— Почему вдруг сейчас? — грубо спросил Алекс.

— Настало время. — Для всего. Для любви. Для понимания. Для прощения, наконец. Время идти дальше своей дорогой и дать Алексу жить своей жизнью. — Поверь, если бы я сразу согласилась, проще бы не стало. Кроме того, я ужасно злилась на тебя. Лелеяла надежду. Теперь я знаю, все это лишь усугубило наше положение.

Он посмотрел на нее долгим изумленным взглядом:

— Ты изменилась.

— Надеюсь.

Алекс вложил конверт во внутренний карман куртки. Сьерра никогда не видела его таким мрачным. Он начал было что-то говорить, но качнул головой, осекся. Подошел к двери, открыл ее и вышел, не произнеся ни единого слова. Сьерра тихо закрыла за ним дверь и прижалась к ней лбом.

«Я всегда буду уповать на Тебя, Господи, вне зависимости от того, насколько тяжела будет моя жизнь. Буду во всем полагаться на Тебя».

Когда Алекс позвонил в очередной раз, Клэнтон не отказался говорить с ним. Алекс заехал за сыном в субботу, и весь день, впервые со времени ухода отца из семьи, они провели вместе.

—*—

Мы и еще двадцать повозок разбили лагерь в Рэгтауне[39].

Главное, здесь есть вода и обильные пастбища для нашего скота. Джеймс оставляет на меня заботу о пополнении продуктовых запасов, пока он занят ремонтом нашей повозки. А мне еще необходимо управиться со стиркой. Местечко, видно, и название-то свое получило из-за неимоверного количества тряпья, развешенного на всех растущих в округе кустах. Вплоть до нижнего белья! Ну и видок! Стоит посмотреть!

Рэндольфы отправляются завтра вдоль реки Траки. Страстно мечтают поскорее добраться до форта Саттера. Они откликнулись на обращенный к переселенцам призыв Саттера осесть на этой земле. Мы повстречали здесь нескольких фермеров из Огайо. С ними был и кузнец, который починил обод колеса нашей повозки и продал нам несколько запасных болтов.

Я очень надеялась, что мы тронемся в путь вместе с Рэндольфами. Кажется, чем больше людей, тем меньше проблем, но Джеймс думает иначе. Он хочет чуток переждать и подкормить скот перед трудной дорогой через горные хребты. Остальные согласились с ним. Каванот не поддерживает ничью сторону. Думаю, он бы высказался, будь это плохая идея. Поэтому на душе у меня спокойно. Джошуа страшно злится. Очень ему хочется взглянуть, что там за горами. Полагаю, все-таки неплохо переждать денек-другой. Да и Нелли окрепнет к тому времени. Еще один день в той пустыне, и мы, возможно, уже похоронили бы ее. Нелли просила меня помолиться за нее. Все, что я могла сделать, это взять ее за руку и просить Бога о помощи. Кажется, ей этого было достаточно. Всю дорогу она пытается напоминать мне, что Бог помогает нам. А я продолжаю ей отвечать, что нам еще далеко до конца пути.

У наших волов здесь отличные пастбища. Джеймс косит траву и вяжет снопы, чтобы заготовить фураж. Хорошо, что он таким же образом позаботился о корме для скота еще тогда, когда мы были у реки Гумбольдт, иначе животные никогда бы не прошли последние сорок миль пути.

Смотрю я вверх на эти горы и думаю, пройдем ли мы этот путь до наступления зимы? Один из местных чинил повозку Рэндольфов, так вот он сказал нам ни в коем случае не задерживаться дольше, чем на одну неделю. И рассказал, что два года назад в здешних горах застрял такой же обоз из-за обильных снегопадов. Большинство людей погибло, а тем, кто выжил, пришлось питаться телами погибших. Как только я услышала эту историю, я тут же готова была паковать вещи и отправляться в путь.


Каванот поскакал вперед, чтобы найти лучшую дорогу.

Джошуа поехал с ним. Уже четыре дня, как они выехали. Боюсь, с ними что-то случилось. Джеймс сказал, что мы поедем следом по проложенному Рэндольфами пути, пока не узнаем о другом.


Продвигаться очень тяжело. Четырежды мы пересекали реку Траки, а теперь нам пришлось полностью разобрать повозку и тащить ее на себе в гору. У Бингера треснули два обода, когда разболталась лебедка, но повозку его мы не потеряли. Здесь полно дров. Воздух морозный по ночам, а дни становятся все короче. Джошуа снабжает нас едой. Он подстрелил оленя. Я нарезала мясо полосками и сушу его на крыше нашей повозки.


Прошлой ночью я слышала самый жуткий звук в своей жизни.

Каванот говорит, что это рычала пума. Я спросила у него, кто такая пума, и он ответил — большая дикая кошка. Этим утром Джеймс приметил медведя, пересекавшего луг. Я поняла по нервозности волов, что они учуяли что-то в воздухе. Каванот встал между повозками и медведем и схватился за ружье. Это могучее огромное животное поднялось на задние лапы и стало нюхать воздух. Я так благодарна Богу, что он не подошел ближе.

Каванот велел мне убрать сушившиеся полоски мяса, иначе медведь последует за нами. Я послушалась и спрятала мясо.

Джеймс сейчас в дозоре. Через два часа его сменит Стерн. Детей расположили под повозками, и они, кажется, угомонились и заснули. А я не могу сомкнуть глаз от страха, который нагнал на меня медведь.

Давно я уже не чувствовала себя в полной безопасности. В последний раз это было в бытность мою ребенком, когда мама была жива и здорова. Я никакого понятия не имела об окружавших меня опасностях, пока она была со мной. Она даже не особенно-то испугалась, когда началась кровопролитная война между индейцами племени сиу и фокс. Она всегда говорила, что Бог с нами. Помню, краем уха я слушала разговоры о Черном Ястребе[40], но мне нисколечко не было страшно. Я знала, что мама и папа позаботятся обо мне. И Бог тоже. Помню, я считала папу самым сильным на свете человеком. Все в одночасье изменилось после смерти мамы. Семья Макмюррей распалась.

Иногда я думаю о том, как же мама могла жить так далеко от Галены и от своей родной сестры. Она потеряла троих детей, потому что дом был далеко от города. Я была слишком маленькой, чтобы помнить, как они умерли и когда. Но я помню могильные камни. Мама почти ничего о них не говорила, только как-то упомянула, что однажды я обязательно повстречаюсь на небесах со своими двумя сестричками и братиком. Помню еще, как она упоминала тетю Марту, но ни разу и словом не обмолвилась о той жизни, какую она сама вела в Галене. И должно быть, то была счастливая жизнь с походами в церковь, посиделками за шитьем квилтов[41] и послеполуденным чаепитием. Она мало рассказывала о моих дедушке с бабушкой, говорила, что они оба верили в Иисуса и уже вознеслись на небеса и что я их тоже повстречаю там когда-нибудь. Тетя Марта поведала мне, что дед зарабатывал на жизнь плавкой металла, а бабушка была истинной христианкой. Она умерла от чахотки, как и мама, а дед умер от воспаления мозга.

Я и не подумала разузнать о них больше. Была такой юной и считала, что все это не имеет большого значения.

Теперь у меня накопилось множество вопросов, но я никогда не получу ответа даже на самый незначительный из них.


Холодает. Бет снова лежит с температурой. Мечтаю о докторе, который посоветовал бы мне, что делать. Не хочу потерять ее, как мою маленькую Дебору.


Бет, кажется, поправляется. Сегодня пошел снег. Он растаял, но тем не менее мы забеспокоились. Горы над нами белые-белые. Никогда еще не видела ничего более великолепного и одновременно вселяющего ужас. Каванот сказал, что нам следует поднапрячься и достичь вершины до схода снега.


Джеймс заболел горной лихорадкой. Я и Мэттью управляем повозкой, Хэнк заботится о том немногочисленном поголовье, которое у нас осталось, а Бет ухаживает за отцом. Нелли совсем ослабла от дизентерии.

Каванот отправил Джошуа вперед вместе с Бингером Сиддонсом и Эрнестом Хольцем. Без нас они могут продвигаться быстрее и приведут с собой помощь.


Я не смогла не заплакать, когда Джошуа скрылся из виду. С каждым днем он все больше отдаляется от меня, и я не знаю, как удержать его. Джеймс говорит, что я должна отпустить мальчика. Разумом я понимаю, но сердце мое говорит иное.

Я была в его возрасте, когда Салли Мэй произвела его на свет. Она умерла, даже не взглянув на него. Я всегда любила его. Странно, но он мне даже дороже, чем мои родные дети. Может, я люблю его так отчаянно, потому что мне пришлось бороться за его жизнь? Порой мне снится, как он лежит в крови своей матери и заходится в крике. Я приняла его тогда в свое сердце, и он останется там до конца моих дней. Джошуа рвался в этот мир, в то время как матери он был не нужен, а отец желал ему смерти. Теперь он с еще большей силой жаждет жить, а я боюсь отпустить его и дать ему возможность обрести ту жизнь, к которой он так стремится. Чего я боюсь больше всего, так это того, что он уедет, и я никогда его не увижу. Как своего брата Мэттью.


Каванот прикоснулся ко мне прошлым вечером. То было легкое прикосновение к моим волосам. Я сидела тогда у костра и беспокоилась о Джеймсе. Знаю, он не хотел, чтобы я почувствовала его прикосновение. Но я почувствовала. У меня были какие-то странные ощущения, даже не могу их описать.

Я не рискнула взглянуть на него из страха увидеть выражение его глаз и обнажить мои собственные чувства.

Я уже и раньше задумывалась об истинной причине его согласия сопровождать нас в этом пути и его решения отправиться в Калифорнию. Теперь я знаю. Может, я знала это уже в тот момент, когда он посмотрел на меня там, в Индепенденсе, и все это время просто обманывала себя.

И Джеймс, видимо, знает, иначе он не сказал бы, что я буду в надежных руках Каванота в случае его, Джеймса, смерти.


Джеймс стал лучше спать с тех пор, как жар спал, и я почувствовала немалое облегчение, хотя все еще волнуюсь за него. Он идет на поправку очень медленно. Бет выздоравливает быстрее, чем отец. Горный воздух, кажется, пошел ей на пользу. Сегодня она собрала цветы и сплела венок для меня. Она милое и чуткое дитя, всегда старается радовать нас. Она заботилась о Деборе. Теперь, видимо, заботится обо мне.

Мэттью любит рассказывать всякие байки. У него это хорошо получается. Он ужасно обрадуется, когда мы доберемся до наших земель, и я смогу открыть купленный для меня тетей Мартой сундучок, ведь там лежат книги.

Нелли позволяет мне читать по вечерам Библию. Люди шумят, перебивают друг друга — все хотят услышать свои любимые места из Библии. Бет больше всего нравится история Руфи. Нелли предпочитает послушать о Есфири. Мальчики же выбирают описание баталий царя Давида. Уэллс любит слушать историю Гедеона. Он говорит, это прекрасное свидетельство того, как Бог может обратить трусливого фермера в могучего воина, способного спасти целый народ от гибели. Джеймс говорит, что он просто любит слушать, как я читаю.


Великая долина простирается перед нами, земля выглядит плодородной и зеленой от обильных осенних дождей. Джошуа вернулся и сообщил, что мы в трех днях пути от форта Саттера.

Мы все благодарны судьбе, что путешествие подходит к концу.


Нас ожидало множество приятных сюрпризов по приезде в форт Саттера. Мы встретили там Верджила Буна и Ракела Бакея. Они повздорили с Маклеодом, и от форта Холл их пути разошлись. Вдоль русла реки Снейк они пошли на юг, потом до реки Гумбольдт тем же путем, что и мы, но через горы они перешли, следуя по течению реки Карсон. Они сказали, что прошли мимо озера — одного из самых чудесных творений Господа.

В форт они прибыли двумя днями ранее нас.


Уэллс и Нелли собираются осесть к северу от форта Саттера. Завтра они погрузятся на паром и переплывут через реку.

Мне тяжко и тоскливо. Я думала, мы будем соседствовать с Дуэйнами, которые стали нашими близкими друзьями. Но сегодня утром Джеймс сообщил мне, что мы поедем прямо к Тихому океану. Саттер купил форт Росс у русских и говорит, что земля там очень плодородная.


Если какое-нибудь морское судно окажется в порту, мой муж захочет взобраться на его борт и плыть прямо в Китай! И если он в самом деле поступит так, то поплывет туда один.


Сегодня утром мы попрощались с Дуэйнами. Я проплакала весь день. Джеймс отмалчивается. Он поступает мудро, храня молчание. Джошуа и Каванот уехали вперед, чтобы осмотреть земли.


Сегодня мы видели индейцев. Они из того же племени, что и те, которых мы повстречали в форте Саттера. Они собирали зерно и коренья на землях, затопленных водой.


Ветер и дождь обдают холодом. Мы перешли горную гряду и вышли к еще одной долине. Нам преградили путь мексиканцы и сообщили, что эта земля принадлежит Мариано Вальехо. Они сказали, что мы желанные гости, и он приглашает нас перезимовать на его ранчо. Джеймс уверил их, что мы лишь проезжаем мимо, и поблагодарил за приглашение. Он сказал им, что мы держим путь на север, к реке Рашн. Он спросил, как лучше добраться туда, и они объяснили ему. Саттер говорил нам, что река эта достаточно мелкая и ее можно легко пересечь, если мы успеем туда до обильных осенних дождей. Джошуа уехал вперед, на разведку, чтобы самому во всем убедиться.