«Но надо его привести в соответствующую позицию, Робертс.

Я уже сказала тебе – заткнись, черт возьми!»

Мысль, что уже так поздно, но надо позвонить Джесси и сказать, что они не приедут, была не очень приятна. Джесси просто разозлится, особенно если учесть, что они давно не виделись.

И со вздохом она поняла, что нужно ехать.

Она надела простое черное платье, еще раз хорошо расчесала волосы щеткой и сделала особенно искусный макияж. Затем отступила назад и придирчиво осмотрела себя в зеркало. С тех пор как она участвовала в отборочном состязании для «Марчеллы», в ее облике появился какой-то блеск. Оливер называл его «блеском успеха». Интересно, а может быть, это все последствия того, что у нее было такое удовлетворительное свидание с Лоренцо?

«Но ведь это было только один раз.

Но и одного раза оказалось достаточно».

Она и так слишком виновата, чтобы совершить это дважды.

Когда она приехала к Джорджам, у нее появилось чувство, что сейчас ей надо отправляться на кухню и готовить еду.

У Джесси, как всегда, было интересное и пестрое общество, вечер обещал быть нескучным.

Она взяла бокал у проходящего мимо официанта и обменялась двумя-тремя фразами с одним из конкурентов Оливера из соперничающего агентства.

– Поздравляю, – сказал ей этот человек, почти прижимаясь к ней, – я видел рекламные снимки «Марчеллы» – они очень подходящи. Наверное, Оливер нашел самое лучшее «лицо года» и женился на нем.

– Рада слышать, что они вам понравились, – сказала она, отстраняясь, – всем известно, какой у вас замечательный вкус.

Он сразу же ввернул:

– Но и у Оливера тоже.

Она стояла спиной к двери, но почувствовала, что вошел кто-то значительный. Обернулась и с удивлением увидела Эмерсона Берна. Его грива стала пышнее и длиннее, чем обычно, а загар еще темнее. Бледно-бежевые кожаные брюки обтягивали его длинные ноги, еще больше подчеркивая их длину, пиджак на нем был очень стильный, с бахромой. Его спутнице было на вид лет двадцать.

Вскоре он подошел к Лорен.

– Как чувствуешь себя, дорогая? – спросил он, словно они были самые близкие друзья. – Я слышал, ты вышла замуж.

– А я слышала, что вы развелись, – ответила она холодно. Он нисколько не озаботился:

– Это и должно было случиться. Нейчур меня, черт возьми, достала, чуть не рехнулся с ней. Сумасшедшая птичка оказалась.

Лорен указала на девушку, маячившую у двери:

– Это твоя дочь или возлюбленная?

– Ха-ха-ха, ты все еще женщина с юмором!

– Но ты, Эмерсон, всегда его во мне пробуждаешь!

– Чего нельзя сказать о тебе, – и он указал на Оливера, стоявшего в другом конце комнаты. – Это твой старый дядя?

– Не смей так называть Оливера.

– Но он же, так сказать, человек не первой молодости, – ответил он, внимательно оглядывая ее. – Но ты выглядишь очень хорошо. Брак пошел тебе на пользу.

– Ну, ты в этом знаток. Сколько раз ты сам женился?

– Достаточно, чтобы потом раскаиваться.

К ним плавно подошел Лоренцо. Его костюм был безупречен. Акцент очарователен. Он расцеловал ее в обе щеки:

– Ах, bellissima, все остальные женщины просто бледнеют по сравнению с вами.

– Черт побери, много я слышал разных льстецов, но этот перещеголял всех.

– Эмерсон, познакомьтесь с Лоренцо Марчеллой.

– Для меня это большое удовольствие, – сказал Лоренцо, протягивая наманикюренную руку. – Я слышал ваши песни, они доставили мне много удовольствия.

– А вы чем занимаетесь, Лоренцо? – спросил Эмерсон.

– Он*владелец фирмы «Косметика «Марчеллы», – быстро ответила Лорен. – Это итальянская фирма, чья продукция в скором времени должна завоевать американский рынок.

– Эм, – сказала молоденькая приятельница, решительно подходя к нему. Она хмурилась и говорила жалобно. – Ты меня бросил у самой двери. А я никого здесь не знаю. Ну, как ты можешь так поступать?

– Тише, дорогая, помолчи, когда говорят взрослые.

– Да, – сказал Лоренцо, игнорируя это вторжение, – Лорен – фотомодель «Марчеллы», начиная со следующего месяца вы всюду будете видеть ее портреты.

– Ну что ж, – жизнерадостно ответил Эмерсон, – личико достаточно для этого хорошенькое!

Совсем незадолго до обеда у нее закружилась голова. Она поспешила в ванную, намочила полотенце холодной водой и приложила ко лбу.

«Я беременна.

Откуда ты знаешь?

Потому что знаю.

Сама виновата».

О Господи! Как же все это объяснить Оливеру?

«Милый, конечно, у нас ни разу не было обычного секса, но случилось чудо. Произошло непорочное зачатие».

Но это звучит не слишком убедительно.

Когда она вышла из ванной, все уже сидели. Она вошла в столовую и скользнула на свое место. Налево сидел Лоренцо,

– С тобой все в порядке? – спросил он участливо.

– Да, все хорошо.

И повернулась посмотреть, кто сидит справа, и не поверила глазам.

– Привет, Лорен, – сказал знакомый голос, – давненько мы не виделись.

Ник.

Ник Анджело.

На нее нахлынуло прошлое. И у нее перехватило дыхание.

Глаза их встретились, и взгляды слились. Она чувствовала, как сердце молотом стучит в груди, но не знала, что делать. Нет, это ей не снилось. А от действительности не уйдешь: рядом был Ник.

– Здравствуй, Ник, – сказала она еле слышно. – Вот сюрприз!

– Нам, наверное, судьба – встречаться с тобой на вечеринках у Джесси, а?

– Похоже на то, – ответила Лорен, стараясь, чтобы голос ее тоже звучал как ни в чем не бывало.

О Господи! Глаза у него были того же пронзительного зеленого цвета. Волосы все еще черные и кудрявые. И та же ямочка и середине подбородка, которая когда-то сводила ее с ума.

– Приятно видеть тебя, – сказал он и подумал, что она стала еще прекраснее.

– И мне тебя, – пробормотала она.

И они проговорили весь обед. Она ни разу не повернулась влево, и Лоренцо был недоволен.

Началось с посторонних вещей, постепенно разговор становился все более личным, и, наконец, он упомянул о поездке в Босвелл и что он только тогда узнал, что произошло с ее родителями, и как он расстроился, узнав об этом.

Она кивнула:

– Да, это было ужасное время.

– Знаешь ли ты, что я тебе писал? – сказал он и пристально на нее посмотрел.

– Нет, я об этом ничего не знала.

– Да, и много раз. Наверное, этим письмам просто некуда было идти. Я написал тебе длинное письмо, когда уезжал, и все объяснил, почему я должен уехать.

– А куда ты это письмо послал?

– Я оставил его у Луизы в аптеке. Она мне сказала, что у нее так и не было возможности передать его тебе, но я об этом ничего не знал, пока не вернулся обратно. – Он неотрывно смотрел ей в глаза. – Как ты живешь?

– Прекрасно, – ответила она, сама себе удивляясь, как это она может разговаривать вообще.

– Значит, ты замужем, – сказал он.

– Да. Вон сидит мой муж, за тем столом, – и она показала на Оливера.

Он довольно долго разглядывал его.

– Я не хочу показаться грубым и все такое, но он не слишком ли для тебя стар?

– Нет, ты действительно груб, – сказала она, стараясь говорить очень спокойно.

Он усмехнулся:

– Но ведь ты же меня помнишь? Я никогда не отличался вежливостью.

Она тоже невольно улыбнулась. Да, она помнила, она очень хорошо, даже слишком хорошо это помнила. Ей показалось, что она утонула в его зеленых глазах, воспоминания нахлынули на нее.

– А я думала, что тебе было все равно, – сказала она тихо.

– Но я то же самое думал про тебя.

Она отвела глаза и взяла бокал. Рука дрожала, и она очень бы хотела унять дрожь, но ничего не могла поделать.

– Как давно это было, и мы были такие молодые.

– Да, – сказал он, – маленькие ребятишки.

– Ну уж не такие маленькие! Он наклонился поближе:

– А ты – самая красивая! Она отпила глоток:

– Ник… я… – Да?

– Нет, ничего.

Ей отчаянно хотелось переменить тему разговора.

– А кого ты еще видел в Босвелле? – и затаила дыхание, вот сейчас он скажет, что его отца нет в живых.

«А как он умер, Лорен? Это ты его убила».

– Видел твою старую подружку Мег. Догадайся, кто она?

– Кто? – спросила она почти беззвучно.

– Она вышла замуж за этого гада, Стока Браунинга.

– Ну да! Неужели?

– Это тебя удивляет?

– Ну… из них, наверное, получилась замечательная пара.

– Иисусе, какой же он был высокомерный потаскун. И ты

была с ним помолвлена.

– Но «по ошибке и недоразумению», – ответила она поспешно.

– Не употребляй со мной в разговоре такие выражения. Она опять взяла бокал:

– А помнишь тот вечер, когда он сломал тебе нос?

– Да, – сказал он грустно, – как будто я могу забыть тот вечер. И как ты меня отвезла к себе домой, и как были обрадованы этим твои родители.

– И как мы утром поехали в Рипли. Он опять долго на нее смотрел.

– Да, это было памятное путешествие.

– Очень, – ответила она и тоже посмотрела на него долгим взглядом.

Он покачал головой:

– Иисусе, Лорен, кажется, что это было так давно. Она вертела ножку бокала в пальцах.

– Я о тебе много тогда думала, Ник. Куда ты уехал?

– В Чикаго. Нашел работу в ночном клубе и кончил тем, что управлял им. И барменом был, и диск-жокеем. А потом уехал в Лос-Анджелес.

– Наверное, это была интересная жизнь.

– Да все могло показаться интересным после Босвелла, – он немного поколебался, а затем добавил: – Вот только без тебя было не по себе.

– А ты думал обо мне?

– Каждый Божий день.

– И я тоже.

– Хочу тебе кое-что сказать…

– Лорен, – это Лоренцо потерял терпение и внезапно толкнула ее локтем в бок, – представь меня твоему другу.

Она потрясенно вернулась к действительности.

– О, э, это Ник… Ник Анджело. Он откашлялся:

– Теперь Эйнджел.

– Ну, конечно, как это я могла забыть, – и возбужденно она хихикнула. – Эйнджел. Что же это за фамилия такая?(*Ангел (англ.).)

Он усмехнулся:

– Ну, это мое профессиональное имя, так что не смейся над ним.

– О, конечно, ну, в таком случае, Лоренцо, познакомься с Ником Эйнджелом. Мы вместе учились в средней школе.

– Да мы много что делали вместе, – сказал Ник, перехватывая ее взгляд.

И они обменялись знающей, интимной улыбкой.

«Я люблю тебя, Ник. Ничто не изменилось.

У тебя есть здравый смысл, Робертс? Ведь ты же замужняя женщина. И не надо тебе больше никаких осложнений в жизни».

Лоренцо совсем не понравилась создавшаяся ситуация. Он сразу почувствовал соперника и яростно отреагировал. Муж – это одно, с ним все ясно. Но этот мужчина представлял угрозу, а Лоренцо угроз не любил.

– Недавно мы с Лорен были вместе в Риме, – сказал он и с видом собственника обнял ее за плечи. – Ах, такой романтический город! Вы там бывали… Рик?

– Его зовут Ник, – быстро вмешалась Лорен и отодвинулась так, что Лоренцо пришлось убрать руку.

– Да как бы ни звали, – пренебрежительно ответил Лоренцо.

– Нет, не был, – ответил Ник. – Но в следующем году я, возможно, буду там сниматься для нового фильма, – он соврал, но к черту этого итальянского нахала, который явно зарится на Лорен.

– Джина Лоллобриджида – мой очень большой друг, – сказал Лоренцо и погладил совершенно безупречный манжет шелковой рубашки.

Ник тупо на него взглянул:

– Джина.

– Как зовут?

– Джина Лоллобриджида! Одна из самых ярких кинозвезд Италии! И замечательная красавица!

– Но я буду сниматься в современном фильме, – сказал Ник, подмигивая Лорен.

Она отодвинула стул и встала. У нее опять закружилась голова.

– Ты побледнела, bellissima, – сказал Лоренцо, вскакивая.

– Нет… нет… я хорошо себя чувствую, – ответила она, бросив взгляд на другой стол. Оливер разговаривал с Эмерсоном Берном. Ну и хорошо. Ей достаточно и того, что рядом Ник и Лоренцо.

Ванная для гостей была занята, поэтому она прошла по коридору в спальню Джесси и села на краешек кровати, пытаясь привести мысли в порядок. Это уж слишком. Оливер, Эмерсон, Лоренцо… А вот теперь – Ник.

И он единственный, кто действительно для нее много значит.

Ник. Она и сейчас его любит. Как прежде. Он навсегда поселился у нее в сердце и в душе, и вот она оказалась в ловушке, в немыслимой ситуации, и ничего не может с этим поделать.

Она вздрогнула, когда быстро вошел Ник.

– Что с тобой, Лорен?

– Э… ничего.

– Когда мы можем встретиться? – спросил он, волнуясь.

– Ты и так меня видишь. Зеленые глаза завладели ее взглядом:

– Ты же знаешь, что я имею в виду. Да, она это знала, и очень хорошо. Он подошел очень близко и поднял ее.

А внутри у нее все таяло. И она падала… падала… И когда он стал целовать, ей показалось, что время остановилось и ничто, кроме этого, не имеет значения. Они целовались, дрожи, как в лихорадке.