Дмитрий Леонов - Альтернатива

- Сейчас надо держать плотную связь с регионами, чтобы контролировать ситуацию, – решительно продолжила она, – Помните, каких усилий нам стоило обеспечить кворум на конференции, а потом на преобразовательном съезде? Думаете, им будет проще? А без кворума решения съезда не имеют никакой силы.

- Мне надо переговорить с шефом, – прервал её Руднев, – Ты здесь будешь? Далеко не уходи – можешь понадобиться! А я на Охотный. Ну всё, на связи!

14.11.

Борьба с расколом в партии продолжалась уже полтора месяца. К этому времени соотношение сил стало таким: в легальной части «Провинциальной России», возглавляемой Черенковым и официально признанной Минюстом, числилось 45 региональных отделений. Альтернативную часть партии возглавлял Михаил Иванов, но все прекрасно понимали, что за ним стоит Лев Абрамович. Сам Иванов перебрался в Санкт-Петербург, где для него, как альтернативного руководителя исполнительного комитета партии, в центре был снят офис. Иванов считал, что под его руководством находится 20 региональных отделений. Несколько региональных отделений тоже разделились на две части, а ещё несколько отделений просто исчезли – телефоны их офисов не отвечали, связаться с руководителями не удавалось.

Черенков действовал по-военному чётко – стоило кому-то из региональных партийцев заикнуться о своих симпатиях к Осине, как тут же следовало его исключение из партии.

- Сергей, мы так без людей останемся, – пытался останавливать его Руднев, но Черенков резко отвечал, - Панику и дезертирство надо пресекать решительно и беспощадно.

Такая тактика дала свои результаты – переходы региональных отделений на сторону Осинского прекратились. И тогда Лев Абрамович применил старое проверенное политическое оружие – подкуп. Руководителю регионального отделения звонил некто и вкрадчивым голосом называл сумму – десять тысяч долларов.

Однажды утром, когда Руднев уже приехал в офис партии, в дверь вошёл мужчина лет шестидесяти. Он был в белой рубашке и галстуке, а в руках держал кожаный портфель. Маринка знала его – это был Старичков, руководитель Московского областного отделения партии. Когда ещё только регистрировались региональные отделения, Старичков с лёгкостью набрал необходимое количество заявлений. И все учредительные документы на отделение у него были в порядке, но у Маринки всё же возникли сомнения. Она навела справки, и её сомнения подтвердились – Старичков был всего лишь держателем списков людей, которые охотно подписывались, где надо, но общественной деятельностью совершенно не интересовались. Не особенно ей интересовался и сам Старичков, его интерес был в другом – региональные отделения финансировались в зависимости от численности. И поэтому он исправно таскал папки с заявлениями, догнав численность своего регионального отделения до тысячи человек. Как-то Маринка высказала Рудневу сомнения на этот счёт, но тот только махнул рукой – главное, чтобы документы были в порядке.

И вот сейчас Старичков, небрежно кивнув Маринке, сразу направился к столу, за которым сидел Руднев:

- Евгений Александрович, я по вашу душу.

Маринка поднялась и направилась к двери, чтобы оставить их наедине, но, вопреки своему обыкновению, Руднев её остановил:

- Марина, задержись!

Старичков нерешительно оглянулся на неё:

- Евгений Александрович, я хотел с глазу на глаз…

- Говорите, у меня от Марины секретов нет, – решительно прервал его Руднев.

- Ну раз так… - Старичков взял стул и уселся перед столом Руднева, – Намедни я получил интересное предложение от представителя особы, которая в некоторых кругах именуется тем, кого нельзя называть.

Он оглянулся на Маринку. Руднев слушал его молча.

- Так вот, – продолжил Старичков, – Суть предложения, я полагаю, вам понятна, а цена вопроса мне была озвучена такая…

Он придвинул к себе калькулятор, лежавший на столе, и набрал на нём несколько цифр. Руднев продолжал смотреть на него, не произнеся ни звука.

- Я, разумеется, ответил, что мне необходимо подумать, – слащавым голосом продолжал Старичков, – Но если вы готовы сделать мне более интересное предложение…

- Вон! – наконец открыл рот Руднев.

- Простите? – в недоумении переспросил Старичков.

- Вон! – негромким решительным голосом повторил Руднев.

- Вы уверены? – растерялся Старичков.

- Вам помочь спуститься с лестницы? – Руднев стал подниматься из-за стола. Старичков с прытью, удивительной для его возраста, подхватил свой портфель и бросился к двери. Оказавшись на безопасном расстоянии, он запальчиво крикнул, - Вы ещё пожалеете!

Руднев встал, шумно отодвинув стул, и Старичков выпрыгнул в коридор, захлопнув за собой дверь.

- А чего он хотел? – спросила Маринка. Руднев молча протянул ей калькулятор. На экранчике было набрано число «10000».

- Долларов, – пояснил Руднев в ответ на её вопросительный взгляд, – На тебя тоже выходили?

Маринка испуганно помотала головой.

- А на меня выходили, – мрачно сообщил Руднев, – Только озвучивали двадцать тысяч.

- И что?

- Были посланы. Я им сказал, что Сергея не предам.

14.12.

Но, похоже, тактика покупки сторонников вскоре перестала работать – число региональных отделений, перешедших в стан сторонников Осинского, перестало расти. Хотя, возможно, это было связано с небольшим происшествием, случившимся в Санкт-Петербурге. Там местные силовые структуры посетили альтернативный офис «Провинциальной России», где и произвели обыск, якобы в рамках одного из уголовных дел, заведённых на Осинского. Но когда Руднев, довольно потирая руки, рассказывал об этом, у Маринки сложилось впечатление, что причина этих «масок-шоу» была совсем другой. На эту же мысль наводил и обнародованный в СМИ результат обыска – в офисе альтернативной партии была обнаружена сумка, в которой находилось 250 тысяч долларов наличными, но Михаил Иванов категорически заявил, что доллары ему подбросили.

Несколько дней после этого Черенков ходил довольный и улыбающийся. До думских выборов оставалось всего несколько месяцев, и его непреклонность в борьбе с перебежчиками серьёзно укрепила его внутрипартийный имидж. А скандал с расколом партии, который охотно раздували СМИ, только увеличил известность «Провинциальной России». В политических рейтингах, публикуемых в газетах, напротив строчки «Провинциальная Россия» (председатель – С.М.Черенков)» фигурировала цифра 7%. Это означало, что если такой рейтинг сохранится, кандидаты от партии гарантированно проходят в Государственную Думу. Руднев не подавал виду, но по его уверенной походке Маринка догадывалась, что он уже мысленно видит золотистую табличку «Депутат Е.А.Руднев». И тогда она тоже расправляла плечи, потому что представляла, как будет представляться – «помощник депутата Руднева!»

Видимо, эту перспективу почувствовали и политические противники Черенкова. На электронную почту региональных отделений пришло письмо Михаила Иванова, озаглавленное с претензией на философичность: «Единство противоположностей». В нём он, порассуждав на тему «Так ли принципиальны и непримиримы наши противоречия?», начинал рисовать радужные перспективы: «Признание Льва Абрамовича Осинского лидером “Провинциальной России” сделает нашу партию по-настоящему оппозиционной. Независимый источник финансирования, находящийся вне досягаемости коррумпированных силовых структур, позволит нам смело бросить вызов нынешней официальной власти. А широкая известность Льва Абрамовича обеспечит нашей партии международную поддержку. Всё это очень созвучно провозглашённому нашей партией принципу ценности каждого человека. То есть фактически мы превратимся в правозащитную организацию, которая будет неуклонно бороться против преступного режима, монополизировавшего власть».

Закончив читать вслух письмо Иванова, Руднев откинулся в кресле:

- Ну как вам его опус?

Черенков снисходительно улыбнулся:

- Это агония. Мне сегодня уже звонила парочка перебежчиков. Назад просятся, хвостом виляют. Видимо, внимательно прочли это письмо и задумались – а на того ли поставили? А с учётом тех организаций, которые на время затихли, а сейчас снова проявились, у нас снова больше пятидесяти действующих региональных отделений.

- Марина, а ты что скажешь? – повернулся к ней Руднев.Маринка попыталась сосредоточиться, но у неё плохо получилось. Последние дни она чувствовала себя неважно – её как-то мутило и подташнивало. Но сегодня было особенно гадко – утром её вырвало, и на Охотный она приехала почти что из последних сил. Она не могла понять – что с ней такое? Отравилась, что ли?

- Как-то мне нехорошо, – невпопад ответила она.

- Да, ты сегодня какая-то зелёная, – тоже заметил Черенков, – Ты, наверное, иди домой, отлежись. А может, служебную машину вызвать?

- Нет, спасибо, – Маринка представила запах бензина, и её передёрнуло. Она торопливо взяла свою сумку и направилась к дверям.

- Выздоравливай! – на прощание улыбнулся ей Сергей Михайлович, – Ты нам нужна бодрой и здоровой, у нас впереди много работы.

«Что со мной такое?» - по дороге домой рассуждала Маринка. Как-то мутит, все запахи раздражают, да ещё задержка с месячными… А не беременная ли она?! Глупость какая! Сашка уехал почти полгода назад, а с тех пор у неё никого не было. Если не считать… Нет, с Олегом было только один раз.

По пути от метро до дома она зашла в аптеку и купила тест на беременность. Нет, это какая-то глупость! Она просто чем-то отравилась. И всё из-за того, что не готовит и жрёт что попало. Придя домой, она поставила чайник кипятиться, но снова ощутила спазмы в желудке. Ну ладно! Она достала из сумки тест на беременность – не пропадать же добру! А что с ним надо делать? Изучив инструкцию, она отправилась в ванную, и, проделав необходимые манипуляции, стала ждать результата. Две полоски! Не может быть! Она снова развернула листок с инструкцией: две полоски – беременность. Это что же – получается, она залетела? И вариант только один – от Олега!

Она достала телефон и нашла его номер. Позвонить? И что сказать – у тебя будет ребёнок? И что – эта новость должна его безумно обрадовать? С того случая они не виделись и не созванивались, а ведь прошло полтора месяца. Она не хотела звонить первой – всё же она раздавила танком джип его жены! Да и партийные дела как раз навалились. Но и он не перезвонил. Она отложила телефон.

Нет, ну надо же что-то делать? Теперь само вряд ли рассосётся. А что делать – аборт? Она вспомнила, как была с Олегом – его голос, его взгляд, его прикосновения… Она снова взяла в руки телефон. А Люська? Она же его с дерьмом сожрёт, когда узнает! Телефон снова опустился на кровать.

Солнце уже зашло за соседние многоэтажки, а Маринка так и не определилась, что ей делать. В который раз она совершала манипуляции с телефоном, и вдруг, когда она ещё держала его в руках, он зазвонил. Она глянула на экран – Руднев.

- Да? – она поднесла аппарат к уху.

- Сергей Михайлович убит! – голос у Руднева был совершенно незнакомый.

- Что? – переспросила Маринка, но было поздно – Руднев повесил трубку. Бред какой-то! Она глянула на часы – семь вечера. Она включила телевизор – как раз шли новости:

- … на мосту через Яузу недалеко от своего дома. Преступник выстрелил в спину Черенкова всего один раз и быстро скрылся. Депутат Государственной Думы Черенков скончался ещё до приезда «Скорой».

На экране мелькнули кадры – на асфальте лежит человек, накрытый чем-то белым, видны только ноги в ботинках, на каблуках которых блестят маленькие металлические подковки. Сергей Михайлович всегда набивал на каблуки подковки, по старой армейской привычке. Телефон выскользнул у Маринки из ладони и шлёпнулся на пол, аккумулятор отскочил куда-то под стол.

Москва. Осень следующего года. Конец "Провинциальной России".

15.1.

Похороны Сергея Михайловича Маринка запомнила плохо. Отложилось только, что она всё время ревела, и периодически её тошнило. А на поминках она категорически отказалась от спиртного, чем слегка удивила Руднева. Но не объяснять же ему, что она беременна. В конце концов, его это не касается. Но оставались вещи, которые касались их обоих. После поминок Руднев в своей традиционной манере взял Маринку под локоть и отвёл в сторонку.

- Как ты понимаешь, для партии сейчас наступят тяжёлые времена, – немного помявшись, начал он, – Сергей был лидером, и я не представляю, кто сможет его заменить. Но есть и более прозаические вещи…