Маргарита Южина - Альфонс ошибается однажды

Лянка взяла трубку и нажала на полное отключение. А пока она возилась с телефоном, Корнеев легко спрыгнул с кузова грузовичка и подался в сторону.

– Корнеев! – крикнула Лянка.

Но он не ответил. Она слышала, как он уже с кем-то говорил по мобильнику:

– А почему я должен ее звать? Да не хочет она подходить! И вообще – некогда ей. Не звоните сюда больше.

Может быть, он что-то еще говорил. Но она уже не слышала.

Дома было уже чисто и прибрано. На кухне возилась с посудой Милка, а маменька сидела рядом, уплетала какой-то салат и учила девушку жизни:

– Ты, главное, не позволяй садиться себе на шею! И что это за мода у мужчин пошла – усядутся вот такой клуше на шею, а она еще и радуется! Тоже мне, насест нашли! Порядочные мужчины сами женщину содержат, запомни, Ми-Ми!

– Да где их взять, порядочных-то? Их уже давно разобрали! Женатые…

– И что?! Жену не бросил и тебя не бросит, верная примета. А что холостые? Ни на ком не женился и на тебе не женится! Это ж ясно!…Ой, там кто-то пришел… Ля-я-я-яночка! Ты где была, детка?

– Гостей провожала, – поежилась Лянка и вдруг попросила: – Мам, а можно я у тебя переночую, а?

Наталья Максимовна захлопала глазами. Пока она думала, что ответить, за нее уже ответила Милочка:

– Ой, ну конечно, можно! Что ж тебя Наталья Максимовна не пустит к себе на ночь? Чего ты спрашиваешь, правда же, Наталья Максимовна?

Наталья Максимовна, видимо, хотела еще подумать, но такой напор время на раздумья не оставлял.

– Конечно же, Ляночка! Чего уж – на одну ночку всегда пожалуйста! А почему ты у себя не хочешь?

– Да у нее сегодня Данил не пришел, а припрется скорее всего ночью, вот она и хочет сбежать, – пояснила за подругу Милочка. – Ой, да я и сама бы… Наталья Максимовна, а вы меня к себе на ночь не возьмете?

– А чего вам ко мне? – вдруг усмехнулась маменька. – Вы оставайтесь здесь, а если кто к вам будет ломиться – не открывайте да и все! Вдвоем-то вам легче будет с собой справиться! И главное, девочки, запомните – не поддавайтесь этим коварным мужчинам! Их надо держать в нашем маленьком женском железном кулаке. И пока они не купят вам… ну хотя бы колечко с бриллиантиком, не сдавайтесь!

Девушки твердо решили не сдаваться, а маменька надавала еще кучу наставлений, как себя вести с непокорным мужским полом, и удалилась, наказав строго-настрого двери не открывать и к телефонам не подходить.

– Лян, надо бы свет выключить, – посоветовала Милка, когда они остались одни.

– Сейчас постель застелем и выключим, – возразила Ляна. – Еще не хватало из-за этих… из-за них себе в чем-то отказывать!

Милка только кивнула и помогла расстелить новые простыни. Ляна спала на кровати, а Милочка на диване, но очень скоро подруга перебралась к Лянке на широченную постель – она так себя увереннее чувствовала.

– А то твой ворвется, а я тут… на диванчике. Как вор какой-то! – бурчала она, перетаскивая свое одеяло. – Он и разбираться не станет, вышвырнет на фиг! И куда я такая красивая? В одном нижнем белье?

– Это только твой Пашка не разбирается, – бормотала Лянка. – А мой Даня… он никого вышвыривать не станет! И потом – это что ж, у меня постоянно воры, что ли, на диванах спят? У меня и нет никаких воров!

– Неважно, – отмахивалась Милка. – Зато теперь если позвонят, я… я точно трубку брать не буду. А если на диване – я себя знаю, быстро отвечу, да еще и наговорю всякого…

Конечно же, телефоны звонили. Но Лянка поступила мудро – она просто отключила трубку. А вот Милочка не удержалась и наговорила своему Пашке всяких гадостей. В конце еще и припугнула, что, если тот не перестанет звонить, она вызовет милицию. А это было совсем уж лишним, и Милочка была наказана – Пашка к ней так и не заявился этой ночью.

Однако в дверь очень скоро позвонили. А потом и вовсе стали ключом ковырять замок.

– Лянка! Это твой, да? – испуганно шептала Милочка, прижимаясь к подруге всем телом. – А если он сейчас откроет?

– Не откроет, я на щеколду закрылась, – фыркнула Лянка и удивленно уставилась на подругу. – А чего ты трясешься-то вся? Чего ты боишься?

– Ну да! А вдруг он дверь ломать начнет?

– Даня?! Он не так воспитан!

– Ага… – сообразила Милочка. – К тому же он женат, и ему совсем не надо лишнего шума, правда же? Вдруг ты вызовешь милицию? Милиция начнет его крутить и потом сообщит супруге, и она его наругает, да?

– Милка, ты всякую чушь сочиняешь! Когда это она его ругала? Спи давай!

Но спать не получалось.

– Милка, а чего это твой на Корнеева взъелся? – тихонько хихикнула Ляна. – Прямо-таки как Бобик какой-то кинулся!

– И ничего не Бобик! Просто… просто он как-то к нам заходил в офис и видел, как Арсений на меня смотрит, – заиграла глазками Милка. – Ну и ясное дело, взревновал. Ты же знаешь, если мужик тебя любит, он обязательно ревновать должен. Пашка вот это здорово уяснил… только это и уяснил, зараза такая.

Лянка внимательнее посмотрела на подругу:

– А когда это на тебя Корнеев смотрел? Чего-то я не замечала.

– Да ты, Ляночка, кроме себя, вообще мало кого замечаешь, – ехидно скривилась Милка. – Ты ж в офисе не каждый день. А я все время с Корнеевым да Васяткиным работаю. У них знаешь сколько времени меня глазами сожрать! О-го-го! Вот и жрут почем зря.

– Вот как? А мне Варька совсем другое говорила.

– Ой, да что там может тебе сказать эта Варька?! И чего ты ей веришь? Главное, я ей говорю, она не верит. А Варьке она, видите ли, поверила! Умереть не встать! Варька! – разошлась было подруга, но неожиданно сбавила обороты. – А чего она там говорила-то? Небось плела, что мне жутко нравится этот Корнеев, да? Или что я по Васяткину с ума схожу, да?

– Ну что-то такое… – кивнула Лянка. – А тебе самой-то кто больше нравится – Корнеев или Васяткин?

– Мне… – призадумалась Милка. – Мне Корнеев больше, но он ведь тоже – замуж-то фиг возьмет. А Васяткин вот возьмет. Он и добрый такой, и внимательный. И еще, мне вот так кажется, что из него очень удобно будет веревки вить.

– А зачем тебе веревки из Васяткина? – пожала плечами Лянка. – Он же мягкий! Что из него за веревка получится? То ли дело крутить такими, как мой Даня! Неуправляемый! Непокорный! Свободный! А я из него – прямо канаты кручу! Прямо канаты!

– Ага… – усмехнулась Милочка. – Видели мы сегодня твои канаты. Наплевал на все твои старания и все!

– И не наплевал! А просто у него у дочери сегодня двадцать лет, и они отмечали в ресторане, ясно тебе? – взвилась Лянка. – И все равно… ага! Вот видишь – опять долбится! Мой-то пришел, а вот твой где шарахается?

– А мой просто меня с первого раза слушается! Я ему сказала: нечего звонить, меня беспокоить – и все! Сидит дома и стережет мой сон!

– Ха! А мой просто не может себе места найти, пока меня на ночь не поцелует!

– Лянка… – вдруг боднула подругу Милка. – Мы чего с тобой сегодня, из-за этих мужиков ссориться будем, что ли? Давай наплюем на твоего этого… дятла, пусть долбит, а мы спать будем, а?

– Давай попробуем.

Они старательно пробовали почти до утра, но у них ничего не получалось. Сначала потому, что грохот и вой соседей не давали уснуть, а потом… потом потому, что все стихло, и Лянка просто не могла себе найти места.

– Милка… Мил! Спишь ты, что ли?! Нашла время спать! – волновалась она. – Мил, ты не знаешь – а чего он не стучит, а? Может быть, его уже в милицию забрали?

– Ну с чего его заберут-то? Ты тоже скажешь! – недовольно бурчала Милка. – Ну и забрали! Ночку посидит, одумается, и выпустят. Спи.

– Что значит – одумается? – еще сильнее психовала Лянка. – Он уже одумался! Когда ко мне приперся, тогда и одумался сразу же! Куда ему еще думать?! Ты хочешь, чтобы он меня совсем забыл, что ли?!

– Тогда возьми и позвони ему! – кончилось терпение у Милки, она накрылась одеялом с головой и приготовилась уснуть, но не тут-то было.

– Мил, – снова трясла подругу Лянка. – Давай ему ты позвонишь, а? Ну позвонишь и скажешь, что номером ошиблась. А я послушаю – какой у него голос. Если уж совсем, то… Ну сколько ж спать можно?!

Милка вылезла из-под одеяла и поплелась за телефоном. И уже через минуту она вежливо блеяла:

– А будьте добры, позовите мне к телефону… м-м-м… Алешу!

– Вы на время смотрели?! – рявкнул на нее из трубки злой голос. – Здесь люди спят, а ей Алешу подавай! Сейчас я Добрыню Никитича вызову!

– Спасибо, не надо, – крякнула в трубку Милка и отключилась. – Ну вот! И ничего он не в милиции! Спит он, ясно тебе? «Не может уснуть, пока не поцелу-у-ует»! Дрыхнет уже, без твоего поцелуя!

– И ничего не дрыхнет, – поджала губы Лянка. – Сама же слышала, что он с тобой разговаривал. И вообще! Ты мне дашь когда-нибудь уснуть?!

Они сладко спали, когда Лянка вдруг услышала, что в ее уютную квартирку банально взламывают дверь.

– Милка! – вскочила она. – Нас грабить пришли!

Подруга подскочила и тоже услышала возню в прихожей.

– Прям и грабить сразу… это, наверное, твой опять! Решил тяжелую артиллерию подключить – Пашку. А мой не будет долбиться, он все по науке – чуть что, и сразу медвежатника вызывает… в смысле, слесаря с гаечным ключом.

Лянка уже ворчания подруги не слушала – она неслась к дверям:

– Я бегу-у! Бегу я! Не трогайте дверь! Я сейчас… да что ж такое…

Она быстро распахнула дверь, и в дом ввалилась Наталья Максимовна, а следом за ней еще кто-то с чем-то:

– Так ты дома?! Я ей все утро звоню! Долблюсь тут, как дровосек какой-то, а она… – тут же накинулась на Лянку маменька и крикнула кому-то в подъезде: – Заноси! Да аккуратно, не ударь!

– Уй! – завидев чужого мужчину, пискнула Лянка и юркнула в спальню.

Следом за ней с таким же писком понеслась Милка.

– Ты чего? – догадалась спросить подруга, только когда двери спальни закрылись.

– Ничего! Надо одеться! Там же мужик, а ты… в одном нижнем белье! – пробурчала Лянка и заносчиво улыбнулась. – Видела? Мужик, наверное, Даньку тащит.

– А чего это он его так? – не поняла Милка.

– Сама догадаться не можешь? Уснул мужик прямо возле моих дверей, вот чего. А мама… просто не захотела его будить.

– А-а… – с уважением оглянулась на двери Милка, натягивая праздничное платье, в котором пришла еще вчера. Но уже в платье почувствовала себя увереннее. – А может, это мой Пашка? Вот так тоже – взял и уснул!

– Под моей дверью, да? – фыркнула Лянка и махнула рукой. – Нет, Милка, твой на такие подвиги не способен. Тем более ради тебя.

– Ну да… – рассудительно согласилась Милка. – Ему, Лян, все больше женщины повзрослее нравятся. Прямо сама не знаю почему. Вот его к тебе и…

– Это я-то повзрослее тебя?! – задохнулась Лянка. – Да я!..

– Девочки! Ну вы будете выходить? – заглянула к ним в комнату Наталья Максимовна.

– Где он?! – вышла Лянка с гордо поднятой головой.

– Вот! – с восторгом выдохнула Наталья Максимовна, указывая на прекрасное плетеное кресло-качалку, которое стояло посреди комнаты. В кресле никого не было.

Лянка совершенно отчетливо видела – кресло пустое. Она заглянула даже под него – Дани нигде не было.

– И где? – удивленно моргала она. – Где он?

– Да кто он-то?! – уже не выдержала мать. – Кого ты ищешь-то?!

– Где… – Лянка хотела было назвать любимого по имени, но здесь была Милка, а перед ней надо было сохранять имидж железной леди, – где этот… самый мерзкий и нудный мужчина… в мире?!

– А-а, этот… – сдулась Наталья Максимовна. – Так вот он… спутник мой, познакомься.

Лянка наконец-то догадалась обратить внимание на вошедшего вместе с матерью мужчину. Как же неудобно получилось! Маменька все же решилась познакомить дочь со своим новым другом, а Лянка…

Она мгновенно растянула губы в очаровательной улыбке и протянула ему сразу обе руки:

– О-о-ой… ну наконец-то! Здра-а-авствуйте! Вы на маму не обращайте внимания, она от волнения сразу нас друг другу не представила. Меня Ляной зовут. А вы, как я понимаю, страстный кумир маминого сердца! Вы – Митенька, да?! Она мне так много про вас рассказывала! Просто все уши прожужжала… Она только о вас говорит и говорит, говорит и…

– Ляна!!! – с ужасом округлила глаза маменька. – Что ты мелешь, дитя мое?!

– Я бесконечно счастлив, – улыбнулся мужчина.

– И что это тебя так осчастливило?! – теперь уже на него накинулась Наталья Максимовна. – Ляна! Ты что – переспала?! Какой кумир сердца?! Это ж Досадов!

Лянка крякнула и посмотрела на Милку. Та только в растерянности пожала плечами.

– Досадов, да-с, – развел руками гость.

– Он же… Он же уже совсем обнаглел! – продолжала кипятиться Наталья Максимовна. – Он же уже даже домой ко мне притащился с этими бумагами! С этими своими… простынями! С печатями со всякими!

– С документами! – поправил ее Досадов. – На слияние клиник!