Аня не могла ничего придумать. Поступить с друзьями так, как с Димой, она не могла. У нее язык не поворачивался. Но и правду говорить было нельзя. Черт, они даже не знали, что Аня уедет раньше. То есть, она не сможет нормально попрощаться. Не сможет поблагодарить их за все, что они сделали, сказали, за их улыбки и поддержку. Друзья так и не узнают, что стали для нее семьей. Настоящей семьей, которой у девушки давно уже не было.

— Ты собираешься спать или нет? — недовольно зашипел Морозов. — Если я позволил тебе остаться, это не значит, что я готов терпеть всю ночь твои ворочания и лишать себя заслуженного сна.

Аня с ненавистью посмотрела на блондина и перевернулась на другой бок. Она уже тысячу раз пожалела, что осталась, однако спать в своей постели было бы куда хуже. Света с Софи наверняка завели бы очередной разговор по поводу того, чем заняться после школы. Аня не могла его поддержать. Она не хотела думать о будущем, потому что его у нее не было. Надо было лишь пережить завтрашний день.

Девушка до боли зажмурилась. Из задворков сознания внезапно вырвалась мысль, которую Аня до этого усердно там прятала от самой себя. «Я не хочу умирать. Не хочу».

I look inside of myself and try to find someone else,

Someone who’s willin’ to die, to watch you cryin for help.

I know that blood will be spilled and if you won’t then I will

My grave will never be filled, it’s either kill or be killed.**

***

— Черт! Проклятое платье! — прорычала Аня, силясь застегнуть застежку-молнию на спине, которая упорно не поддавалась.

День, как всегда, не задался с самого утра. Встать пришлось рано, ибо выпускники к своему вечеру должны были сами подготовить зал, обставить столы, повесить шарики — в общем, выполнить всю самую черную работу. Дело нашлось для всех: половина класса была занята в постановке, а потому остальной половине пришлось отдуваться за всех. Времени было всего ничего — выпускной начинался в шесть, а к тому времени еще хотелось бы и самим собраться. Девочки переживали как всегда больше всех. У кого-то за ночь внезапно пропала туфля или браслет, кто-то не следил за своей диетой, а потому суперузкое платье-футляр не сходилось на спине, а кто-то с утра уже успел испортить волосы щипцами для завивки. Аня со скрытой усмешкой наблюдала за одноклассницами, поражаясь их суетливости и несобранности. Девушка была уверена, что у нее-то подобных казусов не возникнет. Как же она ошибалась!

Началось все с того, что Аня со всей силы ударила себе по пальцу молотком, прибивая гвоздь, и теперь ноготь немного сполз, а на его месте образовался синий подтек. Это девушка могла бы пережить — в конце концов, указательный палец левой руки ей сегодня точно бы особо не понадобился. Но на этом несчастья не закончились. Аня умудрилась не вписаться в дверной проем, столкнувшись там с Марго. Обе девушки, естественно, не посчитали нужным уступить друг другу путь, а потому попытались протиснуться вместе. Закончилось это отдавленными пальцами Королевы и синяком в полбедра у Ани. В довершение всего брюнетка, уже находясь у себя в спальне с готовым макияжем и аккуратно уложенными волнистыми волосами, с которыми они со Светой провозились добрых два часа, обнаружила, что в молнию на ее платье попал кусочек ткани, и теперь ее невозможно было застегнуть. Аня, корячась у зеркала, пытаясь заглянуть себе за плечо, тщетно стремилась высвободить несчастный замок. Соседки уже ушли — им хотелось в сотый раз прорепетировать свою речь, да и Аня на тот момент была уже почти готова, а потому отпустила подруг с легкой душой, будучи уверенной, что платье-то надеть она в состоянии. Как бы ни так.

Аня в очередной раз грязно выругалась и метнулась к столу, надеясь найти там булавки или иголки, которыми можно было бы соединить два кусочка материи, чтобы платье безжизненно не болталось на спине. Но и здесь ей не суждено было встретить фортуну. Каждый, кто хоть раз наблюдал за собирающимися куда-нибудь девушками, знал, что после этих сборов в комнате творится такой бардак, что сам черт ногу сломит, не то что отчаявшаяся девушка с двумя руками. На столе в хаотичном порядке валялось все: маникюрные ножницы, запасная упаковка черных чулок, термобигуди, кусочек наждачной бумаги (откуда?!), «крабик» для волос, тетради и блокноты вперемешку, недоеденный бутерброд и даже сломанная линейка. Все, кроме чертовых булавок. Аня в отчаянии простонала и вновь завела руки за спину, нащупывая молнию.

— Все в порядке? — услышала девушка знакомый голос со стороны двери. Аня тут же остановилась, оставляя застежку в покое, и нервно сглотнула. Почему он здесь?

— Д-да, — выпалила она, не поворачиваясь. — Ты ищешь девочек? Они уже внизу, — пробормотала Аня, возвращаясь к своему неблагодарному занятию. Замок упорно не поддавался.

— Я помогу, — по обыкновению игнорируя ее слова, сказал Дима. Его голос прозвучал совсем близко. Так, что Аня могла слышать каждую нотку.

— Не надо, — запротестовала девушка, и до боли прикусила язык, когда почувствовала на своей коже его руки. Если Дима и собирался застегнуть ей платье, то способ выбрал совсем не эффективный. Его пальцы даже не коснулись ткани. А вот спина Ани дико горела. Под его взглядом, его прикосновениями. Дима молча водил пальцами по позвоночнику, мучительно медленно обводя каждую косточку, проводя по ложбинке от середины спины до копчика. Аня чувствовала костяшки его пальцев у себя на лопатках, плечах. Дима убрал волосы девушки со спины, открывая своему взору ее шею, осторожно очерчивая кончиками пальцев и ее.

Аня упиралась ладонями в край стола, пытаясь вернуть на место сердце, которое было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Девушка тяжело дышала и не шевелилась, будто боялась спугнуть. Она столько раз вспоминала его руки, и вот теперь вновь могла почувствовать их на себе. Аня зажмурилась. «Хватит, остановись» — приказывал разум. «Продолжай…» — с придыханием отзывалось сердце.

— Что ты делаешь? — прошептала брюнетка, собирая в кулак остатки воли.

— Не знаю, — прорычал Дима ей на ухо. — Я, блять, ничего уже не знаю. Скажи, Аня, что мне делать? Я, как конченный идиот, опять пришел к тебе. После всего того, что ты мне сделала. После того, что я наговорил. Какого хера я опять с тобой?

— Я не знаю, — сдавленно проговорила Аня, уже мечась в агонии от его голоса, дыхания и тепла. — Ты этого хочешь?

— Да я тебя хочу. Тебя, понимаешь? Мне плевать, кто там у тебя есть. Ты должна быть моей.

Не выдержав, девушка повернулась к нему лицом, поднимая голову. Как она хотела видеть его глаза без страха заглянуть в них!..

— Ну так бери, — одними губами прошептала она.

Дима прищурился, но уже в следующий момент жадно вцепился в ее губы, лаская их языком, не давая нормально вдохнуть. Ухватившись руками за платье девушки, он потянул темно-синюю ткань вверх, обнажая ноги, бедра и ягодицы. Аня, устав стоять возле стола, обхватила руками Димины плечи, и тот немедля оторвал ее от пола, сажая сверху на столешницу, ни на секунду не разрывая поцелуя. Брюнетка повернула голову вбок, и Дима переключился на ее шею, накрывая губами безумно пульсирующую венку. Он знал, что она так любит. Конечно, знал.

Аня придвинулась ближе к краю стола, обхватывая тело парня ногами, и с молчаливой мольбой посмотрела ему в глаза. Ей было стыдно за себя. За то, что она опять не сдержала слова, что подвергала риску себя и его (особенно его), что не смогла продержаться всего день!.. Завтра бы все кончилось. Оставалось всего несколько часов, но нет — все старания коту под хвост. Аня могла укорять себя, сколько угодно, но, черт возьми, как же хорошо…

Теперь она не сможет уйти просто так. Он ей не позволит. Как быть? Аня хотела, должна была завтра уехать, но и не могла. Сама же все испортила. «Лучше бы он не приходил. Все было бы намного проще», — думала девушка, и тут же проклинала себя за подобные мысли, извиваясь в его руках и пылая под его губами. Черта с два она бы на что-то это променяла.

— Не отпускай меня больше, — прошептала Аня, утыкаясь носом ему в плечо.

— Никогда.

Hold me close, don’t let go,

Watch me burn…

In this hospital for souls.***

Прошла целая вечность, прежде чем они смогли посмотреть друг другу в глаза, наконец насытившись плотью. Ни один из них не знал, о чем думает другой, тщательно пытаясь скрыть во взгляде истинные эмоции. Аня слышала, как внизу громко играет музыка — вечер начался, но она уже не хотела идти туда. Девушка желала остаться навсегда здесь, с ним, под его чутким контролем. Несколько раз Аня уверенно вскидывала голову, намереваясь что-то сказать, но потом вновь понуро опускала плечи, понимая, что слов уже не хватает. Кто знает, сколько бы времени они еще так просидели, если бы Дима, наконец, не решил прервать затянувшееся молчание.

— Прости меня, — тихо сказал он. — Ну, ты знаешь. Те девушки были просто…

— Не надо, — Аня покачала головой и провела отбитым указательным пальцем по его губам. — Мы оба натворили дел. Вечности не хватит, если будем извиняться за все подряд, — усмехнулась она. Дима хмыкнул.

— Ты ведь завтра все равно уедешь. К нему. Да?

— Я… — Аня замялась и прикусила губу. Потом, наконец, сдалась и подняла голову, посмотрев Диме в глаза. — Нет никакого «его». Но я уеду.

— Ты врала мне. Опять. Издеваешься?

— А ты так легко мне поверил, — девушка горько усмехнулась.

— То есть, у тебя никого нет.

— Да.

— Но ты мне соврала. И теперь уезжаешь, — брюнетка утвердительно кивнула. — Какого черта, Аня? Зачем все это?

Аня приблизилась к нему вплотную и коснулась кончиком носа щеки.

— У меня проблемы. Большие. Я влипла по полной, — прошептала девушка. — Но я не могу тебе сказать, прости.

— Опять тайны, — прорычал парень. — Тебе не кажется, что с нас достаточно?

— Дело не во мне. Это… касается не только меня. Я ничего больше тебе не скажу, — Аня резко соскочила со стола, возвращая платье на место и всовывая дрожащие ноги в туфли на гигантском каблуке. — Вообще-то, нам пора. Застегни, — попросила девушка, поворачиваясь к Диме спиной. На этот раз проблем с молнией не было, и Аня быстро почувствовала, как тонкая ткань начинает поддерживать спину.

— Я что-нибудь придумаю, — тихо сказал Дима перед тем, как покинуть женскую спальню, позволяя девушке привести себя в порядок.

***

Аня должна была признать, что выпускной проходил довольно неплохо. Ученики утром постарались как следует, и теперь зал выглядел не хуже концертного: сцену обрамляли охапки зеленых и белых шаров (официальные цвета пансиона); столы были сдвинуты по стенам, образуя большую букву «П», на каждом стояли маленькие вазочки с искусственными цветами; по полу от самой двери до лесенки на сцену тянулась «красная ковровая дорожка», и каждый выпускник при получении аттестата, грамот и прочих наград мог захватить внимание всех присутствующих. Директор Матросов вызывал для вручения всех по очереди, по алфавиту, награждая за особые заслуги и произнося пожелания на будущее — каждому свое. Ане он пожелал найти себя и стать достойной дочерью своих родителей. Девушка клятвенно пообещала, что сделает все возможное, чтобы не разочаровать его, про себя отмечая, что ее судьба совершенно точно будет схожа с родительской.

Чуть позже на пьедестал почета пригласили всю футбольную команду, в очередной раз поздравляя их с победой. Свою награду они уже получили ранее, но Степанов не преминул взять слово и поблагодарить их еще раз за отличные годы тренировок, многочисленные победы и «просто лучших парней на земле». Кажется, физрук был уже изрядно подвыпившим, потому что явно не мог сдержать эмоций: на очередной подкол Леши по поводу того, что лучшего тренера быть не может, Олег Юрьевич ответил не подзатыльником, как обычно, а разразился слезами и кинулся обнимать опешившего парня. Игорь, стоящий рядом, никак не мог перестать ржать, а ведь ему еще предстояло сказать слово как первому и единственному редактору школьной газеты.

Они стояли рядом, такие одинаковые сейчас в своих черных смокингах, белых рубашках и галстуках-бабочках, но такие разные на самом деле. Каждого из них Аня уже могла различить по первым двум словам, по шуткам, по звукам голоса. У каждого были свои желания и цели, и Аня их знала. Сейчас расстаться с ними будет еще сложнее, подумала девушка.

— Наши мальчики такие красивые, — мечтательно вздохнула Света, появляясь рядом с подругой. Девушка одной рукой слегка придерживала платье, которое оказалось чуть длиннее, чем нужно, но оттого было не менее прекрасным: нежно-розового цвета, оно совершенно точно было бы слишком бледным для такой светлокожей девушки, как Света, однако вопреки всем законам идеально на ней смотрелось. Без бретелек и рукавов, платье плотно облегало завидные формы блондинки, грудь плавно переходила в талию, а талия — в бедра; от щиколоток платье расширялось и мягко ниспадало на пол. Запястья девушки украшало множество золотистых цепочек, а длинные серьги подчеркивали волнующий изгиб шеи. Светлые волосы Света собрала в низкий пучок, оставив несколько волнистых прядей возле лба. Блондинка улыбнулась Ане и подмигнула ей.