Мария Летова - Аид

Вместо ответа, жесткие требовательные губы впиваются в мои.

Отвечаю со стоном, пропуская его язык внутрь.

Его вкус мгновенно сводит меня с ума. Его язык с напором подчиняет мой. Этот напор такой дикий и знакомый. От него я стону. Его энергия струится по моим венам вместе с его запахом и вкусом.

Люблю тебя, люблю, чёрт тебя дери!

Ещё, ещё, ещё...

Впиваюсь пальцам в его плечо, чувствуя каменные напряжённые мышцы под гладкой тканью смокинга. Чувствую дрожь его тела, и сама дрожу в ответ.

Аид склоняет мою голову на бок, углубляя наш разъяренный поцелуй, а потом с шумным вдохом отстраняется.

Тянусь за ним и обессиленно роняю лицо на его бабочку, возбуждённая и страждущая. Его лицо осторожно прижимается к моей макушке.

- “Он” у меня, - хрипит Аид, тяжело дыша. - Я чуть не сдох, пока искал тебя. И я зол. Я до сих пор зол, Тина. Потому что я люблю тебя, и потому что хочу услышать те же самые слова от тебя. Сейчас.

- А ты не знаешь? - возмущаюсь я, поднимая голову и заглядывая в его глаза. Стукнув по каменному плечу, добавляю. - Ты окрутил меня, как дурочку...

- Ты не особо сопротивлялась, - заявляет он, глядя на меня с капризным и упрямым ожиданием. Будто хочет немедленно убедиться в том, что его коварный план принёс свои плоды.

Что ж!

Пожалуйста!

Снимаю его руку со своей шеи, послав ему хмурый взгляд. Он позволяет, посылая мне такой же из под своих прямых фамильных бровей. Я никогда не видела его отца, но уверена - черты этого лица передаются из поколения в поколение уже лет сто!

Демонстративно вздохнув, беру его ладонь в свои. Опустив глаза, нежно оглаживаю костяшки его длинных пальцев. Его ладонь такая мужская. Даже на ощупь. Она тяжёлая и крупная. Тыльная сторона жилистая, и я чувствую короткие шелковистые волоски на ней. Чувствую каждую деталь. Эта ладонь - часть его самого. Такая же породистая, как и весь он.

Но он больше, чем просто родовитый отпрыск Джафаровых. Намного больше. Он… невероятный. Его энергией можно было бы питать этот город, а его ухмылками топить сугробы! Он берёт то, что видит и хочет, потому что он чертовски умён. Он просто пришёл и забрал меня себе, а я… не особо сопротивлялась…

Аид не двигается, тихо дыша над моей головой.

Когда он рядом - я ничего не боюсь. Он мужчина. И он должен быть главой своей семьи, другая роль ему не подойдёт. Только не ему.

Поэтому, пальцами второй руки расталкиваю его пальцы, и на секунду соединяю наши ладони. От этого контакта по коже разбегаются мурашки. Тепло и возбуждение. Такое острое, что закусив губу, бросаю на него быстрый взгляд.

Он наблюдает за мной, поигрывая челюстью. Но огонёк в его глазах говорит мне о том, что я здесь не одна такая.

Ему нравится.

Вдумчиво изучаю причудливые линии его судьбы, водя по ним пальчиком, а потом закрываю глаза и прижимаюсь губами к центру его ладони. Аид делает глубокий вдох, а я целую опять.

Целую его руку снова и снова.

С упоением и покорностью оставляя на грубоватой коже заверения в своей любви.

Опять и опять.

Подняв на него глаза, шепчу:

- Я люблю тебя.

Его губы приоткрываются, глаза темнеют.

Смотрю в них, затаившись.

Уголок его губ ползёт вверх. И это дьявольская улыбка.

Коротко вздохнув, прохожусь кончиком языка по его ладони. Щекоча и дразня.

Аид вздрагивает, шумно втягивая носом воздух.

Выпускаю его руку и тянусь к нему, скользя ладонями по его бёдрам.

Он встречает меня на полпути.

Накрывает мои губы своими и сминает их с рычанием:

- Маленькая ведьма...

С визгом и смехом падаю на него, обнимая руками шею.

Он падает на спинку сидения, затаскивая меня на себя и продолжая терзать мои губы.

Растекаюсь по его груди, усевшись на его разведённые колени. Его руки обнимают моё лицо и целуют со страстью, которая лишает меня зрения. Кусают губы, кусают подбородок, захватывают мочку моего уха и яростно её сосут.

- Аааай… - стону я, он прикусывает её с ответным стоном.

Если бы… если бы только на его месте был кто-то другой, я бы испугалась. Потому что сейчас он - дико возбуждённый большой мужчина. Но он приручил меня! Приучил к себе, к своему телу, к своему возбуждению, к своим габаритам.

Приручил хотеть себя! И он об этом прекрасно знает!

С дрожью и стоном торопливо глажу его грудь. Она каменная, как и всё его тело. Я хочу доставить ему удовольствие, какое он только попросит! Скользя ладонями по гладкой тонкой ткани его рубашки, опускаю руку и сжимаю его через брюки.

Боже, мой…

Он такой твёрдый. По моим венам проносится огонь.

Аид протяжно стонет, прижавшись раскрытыми губами к моей шее.

Извиваюсь, пытаясь усесться на него верхом, но мне мешает платье, которое запуталось в наших ногах!

Я хочу его, как ненормальная.

Тру его ладонью. Упершись руками в его грудь, сажусь, пошатываясь. Моя голова кружится, поэтому прижимаюсь своим лбом к его лбу, хватаясь за пуговицу его брюк.

- Тина, нет… - хрипит Аид, резко принимая вертикальное положение и заламывая руки мне за спину.

Сжимает меня в стальных тисках, прижав к своей груди и обездвижив.

Он пульсирует под моим бедром, я чувствую даже через одежду!

- Аид! - возмущённо пыхчу я в его рубашку, пытаясь вырваться.

- Не двигайся, чёрт… - рычит он, стискивая меня сильнее.

Его тело подрагивает, а моё горит!

- Отпусти! - рычу в ответ.

- Мы испортим платье… - гаркает он над моей головой.

- Ну и чёрт с ним!

- Я не могу привести родителям оттраханную в машине невесту!

Замираю, не дыша и распахнув глаза.

Слушаю удары его сердца и деловито спрашиваю:

- У тебя… есть невеста?

Выпуская мои запястья, он снимает меня со своих колен, и усаживает на диван рядом с собой. Разводит колени шире и проводит ладонью по лицу, бормоча:

- Бл*дь…

Посмотрев на меня сердито, Аид Джафаров говорит:

- У меня даже жена будет, если она не угробит меня до свадьбы.

- Ты говорил, что никогда не попросишь... - напоминаю, суетливо разглаживая платье.

- А ты говорила, что никогда не согласишься, - нагло хмыкает он.

Постукивая пальцами по столу, осматриваю заполненный столами и людьми зал.

Всё это разнообразие венчает здоровенная новогодняя ёлка, украшенная под самую завязку. Для ёлок поздновато, но в нашей семье по традиции её не “убирают” до этого дня. Понятия не имею, какую конкретно дату мы празднуем в этот раз, потому что после девяноста перестал следить за возрастом своей бабушки.

Она восседает за моим столом, похожая на сморщенную чёрную статую, но сейчас мне больше интересен сидящий за соседним столом Марат, потому что по правую его руку находится Мира, а по левую неизвестный мне мужчина.

Какого чёрта он оказался к нему так близко?

Отыскав взглядом маячащего у стены Булата, убеждаюсь в том, что он не спускает с моего брата глаз.

Когда Марат появляется на подобных мероприятиях, с ним пытаются поговорить все подряд. Это так достает, что он никогда даже не пробует попытаться спокойно поесть.

Суета справа привлекает моё внимание, поэтому обращаю взор на сидящую рядом девицу. Красивая брюнетка в чёрном весь вечер что-то роняет и опрокидывает, раздражая мои инстинкты. Когда наши глаза встречаются, она складывает губы в обворожительную улыбку, с интересом вглядываясь в моё лицо.

Кривовато улыбаюсь в ответ на это предложение, и отворачиваюсь, возвращая всё своё внимание склоненной темноволосой головке, с которой не спускают дотошных взглядов моя мать и моя старшая сестра.

Они рассматривают её так, что даже меня это начинает бесить. Мне не жалко, пусть смотрят, но Тину такое внимание явно смущает.

- Мы с тобой раньше не встречались? - откашлявшись, спрашивает мать, поймав мой предупреждающий взгляд, которым я очень доходчиво велю убавить зрительного любопытства.

Они не встречались. Потому что мою дикарку никогда бы не пригласили в этот дом или дома, в которых моя родительница бывает.

Они обе это прекрасно понимают.

И я уверен, что моя мать уже знает о Тине все, что можно было разузнать.

Но, возможно, она просто напросто хочет, наконец-то, услышать голос моей будущей жены? Потому что за обеденным столом моя будущая жена, чёрт возьми, не проронила ни единого слова, предпочитая смотреть в свою тарелку и гонять по ней куски баранины. Вместо того, чтобы задирать свой маленький сладкий подбородок и шокировать окружающих своими взглядами на вещи, она усиленно изображает тихоню.

Трогательно-хрупкая с этими остриженными волосами, от вида которых у меня внутри завязывается долбаный узел. Напоминая о том, какой я нашел её в том офисе. Напоминая о том, что я пережил за те сорок минут, пока искал её. Боясь сделать ошибку и опоздать. Боясь того, что могу больше никогда её не увидеть или увидеть, но сломленную.

Это кислотой жжет мою грудь. Как и чувство вины. Как и желание потереться губами о её бархатную щёку, чтобы заставить понять - здесь, в этом доме, и в каком угодно другом, она может делать и говорить всё, что посчитает нужным.

Реагируя на адресованный ей вопрос, Тина поднимает глаза на мою мать и осторожно предполагает:

- Может быть… на свадьбе моей сестры…

Она была там?

Почему я её не помню, чёрт возьми?

- Может быть... - сдержанно отвечает мама и, заглянув в мои глаза, спрашивает. - Когда планируете… свадьбу?

- В конце месяца… - сообщаю я, наблюдая за тем, как Тина незаметно касается своего ушка, проверяя на месте ли крупная бриллиантовая серёжка, потерю которой, я уверен, нельзя не заметить чисто физически.

Судя по всему, ей совершенно плевать на то, когда конкретно мы поженимся.

С тех пор, как она получила свой новогодний подарок, у неё явно пропало желание о чем-то со мной спорить. В комплекте с серьгами идёт диадема в виде маленькой треугольной короны и колье. Кольцо в пол её среднего пальца завершает ансамбль. И всё, чего я хочу сейчас - это снять со своей невесты всё, кроме этих украшений, а потом очень нежно взять её в своей постели.

Чёрт...

Я хочу этого так, что задолбался контролировать скачущее между башкой и членом кровообращение. Но на мне слишком много её запаха и вкуса, не говоря уже о том, что три часа назад в машине она вывернула меня наизнанку, а теперь, бл*ть, делает вид, будто я женюсь на самой покладистой девушке города!

Всё это сулит большие сюрпризы моей семье в будущем, потому что, рано или поздно, мои любимые черти вырвутся наружу. Я не сомневаюсь в том, что они вырвутся, потому что я сам достану их из неё. Потому что люблю её такой, какая она есть.

Но то, что я вижу сейчас…

Чёрт. Это заводит меня не меньше.

Клянусь, я трахну её так нежно, как только смогу.

Чтобы загладить свою вину за то, что не пришел за ней раньше. Потому что злился на себя и на неё, и потому что убил человека в центре города в разгар Нового года. Я убил бы его снова, если бы мог. Я… блдь… я бы разорвал ублюдка собственными руками, но всадил пулю между его глаз, потому что действовал на автомате и по обстоятельствам. Тина вряд ли это поняла, и ей не нужно об этом знать. Тем не менее, даже я не могу позволить себе подобного, не заполучив дерьмовых последствий с законом.

Прошедшая неделя показала, что любые последствия можно уничтожить, имея деньги и фамилию Джафаров.

- Зачем такая спешка? - вдруг подаёт голос именинница, но хитрый блеск её бесцветных глаз, говорит мне о том, что ответ на этот вопрос она и так прекрасно знает.

Тина нервно хватается за стакан, ещё ниже опуская голову.

- Я слышал, в нашей семье это добрая традиция, - говорю, беспечно откинувшись на стуле и вытянув под столом ноги.

- Аид… - с нажимом лепечет моя мать, в надежде заткнуть меня раньше, чем я расскажу, о какой именно традиции идёт речь.

Моя сестра опускает подбородок, пряча лицо и глаза, наконец-то, найдя занятие поинтереснее, чем пялиться на Тину и смущать мою, бл*дь, любимую невесту. Моя прародительница удовлетворенно качает головой, а рука Тинатин пробирается под стол и ложится на моё бедро.

Улыбаюсь и накрываю её своей, сплетая наши пальцы в замок. Согревая и защищая её хрупкую ладонь. Потому что она у неё ледяная.

- В конце месяца у тебя день рождения, - суетливо тараторит моя мать, пытаясь перевести тему. - Двадцать два года… мы не поздравили тебя в прошлом году...