Свист носика чайника вывел Назара из странного оцепенения, в котором он прибывал. Заварив чаю и медленно попивая его, он увидел сонную Наташку в развратно короткой шелковой ночнушке, шествующую в туалет. Когда она выходила, он ее окликнул.

— Натусь… разговор есть. Подойди.

— Я спать хочу… — некрасиво зевая, Наташа медленно подошла к сидящему на табуретке Назару.

— Мне уезжать нужно, поэтому я сказать хотел. Я еще вчера тебе сказать хотел… давай поженимся.

Повисла неловкая тишина. Назар никогда не делал такие предложения девушкам и, собственно, не знал, как это нужно делать и что говорить. Но давно приняв такое решение в своей жизни о женитьбе, он решил действовать по обстановке. И вот теперь сидел и ждал, что она ответит на его слова.

Наташа присела на его коленку и перебрала рукой его спутанные волосы на макушке. На ее лице так и остались следы от потекшей туши, из-за этого один глаз был ярче другого. Она надула пухленькие губки, которые от вчерашних ее стараний стали еще более пухлыми.

— Мне нужно подумать…

— Мы вроде уже как год вместе…

— Ну, не совсем… ты постоянно со своими пацанами, у тебя дела… а ко мне так изредка наведываешься.

— Я деньги зарабатываю и, кстати, нам с тобой на жизнь. Это моя жизнь и я так всегда жить буду, а деньги нам не лишние, да и ты их любишь. Захотела шубу — я тебе ее купил и вот побрякушек с брюликами у тебе столько, как елка новогодняя ими обвешана. Мне для тебя ничего не жалко. Я хочу, чтобы у тебя все было, все, чего захочешь, поэтому я и работаю.

— Назарушка, а давай пока так поживем… Ну куда нам спешить?

— Не нагулялась еще? — взгляд Назара потемнел. Наташка в страхе застыла на его коленях, видя желтые искорки в его глазах, которые не предвещали ничего хорошего.

— Да, нет… что ты, ты не так меня понял… — заблеяла она, не зная, что сказать.

— У тебя кто-то еще есть? — голос его был странно чужим.

— Никого. Я тебя люблю. Только тебя, — Наташа стала покрывать его лицо поцелуями и Назар оттаял.

После воцарившегося примирения, они еще немного поговорили о планах на будущее, и Назар решил, что, наверное, слишком резко насел на свою любимую с этим замужеством. Возможно, она и права. Ей нужно еще время, а он подождет. Ведь он ее любит… наверное, любит… Хотя он почему-то где-то в глубине души был в этом не уверен, но гнал от себя эти сомнения. Он четко знал, что хочет от этой жизни, а хочет он выбиться в люди, и завести семью — жену и детей. Это была его цель, которую он поставил для себя еще тогда, в далеком восемьдесят шестом году, когда попал в армию, а его сразу отправили в Афган. И вот там, видя, как гибнут его друзья и как его руки в крови тех, кого он убивал не ради великих целей, а ради спасения себя и жизни своих товарищей, вот тогда он много думал о смысле жизни и поклялся, что если вернется из этого ада живой, никто и ничто не становит его на пути к его цели. Он больше не будет безвольной пешкой, которую взрослые дяди в угоду себе отправили на войну за их интересы. Нет, он сам станет управлять и распоряжаться теми, кто на это не способен. Для этого нужны были деньги, которые давала власть. Поэтому, вернувшись из Афгана, он сразу пришел к тем, кто в их районе имели реальную власть — к пацанам. А там, за короткий промежуток времени в течении пяти лет, проявил себя и из рядового боевика бригады поднялся до ее руководителя, благодаря своему уму, бесстрашию и цели в жизни.

Теперь, достигнув определенного этапа и закрепившись в структуре власти и имея деньги, он решил, что пора и о семье подумать. Наташку он встретил случайно. Еще год назад на дискотеке отбил ее у каких-то уродов и с этого момента и закрутилась у них любовь. Рассмотрев ее кандидатуру на роль своей жены, он решил, что она соответствует всем его требованиям и мечтаниям. Красивая высокая блондинка с яркой внешностью, при этом она хорошо готовила, и в квартире у нее всегда было чисто и уютно. Ему нравилось с ней, ее щебетание о шмотках и подругах его не напрягало, после пацанских базаров он отдыхал, слушая ее бесхитростные умозаключения. Все это вместе взятое и привело его к мысли, что он нашел ту, о которой мечтал. Он еще вчера хотел сделать ей предложение, но как-то все закрутилось: выпивка, потом вспыхнувшая между ними страсть, и вот только сегодня с утра он пришел к разговору с ней об этом.

Ее не очень радостное восприятие его предложения немного болезненно задело Назара, но он и виду не показал… Баба — дура, что взять. Так всегда рассуждает его кореш Ефим, и он прав. Вот поэтому он и не стал сердиться на Наташку, а решил дать ей время на обдумывание его предложения.

* * *

День у него выдался насыщенным. Да еще этот путч вносил разнообразие в их и так нескучную бандитскую жизнь. Собственно, им было глубоко наплевать, что там в этой стране происходит. Они лишь старались в этот период времени не попадать в толпы манифестантов и под общую раздачу, когда тех давили танками и постреливали по ним. Братки лишь со стороны наблюдали за всей этой канителью, понимая, что идет дележ власти там, наверху, и лучше сейчас не отсвечивать, чтобы не попасть в общий замес. При всем этом их дела никто не отменял, и подконтрольные им точки нужно было проверять, наводить там порядок в воцарившемся хаосе и собирать мзду. За эти дни они даже ощутили дополнительные вливания в общак бригады за счет дефицита продуктов и вообще полного дефицита всего. Это было им только на пользу. Подконтрольные им точки активно снабжались с их складов продуктами, которые буквально сметались все в ноль, причем по завышенной в несколько раз цене.

В обед вся братва заехала в ресторан, где рассевшись за большой стол и подозвав официанта, заказали всего и побольше.

Ефим, зная сердечные дела Назара, склонился к нему так, чтобы слышал только он, спросил:

— Ты что-то грустный сегодня… с Наташкой поссорился?

— Нет… замуж ей предложил, а она сказал, что подумает.

Ефим давно наблюдал любовные перипетии своего друга, и несколько раз видел эту его Наташку.

— Наплюй, что ты вообще в ней нашел. Да она рада должна была быть, что ее замуж берут… может и к лучшему, что она отказала.

— Не отказала, а сказала, что подумает.

— Ладно, не грузись. Раз нравится она тебе, то я с радостью на твоей свадьбе погуляю.

Назар хмуро улыбнулся, понимая, что не рад всем этому. Только вот чему? То ли свадьбе, которая вроде как пока не состоялась, то ли тому, что она может состояться. Странное состояние внутри не давало ему покоя и определенности. Той определенности, которая была у него раньше… до того случая с этим, с хвостиком…

— Кстати, давно мы у Петровича небыли, — Назар оторвался от тарелки с едой и посмотрел на Ефима.

Тот тоже смотрел на него, только вот как-то странно. Назар отвел глаза, делая вид, что увлечен разрезанием мяса на тарелки.

— Сегодня можно съездить… только сначала на стрелку с Архиповскими съездим, а потом к Петровичу махнем.

Их разговор услышал сидящий рядом браток и оживленно произнес.

— И этого пидора патлатого проверим, подстригся он или нет. Ему же общаковые деньги дали, а за них ответ нужно держать перед братвой.

— Может он подстригся, — хрипло ответил Ефим, продолжая наблюдать за лицом Назара, — а если нет, вот тогда и будет ответ держать. Так что поедим после стрелки к Петровичу?

Назар утвердительно кивнул головой и опять переключился на еду, которая стала невкусной, но он заставил себя поесть, постоянно чувствуя на себе взгляд Ефима.

В ресторане играла тихо музыка, пока один из подвыпивших братков не потребовал включить Апину. И когда из динамиков раздался голос певицы, ребята дружно стали подпевать припев про юбочку из плюша, добавляя пошлые комментарии и парадируя эту самую Ксюшу. Остальные посетители ресторана при их появлении сначала притихли, а теперь, видя, что веселье идет по нарастающей, быстро ретировались на улицу.

Пообедав в таком приподнятом настроении, они расселись по пяти машинам и поехали за МКАД на стрелку с Архиповскими.

Назар предполагал, что эта встреча добром не закончится, поэтому в машине он перезарядил свой пистолет и сунул его назад за пояс джинсов. Ефим последовал его примеру.

Погода сегодня была сухая и солнечная, хотя шел уже ноябрь. Их машины остановились напротив стоящих четырех машин ребят из бригады Архипа. Те приехали раньше и стояли, демонстративно куря и держа в руках калашы. То, что они тоже настроены серьезно было видно по их поведению и тому, что при подходе к ним Назара они даже не соизволили сделать шаг ему на встречу.

Назар шел первым, дав знак своим держаться позади него. Он четко отслеживал всех стоящих перед ним людей, и еще тех трех, которые прятались в кустах обочины дороги. Он их сразу заметил, такие вещи не ускользали от взгляда человека, прошедшего Афган и выжившего там.

— Здорово, братва, — Назар остановился в пяти шагах от них.

— Ну, здорово, — главный из них сплюнул так, что плевок практически долетел до кроссовок Назара.

— Разговор есть, — Назар не стал пока обращать на это внимание.

— Нам эти терки не уперлись. Мы тебе уже сказали — Сарычев наш, мы его доить будем. Полезешь — бошку снесем.

— Неправы вы ребятки, я же по-пацански в пополам хочу. У него бизнеса много и вам и нам хватит. Так давай миром договоримся.

— Ты чо, не понял? Тебе сказали уже — наш он.

— Все, все, — Назар незаметным движением завел руку за спину, — ваш так ваш. Вот и получайте.

На этих словах он выхватил пистолет из-за пояса джинсов и, откатываясь вправо, выпустил три пули в сторону кустов. Оттуда выпало сразу тело одного из бандитов, второй раненный метнулся в сторону, а третий, тоже видно раненный, но не сильно, открыл по нему ответный огонь из автомата. Но время было уже упущено, и фактор неожиданности в виде засады в кустах потерян.

Пацаны Назара поливали огнем стоящих напротив них братков из бригады Архипа, те отвечали ответным огнем, пытаясь спрятаться за машины. Назар успел откатиться в сторону и с выгодной теперь позиции прострелил бензобак черокеза, стоящего в самом центре Архиповцев. Прогремел взрыв. В воздух полетели осколки и части тел тех, кто прятался за этой машиной. Так как в машине были еще боеприпасы, то рванула она хорошо.

Все это внесло панику в ряды противника, а вот ребята Назара наоборот как второе дыхание получили, видя, что перевес теперь на их стороне.

Еще минут пять звучали выстрелы из ТТ и очереди из автоматов Калашникова, затем все стихло.

Назар прошелся по тем, кто валялся на асфальте и контрольным выстрелом в голову дострелял их.

Из своих тоже были потери: один убитый и три раненных.

— Ты как? — пристрелив корчащегося из бригады Архипова пацана, Ефим просканировал взглядом Назара.

— Нормально. А ты?

— Тоже. Ты знал, что они в кустах засаду устроили? — видя, что Назар кивнул, Ефим сплюнул на асфальт, — вот суки. Ну как с такими дела вести? Мы к ним на терки приехали, чисто пабазарить, а они решили нас как лохов перестрелять.

— Они то может и решили, только вот как все вышло, — Назар, перезарядив пистолет, выстрелил в голову очередному лежащему на асфальте парню.

— Шальной ты, Назар… Безбашенный. Ты бы хоть намекнул, что там засада… Зачем сам полез, зацепить ведь могло…

Назар лишь махнул рукой и пошел в сторону их машин.

— Ну что, а теперь поехали к Петровичу, — закричал один из их пацанов, — обмыть это дело нужно. Мы ведь теперь под себя весь бизнес Сарычева подгребем.

— За этот бизнес еще пострелять придется… Архип его нам так просто не отдаст, — Назар закурил около машины, — мы ему сейчас войну объявили. Но только я уступать не буду. Из принципа не буду. Я ведь хотел с ним по-честному пятьдесят на пятьдесят, а он, сука, людей подослал нас убрать. Так что теперь ему конец, не жить ему и его банде не жить — это я обещаю вам, братва.

Воодушевленные такой речью, пацаны заговорили разом и, в приподнятом настроении погрузившись в машины, поехали в сторону Москвы на ипподром, отмечать такое событие — объявление войны с бандой Архипа.

* * *

Назар ехал и вполуха слушал воодушевленный разговор ребят, сидя в джипе черокеза, А сам смотрел на улицы Москвы, думая о том, что за эти пять лет он стал просто убивать людей, и это вошло в его жизнь и стало уже обыденностью. Но он опять не позволил себе почувствовать уколы совести за тех, кто остался лежать там, на асфальте. Он убрал свою совесть глубоко внутрь себя, оставив на поверхности лишь жестокую маску лидера и вожака их банды, которому все подчинились, признавая его власть и силу.

Он вспомнил, как все это начиналось тогда давно, в девяностом, когда он практически уже два года был в этой банде на роли боевика и подчинялся полностью Варламу. А потом случилась эта подстава, когда по поручению Варлама, приехав забрать деньги и идя по коридорам притона, он получил по голове монтировкой, а дальше все в его жизни резко поменялось.