Телефонный звонок заставляет меня вздрогнуть — Егор просыпается, сонно осматриваясь по сторонам, чуть расслабляет объятия и садится ровно.

— Да, — Андрей берёт трубку.

Я слышу тихие голоса, вырывающиеся из мобильника, но не могу разобрать их. Сердце почему-то пропускает удар, тревога усиливается.

— Хорошо, понял. Оставайтесь там.

Отключается. Несколько секунд медлит.

— Рома с Крис уже приехали, — тихо комментирует Таран. — Они в безопасности с моими друзьями, так что едем сразу к ним. Как только доберёмся до нужного места, всё закончится.

— Надеюсь, — тихо, но грубо тянет Егор. — Ты уверен, что им можно доверять?

— На все сто, — Таран смотрит на нас в зеркало заднего вида. — Они помогут нам залечь на дно, пока всё это не уляжется.

— Это никогда не уляжется, — замечает Маша, впервые за долгое время подавая голос. — Пока Арчи жив, он не отстанет от нас.

Она права. Пока эти люди дышат, они продолжат искать нас. Арчибальд, Антон, Малийский, все остальные. Нам постоянно придётся оглядываться, быть на чеку, ждать подвоха. В любой момент они могут вернуться и уничтожить нас всех.

Крепкая рука Егора осторожно поглаживает меня по спине, словно успокаивая, и я расслабляюсь. Нельзя думать о плохом. Если постоянно ожидать неприятностей, то они обязательно появятся подобно незваным гостям.

Матвей дёргает рукой, пристёгнутой наручниками, и пытается сесть удобнее. Наверное, тяжело столько времени находиться в одной позе, да ещё и с металлом на запястье. И откуда вообще у Тарана взялись эти оковы?

— Всё будет хорошо, — шепчет мне на ухо Егор, и я невольно улыбаюсь. — Я всегда буду рядом, слышишь?

Лишь киваю, сдерживая подступающие слёзы облегчения. Комок застревает в горле, дышать становится тяжелее, но я собираю все силы, чтобы не расплакаться. Как давно я ждала этих слов? Как сильно хотела услышать их именно от Шторма.

Но пока рано расслабляться. Остался последний рывок до финишной черты, и нам нужно собрать все силы, чтобы преодолеть её.

64

Gary Numan — My Name Is Ruin

Флэшбек 31.


— Приехали, — Таран сбавляет скорость, плавно останавливаясь неподалёку от высокого двухэтажного здания, смахивающего на склад.

Окна у самой крыши, плотно закрытые ворота для грузовиков, несколько камер наблюдения. Это место не кажется заброшенным, но даже так во мне зарождается плохое предчувствие.

— Мы же не доехали до Москвы, — не понимает Егор. — Куда ты нас привёз?

Андрей не отвечает. Молча выключает двигатель, надевает кепку и открывает дверь, выбираясь на улицу. Следом за ним из машины выходит Маша — она решительно открывает дверь со стороны Матвея и отстёгивает наручники. Иркутский невнятно бурчит, что-то похожее на ругательства, и неохотно выбирается на улицу. Свежий прохладный воздух касается щёк, заставляя ёжиться, и я замираю, сдерживая дрожь. Не верится, что это конец. В голове не укладывается, что мы, наконец, добрались до конечной точки.

Егор, видимо, заметив мою нерешительность, накрывает руку ладонью и переплетает наши пальцы. Это лишь на краткий миг придаёт мне сил.

— Всё хорошо, — тихо говорит Шторм, и я ему верю, хотя не должна.

Мы выбираемся на улицу, негромко хлопаем дверью, осматриваемся.

— Это склад моего приятеля, — Таран решает снизойти до нас с объяснениями. — Он обещал прислать своих людей, чтобы они забрали нас и привезли в Москву. Им можно доверять.

Никто не отвечает, и Андрей первым двигается в сторону здания, наверное, чтобы показать нам, что опасаться нечего. Даже оружие не достаёт, хотя следовало бы. Мало ли, кто ждёт нас по сторону стен. Может быть, эти странные друзья тоже на стороне Арчи.

— Егор, — тихо бормочу я, заставляя Штормова остаться со мной позади всех на достаточном расстоянии, чтобы никто ничего не услышал.

— Что?

— Мне страшно.

Вот оно. Я сказала это вслух, и словно огромный камень рухнул с груди, открывая проход для накопившихся эмоций. Парень крепче сжимает мою руку — его ладонь такая тёплая и большая, будто купол, накрывающая меня и защищающая от опасностей. Несмотря на всю напряжённость, в этот миг я чувствую прилив спокойствия. Я в безопасности, я дома — рядом с Егором.

— Это конец, — заверяет меня Шторм. — Мы сейчас войдём в это здание, встретимся с друзьями Тарана, уедем в Москву, а там начнём новую жизнь. Ты и я. Слышишь?

Он тянет меня, заставляя остановиться. Хватает руками за щёки и смотрит прямо в глаза — всё внутри сжимается и накаляется под натиском голубых пронзительных глаз.

— Я рядом, — настойчивее повторяет Егор. — И я люблю тебя, Розина. Всегда любил.

Втягиваю в себя воздух, загоняя обратно слёзы, но губы начинают предательски дрожать, и мне приходится плотно сжать их, чтобы не разреветься. Ещё рано, нельзя, не сейчас.

— Я тоже тебя люблю, — шёпот — единственное, на что я способна.

Но Штормов улыбается, и я понимаю, что этого достаточно. Парень убирает прядь моих волос за ухо и осторожно гладит щёку, словно смахивая ещё не вырвавшиеся на свободу слёзы. Под ложечкой сосёт, горло сдавливает, но я всеми силами сдерживаю себя.

— Поторопитесь, голубки, — громкий голос Маши заставляет нас вернуться в реальность.

Егор усмехается, перебрасывает руку через моё плечо и прижимает к себе. Я обнимаю его за талию, и мы направляемся к остальным.

— Это конец, — с облегчением в голосе повторяет Штормов, когда мы подходим к дверям здания.

Впервые за долгое время я улыбаюсь.

— Да, это конец, — говорю скорее себе, чем кому-то из присутствующих.

Таран осматривает нас, будто бы молча спрашивая, готовы ли мы к этому. Маша стоит рядом, смотря куда-то под ноги. В её руке пистолет, и сестра, видимо, не собирается убирать его. Матвей чуть в стороне, нервно кусает губы, осматриваясь.

Вот и всё. Мы здесь, все живы и здоровы. Осталось подождать ещё немного, пока всё это не закончится. А там как-нибудь разберёмся.

Андрей открывает дверь и первым заходит внутрь, и мы следуем за ним, оказываясь в огромном помещении, заставленном стеллажами с коробками, уходящими к потолку. Здесь настоящий лабиринт, и запросто можно потеряться, если не держаться вместе. Сбоку лестница, ведущая на второй ярус, крыша над нами стеклянная, и утреннее солнце пробивается сквозь неё, пытаясь добраться до самых потаённых уголков здания.

Мы двигаемся вслед за Андреем между стеллажами, нависающими над нами, словно игрушечные макеты зданий, и наши шаги эхом разлетаются по помещению. Крепко держу Егора за руку — мы идём в самом конце, и каждый раз я одёргиваю себя, чтобы не обернуться и не проверить, нет ли сзади нас врагов.

За следующим поворотом Маша резко останавливается и вскидывает руку, целясь в кого-то. Я резко замираю, словно бы налетев на невидимую стену, — Андрей же спокойно опускает ладонь на запястье сестры и заставляет девушку опустить пистолет. Парень улыбается кому-то, и я облегчённо вздыхаю.

Таран не соврал: Рома и Крис уже здесь, а вместе с ними шестеро вооружённых мужчин. Троим из них за сорок, остальным не больше тридцати. У каждого из них автоматы и пистолеты на поясе в кобуре. Если бы они не были одеты как дворовые ребята, то я бы подумала, что это полицейские. Хотя, может быть, так оно и есть.

— Вы добрались, — Крис улыбается, подходя к нам. — Слышала, у вас трудности возникли.

— Типа того, — Егор кривится, когда взгляд девушки останавливается на наших с ним сцепленных руках.

— А мы без проблем доехали, — улыбается она. Хвастается? — Уже несколько часов здесь торчим, вас ждём. Грузовики у другого выхода, прямо за воротами, так что скоро двинем. Они сказали, что отвезут нас в безопасное место.

«А здесь, разве, не безопасно?» — так и хочется спросить, но я молчу.

— Класс, — Егор осматривается.

Я наблюдаю за Андреем, который о чём-то разговаривает с нашими спасителями, но в голове такое напряжение, что я даже не могу разобрать слова. Некоторые я слышу, но их значение растворяется в пустоте, прежде чем успевает достигнуть мозга. Почему-то вспоминаю Ваню, парня, который спас нас, и внутри становится так противно, что хочется скулить. Наверное, когда всё это окажется позади, я запрусь в ванной и буду рыдать несколько дней, пока внутри ничего не останется.

Всё вокруг замирает. И Егор, о чём-то переговаривающийся с Ромой, при этом продолжающий держать меня за руку, и Крис, что-то упорно пытающаяся рассказать мне. И парни с автоматами, и даже Матвей, сидящий в стороне на корточках, прислонившись спиной к стеллажу. Звуки уходят на задний план, оставляя место лишь неприятному шуму в ушах, больше смахивающему на помехи в телевизоре. И кажется, что я вот-вот грохнусь в обморок от накатившихся эмоций. Да, признаться, я уже готова это сделать, лишь бы убраться к чёртовой матери от реальности, но громкие выстрелы, добирающиеся до меня, словно из-под воды, с запозданием приводят в чувство.

Егор рывком тянет меня в сторону, и возле стеллажей я теряю равновесие, падая на бетонный пол и больно ударяясь коленями. Шторм ещё метр тащит моё тело за собой, заставляя уйти с открытого пространства. Не понимаю, что происходит, но в руках у парня оружие, вызывающее дикий ужас.

Автоматная очередь на несколько секунд стихает. Кто-то стреляет три раза из пистолета. Выстрелы эхом разлетаются по складу, оглушая.

Да что, мать его, здесь творится?

За соседними стеллажами я замечаю Машу. Она перезаряжает пистолет, прислоняясь спиной к коробкам. Рядом с ней один из наших охранников. Остальных не вижу. Кто-нибудь ранен? Кого-то убили? Кто стрелял?

Краем глаза вижу, как Егор оборачивается, целясь в противоположную сторону. К нам, пригнувшись, быстро двигается Таран. Снова выстрелы, и кровь стынет в жилах от мысли, что один из них мог пронзить чьё-то тело.

— У нас крыса, — сквозь зубы рычит Андрей, опускаясь рядом с нами на одно колено. — Кто-то слил информацию об этом месте. Кто-то из нас, — пристально смотрит на Егора, словно подозревая его.

— Уверен? — Шторм смотрит то направо, то налево, проверяя фланги. — Может быть, они следили за нами? Был хвост, жучки, что угодно.

— Не было ничего, — уверенно говорит Таран. Вынимает магазин, проверяет патроны. Выстрелы на несколько секунд стихают. — Это кто-то свой. Никто не мог знать об этом складе.

— Просто признай, что ты облажался, и за нами следили, — Шторм толкает его в плечо, поднимаясь на ноги. — Там Антон?

— Скорее всего, — кривится Андрей. — Выстрелы были сверху и со стороны выхода. Ребята прижимают тех, что у дверей, но на втором ярусе осталось парочка, так что я двигаю туда.

— Я пойду, а ты следи за Соней…

— Что? Сдурел? — возмущается Таран, поднимаясь вслед за ним, но, в отличие от Егора, не выпрямляется.

Вместо ответа Шторм хватает рыжего за плечо и резко ударяет по ногам, заставляя упасть на колени и завалиться на бок.

— Следи за ней, — холодно бросает он и, даже не взглянув на меня, направляется вдоль стеллажей.

Я смотрю в спину Шторма и не могу произнести ни слова. Словно рыба, выброшенная на сушу, я хватаю ртом воздух, пытаясь собраться в себе силы, чтобы окрикнуть парня, но мне так страшно, что я даже пошевелиться не могу. Прямо как тогда, стоя на заснеженной территории больницы и смотря вслед уезжающему на коляске Егору. Я хотела его окрикнуть, но не могла. Словно бы передо мной была огромная пропасть, которую я была не в силах перепрыгнуть, даже если бы хотела.

И вот опять он уходит, оставляя меня, бросая, уничтожая. Хочет сам разобраться с Антоном? Отомстить? Добить его?

— Чёртов придурок! — злится Андрей, поднимаясь на ноги.

Мой взгляд падает на пистолет, лежащий на полу рядом с пальцами Тарана. Видимо, выпал из его руки в момент неожиданного удара Егора. Думаю всего секунду, а после хватаю оружие, вскакиваю на ноги и, пригнувшись, на онемевших ногах бегу вслед за Штормовым. Не позволю ему уйти, только не в этот раз. Если он решил так глупо помереть, то я сделаю всё, чтобы спасти его.

— Соня! — голос Андрея тонет в пучине выстрелов.

Несколько пуль свистит рядом со мной, и я падаю на колени, скользя по полу. Как отвратительно, что между коробками на стеллажах есть пустые пространства. Если рвану в открытую, то меня точно зацепит.

Упираюсь ладонями в холодный пол, пытаюсь избавиться от головокружения. Соберись, тряпка! Егор уже ушёл. Медлить нельзя, иначе я могу снова его лишиться. В этот раз уже навсегда.

Несколько метров ползу на коленях, пока не добираюсь до конца прохода. Осторожно выглядываю, проверяя дорогу, но выстрелы раздаются в другом конце склада, так что здесь, кажется, никого нет. Мне страшно, но я думаю о Шторме и, собрав все силы, поднимаюсь на ноги.