Сказала она все это так мило, невзначай, будто искренне очень сожалела, что Сьерра упустила такую замечательную, ею же, Одрой, любезно предоставленную возможность.

— Проблем с деньгами не было, просто мне самой было неинтересно.

— Неинтересно? — И вновь взлет бровей. — Стив говорил, что Алекс окончил университет в Беркли с отличием.

— Так оно и есть.

— Вам следует подумать о поступлении на вечернее отделение, — подытожила она серьезно.

Сьерра ожидала продолжения, но оно не последовало. Одра явно решила, что высказалась достаточно ясно, да так оно и было на самом деле. Даже теперь, по прошествии нескольких дней, очевидный подтекст сказанного Одрой мучительно терзал Сьерру: Алекс потеряет к ней всякий интерес из-за пробелов в ее образовании. Сьерра глянула в окно на ряды припаркованных перед домом машин — два по правую сторону и два по левую. То, что она не получила высшего образования, еще не доказывает, что она не следит за происходящим в мире. Она читает газеты. Журналы. Смотрит телевизор, наконец!

И все же, несмотря ни на что, Сьерру не покидало чувство, будто под ногами у нее зыбучий песок.

Походы по магазинам были для нее еще более болезненными. Она приняла три таких приглашения Одры по настоятельному требованию Алекса. Каждый раз по приезде, в момент, когда Сьерра отвечала по домофону, Одра постукивала по двери акриловыми ноготками кораллового цвета и бряцала ключами от своего серебристого «мерседеса».

— Ну, мы готовы? — будто к упрямому ребенку, обращалась она к Сьерре.

Весело болтая, Одра подруливала к магазинам, цены в которых были, прямо сказать, не для «простых смертных».

— Разве вы не собираетесь что-нибудь купить, Сьерра? — промурлыкала она, легким росчерком выписав чек на восьмисотдолларовый наряд в один из таких походов. — В том голубом платье, которое вам приглянулось, вы бы смотрелись сногсшибательно.

— В платье за шестьсот пятьдесят долларов даже шимпанзе будет выглядеть сногсшибательно.

Одра рассмеялась на замечание, а Сьерра ощутила на себе всю силу полного враждебности взгляда элегантно одетой продавщицы. На Родео-Драйв такие вещи говорить просто не принято.

На самом деле, Сьерре еще многое хотелось сказать. Очень хотелось бросить в лицо этой дамочке, что если б у нее, Сьерры, были шесть или семь «завалявшихся» сотен, она, безусловно, не стала бы тратить их на себя!

Одра пригласила ее в ресторан «У Лоури» на ленч. Сьерра отклонила предложение. Ее учили, что необходимо делать ответные приглашения, и она очень сомневалась, что Одра расценит угощение в заведении «У Дэнни» как адекватное.

— Простите, но мне пора домой, Одра. У детей скоро закончатся занятия. — Для вящей убедительности она посмотрела на часы. — Я всегда их сама забираю.

— Вам следует записаться в родительский комитет и забирать детей по очереди, — заметила Одра, с легкостью опытного гонщика лавируя между машинами на дороге.

Эти вечные «следует» вконец замучили Сьерру.

— Сопровождать детей — одно из удовольствий материнства.

— Удовольствий? — расхохоталась Одра. Мастерски маневрируя между тремя рядами плотного потока машин, она аккуратно вписалась в нужный ей съезд с автострады. — Да… нечего сказать! — Глаза ее весело заблестели. — Нам нужно что-то придумать, чтобы вы получили истинное удовольствие.

И теперь, кажется, она придумала.

Принадлежала ли идея такой спешной покупки дома Алексу? Или Одра через Стива посоветовала заняться этим? Если они возьмут ипотечную ссуду, будет несравнимо труднее отказаться от работы в Лос-Анджелесе.

Сьерра отогнала прочь мысли об Одре и попыталась урезонить Алекса.

— Считаю, еще слишком рано думать о покупке дома, — начала она.

— Тебе нравится жить в тесной квартире?

Негодование из-за его сарказма захлестнуло Сьерру, но она сохранила видимость спокойствия.

— Ты не проработал и четырех месяцев на своей новой работе, Алекс. А что если она станет тебе ненавистна?

— Она мне очень нравится.

— Я говорю, если твое отношение изменится. В данный момент у тебя медовый месяц с «Миром будущего». Однако все может рухнуть как карточный домик.

— Спасибо за доверие.

— Я верю в тебя, Алекс, но я не доверяю им. Все происходит слишком стремительно. Все слишком легко. Нужно подождать как минимум год, Алекс. Так многое может еще поменяться…

— Запомни, Сьерра, я никогда не меняю своих решений. — Его глаза сверкнули. Лицо стало каменным, бледным от ярости. — Я уже начал уставать от тебя с твоим мрачным, безрадостным отношением ко всему. — Он взял кейс, подошел к компьютеру, включил его, достал дискету и вставил ее в дисковод. — Два варианта. Либо ты помогаешь мне и занимаешься поисками дома, либо я позабочусь об этом сам, — процедил он, садясь к ней спиной. — Выбор за тобой.

С приоритетами разобрались, подумала она и, едва переступив порог кухни, почувствовала, как из глаз брызнули слезы.

На следующее утро она позвонила риелтору и назначила встречу. Роберта Фоле обещала быть к десяти. У Сьерры было достаточно времени, чтобы забросить детей в школу и забежать в овощной магазин.

Роберта оказалась рыжеволосой, темноглазой, несколько полноватой дамой. На ней был элегантный зеленый костюм и золотистая шелковая блузка с изящной ниточкой жемчуга.

— Ваш супруг сообщил, что вы недавно переехали, и вам нелегко было освоиться здесь, — дружелюбно начала разговор Роберта, когда они ехали в ее сверкающем черном «ягуаре». — Он не сообщил, однако, где вы жили до этого.

— Мы оба выросли в Хилдсбурге, — ответила Сьерра, размышляя, что еще Алекс мог рассказать этой привлекательной незнакомке. — Приблизительно в семидесяти милях к северу от Сан-Франциско, в «стране винограда».

— Я знакома с теми местами, — понимающе улыбнулась Роберта. — Они божественны. Неудивительно, что вам было не по себе. «Культурный шок». Вероятно, этот город показался вам другой планетой.

Сьерра сразу же прониклась доверием к собеседнице, на душе потеплело, и она расслабилась. С этой минуты женщины болтали легко и непринужденно. У Роберты четверо детей, все уже взрослые, кто учится в колледже, а кто уже создал свою семью. Лицензию риелтора она получила в период бурного расцвета рынка недвижимости.

— Мне всегда нравилось разглядывать дома, — поделилась Роберта, ведя машину вдоль утопающих в тени раскидистых деревьев улиц с очаровательными особняками в сельском стиле. — Знаете, большинство из тех людей, с кем я поддерживаю знакомство, мечтают на пенсии поселиться в веселой «стране винограда» или еще дальше к северу, в местности, где растут знаменитые калифорнийские мамонтовые деревья. Сама я люблю Гарбервиль. Есть в нем что-то трогательно старомодное.

— У моего брата там земля. Он владеет двадцатью акрами близ Уайт-Торна по дороге к Шелтер-Коув. Ему нравится отдыхать там по выходным.

— Божественно. — Роберта вздохнула. — Ладно, посмотрим, не сможем ли мы найти подходящий, в стиле провинциального городка, уютный домик. Почему бы нам не взглянуть, ну, к примеру, на этот?

Роберта показала ей четыре дома. Все четыре соответствовали выбранным критериям: четыре спальни, три ванны, бассейн. От цен у Сьерры закружилась голова. Подумать только, в четыре раза дороже, чем их дом в Виндзоре! О чем Алекс думает? Сьерра поделилась своими опасениями с Робертой.

— Да, это шокирует, я знаю. Ваш муж сказал, сколько вы получите от продажи вашего дома в Виндзоре и сколько он зарабатывает сейчас. Туговато придется, но не думаю, что у вас возникнут проблемы с получением кредита. Тем более, если Стив Силверман готов подписать бумаги.

Сьерра почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

— Подписать?

— Это ускорит процесс получения вами нового дома. Стив просто выступает гарантом займа в банковских операциях.

— Значит, он будет совладельцем нашего дома?

— О, нет, но попади вы в финансовые трудности, что маловероятно, Стиву придется взять на себя ответственность по погашению кредита. Алекс говорил, что для него приоритетным является место, где будет располагаться дом, и он прав. Если через несколько лет вы решите продать вашу собственность, то в здешних местах любой дом купят с лету.

Сьерра очень встревожилась, однако точно определить источник беспокойства не сумела. Она попыталась тем же вечером поговорить с Алексом, но он решил, что жена подозревает Стива в нечистоплотности, и обиделся.

— Я вовсе не это говорила! — запротестовала огорченная Сьерра.

— А что же?

— Ты не слушаешь.

— Тогда старайся выражаться яснее. Попробуй сначала все продумать, а потом уже открывать рот.

— Ладно, забудем, — обиженно сказала Сьерра. Он считает ее дурочкой только потому, что она хочет знать все детали? — Просто забудем. Мы купим дом. В конце концов, деньги твои. Не так ли? Наш брак ведь не партнерство. А я просто глупая, необразованная, домашняя девочка, которой посчастливилось стать твоей женой!

— Я этого не говорил!

— Тебе и не нужно.

В течение следующей недели Сьерра и Алекс почти не разговаривали друг с другом.

—*—

К нам приехал жить Джеймс Фарр.

Иногда он разговаривает со мной, если Мэттью занят делами. Ему приходится лежать из-за сломанной ноги, и он очень грустит, потому что его отец с матерью погибли в результате страшной трагедии.

Я слышала, как он рассказывал Мэттью о том, что случилось. Джеймс, его мать и отец возвращались домой с богослужения, когда отец сказал, что он распродал все и что они едут на запад. Джеймс говорил, что мать разозлилась не на шутку. Она сказала, что устала переезжать и что пора осесть. И что если она куда и поедет, то только назад на восток, к своим родителям. На это отец возразил, что земля на западе лучше, а мать заголосила, что вовсе не из-за лучших земель он переезжает. Из-за ее плача и криков отца лошадь понесла. Она никак не останавливались. Колесо сломалось, и повозка перевернулась. Бог сжалился над Джеймсом, и тот упал на мягкую землю. Но голова отца раскололась как арбуз, а перевернувшаяся повозка раздавила мать.

Я очень сожалею, что его отец и мать погибли, но я не жалею, что Джеймс сейчас с нами. Надеюсь, он останется навсегда.

Когда я вырасту, я выйду за него замуж. Сегодня Джеймс позволил мне посидеть с ним. Он говорил со мной совсем немного, и я не знала, что сказать ему. Я прочитала ему из Исхода две главы о Моисее и о том, как его нашла дочь фараона. Джеймс сказал: «Спасибо тебе большое». Он взял мою руку и поцеловал ее.

Я больше никогда в жизни не стану мыть руки.


Бог говорит, что мы должны любить друг друга, но очень трудно любить Лукаса.

Лукас сказал маме, что он был в коровнике, когда я оказалась запертой в курятнике. Он лжец. Он всегда врет, а мама такая добрая, что не понимает, когда он врет. Я видела, как Лукас запирал дверь. Я слышала, как он задвинул засов. И я слышала, как он смеялся, когда я кричала ему, чтобы он меня выпустил. Он знает, что я ужасно боюсь куриц.

Мама спросила меня, зачем ему так поступать со своей маленькой милой сестричкой. Я сказала, что он сделал это, потому что он злой. Она сказала, что так говорить о своем родном брате очень плохо.

Иногда мама не хочет слышать правду, потому что тогда ей придется что-то сделать.

Мэттью точно сделал бы что-нибудь. Но Мэттью был в поле с отцом. Иногда мне хочется стать мальчишкой, чтобы вырасти и хорошенько врезать Лукасу, свалить его на землю, как это делает Мэттью. Лукаса нужно вздуть как следует.

Мама говорит, что если дьявол стучит в твою дверь, это не означает, что ты должна отворить ее.

Я думаю, что Лукас давно открыл свою дверь и пригласил дьявола войти.


Мы снова ходили на богослужение. На этот раз мне не очень понравилось. Пришла белокурая Салли Мэй Грейсон. Два года она не приходила, потому что жила у своей бабушки в Фивер-Ривер и ходила там в школу. Как бы я хотела, чтобы она там, в Фивер-Ривер и оставалась со своей бабушкой.

Даже Мэттью, который считает всех девчонок глупыми и пустоголовыми, смотрел на Салли Мэй как несмышленый теленок. Все мальчишки следовали за ней по пятам и мечтали поболтать с ней. Единственный, на кого она обратила внимание, был Джеймс. Они сидели вместе во время богослужения и ужинали вместе. Салли Мэй все время посматривала на меня и говорила, что у маленьких кувшинов большие ушки. Джеймс отправил меня за очередной кружкой сидра, а когда я вернулась, его уже не было. Как и Салли Мэй.

Я искала их, пока не нашла.

Теперь я знаю, что значит ухаживать.