Уголок его рта пополз вверх.

Сэм подняла бровь, пытаясь забыть о своих спутанных волосах и туши под глазами.

— Вчера ты говорил, что я не наделена выдающимися чертами.

ДеМарко покачал головой.

— Я сказал, что ты не похожа на Джулию. Это не одно и то же.

О, он был хорош. Она вздёрнула подбородок.

— Ладно, думаю, это я переживу.

— Хорошо.

— Значит, ты не считаешь, что у меня низкий рост и плоская грудь?

Он засмеялся, и ей понравилось, как сверкнули его глаза.

— Нет, — ответил он. — Ты – идеальна. И я не собираюсь повторять ещё раз.

— Ну, тогда ладно.

— Хорошо.

Она подождала, пока его губы дёрнутся... хоть что-нибудь... всё, что угодно, что могло бы свидетельствовать о том, что он разыгрывает её, пытается очаровать так, как он проделывал это с сотнями женщин, с которыми встречался. Не то, чтобы они с Домиником ходили на свидания или ещё что-нибудь в этом роде. Он казался совершенно серьёзным, и это её беспокоило. Такая девушка как она может легко влюбиться в такого парня как он... влюбиться так сильно, что и не разлюбит.

Сэм не может допустить, чтобы так произошло. ДеМарко встречался с несчётным количеством женщин. Неважно, каким невинным он притворяется; он совершенно точно знает, что делает. Доминик гипнотизирует её, словно змей-искуситель, и скоро она, как и все остальные, упадёт перед ним на колени, вымаливая знаки внимания. Её зубы сжались.

— Ну и что я сделал сейчас?

— Ничего, — ответила Сэм, пытаясь протиснуться мимо него. — Ты ничего не сделал.

О, но он, всё-таки, сделал. Он разрушает её, говоря вещи, которые не имеет права ей говорить. Прекрасная. Идеальная. Что оставалось сказать в ответ?

— Ты мне не веришь?

— Конечно, я не верю тебе. Не будь смешным. С чего мне тебе верить? Ты встречался с дюжинами женщин, каждая из которых была более прекрасна, чем предыдущая. Мой рост пять и три с половиной. Если ещё прощё – я невысокая, практически не существую, и совершенно точно не модельного типа, но, эй, у меня всё в порядке. Мне нравится то, кто я есть. Но когда мужчина, богатый и знаменитый, приходит и говорит мне, что я идеальна, то логично, что я буду слегка скептически относиться к его словам.

— Знаешь что, Джонстон? Снаружи ты сильная, но внутри ты мягкая как свежеиспечённый хлеб, я прав?

Класс, теперь он назвал её пончиком.

— Я должна собираться.

Он не сдвинулся с места, вынуждая её протискиваться мимо него, прикасаясь к его телу.

Сэм осторожно закрыла дверь, чтобы не задеть его ноги. Затем заперла замок и выдохнула. Она включила душ, и халат упал на пол. Взглянув на своё отражение в зеркале, девушка попыталась увидеть себя его глазами... в совершенно новом свете.

Несмотря на её неприязнь к этому мужчине, она вся светилась. Сэм видела это, но в основном чувствовала – чувство, которое ощущает женщина, когда встречает особенного парня.

Она постучала себя по голове ладонью. Это был просто секс, Сэм. Все сияют после ночи отличного секса. Даже не вздумай влюбиться в парня, как и все остальные безнадёжные романтики. Это была просто ночь секса, ничего больше.

Блин. Она не спала с мужчиной, не говоря уже о свиданиях, уже долгое время. Не после Кена. А теперь она замужем за одним из самых сексуальных мужчин Америки. Женщина прерывисто задышала. И как же при этом она собирается пережить следующие три месяца? Всё что ему нужно – это лишь сказать ей, что она прекрасна и идеальна, и она готова на всё. Как патетично.

Отвернувшись от зеркала, Сэм залезла в душ. Тёплая вода стекала по её голове и глазам. Два месяца и двадцать девять дней. Потом всё вернётся на свои места. Она вернётся к жизни в тихой квартирке с одной спальней в Бурбанке. А, может быть, сможет купить себе что-нибудь побольше, и напишет книгу. У неё будет свобода и история века. Всё будет отлично.

 

Глава 8

Сэм в халате вышла из ванной. Доминика нигде не было видно, как и её багажа. На телефоне мигала красная лампочка. Она нажала кнопку и послушала голос Бена, говоривший Доминику, что они должны встретиться в лобби как можно быстрее

Зазвонил телефон. Она подняла трубку и сказала "привет".

Робкий голос произнёс:

— Сэм, это ты?

— Мама?

— У тебя есть, что сказать мне и твоему отцу?

Сэм вздохнула.

— Мам, — заговорила она, удивляясь, как, чёрт подери, она нашла её так быстро. — Я хотела сказать тебе, но не могла. Я сейчас не могу рассказать тебе все детали, но мы поговорим, как только я... в смысле, как только я вернусь домой.

— А где именно этот дом? Или это тоже секрет?

Мама говорила шёпотом, видимо боялась, что папа может услышать. Горестные нотки в голосе мамы разрывали сердце Сэм, но она ничего не могла сделать. Что сделано, то сделано.

— Я позвоню тебе позже, мам, когда у меня будет больше времени на разговор.

— Почему ты хотя бы не предупредила нас?

— Мне жаль.

— Твой папа не очень рад по этому поводу.

— Папа никогда не бывает рад.

Молчание.

— Мне жаль, мам. Я не хотела сделать всё ещё хуже. Я никогда не должна была соглашаться на то, чтобы молчать до свадьбы.

— Твоя племянница хочет поговорить с тобой.

Сэм проглотила комок в горле.

— Ты, правда, вышла замуж за Доминика ДеМарко? — возбуждённо спросила её четырнадцатилетняя племянница Эмма.

— Да, это правда.

— А я думала, что ты считаешь его напыщенной свиньей.

Сэм нахмурилась.

— Когда я это говорила?

— Помнишь, когда мы увидели его фотографию в журнале "People", когда стояли в очереди в овощном магазине, и ты показала на фотографию, и сказала, что он напыщенная свинья?

— Да, точно, но, кажется, я тогда была в плохом настроении. Он отличный парень. Я же вышла за него замуж, не так ли? Тот парень, Джейсон, ещё не пригласил тебя в кино? — спросила Сэм, в надежде сменить тему.

— Хорошая попытка. Я не сбежала, чтобы выйти замуж за Джейсона Марсала. Если бы это было так, я бы пригласила тебя.

Туше. Её план провалился.

— Твоего мужа всё время показывают по телевизору, — сказала Эмма, её голос был более оживлённым, чем обычно. — Кажется, "NBC" пытаются затащить его в одно из этих реалити шоу. Может быть, они попытаются затащить вас обоих. Они могут назвать его "Молодожены". Или ты могла бы попросить его, чтобы он устроил мне прослушивание в "Survival of the Fittest", или в то новое шоу, "Wacky Teenagers".

Сэм подняла глаза к небу, хотя и испытала облегчение, узнав, что хотя бы один член семьи нормально воспринял новость.

— Мы поговорим об этом позже, хорошо?

— Конечно. Поздоровайся за меня с напыщенной свиньей.

Сэм услышала смех Эммы, когда та передавала трубку назад маме.

— У неё разбито сердце, — всхлипнула она.

— Оно и видно.

— Я даже представить не могу, что скажут твои братья.

— Папа там? — спросила Сэм, надеясь положить конец заслуженному чувству вины, которое мать перекладывала на неё.

— Он повёл собаку на прогулку. Я просто надеюсь, что его сердце будет в порядке, когда он вернётся.

Сэм промолчала.

— Твои братья уверены, что ты беременна. Ты поэтому так неожиданно ввязалась во всё это?

— Нет, разумеется, нет, мам. Прямо сейчас я не могу рассказать тебе всё, но клянусь, что расскажу тебе больше, когда мы с тобой увидимся лично.

— Где твой муж?

— Прямо сейчас? — Сэм оглядела комнату. Она не хотела продолжать лгать, но какой у нее был выбор? — он в душе.

Кто-то постучал в дверь номера.

— Мам, я должна идти. Я люблю тебя. Всё будет хорошо, я обещаю.

Сэм повесила трубку прежде, чем мама успела ответить. Потом подошла к двери и открыла её. Женщина, одетая в костюм служащей отеля, вошла и поставила багаж Сэм на стойку, а на пол поставила две сумки с покупками. Потом женщина осмотрелась, словно надеялась увидеть Доминика. Она заметила неубранную постель и скомканные простыни.

Сэм заглянула в пакеты и нашла там одежду на тысячи долларов.

— Это не моя одежда, — обратилась Сэм к женщине.

Женщина улыбнулась.

— Подарок от вашего мужа.

Сэм взяла сумочку с другого конца комнаты и передала женщине чаевые.

— Вы очень удачливая женщина, — сказала ей та.

— Так и есть, — ответила Сэм, провожая женщину до двери. — Самая счастливая девушка в мире.

 

Глава 9

Доминик стоял в лобби "Уолдорфа" с его великолепным мозаичным полом и хрустальными люстрами и давал очередной автограф. Он посмотрел на Бена и показал на свои часы – знак того, что они уже опаздывают.

— Я позвоню в номер, — сказал Бен, прежде чем исчезнуть.

Охрана неплохо справлялась, сдерживая количество фанов до управляемого количества. Доминик слушал, как женщина в возрасте читала ему лекцию на тему чрезмерных сексуальных сцен в современных фильмах; посмотрел на двери лифта, как раз вовремя, чтобы заметить появление Сэм. За ней по пятам следовал рой репортёров, побуждая случайных прохожих смотреть в их сторону.

Прищурив глаза он опознал рядом с ней двух журналистов... постоянные занозы в заднице, которые следовали за ним годами, делая его жизнь невыносимой.

Волосы Сэм крупными локонами спадали на плечи. Она надела красную футболку с надписью "Без Цензуры", потёртые джинсы и пару балеток на плоской подошве, в которых выглядела на восемнадцать вместо... а сколько ей вообще лет?

Словно почувствовав, что он смотрит на неё, она встретилась с ним взглядом мимо двух журналистов.

Актёр кивнул ей.

Бен протиснулся через толпу к Доминику и сделал жест в сторону Сэм.

— Я думал, что ты купил ей подходящую одежду.

— Я так и сделал. Прислал ей в номер три новых наряда, но очевидно, у неё есть собственное видение того, какое впечатление она должна производить, будучи моей женой.

Бен нахмурился.

— Кажется, тебя ожидает полный рот забот.

— Думаю, что ты прав. Я никогда не должен был позволять тебе и Тому уговорить меня согласиться на эту безумную идею.

Бен промолчал.

— Кстати, а сколько ей лет? — спросил Доминик достаточно тихо, чтобы его мог слышать только Бен, прежде чем слепо подписать собственную восемь на девять фотографию с его изображением и передать её молодей женщине, пялящейся на него.

— Чёрт, я понятия не имею, — ответил тот, после того, как женщина отошла. — Похоже, что вы двое не тратили время на разговоры прошлой ночью, я прав?

Доминик сохранил непроницаемое выражение лица, отказываясь давать объяснения. И, кроме того, вчера между ним и Сэм были только поцелуи – очень горячие поцелуи, но ничего больше. Когда они оказались в номере, их первый поцелуй был похож на прохладный ветерок, лёгкий, почти незаметный. Который затем превратился в бешеный шторм, и в течение нескольких минут они срывали друг с друга одежду. Но Доминик знал, что она выпила слишком много, и в отличие от общепринятого мнения, он не был тем сексуально озабоченным животным, каким его описывали таблоиды. Да, прошлой ночью он хотел Сэм больше, чем какую-либо другую женщина за очень долгое время. Но, у него были принципы, и он знал, что, несмотря на страстные поцелуи, Сэм Джонстон была пьяна.

Во время поездки на лимузине она ясно дала понять, что у неё нет никакого желания оказаться очередной зарубкой на изголовье его кровати. Но когда утром девушка выпрыгнула из постели, он решил – пусть её воображение работает за неё. Очевидно, Сэм считает его никчёмным неудачником, который воспользовался пьяной женщиной, с которой только что познакомился. Так зачем же доказывать ей обратное? И, кроме того, может быть, она и была права насчёт него, потому что после того, как попросила поцеловать её, а он подчинился, она довела его до безумия своими глубокими поцелуями и нетерпеливыми руками, и ему потребовались все силы, чтобы не воспользоваться ситуацией. По правде говоря, сейчас Доминик сожалел о своей стойкости. Она была его женой, и ей определённо требовалась хорошая встряска в постели, чтобы пробить кое-какую брешь в её доспехах.

Женщина, стоящая следующей в очереди за автографом подняла футболку, открывая на обозрение леопардовый лифчик. Очевидно, она хотела, чтобы он расписался у неё на груди.

— Бен, — произнёс он, — можешь с этим разобраться? — извинившись перед людьми, ждущими в очереди, чтобы встретиться с ним, Доминик направился к Сэм и её свите. Более чем несколько бизнесменов, остановившихся в отеле, присоединились к её вечеринке к тому времени, как он добрался до неё, и ему пришлось опять пробираться к ней через толпу.

При ближайшем рассмотрении он заметил, что Сэм Джонстон, нервничающая журналистка, превращается в центр вечеринки, смеющийся и болтающий ураган, рассказывающий абсолютным незнакомцам вещи, которые они не имеют права знать. Один из журналистов имел наглость обнять её за талию и шарить по ней медлительными жестами.