– Да. Это были непростые времена. Со временем я по-

нял, что если бы не твоя жизнерадостная натура, если бы не

твоя вера в лучшее, мы, наверное, не смогли бы всего этого

пережить.

– Рядом со мной был ты, и это придавало мне силы. Та

конюшня казалась мне самым романтичным местом на земле.

Это первое наше совместное жилище, твое и мое.

После некоторой паузы Рахель, предаваясь милым воспо-

минаниям, произнесла с улыбкой:

– А помнишь, как ты выбирал соломинки из волос, которые

украшали мою голову после первой нашей ночи в конюшне?

– Помню… Я думал, что не управлюсь с этим никогда, —

улыбнулся и Акива. – Я выбирал и выбирал, но меньше их не

становилось.


– А когда родились наши дети – Иошуа, а затем и Шуля-

мит, мы считали себя счастливейшими из людей!

– Да, как много приятных воспоминаний! Рахель, а пом-

нишь, как нам тяжело жилось и иногда не было даже чем поу-

жинать? Ты всегда сначала старалась накормить меня и только

потом ела сама. Когда ты отдавала мне свою порцию, утверж-

дая, что уже сыта или наелась в то время, пока готовила, это

меня всегда очень сердило. Я понимал, что ты недоедаешь и

отдаешь свою порцию мне, только чтобы я был сыт.

– Тебе силы были нужнее, ты целый день был в лесу, соби-

рал хворост, а я сидела дома в тепле и уюте.

– Ты многому меня научила. До встречи с тобой я даже не

знал, что можно так кого-то любить. Я вообще не знал, что та-

кое любовь и что это чувство может творить чудеса.

– Любовь способна на многое… Важно направить это чув-

ство в правильное русло.

– Да, Рахель, ты, как всегда, права!

Рахель внимательно смотрела на мужа. Потом произнесла:

– Акива, как я скучала по тебе! Ты даже себе не представ-

ляешь… Мысль, что ты меня забыл или постесняешься на-

звать меня, уже немолодую женщину, своей женой, сводила

меня с ума…

После небольшой паузы Рахель продолжала говорить:

– Иногда думаю: разве можно так любить, разве можно так

зависеть от одного-единственного человека?! И мне становит-

ся страшно… Акива, я совсем бессильна перед тобой, и если

тебя не будет рядом, я не знаю, как буду жить дальше. Без тебя

моя жизнь остановится. Ты был, есть и будешь единственным

мужчиной в моей жизни.

Акива внимательно слушал жену. Она продолжала:

– Знаешь, Акива, однажды мне приснился сон, что мне сно-

ва восемнадцать и к нам в имение приезжает молодой раввин,


за которого мой отец хочет выдать меня замуж. Он просит

меня пообщаться с ним, расхваливая этого молодого человека.

Я не смогла отказать отцу, и мы с этим парнем пошли гулять

по нашему саду. И вдруг во сне я вспомнила, что у меня есть

ты, и меня охватила паника. Я сразу же попросила прощения

у молодого раввина, сказав ему, что у меня есть муж, которо-

го я люблю больше жизни! И, недолго думая, быстро убежала

от него в дом. Проснувшись, я до утра не могла заснуть, чита-

ла «Тэилим» и просила прощения у тебя и Вс-вышнего за то,

что чуть не изменила тебе во сне!

Акива молча слушал Рахель, с волнением пересказываю-

щую свой сон.

– Знаешь, почему я так рассердилась на себя и просила

прощения? За то, что во сне я ему сразу не сказала, что за-

мужем и что у меня есть ты. Акива, я много думала об этом.

Я тебе честно говорю: я даже не помню лица того парня и не

понимаю, почему я согласилась поговорить с ним. Ответь мне,

пожалуйста: это же не считается, что я тебе изменила?

– Конечно же, нет.

– Акива, я так тебя люблю, что не хочу изменять тебе даже

во сне… Каждое утро, просыпаясь в своей кровати, я хочу ви-

деть рядом только тебя! Я мечтаю быть только с тобой до по-

следнего своего вздоха. Акива, я буду с тобой столько, сколько

Вс-вышний, милосердный, позволит нам быть вместе. Поче-

му ты молчишь, разве я не права?

– Конечно же, права.

– Разве не такой должна быть настоящая любовь, разве не так

супруги должны относиться друг к другу? Я думаю, что именно

такая любовь помогла мне преодолеть все трудности. В жизни я

видела много пар, у каждой из них была своя судьба, но немно-

гие смогли сохранить любовь и взаимоуважение. Обычно при

первых же сложностях они переставали бороться за семью и


расставались, а были и такие, которым удавалось пронести свои

теплые чувства сквозь годы. И знаешь, что я поняла: если люди

готовы любить и пережить все трудности и радости вместе, зна-

чит, их союз был изначально благословлен на небесах. А если

они расстаются – значит, до сих пор рядом был не тот един-

ственный и назначенный им Б-гом человек. И тогда нужно про-

сить у Вс-вышнего, милосердного, чтобы Он помог им встре-

тить свою половинку со второй попытки. Мне повезло в этом,

ты мой первый и единственный мужчина в жизни. С тобой мне

пришлось пережить горькие и приятные моменты, но я ни о чем

не жалею. Приятно осознавать, что и по прошествии столь-

ких лет мы с тобой не растеряли уважение друг к другу. Сегод-

ня я убедилась в этом еще раз: ты столько времени откладывал

деньги только ради того, чтобы сделать мне приятное. Спаси-

бо Вс-вышнему, что ты у меня есть, спасибо Ему за то, что наш

союз изначально был благословлен на небесах.

– Рахель, пожалуйста, надень снова «Золотой Иерусалим».

Мне будет очень приятно видеть, как эта диадема украшает

твою голову.

Рахель, надев подарок Акивы, любовалась собой в зеркале.

– Видел бы сейчас меня мой отец… Видел бы он, с каким

трепетом и уважением мы друг к другу относимся. Видел бы

он, кем ты стал, как ты изменился, он бы наверняка понял и

простил меня.

– А как он? Ты встречалась с ним?

– Я пыталась несколько раз, но ничего не получилось. Гово-

рят, отец очень постарел. Плохо видит и тяжело передвигается.

– Это нехорошо. Нужно собраться всем вместе – я, ты и

дети – и навестить его.

– Давай, с удовольствием! Я так по нему соскучилась.

– Сегодня я буду принимать жителей Иерусалима, а ве-

чером мы с учениками будем допоздна заниматься. Может,


завтра или послезавтра – как получится. Но я должен до воз-

вращения в Бней-Брак непременно встретиться с уважаемым

Кальбой Савуа и выразить ему свое почтение.

– Ты сегодня вечером будешь занят? – удивленно спроси-

ла Рахель. – Мы хотели устроить праздничный ужин в честь

твоего возвращения, мы так давно тебя не видели.

– Рахель, сейчас над Иудеей нависла опасность и каждая

минута на счету. Мне вместе с учениками нужно продолжить

работу над основными законами Устной Торы.

– Можешь пригласить их к нам – мы вам не помешаем.

Так я хоть буду знать, что ты дома, рядом со мной. Сколько их?

Я постараюсь создать рабочую обстановку.

– Пятеро.

– Хорошо, пригласи их к нам. Я приготовлю стол, свечи и

разложу все необходимые книги, но у меня к тебе будет одна

просьба.

– Слушаю.

– Позволь при них и вообще при посторонних обращаться

к тебе «раби Акива», я так долго этого ждала…

Акива не стал возражать и, позавтракав вместе с женой и

детьми, отправился на встречу с жителями Иерусалима.

* * *

Люди с раннего утра выстроились в огромную очередь, чтобы

получить от мудреца благословения и ответы на беспокоящие их

вопросы. Когда был уже поздний вечер, раби Акива попросил

учеников передать собравшимся, что он продолжит прием завтра.

Раввин уже собирался домой, когда ему сообщили, что

один из самых уважаемых людей Иерусалима по имени Каль-

ба Савуа желает с ним встретиться. Акива попросил незамед-

лительно пригласить столь высокого гостя.


В Кальбе Савуа, которому к тому времени уже исполнилось

девяносто лет, было сложно признать некогда могущественно-

го человека. Он с трудом передвигался, опираясь на деревян-

ную трость. Когда он вошел, хозяин и гость поприветствовали

друг друга. Расположившись на стуле напротив раби Акивы,

Кальба Савуа произнес:

– Мир тебе, уважаемый раби Акива. О тебе говорят как

о большом мудреце и защитнике нуждающихся. Я, как толь-

ко узнал, что ты в Иерусалиме, захотел поприветствовать тебя

лично, а также попросить об одном одолжении.

Раби Акива понял, что Кальба Савуа не признал в нем сво-

его бывшего пастуха, с которым они случайно встречались

пару раз давным-давно, целых тридцать лет назад. Ему было

больно смотреть на состарившегося отца Рахель, душа кото-

рого была преисполнена болью и страданием. Он решил пока

не открываться тестю и, собравшись с силами, произнес:

– Мир и тебе, уважаемый Кальба Савуа. Для меня большая

честь встретиться с тобой. Чем я могу быть полезен?

– Раби Акива, сними с меня обет. Когда-то я дал обет, но

сейчас сожалею об этом.

– А какой обет ты дал?

– Я тебе расскажу всю историю, и ты скажешь, сможешь

ли мне помочь.

– Да, внимательно тебя слушаю.

Кальба Савуа сделал глубокий вдох и начал рассказ:

– У меня работал пастух, он был невежественным, не-

грамотным человеком. Но моя дочь Рахель, которая в то вре-

мя была совсем юная, вместо того чтобы выбрать себе в же-

нихи достойного человека, выбрала почему-то именно его.

Я с ней много говорил, пытаясь уберечь ее от опрометчиво-

го шага, старался донести до нее, что с этим пастухом она за-

губит свою жизнь и пропадет, но все было тщетно. Рахель по


своей наивности верила, что сможет изменить его. Она была

убеждена, что он пойдет учиться и станет раввином, не по-

дозревая, что этим пастухом движут сугубо корыстные моти-

вы – ему было нужно только мое имущество. Понимая все

это, я, дав обет, лишил свою дочь наследства и повелел им по-

кинуть мой дом.

– А что произошло потом?

После небольшой паузы Кальба Савуа продолжил:

– Покинув мой дом, они перебрались в жалкую хижину и

жили практически в нищете. Время от времени люди приез-

жали и рассказывали мне о том тяжелом положении, в кото-

ром находится моя дочь, но она почему-то продолжала жить

с ним. Представляешь, уважаемый раввин, из-за этого пастуха

моей дочери, которая с самого детства жила в роскоши, при-

шлось жить в полной нищете…

Раби Акива молча слушал пожилого человека, и когда тот

остановился, спросил:

– А где сейчас этот пастух?

– Не имею никакого понятия, – раздраженно ответил

Кальба Савуа. – Наверное, уехав куда-то, давно завел себе

новую семью, а моя дочь продолжает ждать его. Она все

еще полагает, что он где-то учится, и по-прежнему отправ-

ляет ему последние деньги, отказывая себе во всем. Гово-

рят, они уже более двадцати лет не живут вместе, и он даже

ей не пишет, несмотря на то что у них есть дети. Он, навер-

ное, давно забыл о них, ему безразлично, как они, что де-

лают, завтракали ли, обедали… – Кальба Савуа побагро-

вел от гнева.

– Уважаемый Кальба Савуа, пожалуйста, не волнуйся.

– Как здесь можно спокойно рассказывать! Этот пастух их

бросил и даже не справляется, как они, живы ли, сыты ли, а я

каждый день, просыпаясь, думаю о них. Есть ли у них чем


позавтракать, пообедать, а перед тем как идти спать, думаю,

а поела ли моя дочь и сытыми ли ложатся ее дети спать, не хо-

лодно ли им? – с волнением в голосе продолжал Кальба Са-

вуа. – Раби Акива, ответь мне: у тебя есть дети?

– Да, – ответил раввин.

– Тогда ты меня поймешь. С появлением этого пастуха

в моей жизни все переменилось. Он забрал у меня дочь и

вместе с ней – смысл жизни. Именно из-за этого опромет-

чивого поступка моей дочери я и лишил ее наследства. До

последнего времени я был верен своему обету и собирался

все свое состояния завещать на благотворительность, но сей-

час, когда я чувствую, что скоро покину этот мир, мне не хо-

чется оставлять Рахель и внуков в таком положении. Ты меня

понимаешь?

– Да, – лаконично ответил раввин.

– Вот именно по этому вопросу я и пришел к тебе, ува-

жаемый раби Акива. Можешь ли ты снять с меня обет, дан-

ный мной тридцать лет назад? Мне хочется вновь включить

свою дочь в наследство, завещав ей половину своего состоя-

ния. Сделав это, я буду уверен, что она ни в чем не нуждается,