шенько поешь.

– Возьми еще кусочек, – присоединился к просьбе жены

старик Шэтия.

– Благодарю, – сказал, поднося тарелку, Акива. – Нас

в доме Кальбы Савуа тоже очень хорошо кормят, и работа


у меня не такая уж и тяжелая. Господин Шэтия, у меня к тебе

просьба. Я бы тоже хотел произнести благословение после

еды, научи меня.

Шэтия обрадовался несказанно:

– Это замечательно, я с радостью тебе помогу. Если захо-

чешь изучать Священное Писание, я познакомлю тебя с уче-

никами ешив из Иерусалима, и они научат тебя основным мо-

литвам и расскажут историю народа.

– Пожалуйста, научи меня ты, господин. С учениками

ешив я не хочу иметь ничего общего.

– Почему ты к ним так относишься? – продолжая есть

рыбу, спросил Шэтия.

– Потому что они смотрят на таких, как я, свысока. Како-

ва их основная роль: изучать Тору и помогать людям, верно?

– Да, Акива, так и есть, – подтвердил Шэтия.

– А что происходит на самом деле? Они думают, что выше

всех, и совсем потеряли связь с простым народом. Они любез-

ны только с теми, у кого есть деньги, а над такими, как я, сме-

ются и относятся к нам с пренебрежением.

– Ученики ешив тоже разные бывают, – не согласил-

ся Шэтия, – мало ли что про них рассказывают. Тебе стоит

с ними познакомиться лично.

– Досточтимый Шэтия, за свою жизнь я успел с ними до-

статочно познакомиться, и те ученики ешив, кого я видел, вели

себя ужасным образом. Как только они слышали, что я негра-

мотный, что не умею писать и читать, они начинали насме-

хаться надо мной, вместо того чтобы предложить помощь. Они

издевались надо мной прилюдно, когда видели торгующим хво-

ростом на рынке, а другие ученики ешив, вместо того чтобы за-

ступиться, остановить их, только смеялись. В те моменты мне

было так стыдно, что я краснел и мне хотелось провалиться

сквозь землю в ту же секунду, но я опускал голову и продолжал


работать дальше. Вот поэтому, когда я вижу их на улице, мне

хочется отомстить им, укусив их так сильно, как кусает осел.

Госпожа Охелия внимательно слушала откровения Акивы.

– Акива, если ты их так не любишь, зачем тебе их кусать, и

если даже кусать, почему ты хотел покусать их, как осел, а не

как собака? – решил смягчить разговор шуткой Шэтия.

– Когда собака кусает человека, она не повреждает его

кость. А осел кусает так, что кость ломается. Теперь вы пред-

ставляете, как я их ненавижу?

– Ненависть – это плохо, – посерьезнел Шэтия. – Имен-

но из-за ненависти между евреями и был разрушен Второй храм.

– Согласен, что ненависть – это плохо. А разве насме-

хаться над людьми – хорошо? Разве хорошо унижать людей

на глазах у других?

Госпожа Охелия только молча качала головой, сокруша-

ясь об услышанном. До нее и раньше доходили вести о непри-

стойном поведении учеников ешив, но никогда не могла она и

подумать, что это правда и все так ужасно. Она верила расска-

зу Акивы, который говорил от всего сердца, высказывая все,

что наболело.

– Разве им позволено с пренебрежением относиться к та-

ким простым людям, как я? Разве они имеют право смеяться

над тем, что я не умею читать и писать? – продолжал Акива.

– Нет, Акива. – Шэтия по-отечески дотронулся до пле-

ча гостя. – Конечно, они не имеют права, они должны помо-

гать всем – и богатым, и бедным – относиться с уважением

ко всем, невзирая на достаток. Видимо, тебе попадались стран-

ные ученики ешив, – после небольшой паузы закончил Шэтия.

– Таких учеников ешив очень много. Если не верите, може-

те спросить у других простых рабочих. – Акиву уже было не

остановить. – Может, с вами и другими уважаемыми людьми

они ведут себя иначе, но с простым народом они не церемонятся.


Они считают себя выше нас, а сами не работают, не воюют и

вообще не делают ничего полезного. Я, в отличие от них, всег-

да сам зарабатываю себе на хлеб, а они живут на пожертво-

вания таких людей, как Кальба Савуа, и вместо того чтобы

выполнять свои обязанности, думают лишь о том, как бы раз-

богатеть и окружить себя роскошью.

Акива был в гневе.

– Мне неприятно их общество и их взгляды. Возможно,

если бы они относились ко мне по-другому, я бы находил вре-

мя для учебы, но я разочаровался и в религии, и в этих уче-

ных мужах.

– Акива, уверяю тебя, по большей части они порядочные

люди и занимаются очень важным делом – изучением Свя-

щенного Писания, – пытался переубедить гостя Шэтия, но

это было не так-то просто.

Акива продолжал обличать:

– Они изучают Священное Писание с самого детства, и

что ты, мой добрый господин, хочешь сказать, что Священное

Писание учит их унижать, оскорблять, лгать и насмехаться?

Я не просветленный науками человек, но никогда не обману

другого, не обижу словом и не пройду мимо человека, кото-

рый нуждается в помощи, невзирая на то, беден он или богат.

Случалось, когда после тяжелого рабочего дня мне удавалось

заработать всего одну монету, я делился и ею, видя на улице

пожилого бедняка, так как знаю, что у меня сильный организм

и я смогу прожить, не поужинав один день, а что будет с ним,

если он сегодня не поест, мне неизвестно. Зато сколько раз мне

доводилось наблюдать картину, когда ученики ешив с полны-

ми сумками и гордо поднятой головой проходили мимо нищих

и не делились с ними даже яблоком.

«Да, – подумал Шэтия, – может, Акива и прав и они пло-

хо относятся к простому народу. Может, со мной и другими


состоятельными людьми они ведут себя иначе, а над такими,

как он, насмехаются и издеваются. Теперь я понимаю, сколь-

ко унижений пришлось перенести ему и тысячам таких, как

он. Кто после унижений и оскорблений захочет пойти учить-

ся грамоте?»

Акива, не обращая внимания на пребывающих в замеша-

тельстве супругов, продолжал свою речь:

– Такие люди должны подавать пример смирения, скром-

ности, взаимного уважения, а не делить людей на богатых и

бедных, грамотных и неграмотных. Вот поэтому я ненавидел

всех религиозных людей, но после встречи с вами моя жизнь

сильно изменилась, я многому научился и многое понял. Пре-

жде я никогда не встречал таких людей, как ты и Кальба Са-

вуа. Вы с уважением относитесь к простым людям и стара-

етесь помочь каждому, вне зависимости от его положения.

Ты, увидев меня на улице, предложил мне еду и ночлег, ни-

чего не ожидая взамен, и я понял: не все так плохо, остались

и порядочные люди. Извините меня. Во мне накопилось мно-

го чувств и мыслей, а поделиться не с кем, – закончил Акива.

Шэтия, немного подумав, сказал:

– Таких, как мы, в Иудее немало. Ученики ешив, с которы-

ми я общался в Иерусалиме и других городах, говорили, что

всегда рады гостям. И я уверен, что многие, следующие зако-

нам Торы и нашего праотца Авраама, сделали бы то же самое

и с радостью предложили бы тебе ночлег.

Но Акива вновь возразил своему благодетелю:

– Говорить и делать – разные вещи. Я стараюсь почерп-

нуть знания из всего, что вижу и слышу, и ваше гостеприим-

ство помогло мне понять, что люди должны своими поступка-

ми, а не словами показывать пример другим. И когда богатые

и бедные будут поступать по совести, то народ Иудеи и в са-

мом деле станет сильным и сплоченным.


После трапезы Шэтия произносил благословение после еды,

и Акива в этот раз все повторял за ним. По окончании шаббата

Акива, как обычно, направился в дом Кальбы Савуа. Он уже за-

был горячую беседу об учениках ешив, все его мысли были заня-

ты Рахель. Старый Шэтия и госпожа Охелия долго оставались под

впечатлением от рассказа Акивы. Они распознали в неграмотном

пастухе мудрого и чистого сердцем и помыслами человека.

* * *

Дни сменяли один другой, но Акиве жизнь без встреч с Рахель

казалась однообразной. В один чудесный весенний день, ког-

да Акива по обыкновению пас овец и смотрел на реку, раздал-

ся приятный женский голос:

– О чем ты задумался, Акива?

Обернувшись, Акива увидел Рахель, как всегда прекрас-

ную. Ее длинные волосы переливались на солнце, а глаза…

Акива слегка замешкался. Он смотрел на Рахель, как будто

впервые видел ее, и не мог произнести ни слова.

– Акива, что с тобой? Ты снова разучился говорить? – ве-

село, как пташка, прощебетала Рахель.

– Нет, я задумался. С самого утра смотрю, как течет вода, и

думаю о жизни. – Речь наконец-то вернулась к Акиве.

– Я тоже могу часами смотреть на воду и костер, это успо-

каивает, – подхватила разговор девушка.

– Ты в прошлый раз спешила подготовиться к шаббату, как

все прошло? – Акива старался справиться с волнением.

– Шаббат прошел замечательно, было очень весело! Как

обычно, у нас гостило много родственников и друзей, они

разъехались по домам только вчера вечером, после исхода

шаббата. Я помогала работницам прибираться до полуночи,

а затем, почитав перед сном молитвы в своей комнате, уснула


и спала сладко-сладко! – Рахель кружилась, подняв грациоз-

но руки, и ее смех звенел, как колокольчик.

Акива не мог оторвать от нее взгляд.

– Рахель, ты еще молодая и должна себя беречь.

Рахель перестала кружиться и теперь дышала немного

глубже и чаще. Акива как будто чувствовал ее дыхание.

– Когда много гостей, ты уже не думаешь о том, как себя

сберечь, а думаешь лишь о том, как побыстрее все закончить

и пойти спать. Вот и вчера я так устала, что сегодня просну-

лась только в полдень. Но я не забыла прочитать молитву, по-

завтракала и решила погулять, – ответила Рахель и привет-

ливо улыбнулась.

– Какие молитвы ты читаешь перед сном и утром?

– Перед сном я благодарю милосердного Творца за про-

шедший день, за то, что я его прожила, а утром – за то, что я

проснулась, а затем читаю утренние благословения.

Такой ответ был для Акивы откровением.

– Все люди просыпаются утром, разве за это нужно бла-

годарить?

– Да, Акива, мы должны быть признательными и благода-

рить Творца за все, что Он делает для нас. Мы привыкли, что

просыпаемся по утрам, что солнце всходит и заходит, что день

сменяет ночь, что деревья дают плоды, но мы должны пони-

мать, что это все чудо. Все, что происходит в нашем мире, и

весь мир существует только по милости Творца.

– О чем еще говорится в молитвах? – Как ново и удиви-

тельно было все, что говорила Рахель, и Акива не переставал

удивляться.

– Если бы ты умел читать, я бы принесла тебе молитвослов,

чтобы ты изучил его. Я бы дала тебе и другие книги.

– Мне уже поздно учиться читать и поздно становиться

на путь истины, которую открывает Творец. – Акива помолчал


и неожиданно с горькой усмешкой добавил: – Ответь мне, по-

жалуйста, за что? За что мне благодарить Творца? За то, что

в тридцать пять лет не умею ни писать, ни читать?

Рахель смутилась и ничего не ответила.

– У тебя есть все, ты молодая, красивая, богатая, умная,

тебе есть за что благодарить Творца, а мне, у которого ничего

нет, даже дома нет, за что мне благодарить Творца, ответь мне,

Рахель? – все более распалялся Акива.

– В этом мире есть много чего, за что ты можешь быть бла-

годарным, научись находить доброе во всем. К примеру, ты

можешь быть благодарным за то, что видишь это прекрасное

солнце, за то, что слышишь шум реки и трепет листьев на де-

ревьях, за то, что можешь ходить. Да много за что. За то, что

у тебя есть работа, за то, что есть крыша над головой. За то,

что ты заботливый, внимательный и мудрый. Видишь, сколько

всего, – как ребенку, ласково внушала ему Рахель.

– Ты называешь меня мудрым, – усмехнулся Акива. —

Ты же меня совсем не знаешь!

– Необязательно много лет знать человека, чтобы понять,

мудр ли он. Есть люди, которые много читают и с умным ви-

дом рассуждают на разные темы, но даже при большом же-

лании их нельзя назвать мудрыми. Но есть и такие, кто, воз-

можно, и неграмотен, но их мудрость видна на расстоянии.

Мудрость – это дар Творца. Она или есть, или ее нет. Аки-

ва, если бы ты смог учиться, из тебя получился бы хороший