В ту ночь мы читали на его кровати, скрестив ноги и опираясь спиной на стену, а наши плечи дружески соприкасались. Ник закончил все книги «Властелина колец» и теперь просматривал «Хроники Эмбера»8.

Я положила палец на незнакомое слово и подняла глаза.

– Что такое «наложница»?

Здесь следует упомянуть, что моя мать очень тщательно следила за тем, что я читаю, поэтому, хоть я и была продвинута в навыке чтения, я также была невероятно наивна, так как меня чрезмерно оберегали. Подозреваю, что она сконцентрировала мой интерес на научной фантастике, потому что в ней было мало отсылок к сексу. Мама еще не узнала о моем экземпляре «Дюна». Я положила его в корзину во время последней поездки в город с Судьей, и поскольку мужчина привык к моей жажде чтения, он ничего не сказал.

Услышав мой вопрос, Ник оторвался от книги.

– Думаю, это женщина, которая вроде как жена, но не в браке.

Ага! Неужели я случайно наткнулась на ответ, который мог бы объяснить шестерых детей Лиз Суоннер?

– А разве наложницы могут иметь детей?

– Конечно.

Похоже, я нашла ответ, но хотела убедиться, что все правильно поняла, прежде чем рассказать Дженне.

– Лиз Суоннер – наложница?

Ник прищурился.

– Нет.

Черт возьми! А я была так уверена.

– Тогда почему у нее шестеро детей? Дженна говорит, что нужно выйти замуж, чтобы иметь детей.

– Дженна ошибается.

Еле уловимый звон тревоги раздался в моей голове. Если не обязательно выходить замуж, то значит, любая женщина может иметь детей. Включая меня. А я чертовски уверена, что еще не готова стать матерью. Когда я сказала об этом Нику, он покачал головой.

– Ты не можешь сама родить ребенка. Чтобы его сделать, нужны мужчина и женщина. Кроме того, ты еще недостаточно взрослая.

Становилось все интереснее.

– А сколько должно быть лет?

– Мне кажется, для всех это по-разному. Ты поймешь, когда станешь достаточно взрослой.

– Как?

Его грудь поднялась в долгом страдальческом вздохе.

– Ты просто поймешь.

– А ты уже достаточно взрослый?

Его щеки залил румянец.

– Мальчики отличаются от девочек.

Что ж, даже я это знала. Я достаточно повидала матерей, меняющих подгузники, чтобы понять, что у мальчиков все устроено не так, как у меня. Однажды я даже это проверила, после того как впервые увидела маленького мальчика, чтобы убедиться, что там больше нет никаких сюрпризов.

– Но ты же достаточно взрослый?

– Это не имеет значения. Я не сделаю ребенка ни одной женщине.

– Хочешь сказать, что никогда не захочешь иметь детей?

– Дело не в этом, – Ник заколебался, глядя в другой конец комнаты. – Просто для ребенка лучше, если у него двое родителей, которые женаты и любят его. У меня не будет ребенка, пока я не женюсь на его матери, а я не думаю, что это произойдет.

– Почему нет?

Он пожал плечами.

– Я сын Фрэнка Андерсона и живу на свалке. Кто захочет выйти за меня замуж?

– Я выйду за тебя замуж, – решительно заявила я. – Тогда мы оба сможем когда-нибудь завести детей.

Ник ухмыльнулся, и на его щеках появились те самые ямочки.

– Да, возможно так и будет. Но я не думаю, что ты должна ходить и говорить людям, что собираешься выйти за меня замуж. У них может сложиться неверное представление, – обняв за плечи, Ник слегка встряхнул меня. – А теперь заткнись и читай. Я только что добрался до интересной части.

Я уютно устроилась рядом с ним в счастливой уверенности, что наше будущее уже решено. В моих знаниях о том, откуда берутся дети, все еще оставались пробелы, но я знала, что вместе мы сможем решить эту проблему. Разве это так трудно, если у Лиз Суоннер получилось целых шесть раз?

Конечно, я не обратила особого внимания на предостережение Ника о том, чтобы не говорить всем вокруг, что собираюсь выйти за него замуж. Я сказала об этом почти неделю спустя, сидя за кухонным столом и делая домашнее задание, пока мама и мои тети готовили еду. Ник не пользовался своей комнатой с прошлых выходных, и я постоянно вскакивала, выглядывая через заднюю дверь и надеясь, что он вот-вот появится.

После последней проверки, не обнаружив никаких признаков его присутствия, я тяжело вздохнула и вернулась на свое место.

– Аликс, если ты не будешь сидеть спокойно, то протрешь этот стул, – сказала мама.

– Она высматривает этого мальчика, – тете Дарле представилась возможность указать на очевидное. – Она слишком много времени проводит в этой комнате наедине с ним. Неужели ты совсем не волнуешься, Элли?

– А с какой стати мне волноваться? – мама помешала бобовый суп в кастрюле на плите, а потом открыла дверцу духовки, чтобы проверить кукурузный хлеб. – В нашей семье нет других детей, с которыми Аликс могла бы играть. Мне кажется, Ник для нее как старший брат.

– Нет, это не так, – серьезно сказала я. – Я выйду за него замуж, и у нас будут дети.

Все три женщины прекратили свои занятия и уставились на меня, разинув рты. Тетя Дарла прижала руку к сердцу, ее лицо покраснело, и с губ сорвались какие-то невнятные звуки. Тетя Джейн первой обрела дар речи.

– Чья это была идея, Аликс?

– Моя.

– И как же все-таки возникла эта тема? – мамино лицо было почти таким же красным, как у тети Дарлы.

– Я спросила его, что такое «наложница».

Мама обессиленно опустилась на стул напротив меня.

– Я думаю, тебе лучше рассказать мне все до конца. С самого начала.

У меня отличная память. Я повторила наш разговор дословно. Мама восприняла его довольно хорошо, за исключением частей, которые касались Лиз Суоннер, а затем что-то пробормотала, заставив тетю Дарлу устыдиться. Когда я закончила рассказ, ее губы сжались в тонкую линию.

– Я хочу взглянуть на ту книгу.

– Хорошо, – в любом случае я ее уже прочитала.

– По крайней мере, Ник вел себя как джентльмен, – услышала я, как мама говорит это тете Дарле, пока я выходила из комнаты за книгой. – Этот ребенок иногда слишком любопытен для ее же блага.

Мне хотелось остановиться и послушать, что они скажут дальше, но подозревала, что тетя Джейн проверит, нет ли меня рядом. Вместо этого я поплелась наверх, взяла книгу и спустилась обратно вниз. Я всегда считала, что любопытство – это хорошо. А как еще я смогу учиться, если не стану задавать вопросы? По крайней мере, мама, похоже, не винила Ника.

Она взяла у меня книгу и пролистала ее, читая отрывки там и сям, прежде чем посмотреть на меня, озадаченно нахмурив лоб.

– Аликс, ты поняла эту историю?

– Конечно. Она действительно очень хорошая, особенно те части, где говорилось о гигантских песчаных червях.

Мама покачала головой и потерла рукой щеку.

– Может быть, мне стоило послушать мистера Видерса и позволить им перевести тебя в следующий класс, – пробормотала она.

Вот это новость! Мистер Видерс был директором школы, и я не знала, что он разговаривал с мамой, и уж тем более, что мужчина хотел перевести меня в следующий класс. Эта мысль не обрадовала меня. Оставить Дженну и всех моих друзей? Ни за что!

– Я не хочу переходить в другой класс, мама. Мне нравится мой. Миссис Уэйд – моя любимая учительница. А еще она очень милая и умная. Она всегда отвечает на мои вопросы и никогда не велит мне молчать.

Мамин взгляд стал острее.

– А другие учителя такое говорили?

– Иногда.

Ее грудь приподнялась в глубоком вздохе.

– Ладно, ты можешь остаться в классе миссис Уэйд. Но с этого момента, Аликс, я хочу ознакомиться с книгами раньше, чем ты их прочитаешь, и, если у тебя возникнут какие-то вопросы, приходи ко мне.

– Да, мама.

– А что касается брака с Ником... – она заколебалась. – Тебе всего восемь лет. Ты еще несколько раз передумаешь, прежде чем станешь достаточно взрослой для замужества. Не стоит обнадеживать Ника понапрасну, не так ли?

– Нет, мама.

Мама хитрила, когда ей было нужно, но на этот раз ее тактика не сработала. Я знала, что никогда не передумаю выйти замуж за Ника. Но с этого момента я собиралась последовать его совету и оставить эту информацию при себе.


В тот первый год все вошло в обычную колею. Ник оставался в своей комнате по выходным, а иногда и по будням, когда Фрэнк уходил в запой. Сначала он отказывался даже приближаться к дому, но, в конце концов, я уговорила его присоединяться к нам за столом. Моя мать и тети суетились вокруг Ника, пока это не стало совершенно неловко, и я знала, что парень чувствовал себя неуютно от такого внимания. Ник не был стадным животным. То ли по собственному выбору, то ли из-за тяжелых уроков, навязанных ему жизнью, парень был одиноким волком, твердо решившим пробить свою дорогу в этом мире.

После долгого разговора с мамой, в следующий раз за трапезой, к Нику относились так же, как и к любому другому члену семьи. Мы оба вздохнули с облегчением.

Однажды я спросила Ника о его комнате в трейлере, стоявшем в задней части склада утильсырья.

– У меня нет своей комнаты.

Ник сосредоточился на картах, которые держал в руке. Накануне вечером я научила его играть в джин-рамми9, и на этот раз он был полон решимости победить.

– А где ты тогда спишь?

Окинув взглядом свои карты, я сбросила семерку. Я пыталась представить себе, что Ник делал вдали от меня, но никогда не была в трейлере.

Ник побил семерку, а затем торжествующе разложил свои карты на одеяле.

– Я сплю на диване. Джин! – парень пересчитал наши очки и добавил их к аккуратным выстроенным в линию цифрам в блокноте рядом с собой. Единственное, что я обнаружила – Ник был математическим гением. Его можно попросить умножить длинную цепочку чисел, и Ник тут же выдаст ответ, как будто взял его прямо из воздуха. И для этого ему совсем не нужна была бумага. Я даже немного завидовала этому таланту. Мои оценки давались мне легко. Всегда высшие баллы, без особых усилий с моей стороны, но математика была тем предметом, над которым я должна была работать.

– А ты не боишься оставаться в трейлере во время бури?

У нас здесь ужасные бури. Каждую весну на землю обрушиваются два или три торнадо, а иногда и больше. Для нас это уже стало обыденностью. Почти у всех есть убежище, а те, у кого нет, не стесняясь бегут к соседям, когда ситуация накаляется. В один незабываемый год смерч снес огромный платан10, росший за нашим сараем, и высосал цыплят прямо из курятника, не повредив ни одной доски. Перья были разбросаны в радиусе двух миль, но мы так и не нашли ни одной курицы, общипанной или дохлой.

– К этому привыкаешь, – Ник перетасовал карты и сдал следующую партию.

– Не уверена, что я бы привыкла.

– Если становится совсем плохо, мы идем к Суоннерам. У них есть погреб, но это всего лишь грязная дыра в земле. Я лучше останусь снаружи.

При мысли о Фрэнке Андерсоне, съежившемся в яме Суоннеров, в моей голове возник еще один образ.

– Твой отец платит Лиз Суоннер, чтобы она позволила ему «сделать это»?

Ник вскинул голову и свирепо уставился на меня.

– Где ты это слышала?

– От детей в школе.

Я не собиралась впутывать Дженну в это дело. Во всяком случае, я была ей предана.

– Люди должны заниматься своими делами. Кроме того, ты даже не знаешь, что это значит.

– А что это значит? – спросила я, не теряя надежды.

– Ничего. И я не собираюсь говорить об этом с тобой, – Ник снова посмотрел на свои карты.

– Ты злишься на меня?

– Нет.

Может, Ник и не злился, но я расстроила его. Его глаза сменили окраску с серых на цвет расплавленной стали, а тело напряглось.

– Я спросила только потому, что решила, что ей нужны деньги.

Парень не ответил.

– Прости.

Ник тяжело вздохнул и посмотрел на меня снизу вверх.

– Это не твоя вина. Я просто не хочу об этом говорить, ладно?

– Хорошо.

Прошло много лет, прежде чем я поняла, что он был смущен действиями своего отца. Ник ненавидел смотреть как Лиз Суоннер устало соглашалась, когда отец тащил ее в спальню. Еще хуже было то, что Ник прислушивался к звукам, доносившимся из этой комнаты, зная, что все ее дети тоже это слушают. Если бы не Линдси, Ник никогда бы не ходил в это место.

Лиз была не единственной женщиной, которую использовал Фрэнк, она просто жила ближе всех. Ник как-то сказал мне, что его отец даже не прочь был привести домой какую-нибудь дешевую проститутку. Мужчина брал ее прямо в трейлере, зная, что Ник все увидит, так как у них не было двери в спальню. Когда Ник стал достаточно взрослым, он уходил в ту же секунду, как его отец появлялся с женщиной. Иногда проводя всю ночь в холодном жестяном здании, служившим офисом для склада утильсырья. Таким образом, Ник познал жизнь раньше, чем большинство, и особенно уродливым способом, который повлиял на большую часть его подростковых лет.