— Ты вообще смотришь вокруг? — взрывается, явно пытаясь хоть как-то держать себя в руках. Сделав паузу, выдыхает и продолжает почти спокойно. — Если уж приспичило, подожди, я тебя отвезу.

— Зачем, Дим? Уже сделал всё, что мог. Знаешь же — не гоняю. Да и за рулём ты всего на пару лет дольше, чем я.

— Ты на нервах. В отличие от меня.

Чертыхаюсь про себя, закрывая глаза.

— Благодаря кому? Не доставай меня сейчас, ладно? — кидаю трубку, едва услышав начало его «пока».

Больше часа по пробкам, проклиная непогоду. Периодически набирая знакомые цифры. Слушая слащавый голос блондинки или брюнетки, советующей позже повторить попытку, чтобы его найти. Дом свекрови. Выхожу, стиснув зубы, ощущая мандраж, лишь набирающий силу. Примерно догадываясь, чего ждать впереди. Радушный приём мне не светит. Нервно усмехаюсь, тая надежду, что хоть позволит зайти. Кнопка звонка. Отчитает, что без предупреждения? Терпеть ведь не может незваных гостей. Или это с первого дня знакомства касается только меня?

— Выдохнула. Подтянулась. Нацепила улыбку. Приготовилась хлебнуть яда. Первая личная встреча после развода. Кто б мог подумать, ещё и сама пришла! Надо было хоть тортик купить, задобрить с порога. Или более мелкую змейку ей притащить? Их ведь едят королевские кобры? — сетует разум.

Точно, соглашаюсь с ехидной улыбкой. Приманить, чтоб в прыжке не проглотила меня.

— Вечер добрый, Елена Матвеевна, — растягиваю губы, оголяя все тридцать два. Не дожидаясь ответа, становлюсь на порог, вторгаясь в личное пространство. Уточняя уверенно. — Я пройду?

Сторонится, оглядывая снизу вверх. Явно не ждала увидеть такую красоту: всегда утонченная. Стильно уложенные в идеальную прическу русые локоны. Волосок к волоску. Морщусь, представляя в данный момент себя. Глядя на её бордовые ногти, упершиеся в бока. Элегантный костюмчик, даже для дома. Подведенные стрелкой большие глаза. Строгое выражение, точно не способное вовсе улыбаться. Да. Бесспорно. Она не больше, чем всегда, рада видеть меня…

— Сергей не предупредил тебя, что Катюша заночует? — процеживает тихо, явно не желая привлекать внимание дочери, занятой своими делами.

— Заезжал сообщить, — улыбаюсь лукаво. — Здесь, насколько я понимаю, его нет. Вы не мне подскажете, где он может быть?

— Заезжал, — презрительно фыркает. — Много чести. Хватило бы и звонка, — поднимает красивые брови, ехидно улыбаясь. — Откуда мне знать, где он? Катюшу оставил на сон после прогулки. Никакого отчёта о дальнейших действиях. Я же ему не жена.

Опускаю уголки губ, предвкушая исход дискуссии. Решаясь хоть сейчас задать вечно застревающий в горле вопрос.

— За что Вы так ненавидите меня? Столько лет упорно забываясь, называете меня именем его бывшей. В каждой фразе поправляя при нём, порой перекраивая лишь своими словами, но делая акцент, что я во всём и всегда не права… — затихаю, успокаивая сердце. Столько раз задавалась поиском ответов, а правды с годами так и не нашла. Лишь выслушивая утешения мужа, что она такая всегда. Очередная обманка. Неправда. Я знаю её другой рядом с внучкой. С бывшей невесткой младшего брата, которая ею была словно обожествлена. А я… А я… А что я? Вечно не то. Не так. Не та.

Упирается взглядом, перекрещивая под грудью руки. Охватывая свои локти. Полностью закрывая себя. Спокойно рассуждая, с долей улыбки, словно приглашает на чай.

— Ему нужна настоящая женщина, а не взбалмошная девчонка. Мне очень жаль, что мой сын слишком поздно это понял. Ты прекрасно знаешь, что я приняла внучку. Хотя, ведь вначале действительно сомневалась, что ты не… — затихает с улыбкой. — Да только Катюша так похожа на отца. Никогда не понимала, что он в тебе нашел. Я ведь долго отговаривала его от свадьбы. Чувствовала, что разочаруется в своей упёртости. Устанет отстаивать тебя до конца. Ведь ты же сама всё испортила. Заявление подавал он. И хоть причины мне неизвестны… Любая мать чувствует заранее, когда она права. Утыкаюсь взглядом в стену, не выдерживая больше смотреть в эти дьявольские зеленые глаза.

— Я так понимаю, Вы не скажете мне, где Сергея можно найти?

— Зачем, милая? Он не терялся. Можешь радоваться, ты практически выселила его из Москвы. Бывает здесь крайне редко. Ночует вне своего дома, ведь оставил его тебе! И, как ни странно, не у меня. Накрываю ладонью глаза, медленно выдыхая.

— Только давай без истерик, — продолжает сдержанно и вполне спокойно. — Даже если он по старой памяти переспал с тобой после развода, ты же не думаешь, что сейчас у него одна? В Питере он не у брата живёт. Или ты настолько глупа, считать, что тоже не было никого и все эти годы?

— Прекратите нести ерунду, — буквально рычу сквозь зубы, поворачивая голову. Смотря ей прямо в глаза. Кровь закипает в мгновение, вызывая желание как минимум обматерить её за эти слова. — Ладно, я Вам никто, тем более сейчас. Только для чего Вы его пытаетесь очернить? Уверены в своей правоте? Думаете всё у Вас на ладони? Боюсь Вас огорчить своими словами, только с наших первых встреч и до сегодняшнего дня Ваш сын трахает только меня!

— Что за выражения? — глумиться разум. — Ниже, чем теперь, в её глазах пасть ты не могла.

Искривленная гримаса на красивом лице. Поджатые губы и словно у фурии взгляд. Ухожу, не ожидая ответа. Лишь бросая вслед:

— Передайте ему, если не привезёт Катюшу в садик с утра, я приеду к Вам с новым визитом сама.

Улыбаюсь, жалея, что переросла тот возраст, когда можно было бы показать ей на прощание средний палец. Вот ведь сучка. А я все эти годы пыталась ей угодить. Корила себя то за одно, то за другое. А моя уважаемая свекровь, не видя хорошего отношения, постоянно настраивала мужа против меня. Лучше ему надо! Бесспорно! Такого же ангела во плоти, как она! Сажусь в машину, вновь набирая до боли знакомый номер. Ощущая колотящий озноб после отпускающих нервов. Ослабление дозы адреналина в крови. Упадок сил, закрывающий глаза. Второй длинный гудок. Разочарованно вздыхаю. Готова отключиться. Слыша на третьем в трубке строгое «Да».

— Я у дома твоей матери, — выпаливаю в одно слово, надеясь вновь не услышать бесчувственные гудки.

— Что ты там делаешь? — уточняет устало.

— Наносила визит вежливости в поисках тебя, — кусаю губы, боясь представить, что таит на том конце провода выражение его лица. Хмурится, улыбается, или, может быть, злится, пряча чувства за сдержанным тоном? Господи, почему же он уехал? Неужели нельзя было просто меня разбудить? Поверить. Если бы не Димка… Что за несправедливость? Вечно не вовремя. Я ведь ждала…

— Мы немного разошлись с ней во мнениях… - не способна сдержать вырвавшийся нервный смешок. — Ты не удивляйся, если скажет, что я была слишком груба. Молчаливая пауза. Бестолковая попытка достучаться до сути. Ни один разговор по телефону не передаст тех эмоций, которые чувствуешь, когда смотришь друг другу в глаза. Короткий резкий выдох в трубку, словно на губах блуждает улыбка.

— Езжай домой. Аккуратно. Тебя там ждут.

Морщусь от настигающей боли.

— Зачем ты так? Неужели поверил, что я могла? — опускаю голову на руль в намерении дождаться его здесь. В машине полно горючего, кафе в пешей доступности. А у меня выходной. Какая прелесть! Только уголки губ отчаянно ползут вниз. Вернётся ж он до утра?

— Я тебя в чём-то обвиняю? — уточняет спокойно. Пытаюсь разобраться в себе, подбирая верный ответ.

— Нет… — хмурюсь. Напрягаюсь. Злюсь, слыша скользящую в вопросе издевку. — Хотя, какое, к черту, нет? Да! Как есть — да! Ещё и избегаешь меня!

— Не ори в трубку, я не один, — выдает приглушённо, словно пытаясь снизить мой градус накала. Закусываю губы, пытаясь почаще проморгаться. Стереть картинки, всплывающие перед глазами. Тяжело выдыхаю, не справляясь с эмоциями. Бросая беглый взгляд на приборную панель и светящиеся на ней часы. Вокруг совсем темно. Лишь тусклый фонарь освещает дорожку к подъезду. Разноцветные окна, ежеминутно взрывающиеся новыми зажженными огнями. За каждым кипит жизнь. Своя история. Встреча. Разлука. Боль или счастье. Неповторимая. Нерассказанная. Непредсказуемая судьба. А во дворе — пустота. И лишь ветер кружит снежные хлопья, заметая стекло моего авто. Отгораживая стеной от остального мира. На часах уже девять. Где-то и с кем-то. Приглушает голос, глубоко выдыхая. Без лишних слов заверяя, чтобы я не ждала. Вечерняя встреча… Так что стояло за его приездом? Очередная химера. Глупая. Самонадеянная. Несбыточная мечта. Кровь приливает к щекам и скулам. Обжигая воспаленные глаза. Терзая яркими сценами израненное сознание. Сжимая тисками уязвленное самолюбие. Ничем не обязан. Кто я ему, чтобы отчитываться? Одна из? Запасной вариант? Вокруг него есть лучше и ярче… Твою ж мать! А ведь так хотелось без лишних предлогов! Наивно. Была. Есть. И буду… всего лишь… Одна. Зажмурившись, выплевываю фразу, завершая вечер откровений.

— Слишком смелая стала, — осаждая, тушуется разум. — Так, гляди, и занесёт не туда…

Разве есть что терять? Вскрываем карты. Шоудаун!

— Блондинка или брюнетка? — проговариваю быстро и сухо.

Слыша в ответ лишь издевательские три коротких смешка. Выдерживает паузу. Замираю. Мысленно чертыхаясь. Остается лишь лбом об руль постучаться, чтоб немного прийти в себя.

— Вот это ты зря, — натяжно вздыхает. — Ты знала, за кого выходила замуж. И то, что у меня бывают важные дела.

Тем более теперь. Естественно. Более важные, чем я. Короткие гудки вызывают отторжение и желание набрать номер вновь. Словно дверь, с грохотом захлопнувшаяся после ухода. Отворить. Догнать. Решившись задать главный вопрос… Знала, за кого выходила замуж! Чёрта с два! Понять бы ещё, с кем и зачем я сейчас разведена!

Смахиваю снег, тающий на теплом стекле. Нагнетающий тоску одним своим видом. Маленькими ручейками, отпечатывающими ниточками-паутинками свои берега. Может с весной и мне станет легче? И скованное льдом оживёт, лишь дождавшись тепла?

Поднимаю взгляд на окна свекрови. Наблюдает мои мытарства? Глупую попытку дождаться? Только что не машет рукой, стоя у окна. А он не приехал. 1:1. Пусть порадуется. Хотя порой проигрыш даже лучше, чем сухая ничья.

Выкручиваю руль, выезжая с парковки. Бесцельно слоняясь по заснеженным улицам Москвы. Заезжаю в уютное кафе на Цветном бульваре. Откинувшись в мягкие кресла, слушаю музыку. Тщетно ища смысл жизни. Не желая видеть родных. Бестолково вырисовывая на салфетке бесформенные завитки. Среди немногочисленных посетителей, действительно оставшись одна. Всё не так, как хотелось. Что поделать? Бросить попытки склеить разбитое? Проще сказать, когда этот груз так сильно давит. Лелея надежду. Улыбаясь красивой картинке, что вот-вот он зайдёт, вычислив местоположение по номеру телефона. Привычно поднимет на руки и заберёт навсегда… У иллюзии короткая жизнь. Она тает, растворяясь с рассветом. Всю ночь подпитывая её радужными эмоциями, с восходом солнца оптимист сам решил сдаться. Отвернувшись от двери. Выпив кофе. И уже не ожидая ни прихода, ни даже звонка. Высокие шпильки. Ажурное черное платье, доходящее почти до колена. Смесь выходного наряда и повседневности. Красиво облегающее бедра. Подчеркивающее талию. Акцентирующее грудь и, скрывающее пуш-ап, придающий ей пару лишних размеров. Губы в нежно персиковый. Почти телесный. Поднимаю волосы вверх, оголяя шею. Подвожу кошачьими стрелками глаза. Улыбаюсь своему отражению в зеркале. Какая там Анечка? Забудет всех кроме меня.

— Если появится, — поддакивает разум. — Знаешь же, он не воспринимает этот праздник. Восьмое марта — вот это да… А в феврале ты получала лишь цветы. Ежегодно. Хорошие. Любимые. Не спорю. Да только ни лишнего внимания, ни особых поздравлений. Как бы ни ждала. Опускаю саркастические нотки. Если появится, то я… А что я? Брошусь на шею при всех? Обещала отпустить, родной, да не смогла? Что я имею? Несколько ночных звонков за неделю. Прогрессирующее с каждым днём количество смс. Ни о чём конкретном. Порой просто как напоминание о себе. Словно я б и так не ждала. Чёрт! А ведь всё пыталась смириться. Привыкнуть к формату. Секс — значит секс. Ничего лишнего. Только хоть немного уверенности — время и место выбираю я. Размечталась! Не способная перекрыть доступ эмоциям. Отделить их от процесса. Как бы ни было больно… Думать о том, что для большего уже не нужна. Убираю приклеенную улыбку, замечая, как дребезжит тюбик с подводкой меж пальцев. Резко откидываю в сторону, словно без него дрожь в руках не видна. Зря я дала согласие Димке. Возможно напрасно простила и ту выходку. Повелась на слова, что он всего лишь хотел меня защитить. От чего? От возможности жить? Не в пустую просиживать дни в кабинете, рисуя на лице поддельную улыбку. Не желая покидать рабочее место. Порой, забирая и дочку из сада сюда. Зная, что дома будет всё как обычно. Ежедневно. Всё как всегда. Напрягающая попытка родителей вытянуть из меня слова о моём состоянии. Будто не видно, что мне абсолютно нечего сказать. Что внутри, кроме истошного желания забыться и побыть одной, лишь гнетущая пустота. Сколько раз приходила мысль собрать чемодан и вернуться. В наш дом… Да представляла холодные ночи, оставаясь одна. Почему-то в картинке, что предстает перед глазами, они всегда слишком тоскливые и проходят без сна. Ломала образы, возвращаясь к родителям. Наблюдая их нелепые попытки наладить отношения. Усыпить моё недоверие, нежелающее проходить. И ведь пыталась переступить через себя… Корила за слабость. Медленно убивая себя осознанием простой истины. Если мне настолько трудно простить их копание в моей жизни, то ведь он точно не сможет до конца простить меня…