Час его триумфа быстро приближался, и, странное дело, Арнольду хотелось, чтобы Порция при этом присутствовала. Он хотел, чтобы она оценила, на что он способен, чтобы, пусть и невольно, разделила момент его славы.

Сама эта мысль разбудила в нем вожделение, еще более мощное, чем прежде.

– Друзья мои, я должен вас покинуть, – резко заявил Арнольд, поднимаясь из-за стола. – Вы сами найдете дорогу. Спокойной ночи.

Не обращая внимания на удивленные лица своих гостей, Арнольд захлопнул дверь столовой и, как жених в брачную ночь, бросился вверх по лестнице.

На следующее, утро Арнольд проснулся с ясной головой и быстро решил, как нужно действовать дальше. К девяти часам он уже был в Букингемском дворце. Получить пропуск оказалось не так сложно, как он рассчитывал. Стоило упомянуть имя Порции, и перед ним распахнулись все двери. И вот он уже в приемной и ожидает вызова к королеве.

Виктория не слишком благосклонно выслушала имя посетителя.

– Мистер Гиллингем просит его принять, ваше величество. Он говорит, что хочет поделиться с вами сведениями о леди Эллерсли.

Пухлое лицо Виктории сделалось мрачным. Она не любила Арнольда Гиллингема, ее отталкивал льдистый взгляд этого джентльмена. Виктория вспомнила, что был какой-то скандал, связанный с его отцом. Разумеется, дети не должны страдать за грехи отцов, но в этом случае королева была готова сделать исключение.

– Хорошо. Я приму его. Но ненадолго.

Арнольд вошел и низко поклонился.

– Ваше величество.

– Мистер Гиллингем, мне сказали, что у вас есть новости. Рассказывайте, меня ждет французский посол.

– Повинуюсь, ваше величество, но боюсь, вам эти новости не понравятся.

– Тем не менее, это не повод утаивать их от меня, – с ядом в голосе отозвалась королева.

Арнольд понял, что следует говорить прямо.

– Леди Эллерсли находится в Норфолке с мистером Марком Уорторном. И я боюсь, ваше величество, что она совсем потеряла голову. Моя жена с ужасом думает о том, как это известие отразится на памяти о ее отце.

– Вы имеете в виду, что она там живет с ним? Одна?

– Ну, не совсем. Ее мать, миссис Страуд, тоже находится там. И горничная леди Эллерсли.

Казалось, Виктория не нашла в этом ничего шокирующего.

– Следовательно, леди Эллерсли находится под надлежащим присмотром.

– Мадам, я пришел не только затем, чтобы сообщить вашему величеству о местонахождении леди Эллерсли. Я хочу просить вас о помощи. Моя жена и я сделали все, чтобы уговорить леди Эллерсли изменить поведение, но наши усилия оказались тщетны. Этот человек – негодяй, охотник за приданым, самый опасный тип для чувствительной женщины. Вы имеете такое влияние на леди Эллерсли, она всегда говорит о вас с таким восхищением, и мы надеялись, что вы, ваше величество… Возможно, это слишком дерзкая просьба…

Виктория нетерпеливо прервала его:

– Сэр, говорите же, чего вы хотите. Вам бы следовало знать, что я предпочитаю, когда говорят прямо.

Арнольд поклонился.

– Хорошо, ваше величество. Не согласились бы вы поехать к ней? Не окажете ли вы нам величайшую милость, навестив леди Эллерсли и употребив свое влияние на эту даму. Если бы нам удалось вернуть леди Эллерсли в Лондон раньше, чем ее местонахождение станет известно широкой публике и разразится скандал, то выиграли бы все. Ваше величество, я прошу об этом не только ради себя и леди Эллерсли, но и ради драгоценной памяти ее мужа, лорда Эллерсли.

Виктория, безусловно, намеревалась отказать Гиллингему, слова уже готовы были сорваться с ее языка, но упоминание лорда Эллерсли тронуло ее сердце. Кстати, скандал действительно будет ужасный. Разве подобные потрясения нужны правительству и стране, если она, королева, может их предотвратить? Конечно, в последнее время Порция вела себя странно, но Виктория была к ней очень привязана, а дети вообще ее обожают. Чудовищно, если Порция разрушит свою жизнь из-за человека, недостойного чистить ботинки дорогого лорда Эллерсли.

Разумеется, Виктория была ярым приверженцем самых строгих моральных норм, но ханжой она не была и отлично понимала, что, если ей удастся вырвать Порцию из когтей Марка Уорторна, это пойдет на благо всему обществу.

– Это весьма необычная просьба, сэр, – холодно ответила она Арнольду. Он уже открыл рот, чтобы рассыпаться в извинениях, но королева подняла руку, призывая его к молчанию. – Леди Эллерсли – наш дорогой друг. Правда и то, что я была очень привязана к ее покойному мужу. Однако почему вы решили, что она послушается моего совета? Такое впечатление, что этот Уорторн ее околдовал.

– Ваше величество, к несчастью, это правда. Но я уверен, если она сможет поговорить с вами, она тотчас поймет, чем рискует, и придет в себя. Вы одна способны ее спасти.

Слова прозвучали несколько театрально, к тому же они совсем не соответствовали его темпераменту, но потом Арнольд решил, что это была гениальная находка. Явиться к королеве и просить ее о таких вещах было неслыханной дерзостью, но Арнольд ничем не рисковал. И сейчас, наблюдая за игрой эмоций на этом пухлом лице, он понимал, что, как ни странно, сумел убедить королеву.

Виктория сообщила свое решение: она пустится в дорогу через два дня и поедет практически инкогнито, чтобы не привлекать внимание к фактам, которые они пытаются скрыть.

Когда Арнольд понял, что королева поедет в Давелл-Холл, он едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть от радости.

Глава 28

Ремонт шлюзовых ворот был завершен. Порция видела, как гордится своими успехами Марк. Ей казалось, что каждый день в Давелл-Холле раскрывает перед ней новые грани натуры этого человека, но скорее всего она, занятая своими неприятностями, раньше не удосуживалась присмотреться к нему внимательно.

Как могла она считать его просто очаровательным бездельником? Спору нет, очаровательным он был всегда. Ее сердце до сих пор начинало стучать быстрее при одной только мысли о нем. Но Марк – сложный человек. В нем есть сила, решительность, ум, способность к состраданию… Можно целый день перечислять его достоинства.

Когда он смотрел на Порцию с той особой теплотой, которую приберегал для нее одной, она чувствовала, как в груди тает сердце. Но, кроме того, Порция испытывала страх перед трудностями, которые придется преодолеть, прежде чем она станет его женой. Вот об этом она думала постоянно. Невозможная мечта должна была воплотиться в действительность.

Себастьян был еще в Давелл-Холле. Порция просила его сопровождать ее в Лондон, когда придет время, и он согласился. Они не разговаривали об этом между собой. Марк по-прежнему не желал даже обсуждать этот план. Но время отъезда уже не за горами. Простит ли он ее, если она уедет одна? А вдруг он откажется ждать и поедет вместе с ней в Лондон?

Порции становилось дурно при мысли об опасностях, которые могут подстерегать его в столице. Она тянула время, но его почти не оставалось.

– Я просил Порцию выйти за меня замуж, – сообщил Марк своему брату.

Себастьян усмехнулся.

– Ну ты и удивил меня, брат! – с иронией воскликнул он.

– Мы пока не назначили дату, – подхватила Порция. – Сейчас трудно говорить о сроках.

– Нет никаких трудностей, – возразил Марк. – Скажи только слово, и я в тот же миг отведу тебя к алтарю. – Марк улыбался, но Порция видела, что он говорит всерьез.

Себастьян следил за их спором, а потом вмешался:

– Знаете, Порция, Марк может оказаться прав. Брак предотвратит скандал и даже может вызвать к вам обоим симпатию.

– Я не хочу думать об этом, пока не улажу свои дела, – упрямо заявила Порция.

– Вот видишь? – Марк бросил на брата беспомощный взгляд. – Вот с чем мне приходится мириться. Эта женщина просто невозможна. Упряма как баран. И думает только о себе. Она привыкла поступать как ей вздумается и абсолютно не желает учитывать, что разбивает мне сердце.

Разумеется, он ее поддразнивал, но Порция не развеселилась.

– Ты сам не хочешь считаться ни с чем, что не входит в твои планы.

– Отлично. Пусть Себ отвезет тебя в Уорторн-Мэнор, и мы там обвенчаемся. Устроим роскошный праздник, как будто нам не от кого прятаться. Граф Уорторн будет посажёным отцом. Мы пригласим самых значительных персон. Пусть приедут и увидят, что нам нечего скрывать.

– Если бы тебе нечего было скрывать, ты бы венчался с ней в Лондоне, в Сент-Джеймсском соборе, – с легкой насмешкой в голосе заметил Себастьян.

– И рискнуть беспорядками? – в притворном ужасе воскликнул Марк. – Полицейских будет больше, чем гостей. Нет, родовое гнездо Уорторнов – достаточно величественная резиденция. Но я же забыл, Порция его никогда не видела. Ну, любовь моя, тебе предстоит интереснейшая экскурсия. Наше фамильное гнездо, возможно, нуждается в небольшом ремонте, зато там есть все, что полагается феодальному замку: искусственное озеро, баронский зал с изъеденными молью чучелами и ржавыми доспехами.

– Марк, Порция отлично знает Уорторн-Мэнор.

Марк нахмурился.

– Знает? Любовь моя, ты бывала в Нью-Форесте?

У Порции оборвалось сердце. Она знала, что правда когда-нибудь выяснится, но не в столь неподходящий момент. Надо было давно все рассказать Марку. Ну почему она этого не сделала?

– Порция?

Себастьян понял свою ошибку и торопливо проговорил:

– Прошу прощения. Я не знал…

– Что за тайны? – Марк переводил взгляд с Себастьяна на Порцию. – Кто-нибудь соизволит меня просветить?

Порция поставила чашку на стол.

– Себастьян, сделайте одолжение, оставьте нас на несколько минут.

Себастьян тут же удалился.

– Мы с тобой уже встречались, – начала Порция. – Ты просто не помнишь. – Она бросила на него быстрый взгляд. Марк, нахмурившись, внимательно слушал. – А может быть, все-таки помнишь. Ты несколько раз говорил, что тебе знакомо мое лицо.

– Дальше, – прорычал Марк.

– Когда ты юношей жил в Уорторн-Мэноре, мой отец был викарием.

У Марка округлились глаза!

– Так ты – дочь викария? – спросил он.

– Да, – просто ответила Порция.

Марк не улыбнулся. Она так привыкла к его улыбкам, что сейчас затрепетала. Он вдруг показался ей незнакомцем.

– Ты должна была мне сказать.

– Это было так давно, Марк. Я не думала…

– Думала, думала. Поэтому ты мне и не сказала, так ведь? Тебе пришло в голову, что я буду меньше тебя ценить, если узнаю. Что я воспользуюсь этим знанием тебе во вред.

Он слишком хорошо все понял. Порция постаралась возразить:

– Марк, ты ведь даже не помнишь меня! Какое это имеет значение?

– Помню. Ты всегда гуляла по аллее, когда я катался верхом. Иногда мне даже казалось, что ты это делаешь специально.

Порция вдруг по-настоящему испугалась, что он догадается, как сильно она была в него влюблена, пусть глупо, по-девичьи, но влюблена! Поэтому она и молчала. Не желала она ворошить прошлое, вспоминать несчастную дочку священника, которая так жаждала любви! Все это кануло в прошлое.

– Ты должна была мне сказать, – упрямо повторил Марк. Сейчас он сам был на себя не похож. Порция заглянула в глаза этому мрачному человеку и не узнала своего возлюбленного.

– Не придавай значения всяким мелочам!

– Если бы это были мелочи, ты бы мне давно о них рассказала. Но ты не рассказала. Скрыла. И теперь я спрашиваю себя – почему?

Порция резко встала из-за стола. В блюдце звякнула ложечка, стул упал на пол.

– Порция! – закричал ей вслед Марк, но она не обернулась и не остановилась. Слезы застилали ее глаза.

Марк все время опасался, что Порция не доверяет ему, а теперь она сама подтвердила его подозрения. Если бы она ему верила, то рассказала бы правду. Вместо этого она скрывала факт их знакомства, как некую страшную тайну, словно бы опасаясь, что он станет меньше ценить ее. А может быть. Порция относится к нему недостаточно серьезно, чтобы говорить о своей юности и своих чувствах?

Несмотря на все ее обещания и поцелуи, она все решает сама. Марк открыл ей сердце, поведал обо всех планах и мечтах, а она утаивала от него свои секреты! Что же тогда говорить о его надеждах на брак?

Марк был зол и обижен. Он слышал, как простучали ее башмачки по полу вестибюля, поднялся наконец из-за стола и отправился следом за Порцией. Что бы она ни сделала и что бы ни скрыла, он ее любит и, конечно, простит.

Марк был на площадке, когда с мощенного камнем двора раздались звуки подъезжающего экипажа. Он рванулся к окну и стал вглядываться в цветные стекла витража. Карета была большой и черной. Ее сопровождало множество всадников. Видимо, в экипаже ехали важные персоны.

Марк, нахмурившись, наблюдал, как остановилась карета и как в тот же момент в дверях появилась Порция. Она тоже удивилась, но что-то в ее позе говорило о том, что она знает, чей это экипаж. Марк почуял недоброе.