Порция с горечью засмеялась.

– Да, это на него похоже. Холодное честолюбие.

– Марк рассказал мне, через какие испытания вам пришлось пройти в последнее время, леди Эллерсли.

– Пожалуйста, называйте меня Порцией.

Себастьян поклонился.

– Да, Марк увез меня от всего этого. Он, действительно мой герой. Но боюсь, он навлек на себя большую беду. – Порция вздохнула. – Мне необходимо вернуться. Я надеялась пожить здесь еще, но…

– Вы ведь любите моего брата, правда, Порция?

Она подняла голову и улыбнулась.

– Да. Сначала я сопротивлялась, но не справилась с собой. Мне кажется, я всегда его любила.

Себастьян нахмурился.

– Мне, кажется, знакомо ваше лицо.

Порция не удивилась, что Себастьян узнал ее. Когда она была еще совсем девочкой, он несколько раз приходил в дом викария на чай. Нет смысла скрывать, кто она такая.

– Конечно, вы меня знаете. Я была Порцией Страуд, дочерью викария.

– О Господи! Теперь я вспомнил. А Марк…

Порция не успела попросить его о молчании – раздался шум голосов. Голоса приближались, и через минуту в холле появилась миссис Страуд в сопровождении Мерси. Мать что-то говорила, Мерси кивала.

– Вот ваша дочь, мадам, – объявила домоправительница, заметив Порцию и Себастьяна в нише окна.

– О да. Она красивая девочка, правда? Вся в меня.

– Моя мать немного не в себе, – негромко объяснила Порция. – Уже много лет, и ей становится все хуже.

– Но что она здесь делает? – изумился Себастьян. Порция смотрела на него смеющимися глазами.

– Разве Марк вам не рассказал? Арнольд шантажировал меня благополучием матери, и я решила, что должна вывезти ее из Лондона. Отъезд был назначен на ту же ночь, когда появился Марк. Он привез сюда мою мать и мою горничную.

– О Господи! – расхохотался Себастьян.

– Кто этот джентльмен? – требовательно спросила миссис Страуд.

– Это граф Уорторн, мама.

– Я знакома с десятками графов, – сообщила старая леди Себастьяну. – И с герцогами. Должна сказать, они все одинаковые.

– Мама, это невежливо.

– Правда, дочка? – Она смотрела на Порцию так, как будто ждала от нее указания. – Тогда я отведу графа в наш сад и покажу ему цветы. Очень красивые цветы, вам понравится, вот увидите. – Она взяла Себастьяна за руку и увела его.

– Надеюсь, с ней не очень много хлопот? – начала Порция, убедившись, что мать ее не слышит. – Я знаю, временами с ней трудно.

– Она – очень приятная старая леди, – твердо заявила Мерси. – Иногда немножко путается. Похоже, ей здесь нравится. Она все время спрашивает, можно ли ей тут остаться.

– Я никогда не думала, что она так не любит Лондон. Она очень хотела, чтобы я вышла замуж за лорда Эллерсли. Когда это случилось, она была в восторге, надеялась, что станет вести великосветскую жизнь, встречаться с аристократами. Она всегда была очень честолюбива. Положение жены викария не могло ее удовлетворить.

– Но сейчас она счастлива, – заверила Порцию домоправительница. – Может быть, она сама не осознавала, как ей нравилось быть заурядной сельской дамой, и поняла, только когда лишилась этого.

Порция улыбнулась и вместе с Мерси направилась в сад. Светило солнце, но было холодно. В тени сторожки женщина кормила ребенка грудью. Ее муж, один из каменщиков, сидел рядом. Порция на мгновение приостановилась, с завистью разглядывая картину семейного счастья.

Марк стал ее возлюбленным. Она любит его уже много лет. Неужели они не могут жить как все и быть счастливы? Если бы их только оставили в покое… Но на это рассчитывать не приходится. Кольцо сжимается, и, что бы они ни сделали, им не избежать вмешательства большого мира.

Глава 27

– Порция…

Шепот заставил ее обернуться. В тени конюшен стоял Марк.

Порция огляделась вокруг. Мерси присоединилась к миссис Страуд и Себастьяну, которые любовались садом. Через минуту они обернутся и станут ее искать. Порция шагнула к Марку.

– В чем дело? – так же шепотом спросила она.

– Я хочу тебе кое-что показать. – Он крепко взял ее за руку.

– А они? – Она сделала жест в сторону его брата и двух женщин.

– Ты мне нужна для себя. – Он многообещающе посмотрел ей в глаза и стиснул ее локоть.

У Порции подогнулись колени. Как только они скрылись из поля зрения родственников, Марк побежал и потащил следом Порцию. Она задыхалась, но старалась не отставать. Ей казалось, что она снова превратилась в деревенскую девчонку. Они выскользнули из ворот и побежали по тропинке, которая вилась по высокому берегу болота. Прилив еще не кончился, и вода стояла высоко. Ступеньки привели их к маленькому причалу, где качалась на волнах лодка. Марк быстро спустился в нее, подхватил Порцию, устроил ее на сиденье и отвязал конец веревки.

– Хочешь поплавать? – спросил он Порцию, которая испуганно вцепилась в планширы.

– Нет, – со страхом в голосе отозвалась она. – Ты не боишься перевернуться?

Марк отвечал серьезным тоном, но в глазах его играли все те же знакомые искорки:

– Не боюсь. Но я всегда считал, что в жизни все надо попробовать. Однако на сей раз будем надеяться на лучшее, любовь моя.

Он оттолкнулся от пристани и начал грести. Камыши заслоняли обзор, Порция видела лишь верхушку Давелл-Холла и башню с колоколом, а потому она стала смотреть на Марка, на его сильные плечи, на растрепавшиеся от ветра волосы. Одна из прядей упала ему на лоб, и ей страстно: хотелось ее откинуть.

– Здесь лучше, чем на Серпантине?

Порция засмеялась.

– Мне нравится, когда ты так смеешься, – вдруг сказал Марк и серьезно посмотрел ей в глаза. – Ты можешь быть великосветской дамой, леди Эллерсли, но я тешу себя надеждой, что я – единственный человек, который способен заставить тебя веселиться как девочка.

И вовсе он себе не льстил. Порция знала, что с Марком она становится другой женщиной. А если это правда, то и сам он становится с ней другим человеком.

Рядом шлепнула хвостом крупная рыба. Порция испугалась.

– Куда мы плывем? – Она огляделась вокруг.

– Никуда. В этом-то вся прелесть здешних мест. Можно проплыть несколько миль, кружиться в лабиринте каналов и протоков, но так и остаться почти на месте.

– Зато здесь можно спрятаться от твоих врагов.

– Ты имеешь в виду Арнольда Гиллингема? Или всю британскую нацию? Думаю, они одинаково меня ненавидят.

«Самое ужасное то, что это правда», – подумала Порция.

– Порция, есть только один выход из этого положения. – Он не сводил с нее настойчивого взгляда. – Выходи за меня замуж.

Он не просил, а скорее приказывал.

– Чтобы спасти тебя от виселицы?

Он нетерпеливо отмахнулся.

– Господи, да не поэтому! Выходи за меня замуж потому, что тебе это нужно, потому что ты любишь меня. Ты ведь любишь?

– Я люблю тебя.

Марк ухмыльнулся.

– О…

– Но есть практические соображения…

– Я не желаю думать о практичности. – Он оглянулся и стал подгребать к берегу, ткнул лодку носом в камыши и пристроил весла внутри лодки. – Мне нравится это платье, – заговорил он, осторожно подбираясь к Порции. – Оно такое белое, чистое. Ты в нем похожа на дебютантку на первом балу. Такая свеженькая, нетронутая.

– А вовсе не пресыщенная старуха, так? – поддела она его, не доверяя лукавому огоньку в его глазах. Оглянувшись, Порция поняла, что ей некуда деваться, разве что в воду, а она не была готова к купанию.

– О нет, только не это, – расхохотался Марк и обнял ее. Его твердые, жадные губы впились в ее рот.

У Порции перехватило дыхание. Что толку сопротивляться? Да и не хочет она сопротивляться. Не хочет думать обо всех трудностях, которые стоят на пути к их счастью, тем более что Марк не хочет о них слышать.

Марк словно прочитал ее мысли.

– Порция, чего ты хочешь от жизни? – не сводя с нее взгляда, спросил он. – Я говорю не о твоем долге перед другими людьми. Я спрашиваю, чего ты сама хочешь?

Никто и никогда не задавал ей такого вопроса. Ее жизнь вращалась вокруг интересов и потребностей других людей, и пока она не отправилась в клуб «Афродита» и не встретила там Марка, ее все устраивало.

Так чего же она действительно хочет? В самой глубине души? Внезапно Порция поняла: она хочет жить собственной жизнью, хочет иметь мужа, детей и дом, где любят ее саму, а не ее положение. И она больше не хочет стоять на помосте под пристальными взглядами толпы. Она устала от притворства.

– Так что же, любовь моя?

Голос Марка вернул Порцию к действительности. Она открыла глаза и не могла вспомнить, когда их закрыла.

Марк наблюдал за ней. Здесь он не выглядел таким рафинированным красавцем – в нем появилось что-то от варвара: небритый, с растрепанными волосами, в мятой одежде. Он куда меньше напоминал того денди, который являлся ей в мечтах. Сейчас перед ней был реальный мужчина, человек, которого она любит, и с которым хотела бы прожить всю жизнь.

– Я хочу тебя, – прошептала Порция. – И я хочу жить здесь с тобой.

Марк погладил ее по щеке. Пальцы его дрожали.

– Порция, любовь моя.

– Я знаю, ты не хочешь, чтобы я возвращалась, – внезапно успокоившись, заговорила она. – Однако мне нужно все расставить на свои места. Есть люди, которые от меня зависят. Я должна устроить их судьбу. Есть люди, которых обидит такая перемена во мне. Я должна попробовать объясниться с ними. Понимаешь, мне кажется, я не смогу быть с тобой беззаботно счастливой, пока не улажу все в своем прошлом.

– Я тебя понимаю. – Он провел пальцем по ее нижней губе. – И я могу тебе помочь.

– Не можешь. Я должна сделать это сама. Должна покончить со своим прошлым и вернуться к тебе свободной. – Она улыбнулась. – Конечно, если ты меня примешь такой.

– Я хочу тебя, – прошептал Марк и прижался губами к ее губам.

Больше они не разговаривали. В этом не было необходимости. Лодка слегка покачивала их слившиеся тела. Над их головами шуршал камыш, но они ничего не слышали, пребывая в своем потаенном мире, где царили любовь и верность.

– Давелл-Холл. В Норфолке. – Губы Арнольда изогнулись в презрительной усмешке.

У Лары вытянулось лицо.

– Я знаю, что твоей мачехе нечего там делать. Очевидно, там располагается резиденция мистера Уорторна.

– Значит, она все-таки убежала с ним?

– Или он с ней.

– Что же нам делать? – В глазах Лары вспыхнул нездоровый свет. – Мы все расскажем королеве?

– Полагаю, это возможно, – задумчиво протянул Арнольд. – Но сделать это надо весьма осторожно, чтобы выглядеть обеспокоенными родственниками. Но тянуть не следует. Я и так потерял слишком много времени.

– Столько хлопот из-за этой Порции. Она должна понести наказание.

– Не беспокойся. Я этим займусь.

Лара улыбнулась, ее глаза заблестели. Арнольд внезапно почувствовал неожиданный приступ вожделения. Если бы не присутствие в доме его товарищей, он не отказался бы подняться в спальню следом за Ларой.

Лара оглянулась на дверь гостиной, где друзья Арнольда угощались бренди и сигарами.

– Я оставляю вас, – с грустью сообщила она Арнольду, возможно прочитав его мысли. – Полагаю, вы еще несколько часов будете рассуждать о скучных вещах.

– Возможно. – Арнольд задумчиво смотрел на жену, потом протянул руку, погладил ее по плечу, чувствуя пальцами тепло ее плоти, и сам удивился, сказав: – Ты почитай пока, дорогая, я постараюсь долго не задерживаться.

У Лары вспыхнули щеки. Она повернулась и со счастливой улыбкой стала подниматься по лестнице.

Арнольд немного подождал, потом вернулся в столовую и плотно прикрыл за собой дверь. Гости замолчали, ожидая его слов.

– Я надеюсь, что о моей жене позаботятся, когда произойдет запланированное событие, – со спокойным достоинством проговорил Арнольд. – Мы одержим победу, но она окажется перед лицом краха, социального и финансового, и будет нуждаться в поддержке.

– Ну конечно, – один за другим пробормотали присутствующие.

Арнольд каждому посмотрел в глаза жестким, холодным взглядом и почувствовал удовлетворение. Он не любил Лару, во всяком случае, любил куда меньше, чем дело своей жизни, но сейчас вдруг понял, что не хочет приносить ей ненужные страдания. Арнольд мало интересовался ее чувствами к нему, он даже подозревал, что она возненавидит его, когда все случится. Однако со временем ее гордость потребует, чтобы участие Арнольда в убийстве королевы было окутано героическим ореолом, и она найдет способ возвеличить мужа. Пожалуй, Арнольда это бы позабавило, случись ему при этом присутствовать.

Но сейчас надо было заниматься Порцией и Марком Уорторном. Арнольд сказал Ларе правду: не имело значения, кто с кем убежал – Порция с Марком или наоборот. Важно другое: они прячутся на краю света в Давелл-Холле, Арнольду нужно, чтобы они были рядом с королевой. Или королева – рядом с ними.