Пока Сьерра молчала, Алекс внимательно всматривался в ее лицо. Она повернулась к нему спиной, взяла две кружки из буфета и наполнила их кофе. Она не пригласила его снова в гостиную. Ее устраивало, что за кухонным столом между ними оставалось некоторое расстояние.

— Спасибо, — бесцветно произнес он и ухватил кружку обеими руками, словно пытаясь согреться. Ей еще не приходилось видеть его в таком состоянии.

— Можешь видеться с детьми когда и сколько тебе угодно, Алекс. С тем только условием, что это не будет мешать им в учебе и других занятиях.

— Каких, например? — спросил он, слегка прищурившись.

— По вечерам в среду они оба посещают молодежную группу при церкви.

— Какой церкви?

Ни один из них никогда не придавал особого значения вопросам религии. Теперь же для нее эти вопросы стали едва ли не самыми важными в жизни.

— Церковь, на территории которой мы играли в бейсбол.

Он с минуту в замешательстве обдумывал ее слова.

— Мама сказала, что ты была на мессе с моим отцом.

— В Виндзоре дети ходили изучать катехизис.

— Знаю. Они все еще ходят?

«О, Господи, помоги мне. Не хочу снова воевать с Алексом, но хочу, чтобы мои дети могли общаться с Тобой. Чтобы они могли обращаться непосредственно к Тебе, а не через священника, и чтобы души их не были отягощены чувством вины или сожаления».

— Нет, — выдавила она, тоже, как и он, зажав свою кружку в ладонях. — Мы счастливы в этой церкви, Алекс.

— Ты, надеюсь, не считаешь, что в Католической церкви нет Бога?

Сьерра ощутила всю значимость традиций семьи Мадрид за подобной постановкой вопроса. Речь ведь шла о его детях.

— Мне кажется, Алекс, Бог там, где Он Сам выбирает быть. Католичество, протестантство — это не имеет значения. Когда я нахожусь рядом с твоей матерью и отцом, я знаю, что они любят Христа так же сильно, как и я. И они любят Его дольше и глубже. Но в этой церкви я нашла свой путь домой, Алекс. Здесь дети познают азы Христовой любви. Люди здесь не просто друзья. Они как одна семья. Взять хотя бы Дэнниса. Если бы не он, меня уже не было бы в живых, а Клэнтон так и не заговорил бы с тобой.

Алекс нахмурился и мрачно уставился на нее.

— Что ты имеешь в виду, говоря «не было бы в живых»?

Она улыбнулась воспоминаниям и покачала головой.

— Давай скажем так: один раз я ехала слишком быстро, и Дэннис остановил меня. Он работает в дорожном патруле. Он выписал мне первый и, надеюсь, последний штрафной купон за превышение скорости.

Он заглянул ей в глаза, взгляд был сосредоточенным, внимательным.

— Прости меня, Сьерра.

Она знала, что он извинялся за все.

— Не надо, не извиняйся. Это было самое лучшее, что случилось со мной в жизни.

Не дойди она до предела, разве сумела бы она осознать, насколько сильно нуждается в Боге? Разве стала бы она той податливой плодородной почвой для семян мудрости, которые на протяжении всей ее жизни сеяли многие и очень разные люди? Разве сумела бы она понять и принять спасительную любовь Иисуса?

Алекс встал и вышел из кухни. Она наблюдала за его передвижениями в гостиной. В задумчивости он снова остановился перед квилтом, потирая шею. Алекс всегда делал так, когда был очень подавлен чем-то. На заре их совместной жизни она гладила его по голове и говорила, как сильно она любит его. Очень часто после этого они оказывались вместе в постели, забыв обо всем на свете, и наслаждались той радостью, которую дарили друг другу.

При воспоминании об этом ее бросило в жар.

Лучше вообще не думать о тех временах.

— Как ты посмотришь на то, если я сниму квартиру в этом комплексе?

Сердце ее остановилось.

— Что, прости? — невнятно пробормотала она.

Алекс обернулся и посмотрел на нее.

— Я спросил, как ты отнесешься к моему соседству?

Сьерра узнала этот взгляд. Твердая решимость заряженной и направленной в цель двустволки.

— Ты хочешь жить в многоквартирном комплексе?

Ей даже не верилось, что он произнес это. Он ведь отказывался жениться, пока не подыскал небольшой, сдаваемый в аренду домик. «Не хочу делить жилье с кем-то еще», — заявил он тогда. Она же была готова жить хоть в хибаре, если речь шла о совместной с ним жизни.

Алекс неотрывно глядел на нее с той минуты, как задал вопрос.

— Здесь есть подходящая для меня квартира. И мне бы хотелось обговорить это с тобой, прежде чем подписать бумаги.

— Ты клялся, что никогда больше не будешь жить в многоквартирном комплексе.

Алекс окинул гостиную взглядом:

— Площадь больше, чем я ожидал. И потом, я сегодня ни разу не слышал никакого шума, пока находился здесь.

— Соседи на работе.

Но и будучи дома, они не шумели.

— Значит, ты против.

— Я не говорила этого. Я…

Она запнулась, решив, что лучше все-таки подумать, прежде чем продолжать. Почувствовала, что начинает паниковать. Каждый раз она ощущала боль при виде Алекса. Неужели она должна будет видеть его каждый день? И что если он найдет себе новую женщину, которая переедет к нему жить? Или он начнет встречаться с одной из многих живущих в доме привлекательных и одиноких женщин? Или…

Сотни версий полезли ей в голову, каждая из которых рассыпалась мириадами болезненных осколков. Что если… что если… что если?..

Алекс снова сел на табурет, положив руки на столешницу.

— Я снова хочу разделять с тобой ответственность за детей. Они могут оставаться у меня, если тебе понадобится выйти.

— Выйти?

Как на свидание? Он что, надеялся отделаться от нее, выдав замуж? Рон страшно обрадовался бы, узнай он об этом.

— Клэнтон говорил, что ты хочешь поступить в колледж, но не можешь оставлять их дома одних дольше того, на что уже пришлось пойти из-за работы. Если бы я жил поблизости от тебя, ты могла бы оставлять детей со мной.

— Тот курс оказался дневным, а я работаю в это время.

— Можешь не работать. Тебе работать не обязательно.

— Нет, я должна.

Глаза его потемнели.

— Нет, если начнешь принимать деньги, которые я тебе посылал, вместо того чтобы делать с чеками то, что ты делала.

— Жить на алименты — ты имеешь в виду? Нет, спасибо. Каждый раз, когда я буду получать чек, я буду разрывать его на мелкие кусочки, а потом спускать в унитаз!

— Почему тебе так необходимо проявлять свое ослиное упрямство?

— Кто бы говорил. — Сьерра постаралась успокоиться. — Алекс, я видела, что делает с другими женщинами необходимость жить на алименты. Некоторые просто не могут существовать без них. Или же им начинает казаться, что они заслуживают большего. Жизнь дорожает. К тому же, всегда живо желание отомстить. Ты хочешь, чтобы я всю жизнь висела на твоей шее, как жернов? Алименты так же развращают человека, как и многочисленные пособия. А я хочу уважать себя и с достоинством выйти из всей этой неразберихи. Может, я и не живу в респектабельном районе, в каком мы жили раньше, но зато все это принадлежит мне, и выкручиваюсь я самостоятельно. Я счастлива здесь, и я сама оплачиваю свои счета.

— Мне положено помогать тебе. Мы женаты тринадцать лет.

— Мы были женаты, и ты можешь считать свой долг прощенным.

Он начал было говорить что-то, но осекся. Прошелся пятерней по волосам.

— Послушай, я знаю, все это из-за тех слов, что я наговорил тогда по телефону, когда увидел твою квартиру. Я обидел тебя. Dios[45], ты думаешь, я не знаю?

— Возможно, поначалу причина заключалась именно в этом, — честно призналась Сьерра, — но не теперь. — Она прикрыла лицо руками, вздохнула и медленно выпустила воздух из легких в попытке обуздать эмоции. Опустила руки на колени и посмотрела ему прямо в глаза. — Любое твое упоминание о деньгах для меня, как красная тряпка для быка. Это одна из тех кнопочек, на которую ты постоянно давил.

— У меня тоже есть несколько подобных кнопочек, — выпалил Алекс с горящими глазами. — Хотя бы то, что ты не желаешь принимать от меня никакой помощи. Раньше ты полностью зависела от меня, Сьерра.

— Да, это так. И посмотри, куда нас это завело, — чувствуя пощипывание в глазах, не сдавалась она. Сглотнула и крепко сжала губы. Стала подыскивать слова насколько возможно мягкие, но достаточно весомые, отражающие ее твердую позицию. — Ты никогда не скупился на детей, всегда был безукоризненно щедр, Алекс, и я благодарна тебе за это. Пусть так будет и впредь.

— Ты хоть используешь эти деньги? — с горечью в голосе спросил он.

Сьерру бросило в жар. Он обвиняет ее в неразумной трате денег?

— Я кладу их на личный для каждого из детей сберегательный счет, — гневно бросила до глубины души задетая Сьерра. — Часть суммы я трачу на одежду. И я веду отчет о каждом центе, выданном тобой.

— Не сомневаюсь, но как насчет частной школы? Почему они туда больше не ходят?

— Потому что они возненавидели ее! Потому что Клэнтон дважды был отстранен от занятий, а Каролина чуть не заработала себе язву, стремясь получать только пятерки.

— Почему же ты мне ничего не говорила?

— Ну, предположим, я бы сказала. Что бы ты сделал?

— Попытался бы помочь!

Сьерра внимательно всматривалась в его глаза, стараясь понять, правду ли он говорит.

— Что, ты думаешь, я бы стал делать, Сьерра?

Она прикусила губу, ничего не сказав. Слишком была уверена: он обвинит ее в том, что она плохая мать, как когда-то обвинил в том, что она плохая жена. Поэтому она боялась и очень стыдилась признаться, что не может самостоятельно справиться с проблемами.

— Скажи мне, Сьерра.

— Теперь это не имеет значения. Тогда же ты был занят.

Цвет его лица изменился, в глазах появилось затравленное выражение.

— Теперь я не занят. И собираюсь тратить на работу в офисе гораздо меньше времени. Я уже обговорил свои планы со Стивом. Он вкладывает деньги в оборудование. Оно даже уже заказано. Все, что требуется от меня, — найти место для техники.

Почему он не сделал этого год назад? Это могло бы спасти их брак.

Она резко остановила такой ход мыслей. Если осуждать его, то тогда следует начать с себя. Все умны задним числом. С болью в сердце Сьерра отчетливо видела все свои ошибки.

— Я поставлю вопрос проще, Сьерра. Просто «да» или «нет». «Да» — и я подписываю аренду, «нет» — я не подписываю.

Ей хотелось сказать «нет». Хотелось избежать боли. Не видеть его с другими женщинами. Вообще не видеть его. Но избежать всего этого, она знала, невозможно. И если она произнесет это «нет», что почувствуют дети, когда узнают? Гнев? Что их предали? Они любят его. И хотят видеть своего отца так часто, насколько это возможно. Как она может быть такой эгоистичной и отказать им в праве больше общаться с собственным отцом? Кроме того, они нуждаются в нем.

— Я ничего не говорил детям, — тихо продолжил Алекс, — и не скажу, в случае твоего отказа.

Ее тронула чуткость Алекса. Именно это его качество прежде всего и послужило основой ее любви. А также его ярко выраженное мужское начало, как однажды заметил ее отец.

— Подписывай бумаги.

Его черные глаза блеснули знакомым огнем, перед тем как он отвел взгляд в сторону.

— Могу я воспользоваться твоим телефоном?

Она слегка нахмурилась и с некоторым усилием выдавила:

— Он там.

Алекс вытащил из кармана рубашки визитку и с удивительной расторопностью набрал номер телефона.

— Роберту Фолс, пожалуйста. Роберта? Алекс Мадрид. Ответ положительный. Как скоро вы со всем управитесь? Хорошо. — Он взглянул на часы. — Я буду там приблизительно через тридцать минут.

Осторожно положив трубку на рычаг, он обернулся к Сьерре и улыбнулся. Она почувствовала, как сердце ее замерло совсем как тогда, когда она в первый раз увидела его.

— Gracias, — сказал он. — Las cosas seran mas faciles[46].

Она выдавила в ответ улыбку, подумала, как же сильно он ошибается. Проще не станет. По крайней мере, для нее.

— Детям я позвоню позже, вечером. А пока ты можешь сообщить им, что я перееду в сто шестнадцатую квартиру рано утром в среду.

Когда он ушел, она громко застонала и схватилась руками за голову.

«О, Господи, это, оказывается, в сто раз хуже, чем я думала».

Алекс будет жить совсем рядом — через три двери от нее.

—*—

Вот уж не думала никогда, что Ты пошлешь дикаря в ответ на мою мольбу.

Но я поняла, что Ты творишь чудеса по Своему усмотрению.