Харпер Слоан - Аксель

Я отодвигаю в сторону сложенный листок бумаги, положив его на столешницу, и вынимаю то, что оказывается рамкой. Осторожно перевернув ее, я задыхаюсь от ужаса и роняю фотографию на пол, вдребезги разбивая стекло, разлетающееся осколками вокруг моих ног.

Ди бежит по коридору на шум, пытаясь выяснить, что меня так напугало. Она наклоняется и поднимает рамку, переворачивая ее, чтобы рассмотреть снимок.

— Вот сукин сын, — шепчет она. — Что за гребаный ублюдок! — кричит она.

Сквозь слезы, хлынувшие из моих глаз, я смотрю вниз на рамку с фотографией Брэндона и меня. Он взял что-то острое и соскоблил на снимке часть моего живота. Он смотрит на меня с фотографии, сверкая этой прекрасной, идеальной улыбкой, рукой приобняв за талию, крепко прижимая меня к своему телу. Я выгляжу грустной, но, тем не менее, улыбаюсь. Думаю, что это было снято в наше последнее с ним Рождество, на одной из его корпоративных вечеринок. Рука, которая не за моей спиной, покоится на той части моего живота, которую он так грубо искромсал и вырезал из снимка.

Ди берет бумагу, которую я до этого выложила из коробки на столешницу. Быстро пробежав по ней глазами, она отбрасывает ее назад, выглядя при этом так, словно из нее в любую секунду повалит дым.

— Подонок, вот же подонок… я отрежу ему яйца и скормлю ему, прежде чем убью его голыми руками, отморозок, — она начинает озираться в поисках своего телефона, на мгновение забывая, что оставила бумагу там, где я могла ее увидеть.

Я опускаю взгляд и, глядя на его зловещие каракули, читаю: «Чувствуешь себя опустошенной сегодня? Сколько лет ублюдку было бы в этом году? С днем рождения, дорогая жена».

Удивительно, что рыдания не начались тотчас же, я стояла и просто долгое время смотрела на бумажку, но когда послание достигло цели, оно нанесло сокрушительный удар.

Отступая на несколько шагов назад, пока моя спина не ударяется о стену, я сползаю на задницу, прижимая ноги к груди и обхватывая себя рукой в защитном жесте. Мой лоб упирается о колени, и все, что я так тщательно хранила в своей голове, в коробке с надписью «Не открывать», вырывается наружу. Тело сотрясают колоссальные рыдания, судорожно хватая воздух между всхлипами, все мое тело неистово дергается от силы моего горя.

Ди стремительно влетает в комнату, я слышу ее разговор по телефону, но сейчас она так далека от моего понимания. Ее руки обнимают меня, и я чувствую, что она раскачивается вместе со мной, по-прежнему что-то бормоча в телефон. Слезы не прекращаются, а рыдания становятся еще громче.

Понятия не имею, как долго я оставалась на кухонном полу, плача и раскачиваясь. Я резко вскидываю голову, когда чувствую, как меня обвивают сильные руки и подхватывают под ноги, поднимая с пола. Очередной всхлип перехватывает мое дыхание, когда я встречаюсь с пронизанными болью голубыми глазами Грега. Положив голову на его грудь, я позволяю ему взять на себя инициативу. Подойдя к дивану, он садится и прижимает меня к своему телу.

Я благодарна Ди за все то, что она для меня сделала, так же, как я благодарна тем моментам, когда единственное, что может заставить меня чувствовать себя в безопасности – это крепкие объятия сильных рук Грега.

Если кто и мог понять, что творилось в моей голове прямо сейчас, то это был Грег.

Частично, причина, по которой наша связь была настолько сильна, заключалась в его острой реакции на всю эту ситуацию. Примерно через месяц после того, как я встретила Грега, он усадил меня и объяснил, что потерял свою сестру, когда был за границей. Ее муж был настоящим ничтожеством, и Грег всегда размышлял над тем, а не избивал ли он ее, но не нашел этому подтверждения. К сожалению, он так и не смог спасти свою сестру; она была за пределами его защиты, когда он сражался за свободу других, вдали от нее. Он сказал, что когда встретил меня, его первая мысль была о том, как сильно я напоминала ему о ней. Тот разговор был для него не простым, но это помогло мне понять, почему он источал такой убийственный взгляд в тот день, когда увидел меня стоящую на тротуаре перед своим старым домом, измученную, побитую и сломленную. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что он видел мой страх и вместо того, чтобы разразиться гневной тирадой, он молча принял это и стал моим спасательным кругом, моим защитником. С тех пор он защищал меня.

— Малышка? Я знаю, что ты боишься. Из, запомни мои чертовы слова, он не прикоснется к тебе. Слышишь меня? Он не будет дышать с тобой одним воздухом, это я тебе обещаю, — его свирепый голос грохочет у меня в ушах. Он говорит вполне серьезно, я в этом не сомневаюсь. Грег пойдет на все, чтобы защитить свою семью.

— Я найду его, у меня есть друг, который только что переехал в город, Рид, он покупает долю в «Проведении расследований и обеспечении безопасности охранного предприятия Кейдж». Он по большей части телохранитель и качок, но он хочет расширить мою дерьмовую систему установок и методов расследований, так что мы сумеем тебя защитить, крошка. Он на протяжении нескольких лет был грандиозным правительственным предприятием с Запада. Бывший морпех, крутой сукин сын. Я поговорю с Ридом, объясню ситуацию, и мы займемся этим. Я не хочу, чтобы ты переживала по этому поводу, ты поняла меня, малышка?

Как с этим поспорить?

Не так уж легко. Не в тот момент, когда дело доходит до Грега Кейджа в режиме защиты.

— Да, Грег, я поняла тебя.

Планы на вечер, разрушенные одной неожиданной коробкой, вынудили Грега устроиться вместе со мной и с Ди за просмотром фильмов, поглощая попкорн и пиво.

Я отключаюсь, прежде чем Майк выходит на сцену в первом эпизоде. Я смутно слышу ворчание Грега о просмотре «гребаного фильма про стриптиз», в котором у стриптизеров имеются члены. 

Следующее утро встречает меня так же, как и предыдущее. Правда, на этот раз я не страдаю от похмелья из-за «Джека». Мое эмоциональное похмелье гораздо хуже. Мои силы, похоже, в некотором смысле покинули меня, тем самым безжалостно давая понять, что я уже не та сломленная и слабая женщина. Я стараюсь не забывать о том, что выжила и больше нет причин бояться жизни, я свободна и предоставлена сама себе. Трудно, господи, как же трудно припомнить положительные стороны своей жизни. Я напоминаю себе, что больше не хочу быть той женщиной, теперь я сильная и все преодолею.

Затем я вспоминаю фотографию.

Глубокие надрезы поверх моей пустой матки.

И тогда все эти сила и энергия летят коту под хвост.

К черту силу, я просто хочу свернуться калачиком и умереть.

Тук-тук...

— Хм, Ди... зайди попозже, я не хочу сейчас общаться, — скулю я, утыкаясь головой в подушку.

Возможно, если мне повезет, я смогу заснуть, и она уйдет.

— Это не Ди, крошка, перевернись так, чтобы мы могли поговорить, ладно? – Меня накрывает низкий тембр голоса Грега, не оставляющий места для возражений. Зачем спрашивать? Я знаю, что он не отстанет, пока мы не поговорим.

И тогда я снова вспоминаю о долбаной причине разговора.

— Уходи, Джи. Сейчас я не намерена выслушивать нотации, — мой голос приглушен подушкой. Он поймет, а если нет… к черту его.

— Из, мать твою, сейчас же поднимайся. Я люблю тебя, крошка, но не буду сидеть здесь и смотреть, как ты себя изводишь.

Он злится, но не так, как я. Черт, почему они не могут просто дать мне поваляться в постели или хотя бы принести еще немного «Джека».

— Уходи, Грег.

— Ей-богу, Иззи, сейчас же поднимайся, черт тебя дери. Душ. Разговор. Завтрак. Это все, что я прошу, и, по-моему, не так уж много.

— Мне не интересна твоя игра в доктора Фила,[3] Грег. Я просто хочу вернуться ко сну. — Воздух заполоняют мои приглушенные недовольства, и звучат они как бред сумасшедшего.

— Черт возьми, Из, — ворчит он, вставая с моей кровати и давая секунду на восстановление дыхания, которое, оказывается, я задержала. Слава богу, он уходит, подумала я перед тем, как простыни были сдернуты, и я подлетела вверх.

— Кончай с этой хренью, Из. У нас и так хватает дерьма для обсуждения, так что у меня нет времени разбираться с твоей депрессией. Я понимаю, крошка, и представляю, каково тебе сейчас, но ты должна встать и сделать это незамедлительно, твои близкие о тебе беспокоятся. Мы с Ди больше не позволим тебе сидеть здесь и копаться в себе, ни хрена подобного, — он раздраженно выплевывает каждое слово, в то время как забрасывает меня на плечо и идет в ванную.

— ГРЕГ! — кричу я, — отпусти меня сейчас же!

— И не подумаю, — это единственный ответ, который мне удается получить, прежде чем он закидывает меня в душ, пускает воду и захлопывает перегородку душевой перед моим ошеломленным, застывшим и влажным лицом.

— Я надеру тебе задницу, Грег Кейдж, чертовски сильно надеру, — кричу я на него.

Клянусь, я слышу его смех, когда он выходит из ванной.

Опасаясь покинуть укромный уголок своей ванны, я остаюсь в душе до тех пор, пока вода не становится ледяной. Выбравшись из душевой, я вытираюсь, причесываю волосы, чищу зубы и набрасываю на себя халат. Глубоко вздыхаю и открываю дверь.

Там он, колоссальный придурок, сидит на моей кровати и опирается локтями на колени. Он смотрит прямо на меня, стараясь выглядеть серьезным и еле сдерживая смех.

Сволочь.

— Хорошо, ты хотел меня, — развожу руки в стороны, — я перед тобой, что за срочность?

Он улыбается мне, испустив парочку хрипловатых усмешек.

— Постарайся быть крутой в другой день, Иззи. Я чертовски устал. Пошел поболтать с Ридом, после того как уехал от вас прошлым вечером. Рассказал ему немного о ситуации, но не все. Он знает, что есть муж, который не желает стать бывшим и не скрывает этого желания. Он не понимает смысла фотографии, но гораздо больше тревожит то, что он не слишком углублялся в расспросы. Я хочу, чтобы ты была с ним предельно откровенна, ему важно четко выполнить свою работу, Из. Он ничего не знает обо всем этом дерьме, кроме той свистопляски, которая сейчас происходит, к тому же ему нужна информация о твоем замужестве, чтобы понять суть угрозы. Он в течение следующих двух недель обустроится и перевезет свои пожитки, но я предупредил его, чтоб он держал ухо востро, пока мы не перейдем к активным действиям. Ты встретишься с Ридом, объяснишь всю ситуацию, все, я имею в виду абсолютно все, и тогда мы приступим. Поняла?

Мне требуется секунда на осмысление того, что сказал Грег, слишком много всего, хотя я понимаю, что у него добрые намерения, но не хочу еще кого-то нагружать своими проблемами.

— Грег, — начинаю я, — мне было бы легче, если бы только ты занимался этим делом. Я ведь не знаю этого парня и…

— Не обсуждается, Из. Я хорош, но не так, как Рид.

Вздохнув, я смотрю на Грега и обреченно отвечаю:

— Хорошо, Джи. Тебе виднее.

— Правильно, крошка. Не волнуйся, Рид – тот, кто тебе нужен. Он и парни не позволят этому засранцу добраться до тебя, поняла меня?

— Да, Джи. Я тебя поняла.

Грег только что уехал, оставив меня с обеспокоенной Ди. С обеспокоенной Ди, планирующей очередную миссию под названием «забей на весь мир». Я не уверена, что справлюсь с этим. Ее новая программа выходных рассчитана на то, чтобы продолжить отмечать день рождения. Поскольку вчера планы на вечер пошли под откос, она вызвала Грега, чтобы сообщить ему о плане, включающем в себя выпивку и танцы в клубе «Carnal».

Потрясающе.

То, что мне нужно.

Мое пассивно-депрессивное настроение не покидает меня весь день, и даже сил не хватает на то, чтобы поспорить с Ди. Я смогу выдержать один вечер с Ди и Грегом, вечер с огромным количеством выпивки и громкой музыки, лишь бы заглушить эту боль.

Я провожу свой день, валяясь на диване и, как обычно, ненавидя жизнь. Почему он не оставит меня в покое? Развод вот уже шесть долгих месяцев находится в подвешенном состоянии. Мне не нужны ни вещи, ни дом, ни машины, ни деньги. Ничего из того, что связывало бы меня с Брэндоном. Я начинаю подозревать, что он никогда не уйдет из моей жизни.

Ди присоединилась ко мне за обедом, она ничего не сказала о вчерашнем дне, но я видела, что она хотела это сделать. Она просто размышляла, пытаясь найти лучший подход. Без сомнения, она слышала все, о чем говорил Грег. Она знает, что я буду копаться в себе и вспоминать свое темное прошлое, но черта с два она это допустит.

Я сижу на кровати, складывая белье и избегая общества, когда входит она.

— Эй, есть минутка? — спрашивает она, не излучая ту радость, с которой чаще всего меня приветствует.

— Если ты намерена обсуждать это дерьмо, не думаю, что у меня получится, Ди. Я люблю тебя, но не знаю, что ты хочешь услышать, — отвечаю я, откладывая белье в сторону и расчищая место для того, чтобы она села.