— А ты уверен, что будет сын?

— Не знаю. У меня никогда не было дочерей, но если родится девочка — тоже будет прекрасно. — Он поцеловал жену и добавил:

— У нее будут такие же фиолетовые глаза, как у тебя, моя красавица.

— И золотые волосы, как у тебя, — прибавила Феодора.

— Она будет похожа на античную морскую наяду! — сказал он. — И мы назовем ее Ариадна.

— Или, если будет мальчик, назовем его Александром. Он опять нежно поцеловал жену.

— Ладно, теперь ты узнал мои главные новости, пришел твой черед рассказывать. Как кончилось ваше путешествие в Трапезунд? Удачно? Торговый договор заключен?

— Слава Богу, да! Мой дядя Ксенос рад наладить хорошие связи с нашим княжеством. Теперь я могу сказать с достаточной уверенностью, что скоро все наши города, даже самые мелкие, станут богаче Константинополя! Даю слово, что наши дети будут править в независимой великой стране.

— Дети? Я не ослышалась? Если я правильно поняла, то одного сына тебе будет мало? О, великий император Месимбрии!

Он рассмеялся:

— Дети появятся, даже если мы этого не захотим. После таких ночей, как перед расставанием, они должны рождаться по трое зараз.

— Не приведи Бог, — с улыбкой ответила Феодора. — Пожалей меня, я не выдержу этого.

Адора была счастлива. Все ее мечты сбывались. Она хотела быть замужем за любимым человеком, она хотела рожать ему детей, она хотела, чтобы он любил ее так же страстно, как она его, — и вот сейчас она имела все это. Ей казалось, что жизнь теперь станет для нее сплошным праздником — ярким, радостным, пусть иногда даже печальным, но никогда — скучным или неприятным.

Пришла осень. Это время, когда природа преподносит людям свои лучшие дары — самые красивые цветы, самые вкусные ягоды и фрукты, — стало счастливейшим периодом в жизни Александра и Феодоры. В конце ноября у них родилась двойня — мальчик и девочка. Казалось, ликовала вся Месимбрия. Радостные крики, песни и пляски не затихали в тот день до поздней ночи.

В Константинополе, однако, событие это произвело обратное впечатление. Естественно, не на всех — император Иоанн, например, очень обрадовался известию, но вот его жена, императрица Елена, была по этому поводу вне себя от злости.

— Почему этот набитый дурак Зено не выполняет своего обещания, неужели я ошиблась в нем? Почему Александр еще жив? — часто вопрошала Елена свое отражение в зеркале.

Но зеркало молчало, оно только показывало, каким страшным в эти минуты становилось лицо Елены. В конце концов императрица заслала в Месимбрию своего шпиона. Вернувшись, тот принес для нее утешительные вести. Оказывается, Зено уже начал свою страшную работу — подливать Александру яд в воду для бритья, и смерть князя Месимбрийского была теперь только вопросом времени.

Об этом радостном для себя событии Елена сразу написала султану Турции Мураду. В Бурсе это известие приняли с восторгом. Там о плане Елены знали только два человека — султан Мурад и его верный слуга Али Яхиа.

Они, правда, не верили византийской императрице. Их собственные шпионы приносили иные вести — о том, что Феодора живет с мужем в любви и полном согласии и никакого заметного недуга у правителя не обнаруживается. Поэтому-то сообщение Елены о приближающейся развязке — скорой кончине Александра — было воспринято Мурадом и Али Яхиа как приятная неожиданность.

Итак, Феодора в конце ноября родила. Мальчика, как и было уговорено, назвали Александром, а девочку Ариадной. Через две недели после рождения маленький Александр умер. Ариадна тоже была слабого здоровья, и Феодоре казалось, что ее дочь также обречена на смерть.

В январе нового года, однако, ее страхи отступили. Ариадна стала поправляться. Малютка во всем была копией отца, только глаза у нее были Феодорины — фиолетовые.

Однажды осенью, когда Ариадне уже исполнилось десять месяцев, Феодора и Александр сидели на террасе дворца и разговаривали. В соседней комнате, засунув палец в рот, спала Ариадна. Феодора довольно нетерпеливо посматривала в сторону открытой двери, ведущей в детскую.

— Если бы выжил мой мальчик… — печально начала Феодора. Она всегда называла своего умершего сына «мальчик».

— Бог забрал его у нас, — попытался утешить ее Александр. — Значит, так должно было произойти.

— Почему это «должно было произойти»? Кому от этого стало лучше? — Феодора была раздражена словами мужа. — Ты говоришь так, потому что твоя вера всегда подавляла твой ум.

— Хватит вспоминать об этом, Феодора, — ответил Александр, делая вид, что не заметил выпада жены. — Мы уже давно похоронили нашего сына, а ты все время говоришь о нем, будто это произошло только вчера.

— Да, мы похоронили его, но для того, чтобы я забыла моего мальчика, надо было с ним вместе похоронить мою память о нем!

— У нас будет много других сыновей, любимая моя. Феодора взяла руку мужа и прижала ее к своей груди.

— Да, у нас будет много других сыновей! — воскликнула она. — Прекрасных сыновей! Прости меня, Александр. Просто я постоянно думаю о нем.

— Ничего, это пройдет. Надеюсь когда я вернусь из очередной поездки в Трапезунд, ты опять меня обрадуешь известием, что у нас будет ребенок.

Адора улыбнулась.

— Я очень постараюсь. Но я не понимаю, зачем тебе снова уезжать?

По лицу Александра пробежала тень тревоги.

— Потому что мой дядя написал мне, что по пути в Трапезунд на наш последний караван кто-то напал. Полагают, что это сделали пираты, но я очень в этом сомневаюсь. По-моему, это происки твоей сестрички. Она уж очень недовольна возвышением Месимбрии и никак не может смириться с тем, что теперь прекрасные ткани, ювелирные изделия, лучшие рабы не попадают на рынки Константинополя.

Феодора вздохнула.

— Ну что ж, поезжай, — сказала она. — Но только поскорее возвращайся!

— Я совсем ненадолго, красавица моя. Только туда и сразу обратно; нужно же обеспечить нашим купцам хорошую охрану и выяснить, кто занимается грабежом. Думаю, самое большее я буду отсутствовать месяц, а если повезет с попутным ветром, то и того меньше.

— Возьми с собой Зено, Александр. Он надежный слуга, да к тому же ему надо развеяться. После того как какой-то негодяй убил его младшую дочку, он стал сам не свой. Надеюсь, морской ветер освежит и успокоит его.

Александр кивнул в знак согласия.

— Меня вообще очень удивляет эта история с убийством его дочери. Кому это было нужно? Да и сам Зено повел себя очень странно. Он, по-моему, не столько горевал, сколько испугался. Да, ты права, я обязательно возьму его с собой, пусть успокоится в путешествии.

Ночью они прощались, и на этот раз, может быть, еще более страстно, чем в прошлый. Рано утром, однако, они уже были на ногах. Время расставания неумолимо приближалось. Александр пошел поцеловать дочку, Феодора отправилась вместе с ним. Сейчас, перед его отъездом, ей хотелось побыть с мужем как можно больше времени.

Князь поднял малышку на руки и крепко поцеловал в лобик, после чего положил обратно в кроватку.

— Она у нас вырастет красавицей, — задумчиво произнес он.

Феодора промолчала, хотя была согласна с ним, просто ее голова была занята другими мыслями.

— Я думаю, Месимбрия может гордиться своими правителями, коль у них рождаются такие красивые дети, как наша Ариадна, — сказал Александр. — Разве ты не согласна со мной, любовь моя?

— Да-да, конечно, Александр, — ответила Феодора и почувствовала, что сейчас разревется — так ей не хотелось, чтобы муж уезжал.

Через час корабль, на борту которого находился Александр, уже был далеко от берега.

Вечером этого же дня Ариадна внезапно начала громко плакать, и никакие старания Феодоры и Анны не могли ее остановить. Наутро Феодора обнаружила, что ее ребенок покрылся кровавым потом. Это было настолько страшно, что принцесса не выдержала и громко закричала. Через некоторое время привели доктора. Он сразу же начал осматривать девочку, и лицо его при этом выражало все большее и большее беспокойство.

— Оспа? — взволнованно спросила Феодора.

— Нет, моя госпожа, не оспа, — ответил врач. — Вы можете успокоиться и идти отдыхать, я ручаюсь, что с вашим ребенком ничего не случится.

— Вы говорите правду? Вы не обманываете меня?

— Истинную правду. Хотя, должен сказать, что никак не могу понять причины этой болезни. Вы говорите, что она наступила внезапно?

— Да.

— Очень странно! Ну да ладно. Рекомендую вам закрыть окно, потому что свет сейчас вреден для девочки. И еще, смазывайте тело ребенка свежим молоком и вообще давайте ей пить молока как можно больше. Я вам гарантирую, что через несколько дней она выздоровеет.

Феодора и Анна неукоснительно следовали указаниям доктора. Сначала никаких перемен к лучшему не было заметно, но уже под вечер Ариадна перестала плакать и впервые за время болезни спокойно уснула. Анна посоветовала Феодоре тоже пойти поспать, обещав, что сама посмотрит за ребенком. Феодора была слишком утомлена, чтобы возразить, да ей и вправду нестерпимо хотелось спать. Едва придя в спальню, она как подкошенная упала на кровать. Однако быстро уснуть ей не удалось. Она уже слишком привыкла засыпать, чувствуя рядом теплое и упругое тело мужа, и никак не могла свыкнуться с его отсутствием.

Разбудили ее глубокой ночью какие-то неясные крики. Она вскочила с постели и, накинув халат, быстро вышла из спальни. Первая ее мысль была об Ариадне, однако, заглянув в детскую, она увидела, что та спокойно спит вместе с обещавшей бодрствовать, но заснувшей прямо на стуле Анной. Феодора выбежала в коридор и наткнулась на своего слугу.

— Что случилось? — спросила она. Тот, помявшись, ответил:

— Меня послали разбудить вас, госпожа. Корабль князя вернулся!

Адора отстранила слугу и бросилась в гостиную. Неясные предчувствия мучили ее. В гостиной она увидела Зено и капитана корабля, на котором уплыл Александр. Феодора почти догадалась о том, что скажут ей сейчас эти люди.

— Что случилось?! — закричала она. И Зено, и капитан молчали.

— Не молчите! Где мой муж?! Почему вы вернулись? Зено побледнел так, что Феодоре показалось, что тот сейчас упадет в обморок. Капитан же, набравшись храбрости, ответил:

— Он умер, госпожа. Я проклинаю себя за то, что должен был принести вам эту черную весть. Адора покачнулась, как от удара.

— Мертв? Александр мертв? — прошептала она. Из глаз ее брызнули слезы. — Нет! Этого не может быть! Я не верю вам!

Анна прибежала на крики и увела Феодору в спальню, где несчастная принцесса забылась в тревожном сне. Анна вернулась в гостиную и застала там своего мужа. Что-то в его поведении было необычным, и это насторожило ее. Она отвела его в свою комнату и приказала:

— Зено, ты должен мне рассказать все. Я вижу, что что-то тяготит твою душу.

Зено полностью подчинялся своей жене и решил, что отпираться бессмысленно.

— Я ничего не мог сделать, она знала про нашу Марию. Она сказала, что если я не сделаю это, то тебя казнят.

Анна ничего не поняла в бессвязном бормотании мужа.

— Подожди! Во-первых, кто «она»?

— Императрица Елена!

— Что она приказала тебе сделать?

— Убить князя Александра, — пролепетал несчастный так тихо, что Анна еле услышала его.

— Ну-ка говори мне все по порядку.

— Она позвала меня к себе и рассказала про Марию. Не понимаю, от кого она это узнала? Потом она дала мне бутылочку с ядом и сказала, что каждый день я должен подливать из нее по чуть-чуть в воду для бритья князя Александра. Я тогда очень испугался. Она говорила, что если я не сделаю это, то она прикажет казнить тебя за детоубийство. Я согласился. Однако затем я решил, что не буду выполнять ее приказания. Несколько месяцев прошло спокойно, но потом явился ее гонец и потребовал от меня ответа. Я сказал, что не согласен убивать своего господина. Он тогда только рассмеялся и ушел. На следующий день за городскими воротами нашли нашу дочь с перерезанным горлом, а вскоре опять пришел этот посланник императрицы. Он сказал, что если я не выполню обещания, то такая же участь постигнет всех моих близких. Мне ничего не оставалось делать, и я стал подливать яд в воду для бритья. Я поступил так лишь потому, что не хотел твоей смерти!

— Моей смерти?! Я не боюсь смерти! Ты трус, Зено. Как ты мог согласиться на это ужасное дело? Тебе надо было рассказать все нашей госпоже. Она защитила бы и тебя, и меня. Теперь же ты стал убийцей, убийцей ее мужа! Анна немного помолчала, а потом твердо произнесла:

— Я обязана все рассказать нашей госпоже. — И, не глядя на мужа, вышла из комнаты.

Несколько часов спустя Зено повесился в саду перед княжеским дворцом. Люди толковали, что он не выдержал смерти своего любимого господина.

Два дня Феодора пролежала в забытьи, на третий день она очнулась. Первого же человека, которого она увидела перед собой, а это была верная Анна, она спросила, не зная, то ли ей приснился страшный сон, то ли все случилось на самом деле: