами. Не зря все-таки она увлеклась психологией, она сама себе и доктор и пациент. Грустно улыбнувшись этой своей мысли, Лиза быстро закончила обед и пошла на рабочее место, даже не заметив удивленного взгляда Виктории, которая как раз в этот момент рассказывала что-то, что ей самой казалось очень увлекательным.

Еще одна подруга, точнее, приятельница, Виктория – особа весьма колоритная. По совместительству она была коллегой сестры Лизы Веры. Их офисы находились рядом, и, порой, они вместе обедали. Обычно она была единственным исключением среди компании журналистов, однако, ее это смущало мало, и она с удовольствием подключалась к обсуждаемым вопросам, высказывая свое мнение даже о том, о чем понятия не имела.

Это была веселая, общительная девушка двадцати пяти лет, успевшая пожить полгода заграницей и умеющая принимать решения во всех сферах жизни, кроме личной, в которой непререкаемым авторитетом была ее мать. Это и веселило и одновременно расстраивало Лизу, потому что в личном плане Виктория порой вела себя, как ребенок, у которого еще не сформировались свои собственные принципы и убеждения, и от этого в общении с ней Лиза не ощущала стабильности. Впрочем, сейчас эта крупная, приятной внешности девушка так увлеченно о чем-то рассказывала, с таким живым блеском в глазах, что не будь Лиза так погружена в свои собственные мысли, она непременно включилась бы в диалог. Только в голове у нее звучали совсем другие вопросы.

По идее написание текстов должно быть проявлением творчества, следовательно, где-то должно присутствовать вдохновение, ощущение сопричастности описываемым событиям. А если у автора отсутствует чувство присутствия в своей собственной жизни? Что тогда делать с творчеством? Может, все-таки, написать роман? Художественной ценности он, скорее всего, представлять не будет, но хотя бы поможет собрать воедино разбросанные в сознании мысли и поможет в какой-то степени от них освободиться. Ведь не зря же классик Патриция Хайсмит настаивала на том, что когда пишешь книгу, необходимо, прежде всего, помнить о собственном удовольствии. Видимо, она что-то знала, не зря же была неоднократно номинирована на различные литературные премии. Хотя, эта писательница прославилась своими творениями в стиле психологических детективов, в которых проявлялись, как говорили некоторые ее современники, личные человеконенавистнические наклонности, а не любовные приключения. И уж навряд ли она стала бы описывать свои собственные любовные переживания, если таковые были.

Впрочем, получение удовольствия от изложения событий своей личной жизни – тоже весьма спорно. Размышляя о творчестве в таком ключе, Лиза поняла, что статью сдать вовремя она не сможет, если сейчас же не распрощается с мыслями на какие-либо другие тематики. Чашечка горячего крепкого кофе с корицей всегда возвращала девушке хорошее настроение и ясность мыслей, не стала она отказываться от проверенного средства и сейчас.

Глава 2

Через пару недель она встретилась со своим прошлым лицом к лицу в лифте ее дома.

– Привет, – сказал он со странной полуулыбкой.

– Привет, – ответила Лиза.

– Как твои дела?

– Хорошо…

– Ты вернулась к Захару? – спросил он.

Лиза улыбнулась. У Дениса в жизни было только два самых больших страха: что она его бросит, и что она вернется к своему бывшему парню. Забавно, первый его страх Лиза реализовала с относительной легкостью, и подумала о том, что реализовать сразу два его самых больших страха, было бы слишком жестоко.

– Нет, – ответила она…

Почему-то она не удивилась, что он поднялся на ее этаж, вошел следом за ней в квартиру и, взяв ее за руку, спросил: «Почему?». Но в данный момент Лиза не слушала этот вопрос, потому что прислушивалась к давно забытым ощущениям прикосновения знакомых губ к ее шее. И где-то краем сознания она уловила тихий шепот: «Ты – моя». «Ты знаешь, мне кажется, я всегда была только твоя», – сказала Лиза, и, пока ее тело напитывалось теплом прикосновений и ласк, она старалась отогнать от себя мысль о том, что же эта ночь будет значить в первых солнечных лучах следующего дня. Точнее, она понимала, что это не будет значить ничего, и старалась запомнить еще несколько ярких мгновений своих неудавшихся отношений.

Проснувшись среди ночи и прислушиваясь к спокойному сонному дыханию рядом с собой, Лиза вспомнила аналогичную ситуацию с Захаром. Как будто дежавю. После такой же встречи, как Лиза и ожидала, к утру не осталось ничего, кроме неловкости. Она уже тогда убедилась на себе в том, что ей недоступны страстные ночи без искренних и глубоких чувств, и это было даже не чувство разочарования, это было чувство разбитости, потому что было утрачено что-то очень важное, и не в тот момент, когда она решила не думать о завтрашнем дне. Было утрачено что-то важное в каждом прикосновении, было утрачено что-то настоящее, и ночь, полная ласки, так и не принесла ощущение близости, и каждый был сам по себе. Может быть, потому что оба они мысленно вернулись к своим нерешенным проблемам и обидам, а, может быть, именно потому, что не захотели этого сделать…