Я вглядываюсь в лицо парня, пытаясь найти хотя бы одну эмоцию, выдающую все его намерения, но у меня ничего не получается.

— Да, Маша изменилась, — соглашаюсь я. — Особенно после того, как тебя подстрелили. Это чудо, что ты выжил. Мы тогда все были в шоке и бежали… Даже времени не было, чтобы забрать ваши тела. Чёрт…

— Забей, вы правильно сделали, — отмахивается Кузнецов. — Если бы вы меня потащили с собой, я бы вряд ли выжил. А так… — он вскидывает рукой. — И перестань смотреть на меня, как будто я призрак.

Я трясу головой, смущённо фыркая.

— Может, у нас останешься? — предлагаю я. — Я дам тебе адрес и Егору позвоню, предупрежу. У нас, конечно, не хоромы, но на кухне можно диванчик раздвинуть. Ну, чтобы тебе не мотаться по отелям и всё такое.

— Я как раз на это и рассчитывал, — смеётся Миша. — К вам напроситься. Было бы здорово, на самом деле. Только сделай милость, никому обо мне не рассказывай. Особенно Тарану. Ладно?

— Ага…

Я думаю об Андрее, которого, наверное, удар хватит, если он узнает, что Кузнецов выжил. Ведь всем планам, которые он строит на счёт Маши, придёт конец. И слава богу, а то я бы не пережила новость о том, что они стали парой или просто начали трахаться. Бр-р-р.

— Мне на работу пора уже, — киваю в сторону здания. — Буду дома где-то в семь. Может быть, пораньше отпрошусь. Есть деньги на такси?

— Да, — Миша выбрасывает окурок.

— Так… — я прикусываю губу, думая о том, как лучше поступить. Потом достаю из маленькой сумочки, висевшей у меня плече, телефон и ключи. — Держи, это от квартиры на случай, если Егора дома не будет. Я сейчас позвоню ему…

Кузнец забирает ключи от квартиры и от домофона, прячет в карман штанов, а я в это время пока набираю номер Шторма и звоню его. Трубку берут не сразу…

— Да, Сонь.

— Егор, ты дома? — с ходу спрашиваю я.

— Да, а что?

— Короче, смотри. Примерно через полчаса, может, чуть позже к тебе зайдёт кое-кто. Потусуетесь, пока я на работе, — смотрю на Мишу, который рассматривает прохожих. — Если что, я ключи свои отдала. Тебе сегодня в зал нужно?

— Нет… Погоди, а кто придёт-то? — непонимающе тянет парень, и я чувствую в его голосе нежелание с кем-то пересекаться. Особенно с кем-то неизвестным.

— Это сюрприз. Ты офигеешь, когда узнаешь. И ещё он поживёт у нас какое-то время, надеюсь, ты не против, — тяну я.

— Он? — кривится Егор. — Я, блять, вообще ничего не понял. Намекни хоть.

— Не, ты сразу догадаешься. Жди, короче. Я вечером буду дома. Закажите там что-нибудь, или приготовьте. Ну, или меня подождите, я не знаю. В общем, сиди дома и никуда не уходи.

— Ладно, — неохотно бормочет Егор. — Давай.

Я отключаюсь, а затем смотрю на Кузнеца.

— Дай свой номер, я тебе адрес отправлю.

Записав номер телефона Миши, я пишу ему в сообщение район, улицу, дом, подъезд, этаж и квартиру, чтобы наверняка.

— Так, если заблудишься, позвони.

— Хорошо. Спасибо, Сонь, — благодарит меня парень.

— Да не за что, — улыбаюсь я, смотря на Мишу так, словно до сих пор не могу поверить в то, что это именно он сейчас стоит рядом со мной. — Рада, что ты жив. Увидимся вечером.

Парень кивает, надевает очки, но не уходит. Я с трудом отрываю от него взгляд — у меня почему-то такое чувство, что стоит мне перестать смотреть на него, как Кузнецов тут же испарится, — разворачиваюсь и направляюсь в сторону входа в компанию. У дверей я оборачиваюсь, чтобы последний раз убедиться в том, что этот разговор был не просто моим воображением, — Миша всё ещё наблюдает за мной. Он поднимает руку, а после отворачивается и уходит.

Я возвращаюсь в прохладное здание в настоящем смятении. Поверить только. Миша жив, и он здесь. В голове не укладывается…

Кажется, сегодня будет самый длинный рабочий день в моей жизни. И самый непродуктивный, ибо мысли мои будут уж точно не о проектах…

18

Kari Kimmel — Black


Вечером, когда я сижу на кухне, закинув ноги на подлокотник диванчика, чувствую себя невероятно уставшей. Даже то, что я вернулась немного раньше обычного времени, не спасает меня. Егор курит рядом с открытой дверью балкона, Кузнецов держит в руке полупустую бутылку с пивом. Ветер врывается в квартиру и приятно теребит мои волосы — я подставляю ему своё лицо и прикрываю глаза.

Жарко.

— Так и? — говорит Шторм, всё ещё не в силах поверить в то, что человек, которого мы все считали мёртвым, сейчас сидит напротив нас. — Как тебе удалось спастись? Я помню, как проверял твой пульс, его не было.

Миша смотрит на парня, задумчиво хмурясь, а я разглядываю его лицо, пытаясь вспомнить, каким он был раньше. Признаться, я его совсем не знала. Вообще. Только по рассказам сестры.

Помню, как она показывала его фотографии и как светилась от счастья, рассказывая о нём. Маша начала пропадать где-то ночами, из-за чего родители часто скандалили с ней на эту тему, мол, раз живёшь с нами, так оставайся дома, а не чёрт знает где. Я помню, сестра сказала, что он работает и учится где-то на заочке. Она переспала с ним в первый же день знакомства, а после они погрязли в «свободных отношениях».

Помню, как Маша плакала, когда узнала, что Кузнецов нашёл себе другую девчонку, а ей даже ничего не сказал, как будто её вовсе никогда не существовало.

А потом произошёл случай на подземной стоянке, после которого Егор стал инвалидом. Мы с ним разошлись, и я уехала в Питер. Что была с Машей я не знаю, но, когда аноним свёл нас четверых вместе, сестра уже снова была с Мишей.

Впервые я встретилась с ним лично, когда он заезжал за Тараном, чтобы отправиться на страйкбольную тренировку. Это было на парковке перед общежитием.

Тогда я не узнала Кузнецова, потому что видела его давно и то лишь на фотографиях. В следующий раз мы пересеклись уже в самом конце, когда Маша с Егором приехали спасать меня от Андрея. Насколько я знаю, Шторм какое-то время жил у сестры, так что смог немного пообщаться с Мишей. По его словам, Кузнец неплохой парень.

Я же совершенно о нём ничего не знаю. Вообще, кроме того, что его безумно любит моя сестра.

— Я очнулся в больнице, — говорит парень. — Пролежал в коме где-то месяца четыре. Потом прошёл реабилитацию и выписался. Ещё где-то через месяц. Мне сказали, что я чудом спасся. Пули не задели важные органы, но я потерял много крови. Возможно, из-за шока или ещё из-за чего я впал в коматозное состояние и всё никак не мог выбраться из него. Говорят, кто-то вызвал полицию, услышав перестрелку, те, следовательно, прихватили скорую. Со мной была ещё одна девчонка, но она скончалась практически сразу.

Я думаю о Яне Куркиной, которая лежала на бетонном полу в луже собственной крови, а над ней склонялся Андрей, пытаясь нащупать пульс.

— Значит, ты выписался из больницы спустя пять месяцев после ранения? — спрашивает Егор, затягиваясь. — Примерно полгода назад. И что делала потом?

Миша пожимает плечом.

— Пытался снова начать жить.

— А как же Маша? — вдруг спрашиваю я, и Кузнецов резко переводит на меня взгляд. — Почему ты не искал её.

Парень чуть кривится, будто я сказала нечто неприятное, делает глоток и на мгновение прикрывает глаза. Медлит.

— У меня была временная амнезия. Я не помнил события, которые происходили со мной в течение последних семи-восьми лет. Последнее, что я помнил… Как я вернулся из армии. Как пытался снова начать играть на барабанах, но ребята испоганили группу и слили меня.

Я переглядываюсь с Егором.

— Погоди, а как ты… Ну… — не понимаю я, пытаясь сформулировать вопрос, как он тогда оказался здесь.

— Я же сказал, временная амнезия, — повторяет Миша. — Практически вся память уже вернулась. Где-то месяц-два назад я решил найти Машу, но не смог. Все концы обрывались. А потом она сама меня отыскала.

— А что на счёт Арчи? — вмешивается Егор. — Он не пытался тебя достать?

Кузнец залпом допивает пиво и ставит бутылку на стол. Облизывает губы, обдумывая свой ответ, и мне почему-то кажется, что разговаривать на подобную тему парню вообще не хочется.

— Они были заняты вашими поисками, — наконец, тянет Миша. — А когда я очнулся, я ничего не помнил, поэтому они решили оставить меня в покое. Наверное. На самом деле я не знаю, почему ко мне так и не пришли. Хотя, может быть, и приходили, просто я не заметил или не узнал.

Я снова смотрю на Шторма. Как-то странно. Ведь Миша мог в любую минуту всё вспомнить, а после рассказать копам про Арчибальда. Будь я на месте безумного наркоторговца, я бы устранила возможную угрозу. Что-то где-то здесь не сходится, вот только что именно?

Егор тушит окурок о пепельницу и отъезжает от распахнутой двери балкона.

Несколько минут мы все молчим.

— А что с моей сестрой? — интересуюсь я. — Ты сказал, что она тебя нашла. Почему Маша не вернулась в Москву вместе с тобой?

Миша пристально смотрит на меня, и мне кажется, что в его взгляде я вижу нотки раздражения. Или недовольства. Не могу никак понять.

— Потому что она у Арчи, — спокойно отвечает Кузнецов.

— Что? — не понимаю я. — Погоди, как это?..

— Да рассказывай ты уже, блять, — бормочет Штормов, потирая переносицу. — Что тянешь кота за яйца?

Миша спокойно переводит взгляд на Егора, потом снова на меня. Его карие глаза похожи на два круглых тёмных шарика, над веками притаился ряд еле заметных желваков, которые так и хочется выковырять с помощью иголки.

— Когда Маша меня нашла, она уже нацелилась на Арчи, чтобы уничтожить его. Довести дело до конца, раз в прошлый раз ничего не получилось. И не важно, жив я был или нет. Ей хотелось всё исправить, она думала, что виновата в том, что сейчас с нами со всем происходит, — медленно тянет парень. — Это ведь она согласилась помочь тебе выманить Малийского, — он смотрит на Егора. — Если бы она отказалась, ничего бы не произошло. Не было бы твоей травмы, Саша бы не сел в тюрьму, Антон не помешался бы на мести. И Арчи бы знать не знал про наше существование.

Мне на секунду кажется, что Миша действительно винит во всём случившемся мою сестру, но ведь это совершенно не так. Всё началось с меня, когда я согласилась на глупый спор своих друзей, а потом решила обокрасть школу. Надо было в тот раз сдать Малийского копам, проблем было бы меньше.

— Короче, — Кузнецов вздыхает и подпирает голову рукой. — У неё был план, но он провалился. И теперь Маша у Арчи, а я здесь, потому что мне нужна помощь, чтобы вытащить её. Это она рассказала мне, где вас найти.

— Почему ты раньше-то не сказал? — возмущаюсь я, ёрзая на диванчике. — Нужно придумать что-то. Придётся вернуться ведь, да? Но у меня работа, а Егор не в состоянии вообще что-либо сделать в этой ситуации. Нам придётся подключить остальных…

— Я же просил, — перебивает меня Миша. — Если об этом узнает Крис или Рома, то и Таран тоже. А я не собираюсь с ним пересекаться. Если я его увижу, сломаю челюсть.

— А меня почему ты списываешь? — не понимает Егор.

Я цокаю языком, закатывая глаза.

— Действительно, почему? — язвительно тяну я, смотря на Шторма, затем перевожу взгляд на Кузнеца. — Глупо, Миш. Да, он был одним из тех, кто втянул нас всех в это дерьмо, да, он ухлёстывает за моей сестрой, но нам нужна его помощь. Он, как-никак, спас наши задницы и придумал неплохой план, чтобы спрятаться в Москве. От него будет толк, особенно, если он узнает, что Маша в беде.

Кузнецов ничего не отвечает. Я вздыхаю, поднимаюсь на ноги и достаю из холодильника бутылку с пивом. Показываю её парням, но те отказываются, так что решаю оставить её себе.

— Сколько у нас времени? — спрашивает Егор.

Миша пожимает плечом.

— Достаточно, чтобы придумать стратегию, — Кузнец смахивает со стола невидимые пылинки. — С Машей ничего не случится. Надеюсь. По крайней мере, пока мы все не окажемся у них в руках. Каждый из нас. Я, вы, Таран, Крис и Рома. В Москву Арчи не сунется, так что нам остаётся только самим вернуться в город.

— И прямо в лапы этому ублюдку, — бормочет Шторм.

Я возвращаюсь на диванчик и открываю бутылку, делая глоток холодного напитка. Чёрте что творится.

— Есть другие предложения? — не понимает Миша.

— Да, попросить помощи у Андрея, — не унимаюсь я, сама не понимая, почему так хочу завлечь его во всё это, ведь сама же недавно говорила, что мне не нравится ни Таран, ни его одержимость моей сестрой. — Мы можем не говорить ему, что ты жив, — пожимаю плечом, замечая на себе недовольный взгляд Миши. — Просто скажем, что Маша в беде и нужна помощь.

— Сонь, ну, правда, — Егор качает головой.