Я застываю в тесном пространстве между дверью и койкой.

– О чём ты?

– Отец требует совершенства. Подумай над этим. Он хочет, чтобы всё выглядело идеально и все бы это видели. Мама такая же. Им обоим наплевать, что мы рвёмся на куски изнутри, главное – чтобы снаружи всё было красиво и все бы нам завидовали.

Все в Гровтоне считают маму и отца идеальной парой. Королева выпускного вечера вышла замуж за блестящего квотербека. Но за закрытыми дверьми нашего дома отец и мама ненавидят друг друга. До сих пор я думал, что это временно. Но теперь…

– Я многое понял, играя за команду университета, – продолжает Марк. – Поверь, все твои успехи в средней школе здесь не стоят ничего. Ты можешь быть лучшим бейсболистом в своей школе, в округе или даже штате, но когда ты поступаешь в университет, то оказываешься в компании пятидесяти других парней, которые ничем не хуже тебя. Более того, среди них будут те, кто сильнее тебя, быстрее и лучше, а играть тебе придётся против лучших команд. Короче, всё изменится, когда ты уедешь из Гровтона.

Когда я уеду из Гровтона. Перед этим нужно принять множество решений: профессиональный спорт или университет, литературный конкурс, стипендия.

– Зачем ты мне всё это говоришь?

– Я бы хотел, чтобы кто-то мне об этом рассказал, но вот до всего пришлось доходить самому. Ты не один, Рай.

– Нет, я один.

Глаза щиплет. Я быстро зажмуриваюсь и задерживаю дыхание. Марк уехал. Брак моих родителей разрушается, всё, что я знал и любил в жизни, превращается в прах.

– Я никогда тебя не бросал.

– Ты ни разу не приехал домой. Ты ни разу не ответил на мои сообщения.

Голос, произносящий эти слова, мне незнаком. Он натужный. Сиплый. Дрожащий. Вот-вот сорвётся.

– Прости, но пойми, что я не могу приехать до тех пор, пока отец или мать не позовут меня. Да, я их оставил. Я уехал. Но теперь я многое понял. Я был неправ, что забыл о тебе. Я должен был приложить гораздо больше усилий к тому, что касалось тебя. Я должен был звонить. Должен был отвечать на письма. Должен был с тобой встретиться. Я наломал дров, но поверь мне: я никогда тебя не бросал!

Я снимаю бейсболку, приглаживаю рукой волосы. Он никогда меня не бросал. Бет права: это я его бросил. У меня перехватывает горло.

– Я скучал по тебе, – я трясу головой, собираясь с силами произнести следующие слова. – Мне неважно, что ты гей, но важно… что ты уехал.

– Ну да, – ворчливо говорит он. – Я знаю. Всё хорошо, Рай. Между нами всегда всё будет хорошо. Мы вместе.

Марк встаёт, и это застаёт меня врасплох. Мы – Стоуны, а Стоуны не привыкли к нежностям, но когда Марк накрывает рукой мою руку робким, вопросительным жестом, я не отстраняюсь и позволяю ему обнять меня. На какую-то долю секунды наши руки крепко переплетаются. Я крепко зажмуриваюсь, чтобы сдержать слёзы, а потом мы разнимаем объятия и поспешно расходимся по разным углам комнаты.

– Ну, – Марк откашливается и сцепляет руки, – расскажи мне про Бет.

Бет

Я сделала доброе дело. Я, Бет Риск, сделала доброе дело. Я могу с полным правом записаться в грёбаные гёрлскауты и заслужить значок с надписью: «Помирила своего типа бойфренда-качка с его геем-братом-качком». Пусть только попробуют не помириться! Когда-нибудь, лет через двадцать, Райан оглянется назад и вспомнит не девчонку, что сбежала, не попрощавшись. Нет, он вспомнит девчонку, которая вернула ему родного брата.

Я смотрю на серые облака, несущиеся по небу. Мы с Райаном лежим на берегу большого пруда в дальней части участка его отца. Идеальное место – как всё, связанное с Райаном. И день идеальный.

Приподнявшись на локте, Райан заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо, по шее у меня бегут тёплые мурашки от его прикосновения. Сегодня я твёрдо решила наслаждаться жизнью. Буду смеяться. Буду улыбаться. Сброшу цепи, которые тянут меня вниз. Райан – замечательный парень, и по какой-то нелепой причине он всерьёз увлёкся мною. Точнее, он всерьёз поверил в то, что сам выдумал.

– Ты красивая, – говорит он.

– Ты тоже.

И это настоящая правда. Я поднимаю руку и стягиваю с его головы бейсболку, которую он надел козырьком назад. В бейсболке он прекрасен. Без неё он просто неотразим. Его непослушные волосы песочного цвета рассыпаются на ветру.

Как только я выпускаю из рук кепку, Райан сильной рукой берёт мои пальцы. Сильная – это мягко сказано. Эта рука может бросить мяч так, что он полетит быстрее машины. От прикосновения этой руки тепло разливается у меня по всему телу.

– Ну вот… – глядя в сторону, говорит Райан с напускным безразличием. (На обратном пути из Лексингтона он дал мне прочитать новые страницы своего рассказа. Теперь ему не терпится услышать моё мнение.) – Я думаю, Джордж и Оливия будут вместе.

Пять минут. Он не выдержал и пяти минут после того, как мы вышли из джипа. Я хочу спрятать улыбку, но у меня ничего не выходит. Райан замечает, что я улыбаюсь, и морщит лоб.

– Что такое?

Я пожимаю плечами.

– Ничего. Ты чудесный, когда волнуешься.

– Я не волнуюсь.

– Это прекрасно. (В нём вообще всё прекрасно.) Райан, твой рассказ просто очень хорош. Честное слово. Я не могла от него оторваться, но при этом, к сожалению, у меня другое мнение. Джордж и Оливия не будут вместе.

– Почему?

– Они не просто живут в разных мирах, они сами совершенно разные существа. Он – зомби, а она – нет.

– Но он её любит, – упрямо возражает Райан. – А она любит его.

– По-твоему, ради неё Джордж откажется от возможности быть первым среди своих друзей-зомби? – спрашиваю я. – Открой глаза, Райан, ты заставил его так сильно хотеть стать вожаком, что ради этого он даже рассорился со своим лучшим другом! И, потом, неужели ты всерьёз веришь, что Оливия бросит свою семью, чтобы быть с ним?

– Её семья – полный отстой, – с видом победителя сообщает Райан.

Мне так больно, как будто он ударил меня под дых.

– Да, но семья есть семья. Вряд ли мне понравится, если Оливия бросит родных. Что бы ты сказал о человеке, который может так поступить?

– Сказал бы, что этот человек хочет жить своей собственной жизнью.

Канадские гуси, громко перекликаясь, ровным клином летят над нашими головами, спеша на юг до весны. Я тоже скоро отправлюсь в ту же сторону, но буду ли я так же свободна, как они?

– А по-моему, она поступила бы эгоистично. Как она может бросить своего отца? Она нужна ему!

– Он её использует.

Я снова пожимаю плечами. Сколько можно переливать из пустого в порожнее? Не люблю бессмысленные разговоры. Райан оставляет в покое мои волосы и переключается на ленточку, повязанную на моём запястье. Он заметно нервничает, и что-то подсказывает мне, что на этот раз дело уже не в рассказе.

– В чём дело?

Моя тревога усиливается, когда вместо ответа он продолжает гладить пальцем ленточку.

– Я хочу, чтобы у нас с тобой всё было серьёзно, – говорит он. – Мне не нравится, что ты можешь встречаться с другими парнями.

Меня охватывает паника, настоящий приступ клаустрофобии. Я уезжаю. Очень скоро. Как только мама выкупит свою машину со штрафной стоянки. Мои ладони становятся влажными, я поспешно отодвигаюсь от Райана. Мне нужен воздух. Много, очень много воздуха. И места.

На подгибающихся ногах я иду к пруду и спохватываюсь только у самого края, чуть не свалившись с полуметровой высоты в воду. Сом плавает около самой поверхности. Всё бесполезно, как бы я ни старалась, я всё равно не могу избавиться от цепей. Напрасно я думала, что смогу хотя бы сегодня не чувствовать, что тону.

– В чём дело? – спрашивает Райан за моей спиной.

– Ни в чём, – отвечаю я.

– Бет, – он умолкает, потом начинает снова. – Бет, ты мне по-настоящему небезразлична, и я надеюсь, что и я тебе – тоже.

Капля дождя падает в пруд, круги разбегаются по гладкой воде. Он не может испытывать ко мне ничего серьёзного. Просто не может, и всё. Увлечение – это одно, но чувства – совершенно другое. Таких планов не было. Нет. Всё должно было быть совсем не так.

Я прижимаю кулаки к глазам. «Чёрт тебя побери, Бет, а как, по-твоему, всё должно быть? Как? Ты отлично знаешь, что влюбилась в него, но он… он не должен в тебя влюбляться!» Но слова Райана вдруг сделали всё реальным. Чересчур реальным. Я оборачиваюсь и бросаю ему в лицо упрёк, который уже давно твержу как мантру.

– Такие, как ты, не влюбляются в таких, как я.

– Что? Ты хочешь сказать, что я не могу влюбиться в бойкую на язык девушку?

Он ничего не понял!

– Я шлюха.

Голова Райана отдёргивается назад, как будто я его ударила. Я вздёргиваю подбородок, притворяясь, будто мне всё равно, что он обо мне подумает. Сказки, конечно, случаются, но только не со мной. Настало время сказать принцу, что он спас не ту девушку.

– Два года назад один парень, по которому сохли все девчонки в школе, вдруг положил глаз на меня. Он убедил меня в том, что я особенная. За неделю до начала учебного года он сказал, что любит меня, и я лишилась с ним девственности. А когда начались занятия, он рассказал всем своим друзьям, что я потаскуха.

Райан протягивает руку, но я отстраняюсь. Есть боль, которую нельзя ни с кем разделить. Я была дурой, когда поверила Люку. Я была дурой, потому что искренне поверила, будто меня можно полюбить.

– Он тобой воспользовался, – я слышу в голосе Райана гнев. – Это не ты шлюха, это он подлец.

Он опять ничего не понял!

– Я пила. Я курила травку. До переезда в Гровтон я каждый день была под кайфом. Я не та, с которой тебе стоит заводить серьёзные отношения. Ты не видишь, какая я на самом деле.

– Я видел, как ты отказалась курить травку в субботу. Я слышал, что ты отшила парней из нашей школы, которые постоянно курят эту дрянь. Я знаю, что ты позволяешь себе гораздо меньше, чем большинство в нашей школе. Не знаю, кем ты притворялась в Луисвилле, но сейчас я вижу тебя настоящую.

Он смотрит на меня так, будто просто не в силах посмотреть куда-то ещё. Его взгляд пронзает меня насквозь, как будто он видит мою душу, и эта мысль приводит меня в ужас. Он не может в меня влюбиться. Не может.

– Думаешь, ты единственный парень, с которым я целовалась только для того, чтобы почувствовать хоть что-то?

– Я – совсем другое дело, – уверенно отвечает он.

Я сглатываю, отвожу глаза и вру.

– Нет, не другое.

Райан делает шаг ко мне, я пячусь назад. Он неправильно ведёт себя. Ему должно быть противно. Должен уйти, не подходить близко.

Его лицо озаряется надеждой.

– Из всех моих знакомых только ты одна способна разговаривать с человеком, всё время глядя ему в глаза и ни разу не отвернувшись. Но только если ты говоришь правду. Посмотри мне в глаза, Бет, и скажи правду. Ты влюбилась в меня той ночью, в амбаре.

Я вскидываю на него глаза и матерюсь про себя, увидев его улыбку.

– Вот почему ты сбежала.

Как он может так радоваться, когда мне так плохо? Неужели он не понимает, что это всё добром не кончится?

– Ты почувствовала ко мне что-то, что не входило в твои планы. Ты рассчитывала на обычное бездумное развлечение, но что-то пошло не так.

Я вижу в его глазах воспоминания о той ночи, и у меня перехватывает дыхание. Он вот-вот узнает правду. Брови Райана взлетают вверх.

– Ну конечно! Ты сбежала, когда я прошептал твоё имя. Вот тогда что-то в тебе зашевелилось, да?

Моя голова, как маятник, качается из стороны в сторону, губы шепчут:

– Нет. Нет.

Радость смягчает черты его лица, надежда приподнимает уголки губ.

– Ты влюбилась в меня так же, как я в тебя. Вот почему ты так упрямо гнала меня от себя.

– Оставь меня в покое!

Я разворачиваюсь, чтобы немедленно бежать прочь. Бежать! Если я смогу бежать очень быстро, то воспоминания меня не догонят, а красивые слова Райана не успеют проникнуть в мою душу. Сердце бешено колотится у меня в горле, я срываюсь с места. Пруд. Я визжу от ужаса. Сильные руки обхватывают меня и втаскивают обратно на землю.

Я откидываюсь на грудь Райана, мёртвой хваткой вцепляюсь в его руки. Мои ногти впиваются в его кожу, как когти. Если я упаду, то утону. Цепи, опутавшие меня, так тяжелы, что сразу потянут на дно. Мне не спастись.

Я судорожно втягиваю в себя воздух, а когда делаю последний вдох, Райан приближает губы к моему уху.

– Как ты?

– Отлично!

– Ты вся дрожишь. У кого всё отлично, те не дрожат.

– Я не умею плавать, но у меня всё отлично!

– Ты не умеешь плавать, – повторяет он.

– Нет!

Капля дождя падает мне на макушку, стекает по голове. Пора идти. День всё равно испорчен. Сейчас дождь пойдёт.

Райан отпускает меня, потом вдруг подбрасывает в воздух и прижимает к груди. Моё лицо очень близко от его. Я несколько раз моргаю.

– Что ты делаешь?

Вместо ответа он прыгает в пруд.