Алёна Лепская - Анафема в десятый круг

― Она принимает препараты?

Я никогда не видел, чтоб она принимала какие-то лекарства, не говоря уже о… О, чёрт побери! Так вот в чём дело, вот от чего её замыкает с таким постоянством. Видя весь спектр шока и ступора во мне, Инна хрипло рассмеялась, не смотря на то, что смех сто процентов причинял ей боль.

― Проснись, парень! ― она резко захлопнула ноутбук, ― Проснись, чёрт возьми! ― и смех её был нездоровым и издевательским. Эта женщина была безумна, вне всяких сомнений. ― Думаешь я спятила? Вероятно. Но в таком случае, неужели тебя не посещают мысли, что никто не разбирается в этой системе лучше, чем тот кто знает её изнутри? Вы ― идиоты. ― заключила она спокойно, ― Да, я больше чем уверена, что она морочит всем вам голову, дурачит как малых детей! Потому что не менее точно знаю, список её ценностей и приоритетов. И терапия в нём на предпоследнем месте. Вика не редко пасовала даже перед слабыми препаратами, если они мешали ей, и она легко отступала, потому что на последнем месте, в системе ценностей ― её собственная жизнь. Я до сих пор терплю твоё присутствие, только потому что ты занял первую строчку в этом списке. Она не умеет жить для себя, но она будет, пока есть ради чего, пока ты удерживаешь лидирующую позицию. Я знаю, это так же чётко, как и то, что ей предписано. Я не знаю, что это такое, но знаю, что это ей не по силам. Хотя бы потому, что шизофрения не её порок. Да и чёрт бы со всеми. Ты что, в самом деле не заметил, что с ней не всё в порядке?

Если бы я сейчас не сидел, то вне сомнений мне бы это непременно потребовалось. Какого чёрта она вообще знает, обо мне?

― Никто из вас даже не удосужился перепроверить это, ― продолжала Керро, в высокомерной манере, словно отсчитывала нерадивого глупого подростка, ― Даже я просмотрев результаты тестов, поняла, что это грубейшая ошибка, такого диагноза как биполярная шизофрения, давно уже нет, так же как термина садизм. ― она выразительно посмотрела на меня, делая многозначительную паузу. Danger, мать твою! Слишком выразительно! Что она знает? ― Вот только меня она и слушать бы не стала. А вот если опытный компетентный психоаналитик, пересмотрит результаты, то придёт к тому же выводу, что и я. Тем временем, она отказалась от приёма препаратов. И назад уже ничего не воротишь, ведь пока длится период склонный к гипомании, она счастлива. Но ещё пара таких недель она не только резать себя начнет, и сядет на наркоту, но и вовсе сбежит в болезнь. Но и вернуть её к терапии, не выйдет, ведь она уверенна, что всё в порядке, а психи, вспышки мании, паранойя и прочее ― это так мелочи. ― взмахнула она рукой в театральной манере, ― Все время от времени выходят из себя и ссорятся, ведь со всеми бывает, не так ли? Вот только она не просто собой не владеет, она никогда не была управляемой в принципе, о чем вы все так благополучно забыли. И не ты, ни отец её, ни даже я, никто, не может заставить её делать то, что нужно, до тех пор, пока она сама не расшибёт себе лоб, об эти грабли. А если раз за разом наступаешь на эти грабли, какой-нибудь удар так или иначе, станет последним. Так что пока она под контролем, и существуют рамки ограничивающие её, пока система замкнута, у неё больше шансов остаться в живых. Только и всего. Не стоит торопиться высвобождать её из этой клетки. И если ты не враг своей голове, Рафаэль, то поговоришь с ней, пока она не вскрылась или ещё чего с собой не сделала. Оставить всё так, как есть, настолько, насколько это вообще возможно ― это не сложно.

Тори

Я наблюдала, как Раф застёгивает ремешок часов на руке В одних джинсах, соблазнительным образом низко сидящих на его бёдрах. Я любила смотреть на него, особенно, когда он не знает, что я наблюдаю за ним. За тем, как он двигается, как отточены и размеренны его движения, черты лица сосредоточены. Он был непростым человеком, с очень сложным характером, но Боже мой, какой же он красивый, а…

Раф повернулся спиной ко мне. Я едва из кровати не выпрыгнула.

― А ну-ка, ашкий, притормози… ― проговорила я вкрадчиво, совершенно потрясённая вообще-то ― я.

Он застыл и чуть опустил голову, видимо понимая свою ошибку. Я глазам своим поверить не могла. И не могла ни черта понять, как это я раньше не видела этого. Поскольку, сейчас моему взгляду предстал, обвитый лозой, клинок по всей длине позвоночника. Я, клянусь, не видела, этой татуировки! Только пару дней назад, заметила, на лопатке, фрагмент из «Ада» по Данте, латыни. Он просматривался из под борцовски. Я выбралась из постели, завернувшись в одеяло и крадучись подошла. Обернувшись на меня, через плечо, Раф излучал тщетно скрываемое волнение в глазах. Замешательство ― всё что олицетворяла я на данный момент. Осторожно, я протянула руку и провела кончиками пальцев по коже, отслеживая путь лозы от поясницы.

Я вздрогнула и замерла, когда поняла в чём дело. Это оружие неспроста вытатуировано от седьмого позвонка и до самой поясницы. Взор уткнулся в отрывок из «Ада», на его лопатке.

«Я не был жив, и мертв, я не был тоже…»

Я отстранила руку и попятилась, силясь дышать ровно. И не заплакать. И не запаниковать. И не заплакать. Я даже не знала, что мне грозит больше всего, паника или слёзы. Раф, стянул рубашку со спинки кровати и оделся, полностью скрыв татуировку. Он развернулся лицом ко мне. Кончики моих пальцев подрагивали на губах. Я в шоке, смотрела на парня, мерцающими глазами. Смотрела, не могла перебороть бешено колотящееся сердце.

― Давно ты её сделал? ― мой голос дрожал, как лист на ветру. Медленно втянув воздух, он сел на край кровати.

― Да.

Я неторопливо кивнула, приближаясь ко нему, мягкой неуверенной поступью босых ног по паркету. Меч ― древнее оружие справедливости, символ борьбы за жизнь, за свои идеалы, борьбы с противником. Меч воссоздает образ воина, готового к сражению. Меч обвитый плющом или лозой ― память о погибшем близком.

Я зажмурилась на мгновение, садясь рядом с ним.

― Не понимаю, а как же… Я же… ― я перевела дыхание, блуждая беспокойным взглядом, по его лицу, ― Почему я никогда не видела этого?

― Потому что, я не хотел, чтобы ты видела. ― ответил он спокойно.

― Точнее того, что скрывается под татуировкой, верно?

― Верно. ― кивнул он, и заправил выбившейся локон мне за ухо. Его пальцы промелькнули по бьющемуся пульсу на моей шее, и я знала, что он зашкаливал, сильно ударяясь о его пальцы.

― Это не то, что тебе стоит видеть и знать, мышка. Зачем пугать тебя лишний раз?

Мои глаза ошарашенно округлились.

― Что?

― Страх не самое лучшее чувство для тебя, Вик. Я не хочу тебя пугать.

Я пару мгновений просто обескураженно хлопала ресницами, уставившись на парня, как идиотка. Не найдя нужных слов, что так благополучно вдарили по газам от меня, я просто обвила его руками, сложив голову на его грудь. Кажется, он так никогда и не расскажет, что же случилось с ним. Возможно он просто не доверяет мне, но почему? Впрочем, мы не так давно встречаемся, все-то какой-то месяц. И пусть знакомы мы два года, по-настоящему ознакомились, только месяц назад. Дверь в комнату стремительно распахнулась, принося Солу.

― Всем вечер добрый! ― сказала она громко, скидывая свою сумку на стул около письменного стола. Я отстранилась от парня, заставая врасплох, внезапным явлением подруги и плотнее укуталась в одеяло.

― Ой, привет, кори, а мы тут…

― Ты ― избавь меня от подробностей, ― ткнула она в меня пальцем, и тут же указала в Рафа, ― А, ты ― встал и вышел отсюда.

Она показала на дверь. Причём Сола, в контраст моей челюсти, находилась в весьма приподняться настроении. В безрассудном и мечтательном.

Мы с Рафом переглянулись. Он посмотрел на Солу, принявшуюся перебирать мой гардероб.

― Скарибис, ты кроме как совесть иметь, ещё какие-нибудь отношения с ней поддерживай, хоть иногда.

В Рафа, полетела моя блузка.

― Skesse! ― отрезала Сола, даже не смотря на него, ― Свобода моей совести это абсолютный догмат, тут я не допускаю никаких споров и обсуждений, ― парировала подруга, ― А вот одна из твоих бед, в том, что понятия: ум, честь и совесть являются взаимоисключающими. ― с издёвкой в тоне заключила Сола. Раф взглянул на меня, поднимаясь на ноги.

― Ты как её терпишь, вообще? ― скривился он заговорчески.

― Вышел вон. ― без энтузиазма, отрезала Сола, выуживая что-то из одежды. Мой ноутбук на столе, подал сигнал. Раф, стянув его, положил рядом со мной на кровать, и зевнув потянулся, с довольной мимой. Футболка задралась приоткрывая фрагмент рельефного пресса. Я переключилась на ноутбук.

Сообщение пришло по рассылке с подписки на сайт журнала музыкальных обзоров. Сообщение содержало ссылку. Перейдя по ссылке, открыла видео длительностью 40 секунд, и ткнула на плей. На экране наблюдался эпизод какой-то пресс-конференции. Вспышки фотокамер, английская, явно американская речь. Четверо мужчин, в амплуа самых страшенных монстров, в лучших традициях фильмов ужасов о демонах и экзорцизме. Не узнать эпатажных рокеров не сможет даже консервативный ценитель классики. Дэт-металл группа «Девятый круг», прославившаяся на мировой сцене тяжелого рока, как самая таинственная и эксцентричная. Группа ― загадка. За все пять лет существования на мировой рок-сцене, личности музыкантов, не установлены, и для всех по сей день остаётся Сакраменто, кто они, их реальные имена и даже возраст. Только лэйбл, под крылом которого они работают. Хотя это скорее лэйбл раскрутился за их счёт. Фаны и журналисты питаются лишь слухами, которые сеют недоброжелатели и завистники. А позавидовать есть чему. Группа находится в книге рекордов, сразу по нескольким пунктам. Голос фронтмэна группы, попал в книгу рекордов, как самый широкодиапазонный и громкий, уделав даже звучание ведущих мировых оперных исполнителей. Хотя эти парни далеки от оперы, жёсткий металл и гроул ― неотъемлемая часть их стиля. Техническая сложность, композиций и сценического имиджа, тоже не нашла себе равных. Музыканты от солиста, до драммера, выдают нереальные вещи. Я пыталась как-то повторить партию ритм-гитары… жесть. Реально жесть. Таким макаром можно руки себе сломать. А они кажется даже не напрягаются, играя это на трёхчасовых концертах. Была такая инфа в инете, когда только они начали карьеру, якобы со слов какого-то сотрудника из технической команды, пожелавший остаться инкогнито, что когда музыканты впервые пришли на студию, записывать первый альбом длительностью 50 минут, то заявили, что студию займут не больше чем на полтора часа. По началу админы вместе с менеджером и продюсером откровенно офигели, говоря, вы чё мол, гоните, нужно минимум день писать столько материала, а то и два. Писали всех сразу, одним кагалом. После 10 минут записи звукорежиссёр потихоньку ронял челюсть на пол. В общем отыграли рокеры с первого раза весь альбом, только в некоторых моментах чуть поровняли на аппаратуре. Слухи слухами, а вообще-то, если учесть, что даже средний музыкальный фанатик за бугром сидит за инструментом раза в 4 больше отечественных, то эффективность резко возрастает. А если ещё учесть, что для записи вокала хорошему вокалисту не нужно часами настраивать комбики и пластики, а нужно взять и записать один-два раза нормально отработанный материал, тут все зависит в основном от того на сколько процентов от предела собственных возможностей ты собираешься партии писать. Так что все в первую очередь зависит от музыкантов! И в способностях этих музыкантов я не имею никаких сомнений. В своём жанре, они идеальны. Их музыка ошеломляет, не меньше пугающих образов, самих музыкантов. Поговаривают, так же что гримерам требуется не меньше трёх часов чтобы подготовить к выступлению одного артиста. И вдвое больше, чтобы вернуть его в человеческий облик. Я не большая поклонница такого тяжелого стиля, да и старик мой, тоже, но всё же пару тройку лет назад, мы с отцом и крёстным были на их концерте в Вегасе. Зрелище надо признаться невероятное. Впечатление такое, что эти парни своей тёмной экспрессией и огненным талантом реально способны вызвать ад.

На 21 секунде видео, солисту в чёрном атласном цилиндре с красной лентой, задали очередной вопрос на английском. «Какие планы у группы на ближайшее время? Ходят слухи, что вы приступаете к записи нового альбома?»

Солист лишь кивнул, подтверждая информацию.

«Из текстов последних композиций можно сделать вывод что вы влюблены?»

Пронзительно алые, как сама кровь глаза, в тон футболки под стилизованным в готическом стиле, фраком, замерли на адресате вопроса. На антрацитово-чёрной коже его лица, мимолётно дрогнул уголок губ. Он не был чернокожим, конечно же, у африканцев совсем иное строение лица, и структура кожи разумеется не такая, и эта идеально чёрная Арт-маска, словно вторая кожа, была идеально матовой. Руки в шёлковых чёрных перчатках лежали на столе в стоическом оцепенении, как и их обладатель. Его глаза казались мертвыми в секундном замирании. Затем мимолетно посмотрев куда-то поверх всех присутствующих журналистов и обозревателей, он вернул свой страшный кровавый взгляд на выжидающего журналиста и красиво перебрал пальцами по поверхности стола.