Но в этот шаббат у Рахель была важная новость, она тща-

тельно готовилась к празднику и с нетерпением ждала прихо-

да мужа. Она уже надела нарядную одежду, как в двери пока-

зался Акива.

– Мир тебе, любимый. Как прошел твой день?

– Спасибо, Рахель, хорошо. Я купил фрукты к шаббату, и

у меня еще даже осталось несколько монет.

– Я так рада тебя видеть, – произнесла Рахель, крепко об-

нимая Акиву.

– Что произошло? Ты сегодня не похожа сама на себя.

– Мне нужно поделиться с тобой радостной новостью.

– Рассказывай, я тебя внимательно слушаю.

– Акива, пожалуйста, наберись терпения. Прежде всего,

иди и приведи себя в порядок, умойся с дороги, надень наряд-

ную одежду и садись за стол.

Рахель зажгла шаббатные свечи и, произнеся благослове-

ние, села за праздничный стол.

Через некоторое время, когда первые звезды стали появ-

ляться над их жилищем, Акива, надев нарядные одежды, при-

соединился к жене.


Акива произнес благословение на вино и хлеб, и они при-

ступили к трапезе. Акива ел с большим аппетитом, так как

сильно проголодался за день, а Рахель, съев кусок рыбы, при-

нялась ухаживать за мужем.

– Почему ты не ешь?

– Я днем ела, поэтому сейчас не очень голодна. Ты ешь, не

обращай на меня внимания.

– О чем ты хотела со мной поговорить? – запив хорошо

приготовленный кусок сочного жареного мяса сухим красным

вином, спросил Акива.

– Акива, я хочу тебе сообщить радостную весть. Я узнала

об этом два дня назад, но специально ждала шаббата, чтобы

поделиться ею с тобой.

– Говори уже! – весело произнес Акива.

– Акива, у нас будет ребенок.

Акива необычайно обрадовался этой новости и нежно об-

нял Рахель. Слезы счастья выступили на его глазах – их меч-

та о ребенке осуществилась… Но потом радость на лице Аки-

вы сменилась печалью.

Рахель, заметив это, спросила:

– Акива, что с тобой, почему ты грустишь?

– Как же мы будем жить здесь втроем?

– Возможно, к тому времени у тебя будет больше работы и

мы сможем переехать в более комфортное жилище.

– Ребенку нужны хорошие условия, хорошее питание,

а мы себя еле обеспечиваем, – продолжал Акива.

– Любимый, ты только не печалься. Мы должны благода-

рить Вс-вышнего за все то, что мы имеем, а обо всем другом

Он, милосердный, позаботится. Он лучше знает, что нам нуж-

но и когда. Если Вс-вышний посылает нам ребенка, значит, Он

даст нам возможность его и прокормить, разве не так?

Акива снова обнял Рахель и произнес:


– Кто мне ответит, что я такого хорошего сделал в про-

шлой жизни, что Вс-вышний послал мне тебя, самую лучшую

и мудрую из женщин на земле?

– А что я сделала такого хорошего в прошлой жизни, что

Вс-вышний мне послал тебя, такое сокровище?

– Да, завидное сокровище, которое в таком возрасте не

умеет ни читать, ни писать.

– Это ты раньше не умел читать, а сейчас у тебя новый

этап в жизни. Ты всему научишься, может, именно сейчас

в твоей жизни все только начинается. Я уверена, Акива, у тебя

все еще впереди.

– Будем надеяться, – произнес Акива и снова обнял свою

жену.

* * *

Несмотря на все сложности, с каждым днем Акива и Рахель

все сильнее любили друг друга. И новость о том, что скоро

у них в семье будет пополнение, скрепила их союз еще больше.

Рахель понимала, что с ребенком им будет сложно жить

в конюшне. Она пыталась найти какое-то решение, но все ее

попытки были тщетны. Она даже много раз собиралась, втай-

не от Акивы, навестить отца и попросить у него прощения за

свой поступок в надежде, что он простит их. Рахель надеялась

убедить отца принять Акиву, дать ему возможность учиться и

стать уважаемым человеком, но всякий раз ее останавливала

мысль об обете, данном ее отцом. Без сомнения, для нее была

важна финансовая поддержка отца, но более всего она нуж-

далась в его моральной поддержке. Он всегда подбадривал

ее в трудную минуту добрым и мудрым словом, а сейчас она

осталась один на один с трудностями. Ей не с кем было по-

говорить, не с кем поделиться своими переживаниями и опа-

сениями. Акиве она старалась не показывать, как ей сложно,


чтобы еще более не расстраивать его, и все свои проблемы

держала в себе. Она понимала, что Кальба Савуа не нарушит

данный им обет, и все, что ей оставалось, это сделать выбор и

остаться рядом только с одним из двух самых дорогих ей лю-

дей в жизни. Рахель очень скучала по своему отцу. Он был для

нее самым близким человеком на свете, и сейчас, когда она

сама должна была стать матерью, он ей был особенно нужен.

Как только Акива после завтрака отправлялся в лес, она по-

долгу думала о своем отце и просила Вс-вышнего послать ему

здоровья. Прежде Кальба Савуа не покидал свою дочь даже

на неделю, но сейчас, когда после их последнего разговора

прошел уже целый год, Рахель убедилась, что он настроен ре-

шительно и ни за что не простит ее и не нарушит свой обет.

«Я не верю тому, что отец забыл меня и даже не вспоминает.

Я – все, что у него есть, и он по-прежнему любит меня. На-

верное, он очень переживает за меня и изменился, я так давно

не видела его, – подумала Рахель и расплакалась. – Каково

сейчас отцу? Он, наверное, сильно постарел…»

* * *

Рахель была права. За прошедший год Кальба Савуа в самом

деле очень изменился. Он заметно постарел и изрядно поху-

дел. Друзья и знакомые не могли узнать в этом некогда могу-

щественном человеке прежнего Кальбу Савуа. Он стал зам-

кнутым, молчаливым и раздражительным. В имение к нему

приезжало все меньше гостей, а веселые встречи шаббата за

длинным столом сменились скромной церемонией. С ухо-

дом Рахель многое изменилось, и некогда гостеприимный дом

словно опустел.

Кальба Савуа приказал выбросить из дома все предметы,

хоть как-то напоминавшие ему о дочери, а всем работникам


было строго запрещено произносить ее имя. Им были оче-

видны истинные причины такого поведения хозяина, но они

всячески пытались поддержать его. Они прекрасно понима-

ли, что Рахель была и остается смыслом его жизни и никто

и ничто ему ее не заменит. С уходом Рахель дом словно бы

осиротел, его покинула та, некогда царившая в нем, чудесная

атмосфера.

Кальба Савуа забросил хозяйство и все переложил на пле-

чи Эзры. Он больше не видел смысла в накоплении богатства,

так как та, ради кого все это делалось, так хладнокровно по-

кинула его. Он вдруг осознал, что все его усилия были напрас-

ны и все, что он делал, все, ради чего он трудился, было пере-

черкнуто невежественным пастухом. Его былое жизнелюбие

и задор сменились апатией.

Бывало, что Кальба Савуа целыми днями не выходил

из дома. Он уединялся в комнате и, расположившись в крес-

ле напротив окна, подолгу смотрел в одну точку. Это помо-

гало ему абстрагироваться от посторонних шумов и пол-

ностью погрузиться в раздумья о судьбе своей дочери. Что

подтолкнуло ее на этот поступок? Что она могла в нем най-

ти? И как долго это будет продолжаться? Перспектива никог-

да не встретиться со своей дочерью пугала его, и он понимал,

что без нее не сможет дальше жить. Он размышлял над ло-

гикой ее поступка и никак не мог понять сделанный ею вы-

бор. Иногда ему хотелось отказаться от данного им обета, но

мысль, что с ним за одним столом будет сидеть невежествен-

ный пастух, ожесточала его сердце. Он с самого утра и до

позднего вечера думал о своей дочери и ничего не мог с со-

бой поделать. Садясь завтракать, он не спускал глаз со стула,

на котором обычно сидела Рахель. Посторонним людям это

могло показаться странным, но все, кто был свидетелем те-

плых отношений, которые были между ними, прекрасно его


понимали. За завтраком он обычно молчал, вспоминая о том

счастливом времени, когда его Рахель была с ним рядом. Он

помнил, как с восхищением каждое утро смотрел на нее, как

они во время завтрака всегда о чем-то весело беседовали. Он

любил сам ухаживать за дочерью, ему это доставляло громад-

ное удовольствие. Рахель росла капризным ребенком и была

очень избирательна в еде. Отцу приходилось идти на всякие

ухищрения, чтобы уговорить свою дочь съесть хоть что-ни-

будь. Он объяснял ей, как необходим хороший завтрак, и го-

ворил ей, что, если она съест этот кусок лепешки с сыром,

станет выше и красивее. Рахель соглашалась, но каждый раз

просила отца делать ей маленькие порции. Кальба Савуа был

рад и этому. Рахель, поедая приготовленную отцом лепешку

с сыром и запивая ее теплым молоком, рассказывала ему ка-

кие-то забавные истории, и ему было все равно, что многие

из них он уже слышал не раз. Кальба Савуа с наслаждением

смотрел на завтракающую дочь и с упоением снова и снова

слушал ее рассказы. Видя, как дочь заканчивает есть первую

порцию, Кальба Савуа незаметно для нее уже готовил вторую,

чтобы тарелка любимой доченьки не была пустой . После за-

втрака Рахель снимала обувь и бежала к стене, где Кальба

Савуа должен был ежедневно измерять ее рост и делать по-

метки. Но в дни, когда простые аргументы о красоте не сра-

батывали, он уговаривал ее съесть завтрак, пообещав купить

подарок или сладости. Этот прием практически безотказно

действовал на капризного ребенка.

Кальба Савуа мечтал о том, что так будет продолжаться

всегда, до самой его старости. Он делился с ней своей меч-

той о том, что она с мужем и его будущими внуками никог-

да не покинут стены этого дома, но Рахель каждый раз громко

смеялась и говорила ему, что никогда не выйдет замуж и всег-

да будет жить только с ним. А когда он состарится, то уже она


будет ему делать ее любимую лепешку с сыром, а он будет ей

рассказывать разные истории.

Эти воспоминания были тем единственным, что утешало

Кальбу Савуа. Иногда он мог отказаться от ужина и просидеть

в своей комнате до самого вечера, вспоминая о тех прекрасных

днях. А когда приближалась ночь и слуги предлагали ему отпра-

виться в спальню, чтобы хоть немного поспать, он, по привычке,

проходя мимо комнаты Рахель, открывал ее дверь в надежде, что

все это только страшный сон и его Рахель, как и прежде, сидит

за столом, внимательно читая «Тэилим»* перед сном. Завидев

отца, Рахель, как всегда, вежливо попросит его подождать, пока

она закончит читать очередную главу, а затем крепко обнимет

его, желая спокойной ночи. Но он понимал, что все это в про-

шлом, и поэтому, закрывая дверь опустевшей комнаты Рахель

и ложась в свою кровать, желал только одного: чтобы, проснув-

шись, снова услышать голос своей дочери, которая одумалась

и решила бросить этого пастуха и вернуться к нему. Но время

шло, а Рахель так и не появлялась. Кальба Савуа становился все

молчаливее; и хоть он дал обет не говорить только с дочерью, он

перестал общаться со всеми сразу. И даже своему давнему дру-

гу Шэтии Кальба Савуа отказывал во встрече и не хотел с ним

видеться. Шэтия хорошо понимал, что происходит с его дру-

гом, и поэтому не раз настойчиво просил управляющего Эзру

устроить ему встречу с Кальбой Савуа, но всякий раз получал

отказ, пока однажды Кальба Савуа не согласился его принять.

* * *

Шэтия вошел и поприветствовал старого друга:

– Мир тебе, уважаемый Кальба Савуа.

* Тэилим – букв. «Псалмы». Книга была составлена царем Давидом.


– И тебе мир, Шэтия. С чем пришел? Ты же знаешь, сей-

час я себя не очень хорошо чувствую и все вопросы по поводу

пряностей ты можешь обсудить с Эзрой.

– Я не за этим к тебе пришел.

– А зачем? – глядя в сторону, безразлично произнес Каль-

ба Савуа.

– Надеюсь не вызвать твой гнев, но мне бы хотелось пого-

ворить о твоей дочери.

– У меня нет дочери, и я не хочу об этом говорить! – гром-

ко крикнул Кальба Савуа.

– Уважаемый Кальба Савуа, пожалуйста, позволь мне ска-

зать. Я понимаю, что все произошедшее очень мучает тебя, но

мы с тобой давно знакомы, я прошу тебя выслушать меня.

Кальба Савуа ничего не ответил.

– Я слышал от торговцев на рынке, что Рахель с Акивой