– У тебя огромная башка!

– А вот и нет, – говорит он. – Это просто ты маленькая.

Я с гордостью смотрю, как он идёт через поле. Райан – настоящий атлет: высокий, широкоплечий, с сильными руками. Моё сердце поёт и танцует. Он мой – на целых десять дней.

– Как ты позволила Райану надеть на себя эту кепку? Она же потная!

Гвен выступает из темноты – наверное, я не напрасно боялась демонов, поджидающих во тьме, готовых схватить меня и утащить во мрак ночи.

– Меня это не смущает.

– Неудивительно. Будь я на твоём месте, мне бы тоже хотелось спрятать свои волосы, – говорит Гвен, подходя ко мне очень близко.

Видимо, я совсем потеряла хватку, раз она позволяет себе разговаривать со мной в таком тоне. Наверное, Эллисон она бы понравилась. У них обеих отвратительный вкус в одежде.

– Я помню, как однажды в начальной школе опрокинула тебя на землю и заставила реветь в три ручья за то, что ты издевалась над Лейси.

– А я помню, что ты всё время ходила в одном и том же уродском рваном платьишке и вся увешанная жуткими ленточками, – Гвен смотрит на моё запястье, потом переводит глаза на джинсы. – Я вижу, твой вкус не изменился.

– Да, – кротко отвечаю я. – Зато у Райана изменился.

Гвен краснеет до корней волос, а я улыбаюсь. Чёрт побери, до чего же здорово быть самой собой! Надо отдать должное Гвен: она быстро включается в игру.

– Послушай, я просто пытаюсь тебе помочь. Вся школа знает, что Райан связался с тобой только на спор. Они с друзьями очень серьёзно относятся к своим спорам, поэтому Райан будет ухаживать за тобой, пока не выиграет. Не пойми меня неправильно, он хороший парень, но он парень, и этим всё сказано. Мне будет больно смотреть, какое разочарование тебя ждёт после окончания спора.

Внутри у меня всё застывает. Это правда. Он пригласил меня на свидание из-за пари, но это всё в прошлом. Я больше не предмет спора. С этим покончено.

– Ну и ну, Гвен! Спасибо тебе за заботу. Как я понимаю, теперь-то мы с тобой подружки не разлей вода, да? Будем расчёсывать друг дружке волосы и сплетничать о мальчиках, с которыми вот-вот перейдём к самому главному?

Гвен накручивает свой золотой локон на палец. Нужно было привести её Скотту в качестве второй причины того, почему я ненавижу блондинок.

– Я лишь пытаюсь быть твоей подругой, Бет.

– Если бы ты хотела быть моей подругой, то вряд ли попыталась бы засунуть свой язык в глотку Райану, когда поймала его в прошлый вторник после тренировки.

Кровь отливает от её лица, а я злорадно смеюсь, растравляя её раны. Не ждала, что Райан мне всё расскажет?

– Ну что, только на спор, да?

– Почему ты до сих пор не передумала насчёт королевы выпускного? На следующей неделе нас как раз будут фотографировать для выпускного альбома, по-моему, для тебя это отличная возможность уйти без позора.

– Я не передумаю.

Я скоро уйду навсегда, но не передумаю. Райан заставил меня сказать «ах!», я проиграла пари. У меня осталось десять дней, чтобы сдержать своё слово.

Гвен холодно рассматривает меня.

– Мне казалось, ты не обрадовалась, когда тебя номинировали.

Я пожимаю плечами.

– Ну и что?

– Тебе не пройти, – говорит Гвен. – Некоторые тебя не выносят.

Я расправляю плечи.

– Я похожа на человека, которому не по фиг, что обо мне думают?

– И совершенно напрасно, – говорит Гвен. – Потому что Райану не всё равно. Если он тебе дорог, ты уйдёшь сама.

Гвен не дожидается моего ответа. Она перекидывает через плечо свои дрянные жёлтые волосы и удаляется походкой королевы. После её ухода демоны без приглашения врываются в моё сознание, дразнят, снова и снова повторяют её слова. Всего лишь спор. Райан меня не любит. Я ему не пара. Я порчу ему жизнь.

Возможно, Гвен права. А может, и нет. Это всё неважно. Мне осталось провести здесь всего десять дней, кроме того, у меня есть бутылочка дождя, чтобы доказать, как она неправа.

Райан

Мы с Крисом проходим мимо женщины с тремя орущими ребятишками и старика, сторожащего магазинные тележки. Сейчас вечер вторника, и по настоянию Криса мы приехали в Луисвилл, чтобы что-то купить в здешнем «Волмарте».

– Может быть, ты наконец объяснишь, зачем мы сюда притащились? – спрашиваю я.

У нас есть свой «Волмарт» на шоссе перед поворотом на Гровтон, правда, гораздо меньше и на тридцать лет старше.

– Мы знаем всех, кто работает в нашем «Волмарте». Но гораздо важнее то, что наши родители знают всех, кто там работает.

Крис сворачивает направо, мимо продуктового отдела, прямиком в аптечную секцию.

– И что?

– Ты же не хочешь, чтобы твои родители узнали о Бет?

Я морщусь, когда он так говорит, но в целом это правда. Я хочу, чтобы Бет по всем правилам была моей девушкой, но сейчас мне приходится экономить силы. Мне нужно принять участие в литературном конкурсе, сделать выбор между университетом и профессиональным спортом, а потом признаться, что я не порвал с Бет.

– Какое это имеет отношение к «Волмарту»?

Крис сворачивает в проход и показывает рукой на стеллаж, стоящий прямо перед ним.

– Вот такое.

Презервативы. Повсюду. Я чешу в затылке и соображаю, что бы на это сказать, но никакие слова не сделают эту ситуацию менее неуютной.

– Тебе нужны презервативы, – подсказывает Крис.

Мы с Крисом заполняем собой весь тесный проход перед аптекой. Женщина средних лет с тремя детьми зорко разглядывает нас, проходя мимо.

– Мы с Бет не торопимся.

– Поверь мне, то, как я вас застал вчера, говорило о прямо противоположном. Я счастлив, что ты счастлив, но никто из нас не обрадуется, если из этой девчонки вдруг полезут маленькие Бет и Райаны.

Ясно. Мы не торопимся, но лучше быть готовым ко всему.

– Ты какими пользуешься?

Крис пожимает плечами.

– Да обыкновенными. Так ты что, всё-таки твёрдо решил? Насчёт конкурса?

– Да.

Обыкновенными, значит. Точнее не скажешь. Я изучаю выставленный ассортимент. Разноцветные, ребристые, с лубрикантами, а помимо этого – как будто этого, прости господи, мало – у них ещё есть размеры!

– Ты нам нужен в игре против «Иствика», – бесстрастно продолжает Крис. – Мы на одну игру отстаём от «Нордсайда», поэтому нам нужны две победы, чтобы занять первое место. Если в субботу мы не выиграем у «Иствика», будет уже неважно, продуем ли мы в понедельник «Нордсайду» или выиграем.

– Я в любом случае не смогу полностью сыграть обе игры. Ты не забыл о законе насчёт количества допустимых иннингов?

Откуда, чёрт возьми, я могу знать свой размер? Можно подумать, я только и делаю, что хожу и разглядываю чужие пенисы! Вряд ли у меня маленький, но даже если бы это было так, я бы ни за что не купил такие презервативы. У мужчины должна быть гордость.

– Но ты можешь в субботу сделать «Иствик», а в понедельник выйти на последних иннингах против «Нордсайда». Ты и раньше вытягивал нас из задницы в последних иннингах, и если мы облажаемся в понедельник, ты сможешь нас спасти. Возьми светящиеся. Мне кажется, Бет любит всякую прикольную фигню.

У меня сводит живот.

– Бет не любит прикольную фигню.

– Я видел её татуировку. Она точно любит такое. Слушай, я понимаю, что ты не хочешь отказываться от конкурса, даже если он писательский, но врать я тоже не готов. Ты пугаешь всю команду. Ты наш капитан, чувак, а что это за капитан, если ему плевать на игру? Парни уже чешут репы: не сдулся ли ты.

Я в упор смотрю на Криса.

– Что это значит?

Крис не отводит глаза, и я понимаю, что он тоже чешет репу на этот счёт.

– Я никогда в жизни не видел, чтобы ты отказывался от спора, но ты отказался от того, с Бет. Просто сдался, и всё.

– Я не сдался. Я в неё влюбился.

– Вот именно. Ты легко мог бы выиграть это грёбаное пари, придя с Бет на следующую вечеринку, но ты сдался и поднял лапки кверху, как только связался с ней. Эта Бет тебя заарканила, и я хотел бы верить, что она того стоит.

Мне совершенно не нравится ни тон, ни тема этого разговора, поэтому я с вызовом скрещиваю руки на груди.

– Что ты хочешь этим сказать?

Мышцы на руках Криса набухают, он придвигается ко мне.

– Ты изменился с тех пор, как она приехала в Гровтон, и я не уверен, что мне это нравится. Раньше у тебя были только мы и бейсбол, больше тебе ничего не было нужно. Но вот появилась она, и теперь в твоей жизни есть мы, Бет, писательство и иногда бейсбол. Ты раньше никогда не говорил, что собираешься в колледж, а теперь хочешь отказаться от профессионального спорта. Кто ты вообще такой, чёрт тебя возьми?

Кто я такой, чёрт меня возьми? Кто такой этот парень, что стоит передо мной? Я отступаю на шаг и впервые в жизни хочу как следует врезать своему лучшему другу.

– Кто я такой? Я тот же самый грёбаный чувак, который год за годом возглавляет нашу команду, я тот же самый грёбаный чувак, который заставил тебя пригласить на свидание нашу лучшую подругу. Я не виноват, что ты никогда не интересовался мной настолько, чтобы увидеть – я могу быть чем-то большим, чем просто приложением к мячу и бите.

Мы смотрим друг на друга. Не моргая. Не шевелясь. До тех пор, пока Крис не разжимает кулаки и не тычет пальцем в коробку с пупырчатыми презервативами.

– Возьми эти. Они тоже прикольные.

Я поглубже натягиваю бейсболку. Что за чертовщина? Часть меня хочет его ударить. Другая часть хочет спросить, что у нас случилось. Я выбираю самый простой путь и оставляю Криса в покое.

– Покажи, какие ты берёшь.

Что если Бет в самом деле любит прикольную фигню? Что если она предпочитает ребристые. А с лубрикантом зачем? Я даже думать не хочу о тех, на которых написано, что они вызывают ощущение морозного покалывания.

– У неё случайно нет аллергии на латекс? Потому что, если есть, это может быть жуть что такое. Я читал истории о девушках, которые раздувались, как рыбы-собаки и их приходилось прямо из койки везти в неотложку.

У меня останавливается сердце.

– Правда?

– Нет, я просто прикалываюсь, но на твоём месте я бы спросил у неё про аллергию, прежде чем надевать резинку.

По проходу идут две девушки. Одна пьёт колу и поигрывает волосами. Они переглядываются и прыскают. Я чувствую, как мою шею сзади опаляет жаром.

– Я ведь не ты, Рай, – говорит Крис, когда девушки скрываются за углом. – Я не иду в университет, и агенты из профессиональных команд не обивают пороги моего дома. Выиграть первенство штата – это мой предел, но для этого мне нужен ты. Дай мне слово, что не позволишь ничему на свете помешать этому.

С тех пор как мне исполнилось семь, я всегда смотрел направо и видел Криса, прикрывающего меня между второй и третьей базами. Сколько раз он спасал игры, которые я запарывал своими плохими подачами. Я холодею, потому что до меня вдруг доходит: какое бы будущее для себя я ни выбрал, Крис больше не будет стоять справа.

– В субботу вы сделаете «Иствик» без меня, и ты сам отлично это знаешь. Нам нужны все силы против «Нордсайда». Весной мы выйдем на первенство штата. Я пропущу всего одну игру, субботнюю, но я бы никогда этого не сделал, если бы не знал, что вы справитесь без меня.

Несколько секунд Крис смотрит на меня, а я молча прошу его понять меня. Он мой лучший друг, мне необходимо, чтобы между нами всё было в порядке. Наконец Крис протягивает мне руку, и я шумно выдыхаю.

– Поклянись, чувак.

Я хлопаю его по руке.

– Клянусь.

Его лицо озаряется счастливой улыбкой.

– Ладно, выбери что-нибудь, и идём отсюда.

Я предпринимаю последнюю попытку.

– Ну скажи же, какие ты берёшь.

Крис кладёт руки на бёдра.

– Я ещё ни разу в жизни не покупал презервативы. Лейси хочет подождать до окончания школы.

Бет

Вечер пятницы. Я набираю в лёгкие побольше воздуха, прежде чем постучать. До отъезда осталось три дня. Райан достоин большего, чем я, но сегодня я притворюсь, что я хорошая. Дверь открывается, и моё сердце сначала делает один удар, потом замирает и подпрыгивает, потому что Райан улыбается мне своей ослепительной улыбкой, той самой, с идеальным балансом тепла и ямочек.

– Привет, – говорит он.

От одного звука его голоса у меня сладкие мурашки ползут.

– Привет.

«Сегодня я буду заниматься с тобой любовью». Внезапно застыдившись, я отвожу глаза, и мне хочется дать себе по шее. Куда подевалась девушка, умевшая одним взглядом припугнуть футболистов?

– Ты рано.

Райан закрывает дверь и прямиком направляется в свою спальню. Он дважды пытался уговорить меня посидеть в любой другой комнате, но я отказалась. Во всех других уголках его идеального дома я чувствую, насколько я не подхожу ему.

– Скотт и Эллисон сегодня рано легли.

Я прислоняюсь к дверному косяку в его комнате и пытаюсь справиться с тысячами страхов, разгулявшихся у меня в животе.