Когда она подала мне его, я улыбнулся. Это была Джулия в цветочной форме. Казалось бы, не сочетаемые цвета и формы очень красиво смотрелись в завершенной композиции. В Джулии не было ничего обычного и привычного. Она была дикой, страстной и жизнерадостной, таким же получился и букет. Он идеально подходил для нее, и она идеально подходила для меня. Я заплатил и даже не обратил внимания на достаточно высокую цену. Я просто надеялся, что заставлю ее улыбнуться. Я дал женщине адрес Джулии и приложил карточку к букету.

«Дорогая Джулия, спасибо за то, что простила меня. Я скучаю по тебе, и я не могу дождаться нашей встречи во вторник. С уважением, Стивен».

Я хотел написать «С любовью, Стивен», но знал, что не могу этого сделать. Я вышел из магазина, чувствуя себя намного лучше. В моей душе теплилась надежда, что Джулия позвонит мне или напишет сообщение, когда получит цветы.

Но она этого не сделала. Выходные прошли без единой весточки, она даже не обновляла свою страницу в Facebook. Сказать, что я был несчастен, было бы явным преуменьшением. Я не понимал, о чем она думала. Ей нравится мучить меня? Почему она сначала страстно целует, а затем игнорирует? Я не понимал...

Во вторник я был взволнован до предела и хотел, наконец, увидеть ее, но она не пришла на занятия. Вернувшись домой, я пытался дозвониться до нее, но меня тут же переадресовывали на ее голосовую почту. Я плюхнулся на диван, чувствуя разочарование и гнев. Впервые за многие годы я чувствовал, что могу расплакаться.

Ради Бога, ты же взрослый человек!

Я закрыл глаза и попытался не обращать внимания на боль в груди, пока, наконец, не заснул, свернувшись в клубок.


* * *


Я проснулся, услышав звонок в дверь. Я сел, протер глаза и с удивлением увидел, что на улице уже стемнело. Я проспал несколько часов. Подойдя к двери, я открыл ее, и на меня тут же набросились. Теплые, мягкие губы прижались к моим, жадно целуя, маленькие, нетерпеливые ручки хаотично двигались по моему телу. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что Джулия практически запрыгнула на меня в коридоре.

Что она делает?

— Джулия! Джулия! — выдавил я в перерывах между неистовыми поцелуями.

Она отстранилась на секунду, и я мельком увидел ее глаза. Они были покрасневшими от слез. Она снова бросилась на меня, и ее руки снова были повсюду. Везде.

О, Боже, я должен остановиться. Это, конечно, замечательно, но что-то не так.

Каким-то образом я нашел в себе силы мягко оттолкнуть ее. Она застонала от отчаяния и отошла от меня, проходя в квартиру. Я был немного ошеломлен, мне понадобилось некоторое время, чтобы собраться, прежде чем я последовал за ней в гостиную, где начал колебаться подойти ли к ней. Она стояла спиной ко мне, прикуривая сигарету. Я ничего не сказал по этому поводу, честно говоря, меня это волновало меньше всего в данный момент. Что-то с ней явно случилось. Я заметил, что она одета в черное платье, гораздо более консервативное, чем ее обычные наряды, а ее волосы были собраны в конский хвост. Она выглядела не так как всегда.

— Что случилось? — Я, наконец, набрался смелости спросить.

— Что заставляет тебя думать, что что-то не так? — Спросила она, делая еще одну затяжку.

— Ты сейчас куришь. А делаешь ты это в двух случаях: когда тусуешься или когда чем-то расстроена.

— Ты думаешь, что знаешь меня только потому, что я позволила тебе трахнуть меня несколько раз?

Я резко вдохнул. Как она может быть такой жестокой? Ее плечи опустились, и я заметил, что ее руки дрожали.

— Я сожалею, — сказала она тихим голосом. — Я не знаю, зачем я это сказала. Мне нужно идти.

Она повернулась, чтобы пройти мимо меня, но я удержал ее за плечи и заставил посмотреть на меня. Ее глаза были наполнены непролитыми слезами, и она выглядела так, будто не спала несколько дней.

— Что случилось? — Прошептал я.

— Ничего. — Она покачала головой. — Я просто…

Она прошла мимо меня на кухню, где опустила сигарету под проточную воду, прежде чем бросить ее в мусор.

— Слушай, ты собираешься трахнуть меня или нет? — Спросила она.

Что? Я не могу, не так.

— Джулия.

— Так собираешься? — Нетерпеливо повторила она свой вопрос.

— Нет, но ...

— Тогда мне незачем здесь оставаться! — Воскликнула она и направилась к выходу.

Нет. Я не позволю ей уйти вот так.

Я схватил ее за руку, мысленно готовясь, что она использует на мне очередной приемчик самообороны, но она просто остановилась, опустив голову. Я нежно держал ее за руку и почувствовал, что она дрожала. Джулия повернулась ко мне.

— Пожалуйста, — прошептал я.

Я не был полностью уверен, о чем я просил. Чтобы она осталась? Чтобы позволила мне быть рядом? Чтобы позволила мне любить ее? Все вышеперечисленное?

— Пожалуйста, — снова немного громче сказал я, немного сжимая ее руку.

Ее плечи задрожали, и я понял, что она плачет. Она плакала, и это разбивало мне сердце. Не раздумывая, я потянул ее к себе и обнял. Громкие рыдания сотрясли ее тело, как только она прислонилась ко мне.

О, Боже, что я должен делать? Что мне сказать?

Я никогда не утешал плачущую женщину раньше, и я не хотел сделать что-то неправильно. Я понятия не имел, что случилось. По крайней мере, ей больно не физически. Я нежно погладил ее по волосам и поцеловал в макушку.

— Я здесь, я рядом, — прошептал я. Я не знаю, принесли ли эти слова хоть какое-то утешение, но надеялся, что она понимала, что я здесь для нее. Она отодвинулась, и я боялся, что она уйдет.

— Хочешь выпить? — Предложил я.

Скажи, пожалуйста, да, пожалуйста, скажи да.

Она кивнула, и я поспешил на кухню. Я не был уверен, что должен налить ей. Алкоголь показался мне не очень хорошей идеей.

Думай. Она расстроена, и ей нужно что-то успокаивающее.

Вдохновение озарило меня, и я начал быстро вытаскивать продукты из холодильника и морозильной камеры. Я вошел в гостиную и вручил ей стакан, она рассматривала содержимое, нахмурившись.

— Что это? — Поинтересовалась она.

— Это шипучка ... с мороженым, — объяснил я. Она еще раз осмотрела напиток, прежде чем сделать глоток.

О, Боже, я надеюсь, ей понравится.

— Неплохо, — сказала она, всхлипывая немного. — Почему ты сделал его для меня?

— Моя мама всегда делает этот напиток, когда я расстроен, — признался я. — С самого детства.

Ее глаза снова наполнились слезами, и я тут же пожалел о своих словах, хотя и не знал, почему она плакала. Я взял стакан из ее рук и поставил на журнальный столик, как будто это должно было помочь ей. Она стояла передо мной, и на ее лице ясно читалось желание рвануть от меня к двери. Однако меня это не устраивало, и на этот раз я взял инициативу в свои руки и провел ее к дивану, где мы сели рядом друг с другом.

— Почему тебя не было на занятиях сегодня? — Спросил я осторожно.

— Я должна была быть в другом месте. Я сожалею, что пропустила занятие и наш разговор.

— Все нормально. С тобой все в порядке?

— Почему тебя это интересует? — Поинтересовалась она.

Потому что я тебя люблю. — Просто.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня, и смахнула слезу. — Все в порядке, — вздохнула она.

Я посмотрел на свои руки, покоящиеся у нее на коленях, и увидел, что ее ногти были сгрызены под самый корень. Что с ней случилось? Я понял, что должен вытягивать из нее ответы клещами, если хотел что-то понять.

— Куда ты сегодня ходила?

Она снова всхлипнула и несколько раз моргнула. — Похороны, — прошептала она.

О, нет.

Я осторожно взял ее за руку.

Я здесь, Джулия. Я рядом.

Я не знал, должен ли был спросить, на чьих похоронах она была. Было бы это слишком для нее? Или будет невежливо, если я перестану расспрашивать дальше?

— Это были похороны моего дедушки, — сказала она, прежде чем я успел спросить.

— О, Джулия, мне так жаль, — я крепко сжал ее руку.

Ее взгляд опустился на наши переплетенные пальцы, и она без предупреждения выдернула свою руку из моей и спрыгнула с дивана. Даже учитывая, что она стояла спиной ко мне, я знал, что она расстроена. Она дышала быстрее и сжимала руки в кулаки.

— Я даже не знаю, почему так чертовски расстроена по этому поводу! — Она вдруг закричала.

Я встал и осторожно положил руки ей на плечи. Она вздрогнула от моего прикосновения, но не отошла.

— Я имею в виду, это не так, будто я, действительно, потеряла кого-то близкого, — пробормотала она.

— Был ли он ... болен? — Спросил я.

Она издала горький смех. — Вероятно, он был в лучшей физической форме, чем я. Но его рассудок ... — Она вздохнула, и я почувствовал, что она снова дрожит. — Он ... он даже не ... я его ... и он даже не, — всхлипнула она.

Я не мог понять смысл ее слов. Она снова плакала. Я попытался повернуть ее к себе, но она не двигалась. Вместо этого она взяла книгу, которую я читал, и швырнула ее с сердитым криком.

— Он даже не помнил, кто я, Стивен! — Закричала она и кинулась мне в объятия. Я поднял ее и сел на диван, она свернулась калачиком у меня на коленях. Ее тело сотрясалось от рыданий, она ничего не говорила. Я крепко держал ее и гладил по волосам и, казалось, она немного успокоилась. Она была такой крошечной и хрупкой в моих руках, почти как ребенок. Я хотел, чтобы она осталась, и был готов позаботиться о ней, но я был также уверен, что были люди, которые ждали ее.

— Джулия, — тихо прошептал я. — Может, ты хочешь вернуться обратно к семье? К родителям?

— Они мертвы, — произнесла она монотонно.

— О, Боже, Джулия, мне очень жаль, я понятия не имел.

— Ничего страшного. Ты не знал — она склонила голову мне на плечо.

— Братья и сестры? — Спросил я, боясь услышать ответ.

— Нет, были только я и дедушка.

Больше никого?

— Теперь осталась только я, — прошептала она. — Я могу пойти к Меган и Софии, если ты хочешь, чтобы я ушла.

— Нет! — Сразу же ответил я, крепче сжимая ее в объятиях. — Пожалуйста, останься. Я не хочу, чтобы ты уходила. Я просто подумал, что ты должна быть с ... ты понимаешь ...

Не произноси слово «семья».

Она вздохнула. — Я знаю, что мы обычно не делаем этого, но ...

— Но что?

— Могу ли я остаться здесь сегодня на ночь? — Спросила она так тихо, что я едва мог ее услышать.

— Конечно, — сказал я, проводя рукой по ее спине. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Останься навсегда.

— Спасибо, — прошептала она.

— Тебе что-нибудь нужно? Могу ли я сделать что-нибудь для тебя?

Я чувствовал себя таким беспомощным, не зная, как утешить ее и заставить почувствовать себя лучше.

— Я хотела бы вылезти из этого дерьмового платья, — пробормотала она. — Я ненавижу его.

— Э-э, может, сначала примешь ванну? — Спросил я. — Переоденешься позже.

Она кивнула и слезла с моих колен. Я привел ее в ванную комнату и показал, где полотенца, затем направился в спальню и нашел пижаму. Через несколько минут я постучал в дверь и вошел, она сидела в ванной, ее руки лежали на согнутых ногах в воде. Она была такая маленькая, и мое сердце сжималось от боли.

— Ты голодна? Ты обедала? — Она отрицательно покачала головой. — Ужинала?

— Нет.

— Джулия, когда ты в последний раз ела?

— Вчера ... возможно. Я не голодна.

— Я приготовлю тебе что-нибудь, — сказал я твердо.

— Хорошо, — согласилась она, кивая головой. Я был рад, что она не стала спорить.

— Просто выходи, как будешь готова. — Она снова кивнула, и я повернулся, чтобы уйти.

— Спасибо, Стивен, — тихо поблагодарила она.

Я улыбнулся и вышел, чтобы дать ей возможность побыть одной. Я решил приготовить пасту. На ее приготовление не нужно было много времени, и я знал, что она любит итальянскую еду. Я был чрезвычайно рад, что она решила приехать сюда, когда ей так необходимы забота и внимание. Я прикинул в голове, пока готовил, и пришел к выводу, что ее дедушка, должно быть, умер в субботу, так как я видел ее в пятницу в клубе. Я хотел бы, чтобы она позвонила мне, когда узнала о его смерти, но надеялся, что она была с Меган и Софией в последние несколько дней. Я ненавидел мысль о том, что она прошла через все это самостоятельно.

Я только закончил готовить ужин, когда она вышла из ванной, выглядя напуганной, она надела мою пижаму, которая была настолько большая, что ей пришлось закатать штанины, чтобы не наступить на них.