Брэди бессильно уронил руки, понимая, что, может быть, единственный благоприятный шанс упущен.

Перед ним была новая Марисса. Ее взгляд был полон настороженности, которой он прежде в ней не замечал. И как ни странно, эта настороженность была обращена против него. В Мариссе свершилась мгновенная перемена. То ли отступничество Брэди, то ли, напротив, его близость разрушили тот безмятежный прозрачный мир, в котором она нежилась последние двое суток, как Ева в Эдемском саду. Брэди смотрел на нее, и ему казалось, словно на его глазах сияющее совершенством лицо прорезал безобразный шрам.

– Попытайся понять, Марисса…

Дрожащей рукой она отвела назад растрепавшиеся волосы.

– Вы уже не раз повторили эту фразу, Брэди. Она даже успела мне надоесть. Сделайте одолжение, избавьте меня от нее.

Брэди протянул руку, но небрежно опустил ее, не прикоснувшись к Мариссе.

– Простите. Мне, правда, очень жаль. Но иначе поступить я не могу. Я делаю это для вашего же блага.

В ее глазах на мгновение вспыхнул и погас странный огонек.

– Мне кажется, эту последнюю фразу я часто слышала в детстве от матери. И тогда она не вызывала у меня особого удовольствия. Всего хорошего, я пошла наверх.


Гроза рыскала по горам весь вечер. Она то подкрадывалась к самому дому, внезапно разражаясь неукротимой злобой, то вдруг равнодушно отступала, чтобы пройтись по окрестностям и, отдохнув, с новой силой наброситься на многострадальный лес, совершенно промокший.

Все это время Марисса просидела в спальне, где ее одиночество скрашивал только добродушный Роден. Как ни странно, переживания Мариссы развивались наперекор приливам и отливам стихии. Когда громыхание почти сливалось с заревом молнии, свидетельствуя об опасной близости грозы, на душе у Мариссы становилось спокойнее, может быть, от того, что все эмоции меркли в страхе перед бурей. Зато в минуты затишья чувства Мариссы начинали бушевать с такой силой, что за ними едва могла угнаться природа, обуреваемая этим своим жалким гневом.

Неоднократно обо всем передумав, все заново пережив, Марисса в изнеможении опустилась на низенькую табуреточку, придвинув ее к огню, и устремила немигающий взор на лениво теплившееся пламя догорающих поленьев.

Она отдавала себе отчет в том, что своим слишком откровенным поведением породила неловкость, отдалившую ее от Брэди. Проявив вообще-то несвойственную ей смелость, Марисса шокировала Брэди и поплатилась за это: между ними выросла стена. Нежные, доверительные отношения ушли в прошлое. Неужели навсегда?

Около восьми часов, постучав, в комнату вошел Брэди.

– Я принес вам ужин, – объявил он.

Это известие заинтересовало только простодушного Родена. Марисса, совсем забывшая про еду, равнодушно посмотрела на поднос.

– Вам не следовало беспокоиться. Я не голодна.

Брэди поставил поднос на край кровати.

– Вам надо хорошо питаться, – поучительно заметил он.

Засунув руки глубоко в карманы джинсов, он обвел спальню взглядом. Ему хотелось что-то сказать этой женщине. Точнее, он должен был что-нибудь ей сказать. Но обычные дежурные фразы совершенно вылетели у него из головы. А серьезные слова лишь запутали их и так сложные отношения.

В конце концов Брэди остановил свой выбор на незатейливом вопросе:

– У вас все в порядке? Я хочу сказать, может быть, вам что-то нужно? – добавил он, заметив, что вступительная фраза прозвучала невыносимо банально.

– У меня все прекрасно и мне ничего не нужно, – безжизненным тоном говорящей куклы произнесла Марисса.

Он был неприятно поражен ее холодностью. Руки в карманах сами сжались в кулаки.

– Я буду у себя в мастерской, – добавил Брэди. – Если вам что-нибудь понадобится, откройте дверь и пошлите за мной Родена.

Постояв у кровати, он вышел, не дождавшись ответа.

Марисса не могла заставить себя прикоснуться к еде.

Через час она спустилась на кухню и поставила на стойку поднос с нетронутым ужином.

Марисса подошла к окну. В некотором отдалении она заметила освещенные окна пристройки. Наверное, это и была мастерская Брэди. Обведя равнодушным взглядом окрестности, она направилась к лестнице и стала тяжело подниматься в спальню.


Вокруг свирепствовала буря. Громовые раскаты угрожали разорвать барабанные перепонки, молнии сверкали в небе одна за другой, ярче, чем днем, освещая окрестности. Боже, а она совсем одна! Но ведь раньше с ней кто-то был! Какой-то мужчина… Где же он? Почему он ей не помогает?

Она свернулась калачиком, прижимая руки к животу. Какая жуткая, нечеловеческая боль! В невыразимом ужасе она стала звать на помощь. Она понимала, что ждать спасения неоткуда. Но в ней говорило, вернее кричало, отчаяние безысходности. Она обливалась слезами. Ветер бил по металлической крыше. Сверкали огни. Завывали сирены. Ну почему он бросил ее здесь одну?

А теперь она в ловушке. В ловушке…

Кто-то тряс ее за плечо.

– Очнитесь, Марисса! Очнитесь! Вам приснился плохой сон.

Голос Брэди пробился к ее сознанию через шум дождя и грозовые раскаты.

Открыв глаза и увидев, как над ней склоняется Брэди, Марисса сквозь слезы улыбнулась от счастья.

– Слава Богу, вы пришли!

От его сильного, обнаженного по пояс тела веяло теплом. Марисса инстинктивно потянулась и прильнула к нему. Он поцеловал ее в макушку.

– Все прошло. Вы в безопасности. Это был лишь сон.

Марисса замерла, уткнувшись лицом в его крепкую шею, как это делают дети. Она тревожно прислушивалась к отдаленным раскатам грома.

– Значит, гроза была… – прошептала она.

– Да. Час бушевала прямо над нашей головой, а потом скатилась в долину. По-моему, в ближайшие дни она не вернется.

Марисса отодвинулась, вытирая рукавом рубашки испуганные, заплаканные глаза.

– Вы не поняли: в моем сне тоже была гроза.

Брэди ласково провел ладонью по ее щекам, стирая остатки слез.

– Это вполне естественно. Оказавшись в плену у темного леса, продираясь в одиночку между деревьями, вы натерпелись такого страха! Помните, вы никак не могли попасть внутрь, в тепло…

Марисса судорожно схватила его за широкое запястье, словно Брэди мог удержать ее от погружения в новую волну кошмара.

– Да нет же! Все было как раз наоборот. Я была зажата внутри… И чувствовала себя в западне.

Брэди в удивлении приподнял бровь.

– О чем вы говорите?

– Мне приснилась какая-то другая буря, другая гроза. Я была зажата со всех сторон и не могла вырваться на свободу… не знаю, как вам описать этот кошмар… Я не стремилась ни в какой дом. Мне надо было вырваться на шоссе.

Брэди медленно опустил руку, но Марисса не разжимала пальцы. Это прикосновение и сильный ровный, разве что несколько учащенный пульс успокаивали ее. Брэди был крепок и непоколебим, как скала. Только он мог служить ей опорой в этом шатком, неверном мире.

– Марисса, вы что-нибудь вспомнили? – с надеждой спросил Брэди.

Она упрямо, неистово затрясла головой.

– Нет, нет и нет! Память ко мне не возвращается, и она мне не нужна. Но я знаю одно: это была другая буря. И я не понимаю, что это означает.

– Хорошо-хорошо, не надо так волноваться, – мягко сказал Брэди. – Постарайтесь успокоиться. Не стоит придавать слишком большое значение снам. Знаете, ведь на самом деле они никогда не сбываются. Сновидение похоже на неправильно составленную картинку-головоломку. Мелкие фрагменты узнаваемы, но если соединить их неправильно, получается чепуха. И не надо стараться найти в ней скрытый смысл.

– Но…

– Ложитесь, ложитесь.

Взяв женщину за плечи, он бережно опустил ее на подушку.

Но Марисса разволновалась еще сильнее. У нее на лбу выступили капельки холодного пота, она, казалось, съежилась от страха.

– Не бросайте меня! Я вас очень прошу.

Сердце Брэди наполнилось состраданием. Он сжал руками ее виски и вложил в голос всю свою решительность:

– Марисса, я не могу находиться здесь с вами. Но я буду внизу. Позовете меня – и я вас услышу.

– Я здесь без вас не останусь, – упрямо заявила Марисса. Невыплаканные слезы комом сжимали ее горло. – Если вы пойдете вниз, я спущусь вместе с вами. Я не хочу, чтобы этот сон повторился вновь. А пока вы со мной, он мне не приснится. Ну пожалуйста, обнимите меня и посидите со мной, как в первую ночь!

Брэди тяжело вздохнул.

– Эти объятия никак не связаны с вашими сновидениями. Какая от них польза?

– Может быть, вы и правы. Однако мне кажется, что я не ошибаюсь. В любом случае, неужели я прошу от вас слишком большой жертвы?

«Да, – подумал Брэди. – Ты хочешь получить утешение, а я – секс». Он вздохнул. У него не было выбора.

– Ладно, что с вами делать, – махнул рукой Брэди.

Он поднялся, погасил свет и, вернувшись на постель, вытянулся поверх одеяла, заключив ее в объятия.

Мариссу не сразу отпустило напряжение. Она еще некоторое время лежала вся закаменевшая. Сон ясно отпечатался в ее памяти, и она мысленно прокручивала его, как видеофильм. Она то и дело вздрагивала, не находя себе места и стесняясь потревожить Брэди. В конце концов тот стал осторожно гладить ее по волосам, словно причесывая их пальцами. Ужас недавнего кошмара стал постепенно отступать. Марисса постаралась подстроиться к ритму дыхания Брэди, прислушиваясь к биению его сердца, такого близкого, такого успокаивающего, и не заметила, как заснула.

Но тревога не пропала совсем, она лишь затихла, затаившись темным зловещим клубочком в каком-то дальнем закоулке сознания, готовая в любой момент властно и беспощадно заполонить ее мысли. Погружаясь в забытье, Марисса опять увидела какой-то неясный эпизод знакомого сновидения и сонно пробормотала:

– Там был какой-то мужчина, Брэди… но не вы…

Пальцы Брэди застыли у нее в волосах.


Марисса долго не просыпалась после тревожной ночи, а когда открыла глаза, Брэди рядом не было. Она повернулась на постели, посмотрела в окно. Небо было пасмурное, но ничто не предвещало повторения грозы.

Марисса встала, приняла душ и, непонятно почему, надела свои вещи. Эта одежда связывала ее с прошлым, которое она хотела похоронить. Тем не менее ей казалось, что сегодня она должна быть одета именно так.

У нее накопилась масса вопросов – и не находилось ни одного ответа. Но ее сознание, накануне напоминавшее своим безмятежным спокойствием зеркальную гладь пруда в безветренную погоду, теперь то и дело колыхалось под натиском тревог и сомнений.

Сегодня Марисса более, чем раньше, желала, чтобы мост никогда не починили. Но ей почему-то казалось, что память вот-вот вернется к ней и никак не могла воспрепятствовать ей в этом.

Проходив несколько дней в свободных фланелевых рубашках, она испытывала странное ощущение, похожее на скованность, от своей шелковой блузки и льняных слаксов. Но, посмотревшись в зеркало, Марисса подумала, что в таком костюме начинает себя узнавать. Она даже с удовлетворением отметила, что припухлость сошла, а кровоподтек побледнел. Через несколько дней от них не останется и следа.

Ее появление в «цивилизованном» наряде повергло Брэди в состояние легкого шока. Он привык к ее безыскусной сексуальности лесной нимфы, к изящной фигурке, небрежно прикрытой свободной рубахой, и волнующему звуку босых ног, шлепавших по деревянному полу.

Теперь перед ним была элегантная дама в модной и явно дорогой одежде, придававшей ее облику новое измерение стильной изысканности. Волосы ниспадали на плечи ухоженными локонами, и трудно было поверить, что лишь недавно это были растрепанные мокрые пряди, которые он сам приводил в порядок. Брэди постарался, как мог, не выдать своих новых впечатлений.

– Я только что снова разговаривал с Томом Харрисом, – сказал он.

Марисса насторожилась, замерла, как олень, почуявший опасность.

– Вчерашняя гроза принесла больше шума, нежели дождя. Вода в реке сошла, и мост можно в ближайшее время восстановить.

– Сколько времени продлятся работы?

– Завтра по нему уже можно будет ездить. Кстати, полиция нашла вашу машину в миле ниже по течению. Вне сомнения, если бы вам не удалось вылезти, вы бы погибли.

Она ждала, когда к ней вернется ужас. Но ничего подобного не произошло.

– Кроме того, далласская полиция побывала по вашему адресу. В доме никого не было. Но они поговорили с семьей, которая живет во флигеле на территории вашего имения.

– С какой семьей? – Марисса безуспешно рылась в памяти.

– Не знаю, муж и жена, белые. Говорят, что работают на вас уже несколько лет. По их словам, вы уехали в пятницу вечером и направлялись в какой-то коттедж, который арендовали где-то в этих местах. Ваши слуги рассказывают, что вы часто уезжали одна на несколько дней. Так что у них не было оснований волноваться из-за вашего отсутствия.

Грудь Мариссы вздымалась от волнения.

– Что еще они рассказали? – решилась спросить она.