дителю, что она сама нашла себе жениха, а не выбрала одно-

го из многих уважаемых людей, которые приходили ее сватать.

Она пыталась отогнать от себя мысль о том, что отец откажет

ей в желании выйти замуж за Акиву и помочь ему стать обра-

зованным человеком.

«Я не совершаю ничего плохого, – успокаивала себя Ра-

хель, – я хочу сделать доброе дело, помочь человеку, которо-

му никто никогда не помогал, выбиться в люди. Акива должен

пойти учиться грамоте и Торе и непременно стать раввином.

Мой отец меня не осудит, а напротив, поймет и поддержит. Он

же мой отец и любит меня, он примет Акиву, как сына», – с

надеждой шептала Рахель.

«А если он не согласится или побоится того, что Аки-

ва меня увезет? – вдруг подумала Рахель. – Он может быть

уверен, что, отдав меня замуж за Акиву, не потеряет навсег-

да свою дочь. Отец же знает, как я его люблю и никуда от него

не уеду. Он меня растил совсем один, и я должна заботить-

ся о нем до самой старости, это мой дочерний долг, а имение

большое, и мы будем жить все вместе».

Этой ночью Акива как никогда нуждался в поддержке близ-

кого человека. Он никак не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок


и представляя предстоящий Рахель разговор с отцом. Он мно-

го размышлял, затем, встав с кровати и походив по комнате, сел

около деревянного стола и подумал: «Наверное, с самого утра

Рахель будет из своей комнаты смотреть в окно, ожидая, когда

от их имения отъедет повозка с гостями. И как только гости по-

кинут имение и Кальба Савуа зайдет в дом, Рахель быстро спу-

стится вниз, подбежит к нему и, обняв, радостно произнесет:

«Отец, ты так долго ждал дня, когда я выйду замуж, и вот

этот день настал. Совсем скоро, как ты всегда и мечтал, у тебя

появится помощник и сын в лице моего будущего жениха».

«А что она скажет затем? – спрашивал себя Акива. – За-

тем Рахель, не дав отцу и слова вымолвить, продолжит:

– Уважаемый отец! Я знаю, ты давно ждешь того дня, ког-

да я стану женой мудрого человека и твой дом наполнится

смехом, а иногда и плачем твоих внуков. Я права, отец?

– Да, я только об этом и мечтаю, – ответит ей Кальба Савуа.

– И вот этот день настал, я встретила достойного человека,

с которым хочу прожить свою жизнь, и пришла сообщить тебе

радостную весть. Да, отец, я готова выйти замуж.

– Наконец-то, Рахель, кто этот уважаемый человек?

– спросит Кальба Савуа.

– Это Акива, пастух, – ответит любящая дочь.

– Да, он хороший пастух и, наверное, будет для тебя хо-

рошим мужем. Сам бы я не согласился отдать тебя за него, но

я знаю, что ты умная и если выбрала именно его, то я согла-

сен, – разведет руками Кальба Савуа».

«Возможно, все пойдет не так, – подумал Акива. – Каль-

ба Савуа категорически откажется отдать за меня Рахель. Что

делать в этом случае?»

Радостные и печальные мысли сменяли одна другую, пока

за окном не начало светать. Акива должен был собираться

на работу.


Овцы разбрелись по пастбищу, спустились к реке, а Аки-

ва присел на камень, устремив взгляд за горизонт в ожидании

прихода Рахель. Рахель же, дождавшись отъезда гостей и по-

правив на себе одежду, отправилась к отцу. Она, как и задума-

ла, подбежала к нему, поцеловала и произнесла:

– Мир тебе, отец!

– Доброе утро, Рахель. – Отец поцеловал любимую дочь. —

Почему ты не спустилась завтракать и не попрощалась с гостя-

ми? У тебя взволнованный вид, что-нибудь произошло?

– Я не голодна, и мне нужно было побыть одной и поду-

мать, – как можно нежнее заговорила Рахель. – Отец, я не

знаю, как тебе сказать. Я выбрала жениха.

– Наконец-то, как я счастлив за тебя, – радостно произнес

отец. – И кого из тех уважаемых людей, которые пришли про-

сить твоей руки, ты выбрала? – поинтересовался он.

– Они все были достойной партией, но я остановила свой

выбор не на них, – решительно заявила девушка. – Мой же-

них не из Иерусалима, он прибыл в город совсем недавно.

Кальба Савуа с удивлением смотрел на дочь. Потом он

заговорил:

– Рахель, даже если этот юноша – ученик ешивы, у ко-

торого нет дома в Иерусалиме и совсем нет денег, то ничего

страшного – у меня достаточно денег, чтобы обеспечить вас

и ваших детей на всю жизнь. Главное, чтобы он был хорошим

человеком и вы были счастливы.

– Нет, этот человек не учится в ешиве, он работает в име-

нии, вы виделись несколько раз, – сказала Рахель.

– Кто же он, скажи скорее! – воскликнул Кальба Савуа.

– Это Акива, пастух, – услышал он ответ дочери.

Гнев овладел Кальбой Савуа.

– Кто, пастух Акива? – неистово закричал он. – Из всех

мужей Иерусалима ты выбрала самого недостойного!


– Не говори так, отец, – возразила Рахель, – он очень хо-

роший человек. Усмири свой гнев, ты обижаешь достойного

человека.

– Ты не выйдешь замуж за этого пастуха. Моя дочь – ум-

ная девушка и понимает, что он ей не пара.

Кальба Савуа был категоричен, и Рахель не знала, что пред-

принять. Она всячески пыталась успокоить отца, но тот был

непреклонен и продолжал:

– Он намного старше тебя, неграмотен, не посещает си-

нагогу и не соблюдает обычаи. Какое будущее может ожидать

тебя рядом с таким человеком?

– После нашей свадьбы он обязательно пойдет учиться.

Акива очень мудрый человек, пожалуйста, поговори с ним

хоть раз, и ты сам все поймешь, – умоляла Рахель.

– Шэтия сказал, что он даже благословение на еду не зна-

ет, о чем можно говорить с таким человеком? Никакой свадь-

бы не будет. Он уже взрослый мужчина, и все, что ему нуж-

но, – это устроить свою старость. Я убежден, что ему нужна

не ты, а мои деньги и хозяйство, – возмущался Кальба Савуа.

– Ему не нужны деньги, ему нужна я, – настаивала Ра-

хель. – Я могу ему помочь стать образованным человеком,

просто ему еще никто не давал этой возможности. Вот и ты

сейчас, ты даже не хочешь с ним встретиться и поговорить.

– Я готов с ним встретиться и поговорить, – согласился

отец, – но как со своим пастухом, а не как с твоим будущим

мужем.

– Ты не знаешь, какой он заботливый и ответственный, – от-

чаянно защищала любимого Рахель. – Если бы ты только ви-

дел, как бережно он обращается с животными, он волнуется за

каждую овечку, представляешь, как он будет смотреть за мной?

– продолжала увещевать отца девушка. – Ты же сам учил меня

судить о людях по поступкам, а не по словам. Уверена, он сможет


стать уважаемым раввином и хорошо относиться к окружающим

его людям, заботиться о них.

– Я говорил, имея в виду приличного человека, который

хоть чуточку образован. Который кроме овец и леса еще что-то

видел в своей жизни, читал, чему-то учился, – объяснял отец.

Рахель расплакалась:

– А ты не думал, что у него не было возможности учиться,

что ему нужно было работать? Думаешь, он в детстве мечтал

всю свою жизнь пасти овец? Отец, что с тобой? Сколько раз я

слышала от тебя слова великого раби Илеля*: «Не суди чело-

века, пока не окажешься на его месте», – а сам ты сейчас по-

ступаешь именно так.

– С каких пор изучение Торы стоит денег? – не уступал

отец.

– За изучение Торы не берут платы, но ученики ешив всег-

да насмехались над ним, – не сдавалась и Рахель.

– Значит, он этого заслуживал, – с уверенностью сказал

отец.

– Если он бедный, то это не значит, что он не человек и

с ним можно обращаться как с животным. Истинны слова ве-

ликого царя Шломо: «Бедный ненавидим бывает даже близки-

ми своими, а у богатого много друзей»**.

– Ты не выйдешь замуж за пастуха, не для того я тебя

растил. Даже в самом страшном сне невозможно представить,

что презренный пастух будет сидеть за столом рядом со мной

и моей дочерью. Ни за что! – отрезал Кальба Савуа.

– Если бы ты не был богатым и уважаемым человеком,

думаешь, люди к тебе относились бы с таким же почтением,

* Раби Илель – Великий мудрец и законоучитель эпохи Второго Храма. Воз-

главлял Санедрин в течение 40 лет.

** Книга Мишлей , 14:20 .


как сейчас? – спросила Рахель. – Многие из тех, кого ты

считаешь своими друзьями, всячески избегали бы тебя и на-

смехались бы над тобой. Акива не вор и не разбойник, он

честно работает, чтобы заработать себе на хлеб, – плача, об-

ращалась к отцу Рахель. – Разве не ты всегда говорил, что

любой труд заслуживает уважения? Разве царь Давид не был

в молодости пастухом, что, по-твоему, он сразу стал великим

иудейским царем? А наши праотцы Авраам, Ицхак и Яаков,

разве они не пасли овец? А Моше рабейну*, он тоже был па-

стухом. Ты же сам рассказывал, какой тяжелый путь им всем

пришлось пройти, – взывала дочь к разуму и памяти Каль-

бы Савуа.

Но Кальба Савуа не внимал словам своей дочери.

– Не сравнивай безграмотного пастуха с великими людь-

ми. Им было предначертано стать великими, а ему предначер-

тано… – Кальба Савуа замолчал, чтобы не обидеть дочь еще

больше.

– Откуда ты знаешь, что ему предначертано? – сквозь

слезы произнесла Рахель. – Может, и он сможет сыграть важ-

ную роль в судьбе нашего народа.

– Я тебе еще раз повторяю, это были великие люди, а тот,

о ком ты говоришь, невежественный пастух. Единственное,

что он может, это пасти овец, и все, что его ждет до конца его

дней, это овцы, пастбище и река.

– Ты еще услышишь о нем! Тебе будет стыдно за слова,

произнесенные об Акиве!

Видя, что дочь не унимается и не хочет выбросить из голо-

вы глупые мысли, Кальба Савуа сказал:

* Моше рабейну, в буквальном переводе – «Моше, Наш учитель». «Моше»

по-русски – «Моисей». Моше освободил евреев от египетского рабства и по-

лучил Тору на Синае.


– Забудь этого пастуха – вот мое последнее слово. Завтра

он покинет наш дом, а рядом с тобой будет молодой человек,

достойный тебя. В будущем ты меня будешь много раз благо-

дарить за то, что я уберег тебя от необдуманного шага.

Рахель выпрямилась, как струна, и с достоинством ответила:

– Отец, благодарю тебя за заботу, но я для себя уже все ре-

шила. У меня есть Акива, и я хочу стать его женой.

– Рахель, если ты продолжишь общаться с пастухом, а тем

более станешь его женой, то я даю обет, что вычеркну тебя

из наследства и не буду говорить с тобой, пока ты будешь

с ним. Уверен, что ты ему нужна только из-за богатства, и как

только он узнает об исключении тебя из наследства, бросит

тебя.

– Нет, он не такой. Отец, выслушай меня, пожалуй-

ста, – вся в слезах, произнесла Рахель. – Я видела, как тебе

было трудно одному воспитывать меня, и благодарна за то, что

росла, часто забывая, что у меня нет мамы. Не знаю, как тебе

одновременно удавалось быть для меня и отцом, и матерью,

ты самый лучший отец на свете. Я тебя умоляю, доверься мне,

пожалуйста, позволь мне стать женой Акивы, я не хочу терять

ни тебя, ни его.

Кальба Савуа еле сдерживал слезы. Он понимал: если дочь

уйдет, его сердце перестанет биться и жизнь потеряет всякий

смысл, так как его маленькая, прекрасная Рахель и была смыс-

лом его жизни, той, ради которой он жил. Но Кальба Савуа хо-

тел показать свою решимость, надеясь, что она одумается и

прислушается к его словам.

– Рахель, давай забудем об этом неприятном разговоре. Ты

единственное, что есть у меня в жизни. Я не буду выгонять

Акиву, пусть работает, пока я ему не подыщу новое место. Да-

вай решим, что этого разговора никогда не было, а сейчас иди

в комнату и забудь о нем.


Рахель, вся в слезах, пошла в комнату и проплакала день

напролет. Кальба Савуа запретил ей отлучаться из имения, и

поэтому она несколько дней не могла выйти из дома и пови-

даться с Акивой, который очень волновался за нее.

Когда Кальба Савуа уехал в город по делам, а управляю-

щий, которому было поручено не спускать глаз с Рахель, от-

правился в столовую, девушка, накинув платок на плечи, от-

правилась к реке.

Она все рассказала пастуху, и он задумчиво произнес:

– Я же тебе говорил, что ничего не получится. Ты молодая,

богатая, красивая, грамотная, а кто я такой – жалкий пастух?