13.8.


Маринка молча встала и вышла из комнаты. Она так и не поняла, шутил Павел или говорил всерьёз. Неужели он действительно считает, что её внешность достойна изображения на постере? Да даже если и пошутил, всё равно приятно.

В это самое время из соседней двери в коридор выглянул Руднев. Совершенно не удивившись, он подошёл к Маринке:

- Можно тебя на минутку?

Взяв Маринку под локоть, он отвел её в дальний конец коридора и, наклонившись, зашептал:

- У нас ведь есть свидетельство Минюста о регистрации партии?

- Конечно, – удивилась Маринка, – Я его лично в Минюсте забирала и отдала Сергею Михайловичу.

- А они могут его отозвать или аннулировать?

- Ну если будут какие-то грубые нарушения с нашей стороны. Надо посмотреть закон о политических партиях. А что?

Оглянувшись на пустой коридор, Руднев зашептал ещё тише:

- Шеф поставил вопрос не только о сопредседательстве Осины, но и об исключении его из партии. И он продавит это решение, хотя Гришин осторожничает.

- И чего тогда будет? – у Маринки появились нехорошие предчувствия.

- У партии будет один председатель. Но наверняка возникнут проблемы, – похоже, Руднев разделял её опасения, – Осина так просто не сдастся, возможны какие-то подставы.

- Какие могут быть подставы? – попыталась успокоить его Маринка, – Даже если бы свидетельство о регистрации было у Осины, это ничего не решает. Политсовет избран на съезде, кворум, как я понимаю, есть. Согласно уставу партии, политсовет вправе решать вопросы об исключении из партии. То есть всё легитимно – политсовет может исключить Осину из партии, и он автоматически прекращает быть сопредседателем.

- Так-то оно так, – с сомнением покачал головой Руднев, – Но он попытается что-нибудь придумать. Потому что создавать новую партию у него уже нет времени – до выборов меньше года, и в выборах они участвовать не смогут. То есть всё это бесполезно. У него только один шанс – захватить «Провинциальную Россию».

- Но если Осину исключить, то на какие деньги будет существовать партия? – забеспокоилась Маринка.

- А ты слышала, что шеф сегодня на Охотном говорил? Осина не особенно денег и давал, больше обещал. У шефа есть и другие источники.

- А что Сергей Михайлович говорил про Старую Площадь? – решилась спросить Маринка, - Что он называет Старой Площадью?

- Там находится управление делами Президента. Это если идти от Лубянской площади, проходишь Политехнический музей и справа будет квартал серых зданий. Раньше там был ЦК КПСС, а сейчас – управление делами Президента.

- А при чём тут управление делами? – не поняла Маринка.

- Я всех подробностей не знаю, – снова понизил голос Руднев, – Но вроде бы наше финансирование частично идёт оттуда.

- Мы же считаемся оппозиционной партией, – удивилась Маринка.

- Ну, значит, проправительственные партии получают больше.

- А я думала, что наличные доллары, которые вы мне давали тогда, ещё дома, когда мы регистрировали региональное отделение – это от Осины.

- Нет, это точно не от Осины, – Руднев шептал чуть слышно, и Маринка разбирала не все слова, хоть и напряжённо вслушивалась в его речь, – Тогда Осина ещё до конца не решил, на кого делать ставку. Деньги от него пошли позже.

- А почему тогда наличные доллары? – Маринка вспомнила новенькие стодолларовые купюры, и даже номера у них были подряд.

- Не спрашивай, – прошептал Руднев и уже обычным голосом сказал, - Не уходи далеко. Мы скоро закончим, и тогда надо будет решить, как вести дела дальше.

И он направился к двери кабинета, в котором продолжал заседать политсовет партии. Маринка тоже вернулась в комнату, где царило какое-то подозрительное веселье. Паша в своём углу сосредоточенно водил мышкой. Корнев, стоя у него за спиной, внимательно смотрел на экран. И даже Елена Сергеевна смущённо улыбалась.

- Что случилось? – насторожилась Маринка.

- Мы тут без тебя обсуждали идею коллажа, – пояснил Корнев.

- Я против своего изображения! – категорически заявила Маринка, – Даже если оно будет одетым.

Паша оторвался от монитора и бросил на неё взгляд, полный сожаления. А Елена Сергеевна, продолжая улыбаться, объяснила:

- Идея с картинкой на главной странице партии в интернете довольно удачная. Но мы тут разошлись в вариантах. Я предложила нарисовать карикатуру, как Сергей Михайлович в образе Дон Кихота сражается с великанами.

- А я… - начал Корнев, но договорить не успел – в комнату вошёл Черенков. У него был вид человека, который долго нёс на плечах тяжёлый мешок, и наконец-то скинул его.

- Чем заняты? – с порога спросил он.

- Мы решили, что на нашем сайте не хватает рисунков, – опередил всех Паша, – Какой-то он суховатый получается. А если разбавить его какими-нибудь коллажами или карикатурами, то это увеличило бы посещаемость. Вот мы и обсуждаем темы для карикатур.

- Хорошее дело, – одобрил Черенков, – Вот вам тема для карикатуры – политсовет исключил Осинского из партии и, соответственно, из сопредседателей. Марина, а ты текст сообщения сочини. Только прежде чем выкладывать, мне сначала покажите. И не затягивайте.

Сказав это, Черенков вышел в коридор.

- Всё-таки исключили, – прокомментировала Елена Сергеевна.

- Да, тема с Дон Кихотом не подойдёт, надо что-то другое, – Корнев продолжал думать о своём. Паша из своего угла глянул на Маринку и уже раскрыл рот, но она его опередила:

- Мне кажется, рисунок должен быть таким: два человека выносят из комнаты телевизор, на экране которого изображён Осина. На двери комнаты наша эмблема и надпись – «Провинциальная Россия». Снизу подпись: «политсовет исключает Осинского из партии».

- А почему выносят телевизор? – удивился Корнев.

- Потому что Осинский присутствовал в партии исключительно в виде изображения на экране, – пояснила Маринка и повернулась к Паше, - Сможешь сделать такую картинку?

- Я что – художник? – заворчал Паша.

- Найди в Интернете подходящую картинку и подправь в фотошопе, – распорядилась Маринка, – А я пока текст сочинять буду.


13.9.


На следующий день Руднев заявился в офис с кипой газет. На вопросительный взгляд Маринки он ответил:

- Шефу нужен обзор реакции прессы на исключение Осинского. Павел, а ты посмотри, чего в Интернете на эту тему пишут. Это надо сделать до обеда. Отправите мне на электронку. Из регионов чего слышно?

- Было несколько звонков и электронных писем, – ответила Елена Сергеевна.

- И что говорят? – заинтересовался Руднев.

- Одни одобряют. Другие недоумевают, хотят дополнительных разъяснений.

- Это будет, – пообещал Руднев, – Сегодня после обеда шеф проводит прессуху для журналистов, там всё и скажет. А вот лично меня беспокоит отсутствие реакции самого Осины.

- Так пусть Сергей Михайлович ему позвонит и спросит, – предложила Маринка.

- Он не то, что с Осиной разговаривать не желает, он даже имени его слышать не хочет! – сказал Руднев, – Ну всё, я на Охотном. Жду почту.

Маринка занялась газетами. Почти все так или иначе отписались на эту тему, но заметки, как правило, были небольшими и повторяли тот пресс-релиз, который вчера сочинила Маринка. Различались только заголовки – тут газетчики дали себе волю.

- Нет, ну вы только послушайте! – развернув очередную газету, возмутилась Маринка. – «Оппозиционная партия исключила из своих рядов опального олигарха». Или вот – «В связи с исключением Осинского финансирование партии «Провинциальная Россия» оказалось под угрозой». Кто только такое сочиняет?!

- Марина, сочинить броский заголовок не так-то просто, – пояснила ей Елена Сергеевна, – Говорят, в «Московском Комсомольце» сочинением заголовков занимается специальный отдел.

- Это вы ещё не читали, чего об этом в Интернете пишут! – подал из своего угла голос Паша, – Особенно в комментариях.

- И что же? – заинтересовалась Елена Сергеевна.

- Ну-у-у… Там не всё печатно, – Паша смутился и порозовел, – А как же обзор писать, если Сергей Михайлович имени Осины слышать не желает?

- Это как в книжке про Гарри Поттера, – вспомнила Маринка, – Там про главного злодея, Волан-Де-Морта, так и говорили – «Тот, кого нельзя называть».

Так, сама того не желая, она породила новый партийный мем. Уже к обеду весь партийный офис именовал Осинского исключительно «тот, кого нельзя называть». В общую атмосферу фантасмагонии, царившую в офисе, это добавило сказочно-мистический оттенок.

К обеду обзор прессы был готов. Как и следовало ожидать, журналистов действительная причина исключения Осинского не интересовала вовсе, либо казалась им недостаточно сенсационной. И действительно – разве могут какие-то там идеологические разногласия на что-то повлиять?! Поэтому журналисты старались найти объяснения в соответствии со своими представлениями. Наиболее популярной была версия о давлении из Кремля в связи с многочисленными уголовными делами против Осинского – мол, достать самого Льва Абрамовича из Швейцарии не могут, так хоть тут напакостить. Самой экзотической была версия, что Осинский сам спровоцировал своё исключение, так как ему надоело давать деньги на «Провинциальную Россию».

Отзывы в Интернете были менее разнообразны и сводились к двум непримиримым точкам зрения. Первая: Осинский – преступник, и его место в тюрьме. Вторая: Осинский – последовательный и принципиальный борец с режимом, и в конце концов он должен стать президентом, после чего начнётся всеобщее процветание. Сергей Михайлович Черенков упоминался крайне редко. А если и упоминался, то исключительно как марионетка в руках кремлёвских кукловодов. Маринка от всего этого была в шоке – как от полного несоответствия всех этих версий действительности, так и от откровенной грубости многих комментариев. Тем не менее, она добросовестно отправила всё это по электронной почте Рудневу, хотя прекрасно понимала, что в основном это предназначается Черенкову.

От раздумий её отвлёк громкий вопль Паши:

- Есть!

Он неожиданности Маринка подскочила, Корнев сердито крикнул Паше в ответ:

- Ты чего орёшь?

- Осина родил ответное письмо! – не смутившись, объявил Паша, – Только сейчас в новостях стало появляться.

- Ну читай вслух тогда, – таким же сердитым голосом попросил его Корнев, – А то орёт, а по какой причине – непонятно.

Паша прокашлялся и стал с пафосом читать:

- Вот и наступил момент истины. Наконец-то полковник Черенков и его беззубые провинциалы показали своё настоящее лицо. Все эти заигрывания с так называемым простым народом и показушная оппозиция существующему режиму – это не более чем хорошая мина при плохой игре. Как и много раз в истории России, за провинцию радеют столичные интеллигенты, а записные оппозиционеры каждый свой шаг сверяют с указаниями из Кремля, постоянно бегая туда за инструкциями и деньгами. И любые решительные заявления пугают их до смерти. А что же будет, когда придёт время действовать?! История даёт ответ на этот вопрос – ничего не будет.

На этом Паша прервался и перевёл дыхание. Елена Сергеевна испуганно смотрела на него, как будто сам призрак Льва Абрамовича материализовался у них в комнате. Корнев многозначительно качал головой, и было непонятно – согласен он или не одобряет. Маринка не выдержала:

- Там так и написано? Или ты что-то от себя добавил?

- Я же читаю! – обиделся Паша, – Или ты думаешь, что я такое сочинить могу? Ну тогда слушай дальше.

Он снова кашлянул и продолжил читать:

- Поэтому я считаю своим партийным долгом заявить следующее. Я считаю своё исключение из партии «Провинциальная Россия» незаконным и отказываюсь подчиняться решению так называемого политсовета, который, насколько мне известно, был собран второпях и далеко не в полном составе. Как член партии и её сопредседатель, я считаю, что в партии назрел кризис, и разрешить его может только съезд. Поэтому считаю необходимым созвать съезд партии не позднее чем через месяц. Подпись – Лев Абрамович Осинский, Цюрих, Швейцария.

- Это всё? – спросила Маринка. Паша молча кивнул.

- Сильно! – только и сказал Корнев.

- Надо как-то реагировать, – растерянно предположила Маринка.

- Это пусть Сергей Михайлович думает, а нам лучше в эти разборки не встревать, – рассудила Елена Сергеевна, – Марина, ты лучше чайник поставь кипятиться. Что-то мне кажется, что сегодня пообедать сходить не получится.